Last of a Dying Breed

      Йен мог бы привыкнуть к своему новому графику. Свободные выходные быстро становились его второй любимой вещью в работе в XK9 (без призов за угадывание первого), в основном потому, что он много общался с Лиамом, но и потому, что у него было время на передышку после субботней утренней терапии.       Клиника находилась всего в нескольких автобусных остановках от дома, и теперь, когда лето начинало вступать в свои права, возможность прогуляться пешком туда и обратно согревала его до костей.       Терапия каждый раз проходила хорошо. Да, это было трудное начало — спонтанная поездка в «Алиби», чтобы Йен наконец смог открыться доктору Голдбергу. Однако теперь его настороженность к пятидесятилетнему мужчине, с волосами цвета соли с перцем и кривой улыбкой, ослабла.       Рукава его рубашки всегда были расстегнуты и закатаны до локтей, словно все эти костюмы и галстуки причиняли ему неудобства. Сегодняшний день ничем не отличался. Более того, галстук был полностью снят, и Голдберг даже переобулся в черные кроссовки. Иногда Йен задумывался о том, каким человеком был доктор Мартин Голдберг, когда находился у себя дома? Носил ли он джинсы и футболки? Умел ли он готовить? Был ли хорошим мужем? Может, он занимался садом? Или рисовал миниатюры? Участвовал в исторических реконструкциях или спорил с незнакомцами в Твиттере?       — Ты выглядишь рассеянным.       Голос Голдберга прорвался сквозь мысли Йена.       — О. Мм… Что ж, я чувствую себя отлично.       Йен заёрзал на стуле, выпрямляясь, как будто его только что поймали за передачей записок на уроке.       — Рассеянность не обязательно означает, что что-то не так, Йен, — улыбнулся Голдберг. — Все мы иногда отвлекаемся. Как твоя работа?       — Это хорошее отвлечение, — быстро ответил Йен, на что Голдберг рассмеялся.       — Ты уже вторую неделю там? -спросил он и Йен кивнул. — И ты чувствуешь себя комфортно?       — Наверное, — Йен пожал плечами, но не смог сдержать улыбку, расползающуюся по его лицу. — На прошлой неделе участвовал в первом отлове.       — Неужели? Звучит интересно. Расскажи мне об этом, — попросил доктор, закрывая свой маленький блокнот и откидываясь на спинку стула.       Йен рассказал ему, хотя и умолчал про фудтрак с тако и тот факт, что он был влюблен в свою старую любовь (которая теперь стала его боссом).       — Мы ждали всю ночь, думая, что нам придется преследовать ее или поймать в ловушку, а потом она просто появилась, как ни в чем не бывало, — поделился Йен.       — Я думаю, она наконец-то была готова принять помощь, — предположил Голдберг, одаривая Йена одним из тех многозначительных взглядов. — Была готова снова довериться.       Йен закатил глаза и рассмеялся.       — Хотите сказать, что я брошенный щенок?       — Я говорю, что, может быть, мы все в некотором роде брошенные щенки, — пожал плечами Голдберг.       — Которые хотят спасти других брошенных щенков? — фыркнул Йен и губы Голдберга искривились в ухмылке.       — Я продолжаю говорить тебе, Йен: я не думаю, что у тебя комплекс героя. Ты жаждешь помочь, а это совсем другое, чем желания спасти. Как с мальчиком на твоей работе, Кенни? Ты помог уговорить босса согласиться на это дело.       Йен кивнул, не в силах не думать о ярких голубых глазах Микки, вспыхнувших в его голове.       — Да, я помог. Хотя всё равно это его заслуга.       — Видишь, это другое, — подчеркнул Голдберг. — Ты просто должен помнить, что нужно принимать помощь так же охотно, как и делиться ей. Это нормально — снова доверять людям.       Йен не стал отвечать на это.

