In the shadow of Christmas candles.

Снег с серого неба всё падал и падал, снежинки возникали вдруг меж облаков расправляли свои лучики, строили сами себя в чёткую кристаллическую форму, а потом разгонялись — и с небес вниз-вниз-вниз. Глаз только и успевал уловить их на секунду, а они уже исчезли из поля зрения, ныряя у самой земли в темноту. Из окон большого старого замка лился тёплый оранжевый свет, и по снегу тянулись длинные яркие прямоугольники, в которых то и дело мелькали тени. Ещё не было поздно, но, как и всегда, зимой рано темнело. Пока внутри замка кипела жизнь, на улице не было ни души. Почти мёртвая тишина стояла до самой кромки Запретного леса, над Чёрным озером, обволакивала стадион для квиддича. Величественно стремящиеся вверх башни Хогвартса покрылись толстым слоем снега, весь внутренний двор, да и всё вокруг на бесконечное количество миль было закутано снежным одеялом. Было холодно. — Ты предала меня, — слова прозвучали резко и пронзительно, но не смогли разрушить поселившееся над территорией школы спокойствие. Холод прорвался в нотки голоса говорившего. Никто, кроме девушки, стоящей на снегу на коленях в одних только капроновых колготках, не услышал. Никто не заметил, как выскользнула из гостиной, а затем и из замка пятикурсница, на лице которой застыла несдержанная улыбка. Сейчас эта самая улыбка искривилась, пытаясь выразить такое несвойственное милому личику презрение. Фигура, что возвышалась над ней, ничего больше не произносила, только смотрела пристально и ждала. Девушка, стоявшая на коленях сомкнула веки на секунду, а затем снова заглянула в глаза. — Ты смеешь мне дерзить? Почему же ты не могла быть столь же дерзкой, когда это нужно было мне? — голос под тёмным плащом прохрипел, но так и не смог полноценно закашлять, — Мои надежды не оправдались. Но у тебя есть ещё время одуматься. Скажи… — рука в перчатке схватила светловолосую студентку за подбородок, — стоит ли мне дать тебе ещё один шанс? Разрасталось молчание. В лёгких девушки холодный воздух плясал танго. Наконец она нашла в себе силы помотать головой. Потом её осипшим голосом прозвучало: — Я не стану… кхе… делать этого, — из глаз потекли слёзы. Было страшно. Сердце сжалось до размера монетки самого мелкого номинала, — Ты не видишь, — она вдруг повысила голос, как могла, понимая уже, что предчувствие чего-то плохого, появившееся с самого утра, было правдиво. Первым уроком в четверг были прорицания. Профессор Трелони, чем-то тоже встревоженная, объясняла, как гадать на кофейной гуще. Вглядеться в неровную кляксу — ничего сложного, но когда девушка уже почти решила, что у неё в кружке изображён редис, профессор вдруг возникла сзади и сдержанно ахнула, заглянув через плечо студентки. «Знаешь ли ты, что это, моя дорогая? — когтевранка не то чтобы претендовала на глубокие познания в этой области, потому просто пожала плечами, а Трелони продолжила, — Это рыба. Знак у тебя в кружке — рыба, я не могла ни с чем спутать. Это значит, что ты будешь молчать, — профессор приложила одну из ладоней с длинными неаккуратными ногтями к сухим и тонким губам, а волосы её начали шевелиться на голове, будто от пропущенного через неё тока, — Да, молчать. Вопрос в том, кто и когда тебя заткнёт. Рыба — не хорошее предзнаменование, девочка. Запомни это». Покачивая головой в такт шагам, Трелони вернулась за своё учительское место, просто позабыв о существовании других учеников. Теперь стало понятно, кто и когда заткнёт её. Это было ожидаемо. После того, что случилось вчера вечером, ей вряд ли доверяли, несмотря на то, что уже на протяжении полугода она ни разу никому ничего не сказала. Теперь же это переходило границы не только моральных норм, но и её личного терпения. В выручай-комнате, куда её позвали, стоял ребёнок. Она уже встречала его — маглорожденный первокурсник-гриффиндорец, который до сих пор пугался магии, хотя и изучал её с огромным интересом. — Ты должна научиться использовать это заклятие. — Но… ты предлагаешь на нём? Что он тебе сделал? Это уже слишком, не кажется ли тебе? — Он — ничего. Так надо. Пожалуйста. Ради меня. Я несу ответственность… — Так нельзя, нет. Я не стану. — Просто взмахни палочкой вот