кофейная гуща.

Благословил меня коньяк на риск признаний

Вы все претензии – к нему

Нехватка хлеба, м-м,

И я зажевываю тьму. Храни Вас небо.

Вот я стою в распахнутом пальто.

И мир течет в глаза сквозь решето.

Сквозь решето непониманья.

Я глуховат. Я, Боже, слеповат.

Не слышу слов, и ровно в двадцать ватт

Горит луна. Пусть так.

Джозеф, Земфира.

***

Се Лянь тоже захотел курить, и, достав пачку сигарет, вытащил одну, после чего поджëг её. Хотелось другой состав: не никотина, но под рукой сейчас был только он. Парни стояли и курили в сторону окна, между ними висело молчание и жуткая неловкость. Не виделись они со времён восьмого класса Хуа Чэна, а он уже студент. Се Лянь тоже был студентом, не понятно как – ведь он же вроде был лечился в больнице психиатрической.. – Что с Му Цином? – спросил Се Лянь и посмотрел на Хуа Чэна. Му Цин. Хуа Чэна внутри переклинило из-за того, что их диалог начался ни о них в целом, ни о ком-то из них по отдельности. Но надо отдать должное: они были знакомы по известным ему данным полтора года. Почти столько же, сколько и они. Только тогда они были детьми. Сейчас.. Наверное, они все такие же дети. Несмотря на то, что им уже восемнадцать и девятнадцать лет. Просто добавилось ответственности на законодательном уровне и мыслить стали несколько глубже. – Он жив, но у него проблемы со здоровьем, из-за которых ему осталось жить около пяти лет, – глаза Се Ляня округлились, наверное, он не осознавал масштабы проблем, поэтому Хуа Чэн решил перечислить то, что они выявили. – Острая сердечная недостаточность, подозрение на новообразование, лёгкие в отвратительное состоянии – курит парень много, этот рецидив отёка лёгких, с желудком, уверен, тоже будут проблемы. И зрение, возможно. – Пять лет? – Да, при лучшем раскладе событий Му Цину осталось пять лет. В палате снова повисла тишина. Се Лянь достал ещё одну сигарету. Хуа Чэна хотел было тоже достать, но в голове его проскользнула мысль о том, что курить он начал из-за Се Ляня: не хватало едкого и привычного запаха сигарет, который ощущался при поцелуях, при нахождении с ним в одной комнате. А сейчас перед ним и Се Лянь, и запах сигарет, но проблема заключалась в ином: Хуа Чэн сам стал зависимым от никотина. Курить из-за нехватки Се Ляня он перестал давно. Наверное, пару месяцев назад, когда осознал свою откровенную и натуральную зависимость. Курили теперь они вдвоём. Опасно влюбляться в кого-то, кто курит. Особенно, когда этот «кто-то» – Се Лянь. – Ты же сделал все возможное, да? – спрашивает по-детски Се Лянь. – Что было в наших с отцом силах, – отвечает стандартно сын врача. – Парня откровенно жаль. Его знакомых тем более. – А Му Цин об этом знает? – вдруг спрашивает Се Лянь и смотрит прямо в глаза собеседнику. Хуа Чэн молчит. Се Лянь понимает, почему. Когда-то он также не сказал ему или же Фэн Синю, что мама его старого друга больна от рака и умирает. Хотя, она находилась под наблюдением его и отца. Вроде как, Фэн Синь до сих пор не знает об этом. – Снова молчать будешь? – задает вопрос парень, и сразу же отвечает сам. – Ах, да, ты и так молчишь. – Нет, я скажу, – серьезно говорит Хуа Чэн. – На похоронах Му Цина? Точно, их же не будет, я позабочусь о том, что его кремировали и прах развеяли над морем, – едко комментирует парень. – Со мной тоже молчать будешь? Почему я должен с тобой говорить? Почему ты попросил меня остаться поговорить? Зачем тебе это все? – посыпалась череда вопросов раздражённым тоном от Се Ляня. – Я