***

      Лиам ждал его на крыльце с «Gatorade» и пломбиром, когда Йен вернулся домой.       — Ты в порядке? — спросил он, как всегда после терапии.       Он единственный никогда не спрашивал, как прошла терапия, и это заставляло Йена любить его еще больше.       Лиам бросил газировку Йену, когда тот взбежал по ступенькам, чтобы присоединиться к нему на крыльце.       — Я в порядке, приятель. Какие планы на вторую половину дня? — Йен обнял младшего брата за плечи и притянул ближе к себе.       — Я подменил белую краску в гараже мистера Фримена на клей ПВА. Сегодня он заканчивает красить свой забор, так что я собираюсь посмотреть, как он усвоит ценный урок, — заявил Лиам, как ни в чем не бывало.       — Что за урок? — полюбопытствовал Йен, открывая бутылку и делая большой глоток.       — Не швыряйте мяч Фрэнни только потому, что он приземлился в вашем саду.       Йен ухмыльнулся. Он любил своего младшего брата, и когда им овладело теплое чувство, он схватил Лиама и закинул к себе на плечи. Лиам стал визжать и хихикать. И это звучало так по-детски и свободно, что почти шокировало.       Йен был так рад этому, что не отпускал его некоторое время.

***

      В воскресенье утром Йен проснулся от трех сообщений от Микки и еще одного от Мэнди. Он перевернулся на кровати, подсунув подушку под подбородок, и открыл сообщения Микки.       Там была фотография счастливой и здоровой Саммер, глядя на которую сердце Йена переполнилось радостью. Она была на поводке, и ее выгуливал один из волонтеров выходного дня, который был так же доволен прогулкой, как и собака. Йен не смог удержаться от идиотской улыбки, особенно когда он дошёл до второго сообщения ниже.       Это была фотография заявления на определение Саммер в новую семью, уже заполненного молодой парой, а под ним сообщение Микки:       Микки: Молодец, новичок 🐾       Йен спрятал ухмылку в подушку, несмотря на то, что он был совершенно один. Он не считал, что сделал что-то особенное, кроме того, что поднял свою любовь на ступеньку выше и помог нуждающейся собаке. Но когда он снова и снова перечитывал сообщение Микки, он испытывал невероятный прилив гордости. И он бы солгал, если бы сказал, что у него не сводило внутренности от мысли, что Микки тоже им гордился.       Когда они покинули ветклинику в четверг утром, больше ничего не было сказано о кокетливом медбрате-ветеринаре. В своей манере, Микки легко вернулся к нормальной жизни, оставив Йена немного взволнованным и очень смущенным.       Он быстро ответил Микки несколькими эмоджи, прежде чем открыть сообщение Мэнди. Это оказалась ссылка на видео о невероятной дружбе с животными.       Йен рассмеялся и перевернулся на бок, нажимая на воспроизведение видео.

***

      Было жарко. Так невыносимо жарко! Всего в десять утра Йен уже чувствовал себя таким отвратительно — липким, что единственным желанием было долго стоять под холодным душем. Они выгуляли собак пораньше, чтобы избежать полуденного солнца, и после того, как Йен закончил раздавать завтрак для старожилов, Кенни привёл Саммер потусоваться с ними, пока они пили холодную воду из кулера.       — Думаю, ты принесла с собой солнце, девочка, — радостно сказал Кенни, откидываясь на спинку стула, подставляя лицо солнцу и складывая руки за головой.       Саммер никак не отреагировала, просто плюхнулась под кресло Йена в тени. На складе работали промышленные вентиляторы, чтобы собакам было прохладно, и глубокий гул вращающихся лопастей слышался приятным белым шумом, когда Йен сделал еще один глоток из своей бутылки. Подтянув ногой ближайшую миску к стулу, он вылил в нее остатки воды, посмеиваясь про себя, когда морда и язык Саммер высунулись из-под стула, чтобы попить.       Когда Йен снова поднял взгляд, он увидел, что Кенни ухмыляется ему.       — Что? — спросил Йен.       — Ничего, — пожал плечами Кенни. — Я просто не видел тебя таким счастливым рядом с кем-то, кто не был бы Микки.       — Пошёл ты, — рассмеялся Йен. Выпрямив спину, он показал Кенни средний палец, внезапно обрадовавшись жаре, благодаря которой его бледная кожа и так уже раскраснелась. — Мы с Микки старые друзья, вот и все, — ужасно неловко соврал он.       — Угу, — кивнул Кенни.       — Так и есть!       — Разумеется.       Йен смерил Кенни тем же взглядом, каким одаривал своих надоедливых братьев за попытки дразнить его, но Кенни просто мило улыбнулся в ответ, подняв руки в знак капитуляции.       — Ты мудак, — наконец заключил Йен после нескольких секунд молчания, но не смог уколоть Кенни и тот просто расхохотался, соглашаясь.

