кофейная гуща.

Сначала ты станешь взрослым

А затем не встанешь с колен

Теперь ты сам себе друг, ты сам себе круг

Бексонечный плен

В тишине, окружённой квадратом.

«Нечего ждать», Элли на маковом поле.

***

Ночное небо стало слишком тёмным и ярким от звёзд одновременно. Фэн Синь всю неделю гадал, что же это всё могло значить, а оказалось, что ничего. Он отошёл от Му Цина на шаг назад. – Фэн Синь, подожди, не уходи, – попытался остановить парня Му Цин. · Алекситимия не приговор, и я правда рад, что.. – пианист не успел договорить, его прервал Фэн Синь, подняв руку, чтобы тот остановил свою речь. – Я всё понимаю. Не надо только оправдываться, хорошо? Лишь тошнее становится.. От всего этого. Мои чувства – мои проблемы. Му Цин сжал губы и будто бы хотел что-то сказать, но промолчал. Фэн Синь равнодушно пошёл на другой конец крыши, чтобы достать сигарету и покурить. Оказывается, жить с безответной влюблённостью было легче, чем осознать, что тобой просто пользовались. Бариста не хотел слушать Му Цина, чтобы тот не сказал. Ему было достаточно той фразы, что он услышал в ответ на свой вопрос. Разбило ли его это? Да. Му Цин стоял всё там же, где пять минут назад его целовали, и в целом.. Жизнь тогда была хороша. Вот только не может всё быть хорошим вечно? Вечного ничего нет. Всё обязательно заканчивается. Каждый человек уйдёт из его жизни: направо, налево, вперёд, назад, без него.. С ним? Нет. С ним не уйдут из его же жизни, которую он сейчас изображал так отчаянно, чтобы не оказаться на дне. И всё же, в душе у пианиста остался осадок: его даже не захотели выслушать. Наверное, он стал лишним в жизни Фэн Синя. Надоел? Разонравился? Тьма Му Цина напугала? В любом случае – ответа уже не найти. На улице было темно и безоблачно. Му Цин без труда отыскал сначала полярную звезду, после созвездия Большой и Малой Медведицы, и даже смог найти своё любимое созвездие Кассиопеи. Наверное, стоило уходить отсюда и ехать домой. Только.. Дома больше нет. – Поехали отсюда. Думаю, бессмысленно здесь находиться, – позвал Му Цин Фэн Синя, на что ему бариста кивнул головой и продолжил курить. Пианист подумал, что он спустится позже сам, и сам решил пойти по лестнице с двадцать пятого этажа. Он перебирал ногами по ступенькам и где-то в пролетах между пятнадцатым и четырнадцатым этажом захотелось остановиться, сесть на пол и разрыдаться. Только всë наладилось. В голове у Му Цина проскользнула мысль о том, что ему лучше будет уехать. Только куда? В общежитие в этом учебном году его не пустят, денег на съем квартиры или комнаты нет.. И тут парень вспомнил об одном своём знакомом. Се Лянь. Главное подобрать красивые слова и поставить того перед фактом. Это было заведомо плохой идеей, но Му Цин не хотел больше доставлять неудобств Фэн Синю. Он разблокировал номер Се Ляня и решил ему позвонить, когда они приедут в квартиру бариста и тот уснёт. Все вещи он не увезёт, только если Се Лянь не пришли своего водителя.. Надо, чтобы Се Лянь ещё принял пианиста. Му Цин продолжил движение и через десять минут оказался на улице. Через пару минут вышел и Фэн Синь, и, заказав такси, парни поехали в квартиру.