психованный, я наркоман, мне жить осталось, наверное, ещё меньше, чем гребанному Му Цину, – парень отвёл взгляд и отвернулся от Хуа Чэна. Как бы он не разрушал свой организм, чтобы не делал, но умирать он никогда не хотел. – Зачем тебе это всë? – Я тебя так и не разлюбил, Се Лянь. Эта фраза лишь выводит парня из себя и он ударяет рукой по стене. – Хватит, Хуа. – Нет, не хватит. Ты сбежал, просто исчез, растворился в воздухе – используй любой эпитет или метафору, мне без разницы, но мы оставили друг друга влюблёнными. В том проклятом девятом классе у тебя, – начал говорить Хуа Чэн фразу. – И в проклятом восьмом классе у тебя, – закончил Се Лянь, несколько перебив речь бывшего. – Теперь всю жизнь за школьные отношения держаться будешь? Надо уметь идти и жить дальше, как ты это не понимаешь. – Я пытался! Я лечился у разных специалистов, я принимаю препараты, бывал на треннингах. – Разве слова левого человека и таблетки – это достаточно? Хуа, это не работает так. Тебе надо найти то, ради чего ты будешь жить теперь, сейчас. Ты должен сам расставить все нужные тебе координаты. – А если мои цифрами являешься ты? Если я сейчас хочу быть с тобой? – Много хочешь. Выбери другое желание, человека, не знаю, – Се Лянь приставил руку к виску, наклоняя голову, и несколько помассировал его. Он не относился плохо к Хуа Чэну. И он всегда точно определял его место в своей жизни. Воздух. Ерунда, которая окружает человека постоянно, но без неё человек умрет, потому что он просто нуждается в воздухе. Если бы вместо воздуха было что-то другое, то люди перешли бы к тому веществу, чтобы дышать. Также и Се Лянь, он нуждался в любви, а не в Хуа Чэне. Может быть раньше, но сейчас.. Мозги начали работать так, как мыслили раньше, когда он был чем-то в виде гения среди своего школьного девятого класса. Се Лянь вдруг понял, что никогда искренне не нуждался ни в Хуа Чэне, ни в Му Цине, ни в Фэн Сине, ни в наркотиках, ни в хобби – все, что он делал, было всегда чем-то навязанным. И обществом, и статьями в интернете, и в конце концов – родителями. И судя по тому, как он вёл последние пару лет своей жизни, то осталось ему немного. Вполне возможно, что меньше, чем Му Цину. Впускать в свою жизнь уже никого не хотелось. Уехать на острова и в отшельничестве провести остаток жизни. – Сень, давай ещё раз попробуем, – говорит Хуа Чэн. Вполне возможно, что он говорил что-то Се Ляню перед этим, но парень этого просто не услышал из-за своих мыслей. – Ты появляешься в моей жизни, когда мне осталось жить пару лет из-за зависимостей, кидаешься в ноги и просишь, чтобы мы начали заново? Хуа Чэн молчит, а Се Лянь нашел силу, чтобы посмотреть ему в глаза. – Ты странный, Хуа. И ты знал ответ с самого начала. – Ты умираешь в одиночестве, Се Лянь, – наконец-то отвечает Хуа Чэн, он перестает использовать сокращенную форму по отношению к бывшему. – Позволь мне скрасить твою пустоту. 'Хочется оттолкнуть', – думает Се Лянь. Но кому было хорошо в полном одиночестве? Никому. Никогда. Человек – биопсихосоциальное существо. Обществознание, восьмой класс. – Мне надо подумать. Я тебе потом наберу, хорошо? Не думаю, что ты сменил номер, а у меня он сохранён. Я поехал домой. Если надо что-то оплатить Му Цину – на мое имя выписывай и мне присылай квитанции для оплаты. Се Лянь беззаботно, насколько он мог показать это своим видом, вышел из палаты, вызвал такси и поехал домой. Хуа Чэн провожал его взглядом до тех пор, пока он не уехал. Они оба знали, что Се Лянь не перезвонит.

