Petrichor

<tab>Выбор       Между Рейнирой и Деймоном существовала негласная традиция — в обязательном порядке отмечать начало её летних каникул. Так было всегда ещё со времён, когда она была ребёнком. Способ мог быть чем-то обыденным, вроде совместного обеда или похода на концерт. Но иногда Деймон организовывал для них совместные поездки, а место прибытия всегда было для неё сюрпризом.       Но так было не каждый год. Случалось пару раз, когда он находился за границей и не мог приехать в Нью-Йорк, но даже тогда он присылал ей букет роз и подарок.       Поэтому Рейнира не ожидала подвоха, когда он зарезервировал для них столик в ресторане Carbone тем приятным, летним вечером в начале июня. Даже, если бы она не закончила третий год обучения в Колумбии, не было ничего странного в том, что Деймон вел её в любимый ресторан.       Уже после она поймет, что всё было спланировано заранее, дабы ослабить её бдительность. В конце концов, её дядя был расчётливым и корыстным человеком. И эти качества её восторгали в нём больше всего. Вот только она представить себе не могла, что однажды наступит день, когда он использует их против неё. Она не допускала саму мысль, что он может попытаться ею манипулировать, и в этом была её главная ошибка.       Если бы она помнила о том, что Деймон всегда ставил свои интересы превыше всего, он бы не смог застать её врасплох.       И пока она наслаждалась лососем на своей тарелке, он оглушил её новостью.       — Я собираюсь сделать предложение Мисарии.       С глухим стуком столовое серебро упало из её рук на стол, а только что откушенный кусочек порции, стал пеплом на языке. Хорошо, что она ничего не пила, а то бы точно поперхнулась вином, которое он заказал к их ужину.       — Прости, — сказала она, вытирая рот салфеткой, — ты что?       Должно быть, Рейнира просто ослышалась. Невозможно, что бы её дядя, один из самых завидных холостяков и печально известных ловеласов, решил остепениться.       Однажды он уже пытался, как раз в то время, когда родилась она. Давление со стороны семьи побудило его заключить брак по расчету, но он не продлился долго. Как она слышала, всё закончилось катастрофой. Она всегда думала, что это было одной из основных причин, почему он, казалось, не искал серьёзных отношений.       Кроме того, Рейнира не могла представить Деймона в роли женатого мужчины, учитывая то, что весь его стиль строился на образе плейбоя. Именно за это люди любили и ненавидели его одновременно, но надо сказать, что даже те, кто осуждал его, в какой-то степени завидовали её дяде. Он был одним из тех мужчин, у которых, казалось, было всё: привлекательная внешность, солидное состояние, и красивые женщины, бросающиеся ему на шею.       Несмотря на неудачное начало в юные годы, он с лёгкостью, которую от него никто не ожидал, нашел свое место в исполнительной команде Targaryen Enterprises, при этом продолжая вести активную социальную жизнь. Его будни состояли из череды заседаний совета директоров, бесконечных вечеринок, международных перелетов и долгих ночей.       Их семья уже давно считалась в Америке аналогом королевской семьи, учитывая то, как Эйгону Таргариену удалось выкроить место для себя и своих потомков на этом полотне страны. Однако Деймон был практически знаменитостью. С сотнями тысяч подписчиков в социальных сетях, регулярными публикациями и статьями в журналах, где каждый хотел узнать детали его жизни. И частью его флёра было отсутствие каких-либо серьезных привязанностей. Люди хотели либо быть им, либо быть с ним.       Как жена могла вписаться в этот стиль жизни?       В этом не было никакого смысла.       — Я собираюсь сделать предложение Мисарии, — говорит он снова, давая понять, что она до боли правильно его расслышала.       — Ты шутишь, — говорит она, полностью позабыв о еде в тарелке, и наклоняясь ближе к нему через стол, как будто сокращение дистанции между ними сможет изменить эту причудливую реальность, в которой она сейчас оказалась. — Ты всегда говорил, что ты не веришь в брак, что ты никогда не женишься снова, не после того ужаса, который ты пережил в первом браке.       