***

      — Эй, знахарь. Для тебя есть работа, — объявил Эрл перед обедом.       Остальные ребята устанавливали наземный бассейн во дворе для собак, и Йен был втайне рад, что его помощь понадобилась в офисе с кондиционером.       В задней части офиса стоял деревянный шкаф с двойными дверцами и небольшим замком. Эрл достал маленький ключ из кармана, держа его за длинную цепочку, к которой он был прикреплен.       — Некоторые наши собаки принимают лекарства, — объяснил Эрл, отпирая шкаф и открывая обе дверцы, за которыми обнаружились стопки коробок с лекарствами и бутылочки с таблетками. Он взял планшет, который висел на ржавом гвозде рядом со шкафом, и передал его Йену. — Это список того, кто из животных что принимает, сколько давать, как долго и от чего лечить.       Йен просмотрел перечень на трех страницах. В нём было двадцать с лишним собак, и некоторые из пожилых принимали по три разных вида лекарств. В шкафу был бардак, а в планшете — организованный хаос, и Йен принялся изучать их с жадным любопытством.       — Итак, вам нужна помощь в организации, или дозировании, или …?       — Ага, — согласился Эрл, подбросив ключ в воздух, чтобы Йен поймал его, прежде чем направиться к двери.       — Подожди, что? — окликнул Йен.       Эрл остановился в дверях, пожав плечами.       — Всё это. Теперь это твоя работа — если, разумеется, ты этого хочешь.       Он посмотрел на Йена, изогнув бровь.       Йен моргнул несколько раз. Он любил работать с собаками, и ему нравилось учиться. Его привлекало всё, связанное с медициной, и возможность заниматься чем-то из этой области была огромным плюсом. Он знал, что это то, в чем он действительно хорош.       — Будет сделано! — кивнул Йен.       — Дааа, — протянул Эрл. — Микки подумал, что тебе это понравится.