***

Был ли Хуа Чэн расстроен? Конечно же, да. Он не знал, не был уверен. Эмоциональный ум и какая-то часть парня лелеяли надежду, что Се Ляню дорого то, что было тогда, а факт того, что так вышло – лишь случайный фактор, который их разъединил. Казалось, что можно попробовать сначала. Но Хуа Чэн не учел одну вещь. Мосты сгорят до тла, если огонь их затронет. В их ситуации масштабы катастрофы можно было смело оценить на двенадцать из десяти. Но увидев окончательное нет, заваулированное последними словами, странное поведение, перепады, Хуа Чэн вдруг понял, что возвращать уже нечего. Он держался за те крохи тёплых воспоминаний и моментов, что когда-то были у него и Се Ляня, из-за чего он не мог пойти дальше. В свою квартиру он шёл пешком, хотелось подышать свежим воздухом и абсолютно не хотелось возвращаться в жилище. Холодный ветер обдувал лицо парня, волосы, что растрепались, уже начали выпадать из импровизированного пучка волос. Прохладная ночная майская погода давала о себе знать, и в голову ударила партия мыслей. Хуа Чэн думал, что именно ночная майская атмосфера и погода окончательно остудили его и дали возможность трезво мыслить. В конце концов ему только восемнадцать лет. Он владелец сети кофейн. В городе открыто пять точек, на одной из которых работает его друг. Ему нравится заниматься этим делом. У него есть друг! Фэн Синь. В нынешнее время это так бесценно. И он также мог попробовать начать общение с Ши Цинсюанем или Му Цином. Можно вовсе познакомиться с кем-то новым. Хуа Чэну захотелось рассмеяться. Впервые за последние пять лет, парень шёл по городу и смеялся, просто из-за того, что ему было хорошо. Видимо, он окончательно смог отпустить прошлое, а даже если и нет – всë впереди. Перемен требовало его сердце. Наверное, поэтому, придя домой, он достал кухонные ножницы и отрезал свои волосы по плечо, записавшись на утреннюю стрижку, чтобы сделать длину короче и аккуратнее. Волосы хранили воспоминания. Поэтому он отрезал их к чертям.