Он лишь пожал плечами в ответ на её тираду, вызывая этим у Рейниры желание кричать. Эта новость перевернула весь её мир, а Деймон ведёт себя так, словно они обсуждают погоду или игру Янкис в этом сезоне.       — Времена меняются, — сказал он небрежно. — Люди меняются.       — Времена меняются? С каких пор? Последнее, что я помню это то, что она просто твой друг.       — Прошло два года, Принцесса. Ты ведь понимаешь, что в течение двух лет, дружба может перерасти в нечто большее.       Её ладони под столом сжались в кулак, когда Рейнира почувствовала, что контроль ускользает от неё. Он обращался с ней, как с ребенком, ведёт себя так, будто бы она не понимает, как устроены отношения между взрослыми людьми.       Ей не нужно напоминать сколько времени прошло с того травмирующего инцидента в его пентхаусе, когда она невольно и без всякого желания стала вуайеристом. Это самое неприятное воспоминание из всех, было выжжено у неё на подкорке мозга и останется там до конца её дней. Но, несмотря на прошедшее время, это всё равно было неожиданно.       Вообще то, ей легко удавалось отвлечь себя от навязчивых мыслей о дяде, по крайней мере, от одних конкретных.       Со всеми занятиями и факультативами, Рейнира полностью погрузилась в студенческую жизнь в прошедшем году. Скоро она подойдёт к концу, так что нужно было успеть насладиться моментом. Она порвала с Кристоном, и довольствовалась чередой случайных встреч и сексом на одну ночь. Также она сосредоточилась на учебе, чтобы поддерживать и без того прекрасные результаты и записалась на различные внеклассные занятия, начиная от спорта и заканчивая волонтерской работой в разных клубах на территории кампуса.       Среди всех своих обязательств она даже нашла время для терапии, которая, несмотря, на её первоначальный скепсис, помогла ей справиться с горем. Её расписание было забито, и это к лучшему.       К тому же она больше не видела Мисарию, и это способствовало тому, что она с лёгкостью забыла, что эта женщина вообще существует. Больше не было никаких неловких встреч в квартире Деймона, и он не брал её с собой в те места, где они с Рейнирой любили бывать.       Поэтому она предположила, что всё закончилось, так как она и предсказывала, её дяде стало скучно, и он двинулся дальше, снова открыт для новых встреч, как и прежде.       Доказательством обратного было несколько фотографий в его Instagram, где одна и та же рука с татуировкой между большим и указательным пальцем, была запечатлена на снимках. Обнаружив это, Рейнира стала искать в соцсетях любую подсказку касательно личности этой загадочной женщины, но не смогла далеко продвинуться. Её дядя был закрытым человеком, предпочитая скрывать интимные подробности своей личной жизни от любопытных взглядов людей следившими за его аккаунтами. Её сердце замерло, когда она ввела имя Мисарии в строку поиска. Головокружение и тошнота накатывают на неё, когда она выясняет, что женщина была известной моделью во Франции. Только не на одной из тех фотографий, которые ей удалось найти, не было хорошего обзора её руки.       Поскольку она не может напрямую спросить об этом Деймона, она предпочитает игнорировать тихий голосок в своей голове, который вопрошает, не являлось ли это признаком надвигающейся опасности. Один и тот же человек, изображённый на различных фотографиях, в последние два года, мог быть просто другом. То, что его присутствие в жизни Деймона было постоянным, ещё ничего не значило.       Сейчас она жалела, что не прислушалась к своим инстинктам. Если бы она обсудила это с Деймоном, несмотря на неловкость, она не была бы так потрясена этой новостью.       — Рейнира?       Она вздрогнула и сфокусировала на нем взгляд, когда его голос вернул её в реальность, и к этому жалкому разговору о том, как он и Мисария сблизились за эти годы. Видимо сблизились настолько, что теперь он собирался на ней жениться.       — Как давно?       — Что ты имеешь в виду?       — Как давно вы больше чем просто друзья?       Её тон язвительный, но Рейнира и не пыталась скрыть свой гнев. Он кипел в ней, обжигал её вены, заставляя, сердце бешено стучать. Но всё же она нашла в себе силы сдержать его.       — Я не уверен, что могу назвать точную дату…       Услышав это, она начинает смеяться, но в этом смехе нет веселья.       — Ты хочешь жениться на женщине, с которой, по всей видимости, собираешься прожить до конца дней, но ты даже не знаешь, когда вы двое начали встречаться?       — Ну… — начинает он, но в его голосе звучит нехарактерные для него нотки тревоги — первый признак каких-либо эмоций. Они были едва уловимы, но всё же были. Для кого-то постороннего, Деймон выглядел бы таким же собранным, как и всегда. Но Рейнира знает его лучше всех. Она может распознать напряжение в его голосе, по тому, как он запинается.       Хорошо, подумала она. Пусть понервничает. Это наименьшее, чего он заслуживал за ту свинью, которую ей подложил. Он мог сообщить ей, когда они были наедине в его квартире или в любом другом месте. Даже в машине узнать об этом было бы предпочтительнее. Видимо, ему нужна была аудитория. Ладно, она заставит его пожалеть об этом.       Рейнира сидит молча, пристально смотрит на него, в ожидании его объяснений. Ей не пришлось долго ждать.       — Полагаю, что наш выбор друг на друге остановился около года назад… В апреле быть может?       Она моргает, пока её мозг пытался переварить полученную информацию. Неужели это длилось так долго? Он мог сказать ей в прошлом месяце, когда они были в Сан-Франциско. За прошедший год они виделись бессчётное количество раз, по крайней мере пару раз в месяц. Но он никогда не затрагивал эту тему. Учитывая то, что у него не было серьезных отношений со времён, когда она была ещё младенцем, его желание поделиться такой новостью было бы логичным.       Рейнире, кажется, что её сейчас стошнит.       — Тогда почему ты не взял её с собой на День Благодарения? — она спрашивает, сглатывая, подступившую к горлу желчь. — Или на Рождество? Или на пятидесятилетний юбилей папы, который мы праздновали два месяца назад?       Было множество поводов, чтобы представить Мисарию. Её семья никогда не испытывала недостатка в общих сборах, и хоть Деймон не присутствовал на всех встречах, это не означало, что он пропускал их целый год.       — Просто время было неподходящим.       — А сейчас оно стало быть подходящим? — спрашивает она, не веря его жалкому ответу. — Когда ты решил, что хочешь сделать предложение?       Другие посетители бросают косые взгляды в их сторону, но Рейнире на это было наплевать. Если со стороны она могла показаться истеричкой то это потому, что сейчас она ею и была. Кажется, что весь её мир рушится и это полностью вина этого глупого, эгоистичного мужчины, сидящего напротив неё. Годы нежности и привязанности исчезли в одно мгновение, пока она смотрела на него, и задавалась вопросом, как он, чёрт возьми, мог быть таким чёрствым, чтобы выбрать такой способ, как самый лучший, для начала этого разговора. Такое впечатление, что она совсем его не знала, что дядя, которого она боготворила маленькой девочкой, и любила, будучи женщиной, был совсем не тем человек, за которого она его принимала.       — Откуда взялась эта враждебность, Принцесса? Я думал ты, порадуешься за меня.       Он попытался улыбнуться, но от презрения, написанного на её лице, улыбка спала.       — Во-первых — шипит она злобным голосом, — не смей меня так называть. Я больше не маленькая девочка, и это звучит странно и нелепо особенно сейчас, когда ты решил жениться на другой женщине. Это чертовски неуважительно по отношению ко мне и к твоей будущей жене…       — Следи за своим языком, — предупреждает он.       Теперь и в его глазах загорелся огонь, точное отражение её собственного. Но это совсем не напугало Рейниру. В его венах текла кровь дракона, но и в её тоже. А у драконов был иммунитет к угрозам.       — Да пошел ты, Деймон. В последний грёбаный раз говорю тебе, ты мне не отец, поэтому не пытайся указывать, что мне делать. Возвращаясь к тому, о чем я говорила до того, как ты меня грубо прервал. Знаешь ли, мне трудно порадоваться за тебя, когда я до сих пор не понимаю, откуда это все взялось. Мне всё равно, что прошло уже два года, и это достаточное количество времени для развития отношения и чего-то там ещё. Но ты никогда не говорил мне, что встречаешься с кем-то.       Вот в чем была суть его предательства.       Да, было больно от того, что он влюбился, нашёл кого-то, с кем захотел провести остаток своей жизни, женщину, которая была, по всей видимости, такой умопомрачительной, что он изменил свое мнение о браке. Ещё больнее было от того, что в сердце Рейниры по-прежнему жила несбыточная мечта, что когда-нибудь он сможет быть с ней. И каким бы безрассудным не было её желание, какая-то часть её гадала, был ли у них двоих шанс.       В конце концов, он ей не родной дядя, и Таргариены были известны своей традицией межсемейных браков, обычно между двоюродными или троюродными кузенами, но опять-таки, это не было строгим правилом. Так что, для неё, их отношения не были бы чем-то странным, хотя со стороны её отца могли быть возражения. Несмотря на то, что Визерис любил их обоих, она не думала, что он будет в восторге, если у его дочери будут отношения с мужчиной, которого он считает братом.       Конечно, это гипотетическое будущее зависело от наличия интереса Деймона к ней, и Рейнира думала, что у неё есть в запасе время, чтобы покорить его. Она говорила себе, что лучше подождать, пока она не станет старше, когда она сможет доказать ему, что уже не ребёнок. Очевидно, она ошибалась.       Но тот факт, что он всё это скрывал от неё, ранило больше всего. Рейнира была уверена в том, что он доверяет ей, уважает её мнение, даже если воспринимает её только, как свою милую племянницу. Он всегда доверял ей свои секреты, начиная с той поры, когда она была ребёнком. Привилегия быть его доверенным лицом никогда не теряла своей привлекательности. Она верила, что была единственным человеком, с кем Деймон мог быть искренним, от которого он бы никогда не стал бы прятаться. Ведь Рейнира видела его другую сторону, которую он не показывал остальному миру. Более мягкую и нежную версию человека, про которую не знали остальные.       Однако эта история заставила её усомниться во всем остальном. Если он решил не делиться с ней такой важной частью своей жизни, было ли что-то ещё, что он скрыл от неё?       — Я не говорил тебе раньше потому, что не хотел огорчать. Ты была так расстроена той ночью, когда расспрашивала про неё, я хотел убедиться, что между мной и Мисарией действительно, что то есть.       — Значит, ты решил, что лучше подождать пока ты не решишь на ней жениться. Рейнира не знала смеяться ей или плакать. Тяжесть в груди стала невыносимой, лицо покраснело от разочарования и унижения. Вот, что ты получаешь любя мужчину, который всегда был под запретом и который никогда не сможет ответить ей на чувства.       Возможно, только возможно, она не оказалась бы в таком щекотливом положении, если бы приложила больше усилий, чтобы забыть его.       Но со сколькими бы мужчинами она не спала, одна вещь оставалась неизменной. Она всегда представляла его лицо, когда кончала. Ещё со времён, когда она была подростком, когда возникло это глупое увлечение.       — Ты же должен был понимать, куда ведут ваши отношения, учитывая то, что вы встречались весь прошлый год. Я уже не говорю про то, что ты спал с ней целый год до этого. Что само по себе достижение. Ты же не думаешь, что я поверю в то, что ты настолько близорук.       Его лицо приобрело смущённый вид, и Рейнира едва сдерживает себя, чтобы не залепить ему пощечину. Но в насилии нет нужды, нет смысла вести себя, как обманутая женщина. В конце концов, Деймон ей не принадлежал. Так что вряд ли это можно расценивать, как измену за её спиной.       И не важно, что так оно и было.       