Taming the street racer

предупреждение — самообвиняющие, самокритичные и полные ненависти внутренние мысли. Это только внутренние мысли Ривер и не отражают реальность. ♔ ♕ ♔ Унижение давит на меня, тяжесть на груди, почти невозможно дышать. Каждая частичка меня горит от ярости, смятения и печали. Когда я смотрю вперед на дорогу передо мной, мои глаза слезятся от невыраженных эмоций, и все, что я могу видеть, это безразличный взгляд Грейсона. Он играл со мной. Он использовал меня и заставил меня поверить, что он хочет чего-то большего от нас. И я повелась. Сладкие слова, нежные руки, страсть — все это было уловкой, чтобы просто использовать мое тело. В моем теле жжет, разбитые осколки моего сердца разрывают меня изнутри. Я верила ему. Я слепо верила, что он действительно заботится обо мне. И он мной манипулировал. Мои глаза лгали мне, говоря, что под этой грубой, сердитой внешностью что-то есть, и мне действительно некого винить, кроме себя. Я сама это сделала, позволив такому, как он, войти в мою жизнь. ♔ ♕ ♔ Тревор похож на только что усыновленного щенка, бегает вокруг меня и отчаянно пытается меня развлечь. Мне ужасно, потому что я не могу отделаться от мысли, что я использую Тревора так же, как Грейсон использовал меня. Но я не знала, кому еще позвонить, потому что Вайолет и Пейтон уехали из города. Мне просто нужно с кем-то поговорить, потому что я не выношу мысли о том, чтобы сейчас остаться одна. Я знаю, что если я сяду в темноте своей комнаты и буду только думать, мой поток эмоций захлестнет меня и не будет утешения. Чтобы отвлечься от своих собственных демонов, я осматриваюсь в щедро обставленной комнате Тревора на верхнем этаже его дома. Модели самолетов, которые, как я могу себе представить, Тревор с любовью и кропотливо собирал, висят на потолке на белой нитке. Его кровать аккуратно заправлена мягким темно-синим одеялом. В комнате пахнет подростком, и на ум приходит контрастный образ зрелого, монотонного пентхауса Грейсона. Хотя вид плакатов Тревора с Людьми Икс и детских безделушек согревает мое сердце, мне становится отчаянно не по себе от мысли остаться одной в этой спальне с ним. Мои глаза снова скользят к его кровати, и я почти вздрагиваю. «Эй, почему бы нам не спуститься в твою гостиную или что-нибудь в этом роде? Мы можем потусоваться там», — предлагаю я, уже двигаясь к его закрытой двери. Я не помню, чтобы он вообще закрывал дверь. Он садится на свою кровать. «Не будь глупой, Рив. Мы же друзья, верно? Мы можем потусоваться здесь. Я отменяю знак «Девушкам вход воспрещен» на моей двери, так что не волнуйся, ты не нарушишь ни одно из моих правил». Он подмигивает мне, но это больше похоже на нервный тик. Наблюдая, как Тревор медленно облизывает губы, я понимаю, что совершила ужасную ошибку. Я могу думать только о лице Грейсона, и стены комнаты Тревора, кажется, надвигаются на меня, давят на меня. Я глубоко вздыхаю, сосредотачиваюсь на безобидном лице Тревора и сажусь рядом с ним. Я позвонила ему немного раньше, сочинив явную ложь о том, что мне нужно подготовиться к предстоящему тесту. Но он ухватился за эту возможность, предложив мне приехать, чтобы он мог помочь мне изучить материал. Когда я постучала в его дверь, у меня даже не было рюкзака, но он ничего не сказал. «Тревор, прости, что так резко пришла. Просто я переживаю тяжелые времена и…» Он прерывает меня, прижав указательный палец к моим открытым губам, заставив меня замолчать. Я недоверчиво смотрю на него, собираясь сказать ему, чтобы он убрал свои чертовы руки от меня, когда он странно ухмыляется. «Я знаю, почему ты здесь, Рив. Тебе не нужно ничего мне объяснять», — говорит он странным тоном. Я расслабляюсь, облегченная тем, что мне не нужно объяснять свою ситуацию с родителями. Наверное, мои родители рассказали его родителям, которые рассказали ему. Я ругаю себя за то, что