***

Хэ Сюань смотрел на своего парня, которого он забрал у Фэн Синя, вроде так звали его однокрусника. Парень не понимал, почему Ши Цинсюань в последние дни стал резко пропадать: он уходил на весь день, возвращался, мог провести время наедине с собой, а после пил таблетки, прописанные врачом или же не совсем им, а после засыпал. Он не мог понять, что он делал не так. Подарки были, поездки тоже, рестораны – да, сюрпризы также, в постели он был хорош – ему казалось, что он был идеальным во всем, кроме одного. Он не мог проявлять чувства. Не видел смысла в них. Раньше. Раньше ему казалось, что даже если они расстанутся, то Ши Цинсюань обязательно вернется или же он сам, потому что они нуждались друг в друге. Однако, сейчас он начал сомневаться в этом. Цинсюань спокойно провёл несколько дней без него. Неужели ему можно найти замену? Нет. Неправильно. Ши Цинсюань выбрал жизнь, моменты и настоящее. Он сделал выбор в пользу себя в последние пару дней. Становилось интересно: нужен ли он, Хэ Сюань, такому солнечному парню? Казалось, что уже нет. На кухню, где сидел черноволосый парень с аккуратной короткой стрижкой, зашел тот, о ком были последние его мысли. – О, Сюань? Вообще не помню, как дома оказался.. – зевая, произнёс парень, который вдруг проснулся и уже переоделся в домашнюю одежду. На нëм была надета чёрная футболка и зелёные штаны в чёрный горошек. – Тебя твой одногруппник привёз, – сказал Хэ Сюань, наблюдая за своим парнем, – Фэн Синь, вроде. – Да я ни с кем из университета больше и не общаюсь, с ним сегодня весь день были, – парень выпил кружку воды. – Ладно, я пойду, устал жутко. – Цинсюань, нам надо поговорить, – останавливает парня Хэ Сюань, встав резко из-за стола. – Только не долго, окей? – парень был явно удивлен такой бурной реакции от Хэ Сюань, который обычно был похож на молчаливый зависшую в воде рыбу. – Мы завтра можем поговорить. – Ты.. Ты в последние пару дней абсолютно не появляешься дома в квартире, ты будто избегаешь меня, – каждое слово давалось с трудом. Когда-то ведь Цинсюань был на его месте. И только сейчас Хэ Сюань начал понемногу осознавать то, что он сделал. – Я тебе больше не нужен? – Я не знаю, – честно отвечает Цинсюань. – Знаешь, я сегодня видел Се Ляня. Хуа Чэна тоже. – Ахуеть, это же.. – Не ругаться на кухне! – Цинсюань топнул ногой. – И меня не перебивать, – парень кивнул головой, а он продолжил говорить, – это было ужасно. Се Лянь окончательно утерян для мира – дурь его убила, вопрос в том, когда физически умрет. Я видел Хуа Чэна, который страдал по нему всë это время. Я уверен, что Се Лянь отправит его на все четыре стороны, если у него ещё хоть капельку сохранился ум. Сегодня мы все столкнулись со смертью почти что лицом к лицу. Это меняет людей. Заставляет думать иначе, – Цинсюань сделал паузу, будто задумался о чем-то. Он не знал, стоит или нет продолжать говорить, и все же принял решение говорить. Честно. Искренне. Прямо. – Я видел влюблённого однокурсника, а его любовь умрет через пять лет. Думаешь, он отказался от него? Нет. Он не откажется. Я уверен в этом человеке. И я также знаю, что он сделает все возможное ради того, чтобы эти пять лет.. Его любовь и он, чтобы они были счастливы. А теперь вопрос. Ши Цинсюань подошёл к Хэ Сюаню, сел на табуретку около него и положил руку на щеку, гладя её. Да, Хэ Сюань смотрел на него, а Ши Цинсюань на него, но не чувствовал он искры, не чувствовал желания оставаться. – Готов ли ты правда себя менять, чтобы наши отношения двигались вперед? Я устал от тебя, которого ты преподносил мне все эти годы. Я даю время до утра тебе, – Цинсюань поцеловал в губы Хэ Сюаня, но после поцелуя он не ощутил тепло, что разливалось раньше по телу, не захотел продолжить целоваться, углубляясь в процесс, поэтому, довольно быстро отодвинувшись, парень пожелал спокойной ночи и ушёл в комнату спать. Сегодня он первый раз за долгое время смог уснуть без препаратов. Хэ Сюань был обескуражен. Он ожидал, он надеялся, что Цинсюань его поддержит, успокоит, даст спокойствие его мыслям, что неприятно оседали в голове, но этого не было. Парень думал, сможет ли он себя поменять. Хотел ли он? И будет ли это иметь смысл? Конечно, Цинсюань дал ему «шанс», если это можно было так назвать, но казалось, что это была формальность. Координальное изменение в поведении парня, который несколько лет абсолютно не изменял себе и своим привычкам говорили о многом. Хэ Сюань вдруг осознал, что Ши Цинсюаня уже никак не удержать, ведь он принял для себя решение. Единственное, что он запомнил, встречаясь с этим парнем, так это если что-то придет ему в голову, то от этого уже не сбежать. Случайно Хэ Сюань понял, что завтра должна была быть годовщина их отношений с момента первой попытки. Наверное, он закажет завтрак и доставку цветов. И тут перед ним возник вопрос: а какие цветы все же любил Ши Цинсюань? Обычно Хэ Сюань старался взять самый пышный и дорогой букет. А еду заказывал в самых лучших ресторанах. Он тайком взял телефон Ши Цинсюаня и зашел в пинтерест: он вспомнил, как видел на днях, что тот листал данное приложение. Все надежды были направлены лишь на гаджет и информацию в нём. Какое же удивление было у парня, когда он увидел тучу сохранённых фотографий.. С ромашками. Хэ Сюань вдруг понял, что Ши Цинсюаню и правда никогда не нужны были все эти дорогие вещи, они не имели ценности для него, и это была не проверка на «прочность». Он почувствовал себя самым глупым человеком на свете. Парень понял, что надо заказать букет из полевых ромашек, а еду приготовить самому. Наверное, это то, что надо было делать все это время, которое безвозвратно утекло. Но даже если все вдруг решено, то расставаться на плохой ноте необязательно ведь?