Реальность не зависела от её чувств. И в том, что ей пришлось столкнуться с разбитым сердцем, никто не виноват, кроме неё самой. Ведь это она не хотела взглянуть правде в глаза. Этот день должен был настать. Даже если она не могла представить своего дядю в серьезных отношениях, но он вполне мог захотеть завести свою семью. И несмотря на его прошлое, недостатка в женщинах, которые бы ухватились за возможность стать его женой, не было.       — Рейнира прости. Мне жаль, правда. Знай, что я не хотел обидеть тебя. Как ты и сказала, она особенная, совсем не похожа на других. Кажется, что я долго, очень долго это отрицал. Только недавно я понял, что хочу жениться на ней и как можно скорей. Как только я это осознал, то сразу решил, что ты должна узнать об этом первой. Я подумал, что ты сможешь помочь мне выбрать кольцо.       Он потянулся к ней через стол, его пальцы попытались прикоснуться к ней, но она успела убрать свою руку. Какое-то время они просто смотрели друг на друга. Он явно ждал от неё ответа, объяснение, почему она вдруг стала избегать его прикосновений. К несчастью для него, Рейнира всё ещё пыталась придумать, что же ей сказать в ответ на его откровения.       Она верила в то, что Деймон мог подсознательно обманывать сам себя, вбить в свою голову мысль, что он не был влюблён в Мисарию. Он был не из тех людей, кто легко дарил свою любовь, наверное это странное ощущение, испытывать привязанность к кому-то, кто не являлся членом твоей семьи.       Также, она верила в то, что он не хотел её обидеть. Несмотря на ноющую боль в груди, умом она понимала, что у него не было намерений быть жестоким. Даже если Рейнира всё ещё считала его бесчувственным и беспечным, она не верила в то, что он может нарочно причинить ей боль.       Но вот его последние предложение, просьба, помочь ему в выборе кольца, действительно лишила её дара речи. Нет ни единого шанса, что она согласиться помочь ему выбрать украшение для другой женщины. И проблема была как раз в том, что Рейнира не могла придумать, как сказать ему об этом, при этом, не выдав себя.       Учитывая природу их отношений, и то насколько они были близки, было бы вполне логично, если бы она помогла ему. Но, как влюблённая в него женщина, она не могла представить себе более изысканной пытки.       Наконец, осознав, насколько неловкой стала пауза в разговоре, Рейнира решительно заявила:       — Мне нужно идти.       Не дождавшись ответа, она встала с такой скоростью, что едва не опрокинула стул. Ей казалось, что он зовёт её, но всё вокруг было словно в тумане, как будто она находилась под водой, а он на поверхности. Впрочем, уже не важно, пытался он привлечь её внимание или нет. Она не могла здесь больше оставаться. Слёзы текли по её лицу, когда она вышла из ресторана, и другие посетители, конечно же, видели ту сцену, которую она устроила. Но на это ей было наплевать. Пускай смотрят, пускай сплетничают. Её главной целью было вырваться из этого ада, и наедине зализать свои раны, но она сдерживает себя, чтобы не пуститься в бег.       Пусть она и чувствовала себя уверенно на каблуках, но она была слишком горда, чтобы пуститься в спринт. Поэтому она шагала быстро, с высоко поднятой головой, когда вышла на оживлённую улицу и свернула за угол, не обращая особого внимания на то, куда направлялась. Рейнира не успела пройти и трёх кварталов, как Деймон догнал её.       — Какого хрена? — тяжело дыша, он схватил её за локоть, развернув лицом к себе. — Ты не можешь просто так взять и уйти посреди разговора, не сказав при этом ни слова.       Его волосы растрепались, одна прядь падала на глаза. Щеки раскраснелись, как будто он только что пробежал целую милю. Она могла бы подумать, что он был взволнован, если бы не та ярость, с которой он на неё смотрел.       Но, даже столкнувшись лицом с его гневом, она отказывалась подчиняться. Она устала угождать ему. Уже стало понятно, что её никогда не будет достаточно, как бы она не старалась. Она могла продолжать отдавать и отдавать, но этого всё равно будет мало. Даже если у него не было злого умысла, Деймон никогда не сможет дать ей то, чего она действительно хотела.       