***

      Час спустя аптечка была перебрана. Некоторые бутылочки Йен оставил на потом, сделав для себя пометку разобраться с ними позже. Воодушевлённый вниманием Микки, он покинул благословенно прохладный склад, возвращаясь под палящее солнце в поисках холодной воды. Вместо этого он обнаружил заброшенную столовую. Эрнез, сопровождаемый отдалённым эхом всплесков и лая, спешил к нему с полными руками рваных полотенец.       — Двор для отдыха, — проворчал Эрнез, поправив в руках мокрые полотенца и направляясь в прачечную.       Большой каркасный бассейн, установленный во дворе, теперь был более чем наполовину заполнен, с его бортиков свисали два шланга. Брайан и Кенни плескались в нём вместе с енотовидной собакой Хэнком, и смеялись, когда Хэнк, брызгаясь, нарезал вокруг них круги. Сти высыпал из ведра теннисные мячи, разбросав их по всему двору, чтобы несколько собак могли за ними побегать. Эрл заполнил водой ряд больших металлических мисок под тенистым навесом, который Йен и Микки построили на прошлой неделе.       Йен осмотрел двор в поисках Микки. Его отсутствие немного разочаровывало, но желание присоединиться к веселью оставалось. Сейчас здесь было самое большое количество собак, которых Йен когда-либо видел одновременно. Ему удалось насчитать двенадцать, но он был уверен, что их было больше.       Саммер заметила его, неуклюже топая обратно к Сти с двумя теннисными мячами, комично зажатыми между ее челюстями. Она бросила их, как только ее взгляд остановился на Йене, стремительно помчавшись к нему с возбужденным лаем. Он присел, чтобы удержаться на ногах, как только она добралась до него, но все равно повалился на задницу, когда Саммер прыгнула к нему на колени и принялась вылизывать его подбородок и щеку теплым шершавым языком.       — Привет, малышка, — поприветствовал Йен с радостным смехом, зарываясь пальцами в темную шерсть собаки и почесывая ее бока.       — Эй, рыжий! Не ожидал увидеть здесь твою бледную задницу!       Йен поднял глаза и увидел Микки прямо за территорией двора, прислонившегося к забору, — в обтягивающей майке, синих шортах и темных солнцезащитных очках. Его руки были даже немного бледнее, чем у Йена, но, черт возьми, Йен никогда не представлял, какие у Микки бицепсы. Боже, как же хорошо он выглядел! Он был похож на капающий рожок мороженого с черничным сиропом и посыпками, и Йен никогда в жизни не чувствовал себя более голодным!       — Не мог позволить вам, ребята, веселиться тут без меня, — удалось выдавить ему.       Саммер оставила его колени и подбежала к забору, чтобы прыгнуть на Микки. Тот рассмеялся, попросив её сесть за угощение, прежде чем протянуть руку и потрепать собаку за уши.       Когда Микки вошёл во двор, его собаки бежали за ним. Во главе шла Свити, за ней Раф и Дон, и, наконец, Купер, передвигаясь с осторожностью и опаской. Именно тогда Йен заметил маленькие оранжевые пинетки на всех четырех лапах пса.       — Чувак, на твоей собаке пинетки, — поделился Йен, поднимаясь на ноги и отряхивая колени.       — Я же говорил, что он ходит только по мягким поверхностям, — объяснил Микки. Йен обнаружил, что всматривается в линзы солнцезащитных очков в поисках его голубых глаз. Он скучает по ним. — Эти пинетки мягкие и дышащие и стоят дороже, чем любая обувь, которую я когда-либо носил.       Йен ухмыльнулся, мысленно проклиная Вселенную за то, что она сделала взрослого Микки Милковича не только безумно горячим, но и в тайне невероятно милым.       — Он плавает?       — Да, он хорош в воде. На самом деле ему это нравится. Почему бы тебе не сходить с ним окунуться?       — Запросто. Ты присоединишься к нам? — с надеждой спросил Йен.       Микки быстро почесал уголок рта большим пальцем.       — Нет, на самом деле я не фанат воды, — пробормотал он. Йен попытался не выдать разочарования, понимающе кивнув. — Веселитесь, однако. Купу нравится, когда его подбрасывают.       — Конечно, без проблем, — рассмеялся Йен.       Микки улыбнулся, погладив Купера по голове, прежде чем отправиться туда, где Эрл сидел на корточках в укрытии, играя с Рафом и Доном.       Раздевшись до боксерских трусов, Йен бросил одежду на скамейку и подошёл к бассейну, как раз в тот момент, когда Кенни выбирался наружу.       — Привет, чувак, — поприветствовал Йен. Кенни улыбнулся в ответ, и когда он посмотрел через плечо Йена, его улыбка быстро превратилась в ухмылку. Он наклонился чуть ближе, как будто у него был секрет, которым он спешил поделиться.       — Знаешь, для того, кто боится воды, Микки, кажется, слишком долго не может отвести глаз.       Йен бросил на него непонимающий взгляд и уже собирался обернуться, когда Кенни усмехнулся, закатив глаза.       — Осторожнее, — пробормотал он, встряхивая своими лохматыми каштановыми волосами, как мокрая собака, подходя к стопке свежих полотенец, с которыми только что прибыл Эрнез.       Йен схватил черного лабрадора на руки и швырнул его в воду. Раздался громкий всплеск, который накрыл волной брызг Брайана и Хэнка. Хэнк радостно залаял появлению Купера.       Йен забрался в бассейн по маленьким хлипким лесенкам, мгновенно ощущая, как прохладная вода омывает его разгорячённую кожу. С облегчением вздохнув, он присел, чтобы вода достигла его плеч. Купер подплыл к нему, и Йен обнял пса, поднимая из воды, чтобы бросить его снова.       Когда он повернулся, то увидел Микки, сидящего под навесом. Его солнечные очки теперь болтались на горловине майки, в то время как он смотрел на Йена и Купера, и почему то казалось, что он немного смущён и напряжён. Если бы Йен не знал его получше, он бы подумал, что Микки пялился на него.       Блядь. Возможно ли… Неужели Микки на самом деле на него пялился?       Из своего дерьмового жизненного опыта Йен знал, что у него хорошее тело и приятное лицо, притягивающие большинство глаз тех, кому нравится член. Но это же еще ничего не значит, так ведь?       Поднимая Купера выше, Йен намеренно напряг свои мышцы чуть сильнее, чем это было необходимо. Глаза Микки тут же уставились на бледную кожу, натянутую на бицепсах и предплечьях. Швырнув Купера в воду, Йен расхохотался, когда брызги окатили его, намочив волосы. Он провёл по ним рукой, стряхивая лишние капли.       — Чувак, мы могли бы сделать из тебя гребаный календарь и финансировать это место в течение следующего десятилетия, — поддразнил Брайан, кидая мокрый теннисный мяч, который Йен легко поймал.       — Обсудите это с боссом, — фыркнул Йен, пожав плечами.