***

Фэн Синь вернулся домой и снова застал шиншиллу, которая грызла ту же тетрадь, что и вчера. Вопросы к питомцу у него все еще были: как он выбрался и почему грызет именно тетрадь по химии.. Парень подошел к шиншилле, взял её на руки, забирая тетрадь. Пушистая бестия в руках, которая норовилась его укусить, всë же как-то успокаивала парня. Характером зверёк напоминал Му Цина – когда берешь шиншиллу на руки, то она пытается укусить и сбежать, но стоит её погладить, прижать аккуратно к себе и поманить вкусняшкой, так питомец будто мирился с происходящим и лежал с Фэн Синем какое-то время. Парень не знал, как назвать шиншиллу, если бы у него спросили в детстве, то он сразу бы дал ответ, как он думает в нынешний момент жизни, но выбрать имя ему было сложно как и тогда, так и сейчас. Со временем мозг начинает обесценивать происходящее в прошлом, а порой оно и вовсе сходит на нет. Но несмотря на это некоторые моменты из прошлого мозг помнит слишком хорошо. В памяти резко всплыла картинка с телом матери, которое он обнаружил, когда пришёл со школы. Потом тело умирающего Се Ляня в школьном туалете. Задыхающийся Му Цин. Фэн Синю становилось не по себе. Появился звон в ушах, по телу слабость и в глазах резко потемнело. Парень присел на корточки, мама учила его этому в детстве: плохо – присядь, падать будет не так больно. Парень взял и налил в кружку воды, после поставил рядом с собой, присаживаясь. В этом и была опасность жить одному – станет плохо, а рядом никого. Фэн Синь уже почти что потерял сознание – причиной было переутомление, стресс и отсутствие нормального питания – но тут он ощутил болевые ощущения в руке, которые разлились по телу. Ещё раз. И ещё. Парень открыл глаза и увидел шиншиллу, которая яростно кусала его пальцы. Сам он уже лежал на полу, а кружка была перевёрнутой, а вода разлилась. – В моем детстве шутили, что мне кот будет носить стакан воды, а меня искусала шиншилла, – посмеялся легонько Фэн Синь. – Спасибо. Фэн Синь поставил кипятиться воду, чтобы сварить макароны. Дешево и сердито. И просто. Ему вспомнилось, как Му Цин готовил пасту. Загуглив рецепт, парень понял, что тоже может попробовать что-то подобное сделать: в квартире были необходимые продукты. Он вымыл и порезал овощи, а после отправил их тушиться на сковородку. Раньше парень часто включал различную музыку на фон, особенно, когда был на кухне, но после переезда Му Цина к нему, в этом отпала необходимость – парни часто, когда вместе готовили, разговаривали, и музыка будто была не всегда к месту. Им было хорошо и без неё. Сейчас Фэн Синю жутко не хватало разговоров с Му Цином, но заполнять пустоту музыкой ему не хотелось. Легче все равно от этого не стало бы. Шиншилла сидела на подоконнике, рядом с которым был расположен стол и копалась в вещах, которые там находились. Фэн Синь смотрел на питомца и думал о том, как бы Му Цин отнёсся бы к появлению животного у них дома. И как бы его натура, склонная к аллергии, отнеслась бы к шиншилле. Конечно, этот вид тварей считался гипоаллергенным, но как показывала практика, это не всегда так работало. Фэн Синь пытался сбежать от своих мыслей о Му Цине, но не получалось. Хотел он этого или не хотел – всë сводилось к тому, что он думал об этом парне с крашенными волосами ниже плеч. Пять лет. В лучшем случае. Чтобы не сойти с ума, Фэн Синь начал говорить свои мысли вслух, по крайней мере, у него есть слушатель в виде шиншиллы, так что он ещё не совсем псих? – Неужели Му Цин не знал, что у него такие проблемы со здоровьем? Точно. Он же не ходил к врачам. Вся эта ситуация.. Такая странная. Наши первые встречи. Наше ззнакомство. Его переезд, потом сессия.. Съезд, больница. Столько всего произошло, а мы знакомы, сколько? – Фэн Синь пробежался мысленно по памяти. – Месяца три, если с момента его засыпания в кофейне, и месяца два, если с момента его первой ночёвки у меня. Жуть же просто, – шиншилла вдруг перестала копошиться в вещах и, подняв голову, посмотрела на парня. – О, даже ты согласен. Извини, имя тебе дам позже. Или Му Цин придумает, если вернется.. Вода закипела, надо было отправлять в плавание макароны, а овощи надо было помешать лопаткой, чтобы они не пригорели. – Знаешь, зверь, я был бы не против, если бы он вернулся. Скажу честно, был бы рад. Мы.. – Фэн Синь задумался, перемешивая овощи, уже