Он снова возьмёт то, что она ему предложит, безмятежно появляясь и исчезая из её жизни, когда ему вздумается. Использует её, ведь она сделала бы для него все, о чем бы он ни попросил. Раньше казалось, что это того стоит, ведь они в равной степени зависели друг от друга. Что среди всех людей в этом мире, он был её человеком, а она его. Его любимая девочка, так он называл её. Номер один в списке его приоритетов.       Теперь у него есть другая. Будущая жена, у которой, несомненно, будет преимущество перед Рейнирой. Она станет главной женщиной в его жизни, заменив её.       Точнее сказать, что её уже заменили, а она только сейчас узнала об этом. В любом случае, это было невероятно больно. Держа эту мысль в уме, она дёргает своей рукой, пытаясь вырваться. Но он крепко держал её.       — Отпусти меня.       — Нет, пока ты не ответишь на вопрос.       — Да пошел ты, Деймон. Я ничего тебе не должна.       — Продолжай разговаривать со мной в таком тоне, и я вымою тебе рот с мылом.       Его хватка на её руке усилилась, когда он затащил её в переулок, подальше от посторонних глаз.       Он прижал её спиной к кирпичной стене, становясь напротив, отрезав ей, таким образом, путь к отступлению. Но она и не думала успокаиваться.       — Только попробуй, и я плюну тебе в лицо.       Они почти соприкасались носами, выражение ярости на его лице, полностью отображало её собственное состояние. Было бы так легко поцеловать его, в её голове возникла отчаянная мысль. Рейнира поспешно отогнала её прочь.       — Кто-то должен научить тебя манерам.       — Может, я найду себе мужчину, который сможет это сделать.       Рейнира заметила, как потемнели его глаза, как исчез фиолетовый оттенок из его радужек, но она не могла понять, что это значило. Она была морально истощена, сердце колотилось, а дыхание сбилось. В данный момент её главной целью было выжить.       — Что, черт возьми, на тебя нашло? Сейчас я понимаю, что должен был сказать тебе раньше, но я уже извинился…       — Дело не в том, когда ты, блядь, сказал мне.       Дело в том, что ты женишься на другой.       — Правда? Потому, что ты, кажется, помешалась на том, что я ничего тебе не сказал.       Боже, иногда она его ненавидела. Но, он был в чем то прав. Она злилась на него из-за того, что он держал это в секрете, но настоящей причиной её обиды была его предстоящая помолвка. Но она не могла сказать ему об этом.       — Ну, так что?       — Ничего, — говорит она сквозь зубы.       — Ты не можешь просто так взять и уйти. Мы не ведём себя так с семьёй.       — Точно, ты ведь такой хороший пример, как нужно это делать.       Он обхватил её лицо рукой, большим и указательным пальцем сжал её щеки. Какое зрелище они, наверное, представляли собой для посторонних глаз.       — Хватит так себя вести.       — Нет, — по-прежнему упрямилась она. — Отпусти.       — Нет, пока ты не скажешь мне, что тебя так расстроило, — он был непреклонен так же, как и она. — Почему ты злишься, вместо того, чтобы порадоваться за меня… Почему ты сбежала, стоило мне только упомянуть о кольце.       Напоминание о кольце, наконец, подвело её к краю.       — Я не стану помогать тебе выбирать грёбоное кольцо для неё. Возьми с собой кого-то другого. Любого. Отдай ей кольцо своей матери. Мне наплевать. Я не хочу иметь ничего общего ни с твоей помолвкой, ни со свадьбой. Даже не утруждайся приглашать меня, я всё равно не приду.       Она снова начала плакать, только теперь её слёзы были от гнева.       — Да что с тобой? Это из-за Мисарии? Она тебе не нравится?       — Я даже не знаю её! Ты не позаботился, чтобы толком нас представить.       Хотя она действительно ей не нравилась. Но дело было не в самой Мисарии. Наверное, она была прекрасным человеком, да к тому же ещё и красавицей, и от этого Рейнира от зависти чуть не позеленела. Не было ни единого шанса, что ей могла понравиться женщина, которая привлекла внимание дяди.       — Тогда скажи мне, чёрт возьми, что происходит, — прорычал он. — Моё терпение на исходе. Я почти готов перекинуть тебя через плечо, отвести домой и показать, что бывает, когда маленькие девочки плохо себя ведут.       