***

      Поиграв некоторое время с Купером и Саммер, Йен предложил сбегать за полотенцами, пока Эрл и Эрнез приводили собак в порядок.       На обратном пути он был приятно удивлен, обнаружив Микки, выходящим из продуктового склада с пакетом мороженого.       — Хочешь? — предложил Микки, болтая в воздухе пакетом с яркими палочками.       — Черт возьми, да! — воскликнул Йен, возясь со стопками полотенец. — Синее, пожалуйста. Можешь открыть его для меня?       — Конечно.       Микки запустил руку в пакет, вытащив ярко-синюю палочку. Он разорвал зубами упаковку, прежде чем предложить мороженое Йену.       Йен, руки которого были заняты, открыл рот, чтобы получить холодное угощение. Взгляд Микки завис на какое-то мгновение, в то время как Йен просто продолжал смотреть на него в ответ, вопросительно (или с вызовом, или и то, и другое) изогнув бровь.       Микки тяжело сглотнул, делая неуверенный шаг вперед, прежде чем вставить продолговатое мороженое между приоткрытыми губами Йена. Тот тут же обхватил его ртом и принялся посасывать, удовлетворенно мурлыкая от того, как сладкий лед охлаждал его теплый язык.       Йен не сводил глаз с Микки, а Микки продолжал сжимать палочку от мороженого между большим и указательным пальцами, уставившись на Йена так, словно у того только что выросли крылья. Казалось, что они тоже замерзли, и Йену было интересно, мог ли Микки видеть мысли, мелькающие в его глазах. Он задавался вопросом, каким был бы на вкус Микки после его собственного ледяного лакомства. Какой вкус нравился Микки, и как бы он сочетался с приторно-сладким черничным сиропом, тающим на языке Йена.       Между ними словно что-то потрескивало, и Йен не знал, было ли это желание или нервное напряжение, но это было ощутимо.       В конце концов, Йен медленно отстранился, забрав холодное угощение из пальцев Микки и оставляя его руку бесполезно болтаться в воздухе. Микки облизал губы, и Йен понял, что ему пора сваливать, пока он не попал в неловкую ситуацию с палаткой в штанах.       — Фпафибо, — прошепелявил он приглушенно в попытке разрядить напряжение между ними, как будто ничего не произошло. После чего зашагал обратно во двор, отчаянно пытаясь заставить ноги двигаться, чтобы в конечном итоге они не подкосились.

***

      — Похоже, ты ему нравишься, — заключил Лип тем же вечером, когда они заканчивали убирать и мыть посуду после ужина.       — Серьёзно? Ты так считаешь? — переспросил Йен, испытывая что то среднее между надеждой и недоверием, снова и снова натирая посудным полотенцем одну и ту же тарелку.       — Ревновать, когда кто-то флиртует с тобой — это своего рода неопровержимая улика, чувак. Я удивлен, что ты сомневаешься.       Йен поджал губы, вздыхая. Ему хотелось верить в это! Конечно, хотелось! Но он столько раз ошибался раньше, что научиться снова доверять своему разуму было всё ещё очень сложно.       — Не знаю, возможно, я слишком много в это вкладываю. Может быть, Кенни просто издевается надо мной.       Лип перебрал последнюю горсть вымытых столовых приборов, прежде чем вытащить пробку из раковины, позволяя воде спуститься.       — Я так не думаю. Я думаю, что Микки так же готов сесть на поезд до Паунд-тауна, как и ты.       Йен взглянул на своего брата, который просто ухмылялся в ответ, как заумный говнюк, которым он и являлся.       — Всё не так просто, — вздохнул Йен. Неприятная мысль о том, что Микки просто хотел трахнуться, заставила его нервно теребить пальцами кухонное полотенце. Это был бы не первый случай, когда кто-то интересовался Йеном только как развлечением на одну ночь.       — У тебя есть чувства к этому парню? — догадался Лип, скрестив руки на груди с мягким выражением на лице.       Йен не в силах был посмотреть на него, как и не мог ответить на вопрос. Поскольку так всё и было. Он знал, что испытывал чувства, и думал, что часть его всегда их испытывала.       Микки всегда был квадратным гвоздем в круглом отверстии, когда они были моложе. Конечно, он был таким же преступником, как и любой в Саут-сайд, но, похоже, в нем не было той жестокости, которая была у остальных мужчин Милкович.       И теперь, несмотря на то, что Микки вырос в поганой семье и с чудовищным отцом, он был милым и добрым, заботился о собаках и покупал им чертовы пинетки! Его улыбка заставляла Йена таять, чувствовать себя нервным и взволнованным, но в то же время абсолютно счастливым. С ним было легко разговаривать, весело общаться, и, несмотря на то, что он вернулся в его жизнь только на короткое время, с ним Йен ощущал себя в безопасности.       — Я не знаю, что делать, — тихо произнёс Йен.       Старший брат подошёл ближе, чтобы обхватить влажной рукой его шею.       — Пригласи его на свидание, и если у него есть хотя бы половина мозговой клетки, он скажет «да».       Йен закусил губу.       — А если он скажет «нет»?       Лип положил вторую руку по другую сторону шеи Йена.       — Ну, тогда мне просто придется помочиться в его бензобак.       — Спасибо, брат, — расхохотался Йен.