бессмысленно, он просто пытался занять себя чем-то. – Мы оба виноваты в том, что он ушёл. Я не подумал о его чувствах, а он принял решение о нас, если так можно говорить, в одиночку. Так ведь не делают, да, Шуша? – обратился Фэн Синь к шиншилле. – Будешь пока Шушей, сокращение от шиншиллы. Знаешь, я бы возможно хотел бы сейчас поговорить с мамой. Просто рассказать ей обо всем, услышать её совет.. Жаль, что она мертва. Папа.. Он в командировке, не ответит, и боюсь представить его реакцию на то, что я влюблен в парня, – Фэн Синь рассмеялся немного. – Интересно, а сам Му Цин хотел бы сюда вернуться? Мы с ним не поговорили, но.. Мне показалось, что он ждал меня. Мы такие дураки с ним, Шуш.. – Фэн Синь вдруг вскрикнул от неожиданной боли в пальце и убрал руку от пасти шиншиллы. – Кусаться необязательно! Макароны были готовы, парень отправил их в сковородку и смешал с овощами. Он закинул чай в специальный заварочный чайник и залил кипятком, напитку такого рода всегда надо настояться. Парень оставил зверька бегать по квартире, молясь, чтобы он снова что-то не решил съесть, а сам пошел на балкон курить. Его жизнь была такой обычной. Он учился в школе, гулял с одноклассниками, помогал родителям с огородом, ведь у них был собственный дом с участком.. Мечтал о каких-то вещах, бегал с отцом по утрам, в подростковом возрасте уплетал мамину еду каждые два часа, говоря, что растущий организм нуждается в заправке охренительно вкусной едой. Потом у него исчез его первый и самый дорогой друг, сначала он растворился в отношениях, а после вообще растворился. Грустил ли Фэн Синь? Не особо. Ему казалось, что раз так произошло, то так и должно было быть. Против судьбы не пойти же. Потом начался противный десятый класс, одиннадцатый, экзамены, поступление.. И смерть матери. Это было, правда, таким событием, от которого парень все еще не мог отойти. В детстве бариста был сильно привязан к матери, как он считал, но сейчас, спустя призму лет, он понимает, что больше времени проводил с ней, чем с отцом. Отец участвовал в его воспитании, но часто из-за службе отсуствовал. Фэн Синь, будучи ребёнком, рассказывал маме, как они списывали контрольную по физике всем классом, как он вдруг где-то что-то понял в предмете, как они смотрели вместе фильмы, которые интересовали парня. Мама ему также рассказывала порой о том, как общаться с девочками, на что она всегда получала один и тот же ответ: 'ну маам'. Мама всегда смеялась и взлохмачивала сыну волосы. Однажды она ему сказала о том, что если он полюбит мальчика, чтобы он этого ни в коем случае не боялся и как-нибудь их познакомил. Порой матери знают о своих детях больше, чем они сами. Но не все родители на такое способны. Многие уверены, что их дети обожают читать книги, когда на самом деле ребенок без ума от танцев. Но танцы родители не признают, а вот книги же мозг развивают. Старшее поколение считает, что любовь к своему полу – это болезнь. И такого не может быть. Фэн Синь был рад, что его мама такой не была. На какое-то время он даже задумался о том, что надо бы познакомить Му Цина с мамой. И на могиле как раз надо прибраться: тепло и земля уже подсохла. После зимнего время года могила всегда в ужасном состоянии. Не о таком знакомстве, конечно, его мама говорила, но.. Что имеем. Докурив, парень оставил сигарету лежать в пепельнице, которую уже явно надо было вымыть: он и забыл про это, Му Цин следил за этим в последнее время. Фэн Синь поставил сковородку с ужином на деревянную досточку, чтобы не испортить мебель, и выключил печку. Он переместил сковородку и доску на стол, и решил есть вилкой прям из посуды. Зачем лишний раз марать тарелки? И так придется мыть кастрюлю, где варили макароны, чайник и потом когда-то сковородку. Парень также насыпал в миску шиншилле корм и налил воды. – Ужинаю с шиншиллой в девятнадцать лет, а чего добились вы? – задал риторический вопрос Фэн Синь. – Приятного аппетита, Шуша. Жильцы квартиры принялись за трапезу и повисло молчание, которое нарушало лишь пережевывание пищи. Через время Фэн Синь убрал оставшуюся половину пасты в сковородке в контейнер и засунул в холодильник. Сковородку он залил водой и решил, что помоет потом. Спустя десять минут беготни за шиншиллой он наконец-то поймал зверя и отправил в клетку. А сам он лег на кровать, проверяя будильники уже на сегодняшний