***

Фэн Синь уснул довольно быстро, недосып сыграл свою роль, так что у Му Цина было пару часов, чтобы вернуться.. К бывшему. Пальцы машинально двигались, набирая номер Се Ляня, который пианист знал наизусть. Пошли долгие гудки. – Му Цин? В полчетвертого? – Можно я к тебе перееду? Пианист не видел Се Ляня в реальности, но перед глазами рисовался образ парня, взгляд, улыбка.. Хищная. – Ты понимаешь, милый, чем это закончится? – Да. – Жду адрес, через тридцать минут приедет водитель. Поможет тебе вещи снести. У меня квартира большая, все твои книжки вместятся. Не то, что в однокомнатой ипотечной квартире моего бывшего одноклассника и друга.. – последние слова Се Лянь говорил особо растянуто, а после сбросил трубку. Он всё знал. С самого начала. Му Цин вдруг задумался, что даже если бы он уехал в Антарктиду, то и там нашёлся бы человек Се Ляня, следящий за ним. Пианист аккуратно зашёл в комнату Фэн Синя и переложил книги в коробки, вынося их на лестничную площадку к лифту. Единственной проблемой был чемодан, который надо было достать с самого верха шкафа, чтобы не разбудить Фэн Синя.. Но изловчившись, Му Цин аккуратно снял чемодан и положил туда свои вещи. Перед его глазами вновь три шоппера, два рюкзака, пару коробок, чемодан. Метровая и потрепанная акула была в руках у пианиста, а на спине висел чехол с гитарой. Фэн Синь крепко спал, и в глубине души Му Цин не хотел уходить из комнаты, из квартиры, от этого человека.. Но он думал, что так будет лучше. Почти уходя, он всё же решил оставить кое-что о себе напоследок. Письмо. С прощанием. «Думаю, что тебе будет лучше, если я уйду, исчезну из твоей жизни. Я правда благодарен тебе.. Благодарен судьбе в жизни, (если всë это существует, ха-ха), что встретил такого человека, как ты. Студент маркетолог, ахуенный бариста.. Человек, выплачивающий самостоятельно в 19 лет кредит. Это безумно сложно. И сильно. Ты невероятный человек, А-Синь. Я буду скучать по тебе. По этой квартире. По твоим поцелуям. Но по тебе больше всего. Не ищи меня, ладно? Меня больше не будет.

Люблю. Целую. Обнимаю. Прощаюсь. Навсегда. Му Цин.»

Парень положил письмо на столе у Фэн Синя, и сначала оставил невесомый поцелуй на сложенном листке бумаги, а после на губах хозяина квартиры. Свои ключи он положил рядом с письмом и вышел из квартиры, стараясь как можно тише захлопнуть дверь, а после он начал загружать вещи в лифт и спускаться вниз. То, куда он едет – это конец. Для всего. – Здравствуйте, Вы от Се Ляня? – спросил из мнимой вежливости Му Цин у человека в чёрном брючном костюме и белой рубашке, стоящего у подъезда в четыре утра. – Здравствуйте, Му Цин, да. Машина стоит за ограждением, позвольте мне перенести ваши вещи. Се Лянь запретил нам позволять вам напрягаться с ними. – Делайте, что хотите, – безразлично ответил Му Цин. – Только тихо и очень аккуратно. Через несколько минут все вещи лежали в багажном отделении чёрной дорогой машины – Му Цин не знал фирму, но если это машина Се Ляня с водителем, то она однозначно безумно дорогая – и вскоре они отъехали от квартиры, где Му Цин провёл почти что свои лучшие три недели. Наверное, за всю жизнь. Машина приехала к многоэтажному дому с панорамными окнами. Се Лянь так и не переехал из этого клоповника – так называл Му Цин высокие и бесконечные дома для богатых вычурных людей. На лифте они поднялись до двадцать второго этажа и зашли в единственную квартиру на этаже. – Вот мы и встретились, милый мой, – сказал Се Лянь, смотря в окно зала, стоя спиной к двери. – Здравствуй, ты такой же как раньше чудак, – продолжил строки Му Цин. – Не к песне была отсылка и кто же здесь ещё чудак, м? А-Цин? – Се Лянь развернулся к Му Цину и улыбнулся своей безумной улыбкой, которая точно ничего хорошего не обещала. Он подошёл к Му Цину и провел пальцами вдоль его руки. – Асексуал и девственник в одном лице приезжает ко мне на квартиру, зная, что его лишат второго, а исходя из первого пункта, кто-то получит сильную психологическую травму. – Дай мне любой наркотик, чтобы я не был в сознании. – О, милый, ты не балуешь меня разнообразием. Я уже всё подготовил. Пошли в комнату, поставим легенький укольчик, не зря ведь на врача учусь. – Ты на химика учился, Се Лянь. – Как душно стало.. Давай ручку. Сейчас будет немного больно! Му Цин понимал, что сейчас будет. Он понимал, что ему вкалывают наркотик. Он знал, что после Се Лянь займётся с ним половым актом. Однажды он уже пытался его изнасиловать, но из-за того, что Се Лянь был под наркотическим опьянением, он не успел зайти дальше. Отключился. Но сегодня иной день. Мысли начали путаться, теряться и сознание тоже. Появилась белая пелена перед глазами, а тело начинало покидать этот мир. Одна мысль успела пронестись в голове у Му Цина, пока он окончательно не отключился: 'Так вот почему люди становятся наркоманами после одного раза'. Се Лянь смеялся, как бешенный.