***

      На следующее утро, как только Йен переступил порог XK9, он ощутил напряженную и неуютную атмосфера, царившую в приюте. Собаки казались шумными, больше, чем обычно, и Йен почувствовал, как его шаг невольно ускорился, когда он шёл по направлению к складу.       Прямо за дверью Эрл с каменным лицом прислонился спиной к стене, скрестив руки на груди. Он пристально смотрел перед собой. Как раз в тот момент, когда Йен собирался заговорить, он заметил мужчину средних лет и женщину — в костюмах, несущих планшеты с буквами CTS на обороте. Они смотрели в потолок, указывая ручками и что-то бормоча между собой.       — Что происходит? — шёпотом спросил Йен у Эрла, пока они оба не сводили глаз с пары.       — Головорезы в костюмах из CTS притащились около десяти минут назад с подписанным письмом от городского совета, дающим им разрешение на проведение своих исследований, — проворчал Эрл.       — Исследований? Чего именно?       — Они хотят землю для своей ерунды с джентрификацией. Готовят предложение для совета директоров.       — Какого хера? — выдохнул Йен, наблюдая, как женщина в дерьмово-коричневом брючном костюме с отвращением осматривает собачью конуру. Йен ощетинился, это был даже не его собачий ряд, но он всё равно принял это на свой счет. Он знал, что каждый вольер в этом месте был чист, даже перед утренним обходом. — Где Микки?       — Уже спускается, — ответил Эрл.       Мгновение спустя показались черные волосы и синие джинсы. Ураган Микки пронёсся между ними, направляясь к захватчикам. За ним по пятам, как маленькая пушистая торпеда, мчалась Свити.       — Какого хрена вы творите?! — потребовал Микки. Его голос звучал резко и злобно, как в молодости. Свити в свою очередь зарычала на тот же вопрос.       Женщина вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.       — Мистер Милкович, я Линда Пирс, а это Крейг Кокс. Мы руководители проектов, подчиняющиеся совету директоров Чикагского общества трансформации.       — Мне похуй, кто вы и на кого вы работаете. Убирайтесь нахуй с моей собственности, пока я…       — Видите ли, в этом всё дело, мистер Милкович, — перебила она, выдернув листок из своего планшета. — Это не ваша собственность, это принадлежит городу, и город дал нам свое разрешение находиться здесь и проводить наши исследования.       Она передала письмо, но Микки не стал его читать. Вместо этого он быстро свернул его в плотную трубочку, и опустил ее вниз. Свити немедленно метнулась за рукой, схватив бумажку челюстями. Коротко выдернув её из рук Микки, она принялась мотать головой, разбрасывая клочья, как будто расправлялась с грызуном. Парень взвизгнул и отскочил в сторону, прижимая планшет к груди.       Йен делал все возможное, чтобы сдержать смешок, рвущийся из горла. Он был действительно впечатлён (и возбуждён) тем, каким устрашающим выглядел Микки Милкович в тандеме со взбешенным терьером. Прямо как в те времена, когда его поддерживали здоровенные головорезы из Саут-сайд.       Линда вздохнула, не впечатлённая, взяла еще одну копию письма со своего планшета и передала ее Микки.       — Как я уже говорила, совет дал нам разрешение быть здесь, чтобы посмотреть, подойдет ли этот район для нашей схемы преобразования общественных проектов.       Микки скомкал второе письмо и швырнул его за плечо.       — Это гребаный приют для животных, который помогает обществу!       — Преступникам, мистер Милкович. Вы нанимаете преступников в этом обществе.       — Извините, — усмехнулся Микки с издёвкой, — я, должно быть, пропустил космический корабль, который доставляет их каждое утро. У меня сложилось впечатление, что они все просто люди. И если у тебя есть проблемы с преступниками и бывшими преступниками, то ты не в том районе, сука. А теперь почему бы вам не вернуться к своим боссам, ну, знаете, к преступникам с жирными брюхами и учеными степенями? Скажите им, что это место не продается!       — Я понимаю, что сейчас, возможно, неподходящее время, — фыркнула Линда, одёрнув свой пиджак, — но будьте уверены, мистер Милкович, мы вернёмся. Скорее всего, с еще большей поддержкой и подкреплением со стороны совета, — она скосила взгляд на Свити, которая тут же зарычала на её угрожающий тон, и вернулась к Микки. — На вашем месте я бы не стала устраиваться слишком удобно.       С этими словами она кивнула своему коллеге, осторожно обойдя Микки с его крошечным телохранителем.       — Да уж, на вашем месте я бы постарался не выглядеть как ходячий понос, — огрызнулся Микки.       Линда притормозила, как будто обдумывая ответ, но вместо этого расправила плечи и ушла, не сказав больше ни слова и не взглянув ни на кого из них.       Йен посмотрел на профиль Микки, потом закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов. Ему хотелось подойти, положить руку на плечо и сказать, что все в порядке, но он видел достаточно нервных собак, чтобы знать, что Микки было необходимо пространство и, вероятно, возможность что-то разбить.       Свити заскулила под ногами Микки. Он бросил на нее короткий взгляд, глубоко вздохнул и развернулся, чтобы уйти.       Когда он проходил мимо, Йен попытался заглянуть в его глаза и удержать взгляд, но Микки не смотрел ни на него, ни на Эрла. Он просто ушёл вместе со Свити, а Йен остался с безнадёжно тяжёлым сердцем.