забыла, что родители Тревора дружат с моими, так что, конечно, он понимает, через что я прохожу. Было бы здорово поговорить об этом с кем-то, кто может понять меня. Я прислоняюсь спиной к стене, готовясь рассказать ему все о своей дерьмовой жизни. Я надеюсь, что откровенный рассказ о моих родителях поможет мне отвлечься от Грейсона и болезненной боли в груди. «Тревор, это здорово, что ты уже знаешь. Так разочаровывает пытаться спорить с…» «Этим уродливым, никчемным куском дерьма Грейсоном. Да, я знаю. Вы с ним — все, о чем люди говорят в последнее время, но я рад, что ты наконец-то осознала, какой он ужасный», — говорит Тревор, неуютно придвигаясь ко мне. «О чем, черт возьми, ты говоришь?» — спрашиваю я, отходя от него. Конечно, сейчас Грейсон на первом месте в моих мыслях, но я, черт возьми, не собираюсь говорить о Грейсоне с Тревором. «Не притворяйся невинной, Рив. Честно говоря, я не понимаю, что ты в нем нашла. Он даже не такой привлекательный, как все говорят, и, на самом деле, я думаю, что я превзошел его по внешности». Тревор смотрит на меня, ожидая, что я соглашусь. Я молчу, онемела. Во-первых, я не знала, что другие в школе знают обо мне и Грейсоне. Во-вторых, я вдруг узнаю в туманном взгляде Тревора волнение — ожидание. Мне становится ужасно, от того, как глупо я поступила, что пришла сюда в первую очередь. Тревор был единственным человеком, о котором я могла подумать, с кем могла бы поговорить, и я понимаю, что он воспринял мой приход как то, что я на него запала. Я такой испорченный человек, лицемерка. «Тревор, я думаю, ты не так все понял. Я действительно думаю о тебе только как о др…» «Рив, тебе не нужно стыдиться. Признаюсь, все эти годы ожидания, когда ты одумаешься, были удручающими. Но теперь, когда я наконец знаю, что ты чувствуешь то же самое, все это того стоило», — он улыбается так, что мое сердце разрывается, а желудок переворачивается одновременно. «Даже если тебе потребовалось встречаться с этим преступным придурком, чтобы одуматься, ты сделала меня самым счастливым парнем в мире». Когда я не отвечаю, в его глазах промелькивает раздражение. «Послушай, я знаю, что признаться в своих чувствах — это многое, но я был терпеливее некуда. Я ждал этого семь лет, и я не собираюсь позволять тебе увиливать от своих истинных чувств». Я спрыгиваю с кровати и направляюсь к двери. «Тревор, прости, но я просто не чувствую того же…» Но он уже передо мной, хватает меня за плечи и тянет свои губы к моим. Он пахнет вазелином и доритос. Потом его влажные губы прижимаются к моим, сильно прижимаясь к моему рту и коже вокруг него. Он так сильно давит, что мои губы болезненно трутся о мои передние зубы, и я чувствую, как желчь поднимается в моем горле. Его костлявые пальцы крепко обхватывают мою правую грудь. Я отталкиваю его от себя, наблюдая, как он жалко падает на свою кровать. Ошеломленный и злой, Тревор щурится на меня. «Что за черт, Ривер? Я бы никогда не разговаривал с леди таким образом, но ты сейчас ведешь себя как гребаная стерва». Я уже выбежала за дверь, бегу по его лестнице и не обращаю внимания на его крики. «Ты не можешь убежать от меня, Рив! Ты же знаешь, что ты этого хочешь». Его голос громче, чем я когда-либо слышала раньше. «Да, просто возвращайся к тому парню, который обращается с тобой как с шлюхой, которой ты и являешься!» Я пытаюсь игнорировать его ненавистные, отчаянные слова, но они проникают в мой разум, вызывая слезы и наполняя мои легкие этим знакомым тяжелым чувством. Со мной это случилось дважды за последние несколько дней. Снейк и Тревор, оба не хотели ничего, кроме теплого женского тела. Даже Тревор, парень, которого я когда-то считала самым милым парнем на свете, почувствовал необходимость поставить меня на место. Мне хочется содрать с себя кожу, пока память о каждом мужчине, который использовал меня, не будет смыта в