Независимо от того, вкладывал ли он сексуальный подтекст в свои слова или нет, по её спине побежали мурашки. Хоть у Рейниры не было подобного опыта, но кажется, что этот урок ей бы понравился, особенно от него. Она задумалась, насколько сильно ей нужно было на него надавить, чтобы он осуществил свою угрозу.       — Ты не стал бы.       — А ты попробуй. Рискни.       И в этот момент, напряжение, которое копилось во время всего их разговора, достигло своего апогея.       Встав на цыпочки, Рейнира обвила своими руками его шею и прижалась к его губам в поцелуе. Всё, что она почувствовала на мгновенье — блаженство. Его губы, под её напором, мягкие, как она себе и представляла.       Но, удовольствие длилось недолго, прежде чем она заметила, что он неподвижно застыл, словно пребывая в состоянии шока. Через долю секунды он оттолкнул её и, спотыкаясь, отступил назад. С ошеломлённым видом на лице, он поднес руку ко рту.       — Что… — начал он говорить, но затем осекся. — Ты поцеловала меня.       А ты меня нет.       — Да, — сказала она, приподняв подбородок, чтобы встретиться с ним взглядом.       Нет смысла отрицать это. Теперь ей предстояло либо столкнуться с последствием своего импульсивного поступка, либо сбежать. Похоже, выбора у неё не было, учитывая то, что второй вариант она уже испробовала.       — Почему ты поцеловала меня? — спросил он в замешательстве.       — Потому, что я люблю тебя, придурок чертов.       Конечно, существуют более романтичные способы для того, чтобы признаться в любви. Но ничего другого она придумать не смогла.       Хотя, это всё было неважно. Судя по тому, как он на неё смотрел, её ждало разочарование. Так что, её выбор способа, как сообщить ему о своих чувствах, не имел большого значение. Она знала, что его ответ неизбежно сломает её.       — Ты не можешь меня любить, — он говорит ей то, чего она так боялась услышать. — Я твой дядя… Ты моя племянница… Мы семья.       — О, пожалуйста, — парировала она и в каждом последующем её слове сквозила насмешка. — Мы кузены, как твои родители. И мои. Чёрт возьми, Эйгон был женат на собственной сестре.       — Это другое…       — Как это может быть другим?       — Может.       Она не помнила, чтобы он, когда-то, был таким немногословным. Наверное, она должна была гордиться тем, что лишила его дара речи, но всё, что чувствовала Рейнира — боль.       — Я с этим не согласна, — с облегчением она заметила, что её голос не дрожал. — В любом случае, факт остаётся фактом. Независимо от того, нравится тебе это или нет…       — Ты слишком молода, чтобы разбираться в любви.       — Нет. Это не просто мимолётное увлечение школьницы. Я влюблена в тебя уже несколько лет, Деймон. Лет! Ты думаешь, что я не пыталась бороться с этим, избавиться от этого наваждения, которое в конечном итоге принесло мне только боль? Это не то чего я хотела. Если бы я могла перестать любить тебя, я бы это сделала. Моя жизнь стала бы намного проще.       Какое-то время он молчал.       — Так вот почему ты так расстроена из-за Мисарии.       Её гнев отступает при упоминании его будущей невесты.       — Я хотела бы порадоваться за тебя. Правда. Но я эгоистична и от одной мысли, что я увижу тебя рядом с ней, мне становится тошно. Ты всегда говорил, что никого важнее меня не будет в твоей жизни, но теперь это не так. Да? Ты же не поставишь меня выше своей жены и детей, да ты и не должен.       Она смогла заметить сожаление в его глазах, даже раньше, чем он произнёс:       — Прости меня, Рейнира.       Он не пытался с ней спорить, или сделать что-то, чтобы успокоить её. Снова она осталась одна. Должно быть это её судьба. Вот поэтому она ненавидела полагаться на кого-то, поэтому не любила показывать свои эмоции, даже в кругу семьи.       — Прощай, дядя. Надеюсь, этот брак даст тебе всё, что ты хочешь.       На этом, она развернулась и вышла из переулка, вливаясь в поток людей, чувствуя, как слёзы снова обожгли ей глаза.       Деймон не сделал попытки, чтобы остановить её.