день. Время было два ночи. Не хотелось ехать ни в университет, ни идти на работу. Фэн Синь хотел просто уснуть, выспаться и поехать к Му Цину. Можно было не идти на работу, но они и так вчера ушли со смены. Парень ожидал за это штраф от руководства, а деньги ему нужны.. Конечно, он мог попросить отца, чтобы тот перевёл, но не хотелось бегать к нему лишний раз. Для оставшегося родителя помочь единственному сыну деньгами явно не проблема, но отец и так ему переводил определённую сумму каждый месяц. Потому что зарплаты работника места общественного питания, даже с графиком 7/0, который часто был у Фэн Синя, на широкую ногу жить не получится. И организму надо восстанавливаться. А еще у него теперь шиншилла. До тех пор, пока питомец не умрëт, он будет ответственен за его благополучную и хорошую жизнь. Но все же парень решил не писать Хуа Чэну о том, что он не выйдет на работу, не писать Цинсюаню о том, что не придет в университет, а просто отложил телефон и через некоторое время уснул. Будильник разбудил его лишь в семь утра. Фэн Синь снова не успевал пойти на пробежку, только помыть голову, насыпать корма ненасытной твари, поесть что-то самому и в темпе presto отправляться в университет. Сегодня была сдача проектов по профильному предмету. Трём счастливчикам обещали автомат после сдачи сегодняшних проектов. Ребята в группе, насколько было известно парню, даже делали ставки на то, кто получит автомат. Парень судорожно перечитывал написанный им текст, пока делал себе завтрак и кофе, и мысленно молился кому-то в голове, чтобы он просто сдал и защитил задание нормально. В конце концов – за каждое задание они получали определённое количество баллов, и за семестр можно было набрать баллы на разные оценки или определённые 'поблажки' или 'поддержку' на самом экзамене. Лишними баллы за проект явно не будут. Фэн Синь доел бутерброды, которые стали частым завтраком в этой квартире, допил кофе, который сегодня вышел странным, не таким, какой он обычно себе делал, надел на себя чёрные джинсы, тёмно-зелёные футболку и накинул сверху чёрную рубашку, просто для образа, как приучил его говорить и думать Му Цин. Парень посмотрел на спящую шиншиллу, потормошил по шерстке бестию, которая (Слава Богу, думал утром Фэн Синь, когда обнаружил Шушу спящим в клетке, а не на его столе) ещё спала и вышел из квартиры. На улице была солнечная погода и снова двадцать три градуса, если верить синоптикам. Хотя, кому в этом мире и в это время можно было вообще верить? Ошибаются ведь абсолютно все: и врачи, и учителя, и рабочие в кофейнях и кафе, и строители, и ученики, и родители, и тем более уж синоптики, которые сначала обещают на улице двадцать три градуса тепла и ветер, но в итоге уже с самого утра на улице стоит жаркая погода, из-за чего парень снимает рубашку и отправляет её лежать в чёрный портфель, жалеет, что надел такие плотные джинсы, ведь в университете нет кондиционера, а ему там, как минимум, несколько часов торчать. На работе будет кондиционер, будет не так жарко. Но а до университета Фэн Синь будет добираться с проклинаниями погоды, прогноза погоды и самого себя. К концу весны жизнь Фэн Синя координально поменялась, и нет, изменения заключались ни в шиншилле, ни в Му Цине. Парень шёл по городу и ощущал, что даже несмотря на то, что в джинсах сегодня было жарко, ему это не мешало радоваться тёплой погоде. Ведь в их регионе почти что две трети года все ходят в исключительно тёплой и очень тёплой одежде. Надо было ловить момент. И так весь май парень провёл очень странно, скорее даже, май прошёл мимо этого человека. Ведь Фэн Синь даже не заметил, как деревья начали набирать свой цвет, как появились первые почки, листики, и, конечно же, цветы. Подойдя к спуску в метро, парень обратил внимание на деревья, что выглядывали из парка, рядом с которым была расположена станция. Деревья были полностью усыпаны красивыми белыми цветками. Фэн Синь пытался напрячь мозг и вспомнить, как же называется это дерево и цветки на нём, но из головы будто все вылетело. Парень рассмеялся, сделал быструю фотографию и побежал спускаться к метро – ему всë ещë надо было не опоздать в университет. Лишь уже оплатив проезд и оказавшись в каменных недрах под землёй, Фэн Синь вспомнил название. Это были первые цветки черёмухи.

Черемуха (bird cherry) – Как ты меня обрадовал!