***

Фэн Синь проснулся от звуков найзоливого будильника в семь утра. Ему надо было быстро собраться и к восьми приехать на работу. Парень протёр глаза от сна и осмотрел комнату. На первый вид она стала более пустой, а присмотревшись, Фэн Синь понял, что вещи Му Цина пропали. Парень подскочил и пошёл на кухню, но пианиста не было и там. Му Цин просто растворился. Исчез. Фэн Синь вернулся в свою комнату и сел на кровать, поля взглядом противоположную стенку. Он не понимал, что произошло. Почему Му Цин уехал? И главное, куда? Через некоторое время парень заметил на столе ключ и сложенный листок бумаги, он подскочил с кровати и развернул письмо. Читая, на глазах у парня навернулись слезы. Появилось ощущение, что его бросили, снова, как когда-то сделала его мама, ни слова не сказав ему о болезни. Фэн Синь начал вспоминать их совместные планы, которые они в шутку, а порой и не совсем, обсуждали, рассказы Му Цина о чём-то музыкальном, о книгах, его тихое 'я хочу исчезнуть'. Бариста приложил письмо к сердцу, которое предательски быстро билось, и вскоре начал собираться на работу. Может стоило попросить Хуа Чэна о помощи? Фэн Синь решил, что отложит этот вопрос до конца рабочего дня, а после.. Может быть. До работы парень обычно шел пешком, и надо было уже выходить, чтобы не опоздать. Крайне непривычно было уходить из домаквартиры, видя помещение вновь пустым и безжизненным. Наверное, Му Цин и правда создавал особую атмосферу этому месту. – Доброго утречка, Фэн... – начал беззаботен говорить Хуа Чэн, но после увидел убитое лицо младшего бариста, и даже не договорил свою приветственную фразу. – Что, блять, случилось? – Привет, Хуа. Ничего, – равнодушно ответил Фэн Синь и отправился в подсобку переодеваться. Через две минуты, как Фэн Синь туда зашёл, появился и Хуа Чэн. Он встал рядом с парнем и пристально смотрел в его глаза. – Гляделки? – спросил младший бариста. Хуа Чэн не выдержал и прижал его спиной к стене, удерживая одной рукой. Фэн Синь не сопротивлялся. – Для особо одарённых спрашиваю ещё раз: что случилось между тобой и Му Цином? – Он исчез, – ответил Фэн Синь и начал смеяться. Смех его уходил в истерический припадок, и через время он почти что начал задыхаться из-за своих действий. – Держи. Воды попей, – подав стакан с водой, сказал Хуа Чэн. – И успокаивайся. Если ты захочешь, то я найду Му Цина. – Ты же нечего о нём не знаешь, – спустя несколько минут ответил младший бариста. – Как раз знаю больше, чем надо. Он встречался с Се Лянем. Фэн Синь подавился водой и закашлялся. – Я ожидал чего угодно.. – Но не этого, понимаю. Я вчера проверил его по своим связям, знаешь, – Фэн Синь кивнул головой, слушая Хуа. – Они познакомились примерно полтора года назад, а ещё известно, что Му Цин часто садился в машину Се Ляня. Раз такое происходило, думаю, ты понимаешь о чем речь. Детальки пазла начинали складываться. Шрамы на руках, боязнь