канализацию. Может быть, я именно такая, какой они говорят. Бесполезная. Задира. Вот почему Грейсон не хочет меня. Вот почему мои родители не любят меня. Вот почему почти все в моей жизни хотели только использовать меня, не заботясь о том, какой я человек на самом деле. Вот почему я постоянно оказываюсь в таких ситуациях, чувствуя себя дерьмом. Боже, может быть, я действительно жалкая. ♔ ♕ ♔ Несмотря на все здравые суждения, я еду домой. Я устала полагаться на других людей, только чтобы они говорили мне то, что я уже должна знать. Я прожила всю свою жизнь в розовых очках, изо всех сил стараясь игнорировать вопиющую правду о себе. Я обвиняла всех остальных в дерьмовых вещах, которые со мной случались, но не замечала общего знаменателя во всем этом. Я вздохнула с облегчением, не увидев машин родителей на подъездной дорожке. Я ворвалась в дом и поднялась к себе в комнату. В своей комнате я захлопнула дверь и заперла ее. Я вытащила из-под кровати розовую коробку и потащила ее к себе по ковру. В коробке лежали фотографии, старые блокноты, памятные вещи и мой дневник. При виде дневника, покрытого девчачьими каракулями, наклейками с черепашками и красными сердечками, в груди у меня загорелось еще сильнее. Это всего лишь свидетельство того, насколько я была глупа и наивна. С тех пор, как я себя помню, я только подавляла темные чувства внутри себя и представлялась идеальной, маленькой Ривер. Я сорвала с дневника глупую обложку и принесла его на стол, хлопнув им по поверхности и садясь. Черной ручкой я пишу все, что знаю. Слезы капают на страницу, но я сердито вывожу все. Грейсон не хотел меня. Он не хотел иметь со мной ничего общего, кроме секса. Конечно, это все, что он хотел бы для меня, кроме этого мне нечего предложить. Я действительно верила, что заслуживаю другого человека, который будет любить и лелеять меня за то, кто я есть. Я гордилась тем, что была отличницей, но не могу сложить два и два и разобраться в этом дерьме? Он сказал мне это в лицо: я должна была знать его намерения. Все, что произошло на уличной гонке, было моей виной. Я надела то, что надела, и у меня хватило наглости удивиться, когда Снейк отреагировал на мой наряд. Я все время играю роль жертвы и чувствую себя оправданной, когда постоянно ною об этом. И бедный Тревор. Я водила его за нос все то время, что мы знакомы. Мальчик изо всех сил старался доказать мне свою состоятельность. А потом я использовала его так же, как использовали меня. Я соблазнила его и пошла к нему домой, вселяя в него надежду, что мы можем быть чем-то большим, чем друзьями. Конечно, он неправильно понял. Я фактически сказала ему, что хочу его, а потом оттолкнула и убежала. Я оставила его там, разбитого и растерянного. Я заслужила каждое слово, которое он мне сказал. Потому что это правда. А потом была та ночь два года назад, когда я лежала на спине в темной комнате, когда мне было хуже всего. Ночь, о которой я никому не рассказывала, даже Вайолет или Пейтон. Я думала об этой ночи каждый день с тех пор, как это произошло, обвиняя его и алкоголь. В боли, которую я испытала, есть закономерность. Почему я только сейчас это поняла? Мои родители с самого начала видели мои недостатки, поэтому они делают все возможное, чтобы держаться от меня подальше. Если бы не я и мое мышление жертвы, возможно, мама не изменяла бы папе. Может быть, если бы я не украла кредитную карту отца или не жаждала их внимания, когда была моложе, все было бы по-другому. Всю свою жизнь я винила во всем плохом, что со мной случилось, воспитание моих родителей. Я выбрала самый простой путь. Может быть, если бы я была нормальной, мы были бы счастливой семьей. Если бы я была нормальной, веселой и спортивной, как Пейтон, или красивой и умной, как Вайолет, я бы сейчас не плакала в сотый раз за эту неделю. Но я бесполезна и все порчу. И мне пора это принять.