***

      — А потом он просто ушел? — спросил Брайан, пока они катили тележку с бельем к подсобному помещению.       Йену пришлось пересказать историю каждому в течение дня. К счастью, Брайан был последним, кто загнал его в угол.       Исчезнуть на целый день было вполне в духе Микки. Для Эрла в этом также не было ничего необычного. Он выглядел напряженным и отдавал приказы ребятам, как будто был агрессивным тренером, а они участвовали в Олимпийских играх по спасению собак, испытывая нехватку времени и собираясь выиграть золото у русских.       Это собаки его выдали. Они впитали напряжение утреннего противостояния, как эмоциональные губки, словно чуяли, насколько Микки был и, возможно, все еще оставался в ярости (где бы он ни был, черт его дери!). Остальные ребята сразу почувствовали, что что-то не так, и Йен весь день отвечал на вопросы, ощущая себя неловко из-за всего этого.       Он хотел отправить сообщение Микки, хотел узнать, где он был и мог ли Йен чем-нибудь помочь. Он хотел утешить Микки, сделать с ним глубокие вдохи, а затем медленно целовать его, пока он снова не стал бы чувствовать себя в безопасности.       — Да, от него целый день ничего не было слышно, — ответил Йен. — Но я уверен, что он скоро вернется.       — Не сомневаюсь. С парой трупов, которые нужно будет похоронить, — рассмеялся Брайан, на что Йен мгновенно ощетинился.       — Он не такой! — возразил Йен, когда Брайан бросил на него взгляд, — … больше.       Брайан хмыкнул, когда в кармане Йена завибрировал телефон. Он быстро выудил его, отчаянно желая услышать хоть слово от Микки.       Это оказался не Микки. Но всё равно Милкович.       Мэнди: Привет. Микки только что оставил мне очень странное голосовое. Он звучал не очень хорошо. Я знаю, что что-то происходит, так что можешь не врать мне! Просто найди его, пока он не наделал глупостей!       — Блядь! — выплюнул Йен, сжимая телефон пальцами так крепко, как будто боль каким-то образом могла вытеснить его мысли.       — Все в порядке? — задал вопрос Брайан.       Йен покачал головой.       — Не мог бы ты закончить загрузку, перед тем как уйти? Я должен найти Микки.       — Конечно, чувак. Иди за ним!       Йен не стал задумываться о том, что скрывалось за словами, он просто кивнул и ушёл.