прикосновений – дело Се Ляня. Фэн Синь не отрицал возможных суицидальных наклонностей пианиста, но некоторые шрамы там точно от Се Ляня. У Хуа Чэна такие же есть. Неприязнь к Хуа Чэну, сарказм – оттуда же. И о Се Ляне он не хотел говорить, потому что не успел залечить те раны, что оставили ему. – Я думаю, он поехал к нему. Он забрал все вещи. – У тебя же в доме есть камера видеонаблюдения? – Да, есть. – Сейчас пробьем. Главное, найти Му Цина живым. – Живым..? – переспросил Фэн Синь. – Состояние Се Ляня должно было сильно ухудшится после ухода Му Цина. И срок его наркомании все возрастает. Он давно перестал быть человеком. В это время в кофейню зашли клиенты и парни отправились их обслуживать. Сложно было улыбаться им в ответ. Фэн Синь думал о Му Цине. Все мысли обязательно возвращались к нему, даже если он пытался отвлечься. В его голове крепко застряло выражение старшего бариста: 'Главное, найти Му Цина живым'. Фэн Синь осознал, как же сильно боялся все это время повторения ситуации с мамой. Он не привык терять близких людей. А это происходило. Постоянно. – Он у Се Ляня. Номер машины не видно, но на камере засветился человек, который в форме его водителя. И Му Цин рядом стоит с безжизненным лицом. Есть вариант пробить номер Му Цина, может быть мы увидим, где его гаджет находится. – А у меня его номера нет, только никнейм в мессенджере. – Скидывай ссылку на аккаунт, пробьем по базе данных, найдём номер, а после уже и телефон. Главное, чтобы не был выключен, – говорил Хуа Чэн, ожидая ссылку на аккаунт Му Цина. – Цветки ландыша? – Ну да, а что? – Язык цветов для кого, Синь? – Для вас. Мажориков поехавших. – Однако твой что-то на мажорика не похож, просто поехавший. И все же: у ландыша есть два значения, известных мне. Первое – 'Долго в тайне я любил тебя'. Второе – 'Возвращение былого счастья'. Думаю, у Му Цина второе значение. – Он хотел вернуть себе счастье, которое было у него раньше? – Я сомневаюсь, Синь, что оно у него было. Мне кажется здесь говорится о том, что он никогда не был счастлив, и всё же хочет это почувствовать. Почувствовать. Это слово очень сильно резануло слух Фэн Синю. Человеку с алекситимией и понять, что он чувствует. Это казалось невозможным. Но может..? В любом случае – Фэн Синь познакомился с новой частью Му Цина. Оказалось, что он правда знал язык цветов, и даже очень хорошо. Отдать название никнейма в честь цветка, будучи парнем.. Общество в нынешнее время слишком закомплексовано и загнано в рамки. Наверное, никто и не думал о том, что 'цветки ландыша' несут какой-то подтекст. Об этом мог догадаться только Се Лянь или Хуа Чэн. Фэн Синь привык к тому, что мышление и знания бывшей пары часто имело схожие направления. Младший бариста резко ощутил прилив раздражения от мысли, что Се Лянь мог, нет, он знал подтекст никнейма.

«Неужели тебе плохо со мной, милый? Как со мной можно быть несчастным?»

Фраза, которую скорее всего Се Лянь говорил Му Цину, пронеслась у младшего бариста в голове. Пианист, конечно, много пережил, со многим справился. Он часто язвил и получал ответ на его речь, но это не затрагивало что-то, что имело ценность и важность для него. Мысль о том, что его подкалывал Се Лянь насчёт значения, имела оттенок, который разрушал Му Цина, точнее, того, что от него осталось. – Фэн Синь, клиенты. – Да, конечно. Рабочий день тянулся невероятно долго. Фэн Синя одолевала скука и тревожные мысли насчёт Му Цина. Как он там? Что с ним? Сделал ли что-то Се Лянь? Выживет ли? Посетителей особо не было, несмотря на субботний и выходной день. Парень не знал, чем себя занять. В какой-то момент он решил пересчитать кубики льда, что у них хранились. Он брал щипцами кубик, клал в тарелку и считал их. Когда Хуа Чэн зашёл в зал, чтобы сказать Фэн Синю то, что он узнал, он увидел картину маслом: на полу сидит Фэн Синь, рядом с ним тарелки со льдом, в руках щипцы и тихое бормотание под нос. Старший бариста сразу вспомнил, как на стажировке он заставил Фэн Синя пересчитать кубики льда. Это была своеобразная проверка: само по себе занятие бесполезное, но хорошо отражает терпение стажёра или будущего работника. В один момент ему захотелось засмеяться, а с другой стороны стороны картина перед его глазами была ужасной. – Одна тысяча тридцать девять, – объявил Фэн Синь спустя несколько минут. – Молодость решил вспомнить? – Фэн Синь кивнул головой, смотря на тарелки со льдом. – Номер Му Цина я посмотрел через карту нашего магазина. Только есть нюанс: номер не получится пробить. – Почему? – Или телефон выключен, или разрядился, или Се Лянь уничтожил телефон, или сам Му Цин выкинул. – А если найти машину по камерам? – Очень вряд-ли. Думаю, если бы водители Се Ляня попадались бы на камеры, везя такой ценный груз, то они не были бы водителями. – У меня спальный район, давай посмотрим камеры. Вдруг была где-то какая-то камера, которую не учли, о которой ничего не известно. – Это минимум до ночи будем смотреть. В лучшем случае. – Но лучше хоть за что-то зацепиться, чем вовсе ничего не делать. – И то верно. – И ты Се Ляня встретишь быстрее. Так что мы оба в расчёте будем. Хуа Чэн отошёл в подсобку, чтобы сделать пару звонков насчёт записей с видеокамер. Фэн Синь продолжил принимать редких клиентов. Складывалось ощущение, что у всего города траур из-за того, что Му Цин пропал. И обрёк себя на верную погибель. Рабочий день всё же подошёл к концу и парням настало время прощаться. – Пора по домам. – У меня нет дома. Хуа Чэн пристально посмотрел на Фэн Синя. – Это место было домом, когда там был Му Цин. – Ты смог это понять. Дорого стоит, Синь. Хуа Чэн подошёл к младшему бариста и крепко обнял его. За всё время их знакомства старший бариста первый раз сделал такой жест в сторону Фэн Синя.

***

Му Цин проснулся от боли по всему телу. Глазами он осмотрел комнату, где находился. Это была просторная комната, наверное, по размерам, как кухня и комната в доме у Фэн Синя. Белые стены, какие-то картины в позолоченных или же правда золотых рамках, вазы с сухоцветами, статуэтки – сплошная роскошь. В комнате было много разных вещей, но все они выглядели между собой очень гармонично. Только Му Цину не нравилось находиться в такой комнате. Для него здесь было слишком пусто. Он прикрыл глаза и мысленно оказался на кухне Фэн Синя, на которой был выход на балкон. Расправленный диван, который почти что упирался в кухонный гарнитур и порой было легче сделать кувырок через диван и оказаться на другой стороне кухни, чем пролазить между ним и шкафами. Но они всё же привыкли, и даже почти что не ударялись об мебель. Вспомнилась комната Фэн Синя и книги, которые лежали огромными стопками у него на столе, на полу, потому что в шкафу не хватало места. Открыв глаза, он также увидел подсветку, сделанную вдоль всего потолка, невероятно большую кровать с каким-то дорогим покрывалом. Было не по себе. Рядом с кроватью стояла тумбочка, снова же, белого цвета, на которой стоял стакан с водой и лежала упаковка таблеток. Му Цину уже начинало казаться, что он умер и оказался на небесах в раю. Только места там ему бы не нашлось. Му Цин немного взболтал воду в стакане и на первый взгляд, она была обычной. Сделав небольшой глоток он понял, что это правда обычная вода. Название таблеток он не смог прочитать, текст расплывался перед глазами. И всё же парень отправил в рот таблетку, запив её водой. Да, у Се Ляня очень часто не было чувства такта и понимания, когда следует остановиться, но всё же о Му Цине он мог беспокоиться и делать что-то, чтобы тот окончательно не умер. После этого в комнату постучались, Му Цин ответил: 'Войдите', и зашёл человек в белых брюках и белой рубашке. – Здравствуйте, Му Цин. Я – слуга Се Ляня, а значит и Ваш. Если вам что-то потребуется, вы всегда можете обратиться ко мне. – А как Вас зовут? – Мне запрещено разглашать такого рода информацию. – Вот оно как. Ясно. Почему вы полностью в белом? У меня ощущение, что я уже умер и куда-то вознёсся на небеса, только они что-то перепутали, и я оказался в раю. – Вы ведь знаете страсть Се Ляня к белым оттенкам. – Знаю. Можете сказать, где мои вещи и сколько сейчас времени? – Сейчас уже десять часов, ночи. Ваши вещи я сейчас принесу Вам в комнату. Если желаете, можете осмотреть другие и выбрать любую из них и переехать туда. Можете пока жить здесь, в следующий день в другой комнате, послезавтра в третьей.. – начал перечислять человек в белом, будто он запрограммирован на предложение любых условий для капризов гостей Се Ляня. – Я здесь останусь, мне без разницы. – Как скажете. Желаете ли Вы есть? – Давай на ты и не так официально. Тошнит меня от этого. – Се Лянь запретил обращаться к Вам на желаемый вами предлог. Му Цин закатил глаза и тяжело вздохнул. – Я хочу суши, красное полусладкое вино, воды и информацию о том, какой наркотик мне вкололи сегодня ночью. И принять душ. – К сожалению, у нас только джакузи есть и просторные ванные, я могу уточнить у Се Ляня насчёт установки душевой кабины специально для Вас, – немного боязливо начал говорить парень, будто ожидая негативной реакции в его сторону. – Мне без разницы. Просто покажи место, где я могу помыться. И притащи мои вещи: там специальный бальзам и масло для моих волос. Парень показал место, где можно было принять ванну и на удивление, там уже стояли различные бальзамы, шампуни и другие уходовые средства за волосами. Лишь смотря на внешний вид всего этого, можно было сказать, что шампунь, стоявший в ванной комнате, мог запросто стоить десять тысяч. Му Цин задумался: 'Не мог ведь Се Лянь скупить всё это за полчаса, пока меня тут не было. Сам он пользуется другими фирмами, неужели он ждал, что я к нему вернусь?' Пианист снял с себя одежду и порадовался своему высокому болевому порогу. Ведь то, как выглядело его тело – приводило в состояние ужаса. Бесконечные синяки, кровоподтёки, засосы – Се Ляню вчера было хорошо. Му Цин хотел стереть всё это со своего тела и удалить понимание из памяти того, из-за чего он так выглядит. Было мерзко от себя, своего тела. Парень несколько раз использовал гель для душа и тер всë тело мочалкой. Хотелось содрать с себя всю кожу, что на нём была. Он ощущал себя грязным. И грязь была такой, что не отмывалась.

***

Фэн Синь не мог уснуть. Несмотря на дикую усталость, недосып за прошедшие дни, глаза, даже если закрывались, не давали ему возможности погрузиться в сон. А ещё бариста боялся увидеть кошмар. И уже не только про маму. Он перечитал вновь письмо Му Цина и решил открыть свой телефон, чтобы пересмотреть их какие-то совместные фотографии. Всё началось с океанариума, а закончилось концертом 'Элли на маковом поле'. В галерее также были их какие-то совместные фото, сделанные просто так, фотографии Му Цина, который стоял на балконе и курил. Какие-то смешные кадры, сделанные на 0,5х или исподтишка. Фэн Синь выключил телефон и приложил к сердцу, которое всё никак не могло успокоиться. Была ли его вина в том, что Му Цин уехал ночью? Задели ли его те слова, что он сказал на крыше дома, а после молчал всю дорогу? Сейчас казалось, что счастье было так близко, но вот уже ничего нет. Бариста хотел перемотать время вспять и не отталкивать тогда Му Цина на крыше. Парень понимал, что даже то, что сказал Му Цин, позволял с собой делать, рассказывал что-то – было крайне тяжело для него. Он имел дело с Се Лянем, от которого почти что ничего не осталось. Зависимость и деньги. Му Цин не сын миллионеров, но он не выглядел как человек, которому лишь бы иметь деньги, а на остальное наплевать. Фэн Синь отправился на балкон, чтобы покурить, и увидел пачку сигарет Му Цина. Наверное, её он забыл, а не специально оставлял. Бариста открыл упаковку, достал сигарету и закурил её. Да, это были сигареты Му Цина. У парня появилось ненавязчивое ощущение, что пианист здесь, рядом, просто отошёл погулять и скоро вернётся. Запах сигарет Му Цина стал слишком родным и привычным, что Фэн Синю было не комфортно не ощущать этот запах на балконе. На удивление, он всё же начал исчезать после того, как на балконе около суток никто не курил. Докурив сигарету, он закрыл окно и вернулся к себе в комнату. Он никак не мог уснуть. Не хватало книг Му Цина, стоящих по периметру всей комнаты, не было чемодана на верху шкафа.. Отсутствовал и сам Му Цин. Фэн Синь решил написать Хуа Чэну, чтобы узнать, как продвигаются дела с поиском машины по камерам. Синь: Привет. Как с поисками? Хуа: Никак. Многие записи именно в утренний период невероятно случайным образом удалены или не записались. Где люди такие плохие видеокамеры покупают.. Даже не знаю. Синь: Значит они почистили камеры. А если я пойду пройдусь по местам, где файлы случайно удалились и не записались? Поищу магазины или территории, о которых даже тебе неизвестно. Хуа: Сильно сомневаюсь в успехе данного действия, но вышлю список тебе на почту. Синь: Спасибо. Все равно заняться было нечем, а спать не хотелось. Изучение камер могло помочь в поисках Му Цина. Чем быстрее они его найдут, тем больший шанс найти его живым или в состоянии из которого можно спасти человека. Как объяснил Хуа Чэн, Се Лянь мог вкалывать или тихонько подкидывать в напиток наркотик, чтобы после он мог что угодно делать с человеком. Именно из-за этого у Хуа Чэна осталось несколько шрамов: скорая его тогда еле успела забрать и спасти. Фэн Синь всё ещё удивлялся, как родители Хуа Чэна ещё ничего не сделали с Се Лянем: их семьи одного уровня и это считалось оскорбительным нанести такой вред члену семьи. Фэн Синь шел по улице, сравнивая вывеску магазина с картами в телефоне и тем, что про неё написал или ещё не успел написать Хуа Чэн. Внутри бариста хранилась одна скрытая надежда, что в его районе существует магазин, место, которые не обозначены на картах, а камера у них есть. Уже было три часа ночи, а поиски были тщетны у обоих парней. Фэн Синь собирался уже пойти обратно, как заметил круглосуточный магазин. Дома как раз закончился хлеб, а завтракать чем-то надо. Он зашёл в магазин, взял хлеб, рассчитался, и, выходя из магазина, он увидел камеру. Парень вернулся обратно в магазин и спросил про неё. Сотрудник магазина предложил ему выйти на улицу, якобы на перекур, чтобы ему объяснить. Их магазина нет на карте, от налогов заведение увиливает. И так как многие люди об этом давно узнали, они порой грабят этот магазин. А в полицию они не могли обратиться по понятным причинам. Поэтому они установили несколько камер около магазина. – Я бы мог купить вчерашние записи камер в районе с двух до семи утра? – Даже купить. Пять тысяч рублей и я даже скину записи с этих камер куда тебе удобно. – По рукам. Фэн Синь сообщил Хуа Чэну о покупке записей с камер, за которые ему даже обещали вернуть деньги, и дождавшись их, он отправился домой. Подъем в семь утра на работу никто не отменял.