так, — рука с палочкой из клёна описала две сложные петли, — и скажи «круцио». Ничего сложного. Я покажу тебе. — Не… — Нужно. Смотри и запоминай, это не будет долго, иначе пацан откликнется до того, как ты решишься попробовать. Круцио, — из палочки вырвался красный луч, мальчишка с таким же красным галстуком тут же упал на колени, но не издал ни звука. — Почему он не кричит? На нём заклятие? — Предполагалось, что ты заметишь раньше. Ты сплошное разочарование, — вместе с волной раздражения в стену было брошено взрывающее заклинание, после чего персона в плаще удалилась, громко хлопнув дверью. Тут же вошли двое других, молча забрали пацанёнка и вышли, всё так же не сказав ни слова. Когтевранка без сил опустилась на колени. Она готова была многое в себе изменить или разрушить, но непростительные заклинания… круциатус причиняет нестерпимую боль, империус подчиняет волю, авада кедавра лишает жизни. Теперь уже нечего лить слёзы. Она в дерьме, из которого не выбраться. «Авада кедавра», — слышит она над своим ухом, замечает ещё зелёный всполох, а дальше — тьма. *** До нового года оставалась всего неделя, и Хогвартс наполнился предпраздничной суетой. По традиции замок следовало погрузить в праздничную атмосферу: в большом зале расставить богато наряженные мохнатые ели, развесить украшения в коридорах и на стенах гостиных… «Чтоб вы понимали, в Хогвартсе восемь надземных этажей, неизвестное количество подземелий, несколько башен… , — думал про себя Итэр, — И заниматься их украшением поручено именно старостам, кому же ещё? Будто нельзя никого другого приобщить к общественно полезным работам». Преед собой блондин леветировал две коробки с украшениями, где вперемешку находились узорчатые ёлочные шары и мишура. На собрании старост факультетов они составили примерное расписание украшения замка к празднику, кое-как распределили между собой этажи и классы. Несмотря на то, что сделать каждого ответственным за свою часть замка было рационально, так как это позволяло украсить его быстрее, Итэру было чертовски скучно заниматься этим в одиночестве. На сегодня его этаж был четвёртый — всё левое крыло, в котором располагалось четыре учебных кабинета. Найти коробки с игрушками в кладовой не составило труда — чего не скажешь о нахождении Филча с ключом от этой самой кладовой. Но ему везёт — прямо возле дверей главного зала он замечает миссис Норрис, кошку смотрителя. Фактически кошка являлась коллегой и помощником Филча. Была между этими двумя какая-то особая связь, которой не бывает между животным и его хозяином. Может потому, что они уже более пятидесяти лет существовали без магических сил в крови в атмосфере, пропитанной волшебством насквозь, где каждая частичка бытия напоминала о том, без чего повезло родится. Оба — и кошка, и хозяин — учеников, кажется, на дух не переносили, но для Итэра делали исключение в силу не сколько того, что он не приносил им никаких хлопот, сколько того, что он уважал личные границы миссис Норрис. Сам Итэр, глядя на неё, думал о трагичности жизни маленького существа — другую выбрать она была не в силах — и жалел её, навеки привязанную к закрытому и грубому ко всем, кроме неё, человеку. Так или иначе, проследовав за миссис Норрис он нашёл Филча, который отвёл его к кладовой, отворил дверь и подсказал, где лежат коробки. А вообще-то Итэр уже опаздывал — точнее отбивался от плана — потому что несмотря на весь пред новогодний кипиш учёбу никто не отменял. Даже больше — в последние недели декабря горой навалились тонны различных проверочных работ и контрольных. Это… выматывало. *** Утром воскресенья Сяо проснулся ещё до будильника. Осторожно разлепил глаза и уставился в полог кровати, в мыслях перебирая план действий. Сегодня был важный для него день — именно на эту дату был назначен матч по квиддичу. Противниками гриффиндора, факультета, на пятом курсе которого учился Сяо, в этот раз были слизеринцы. Противостояние змеиного и львиного факультетов было далеко не шуточным — и началось оно ещё задолго до появления кого-либо из нынешних учеников на свет. На секунду вспомнился первый день в Хогвартсе — праздник и распределение по факультетам. Сяо не особо интересовало, на какой факультет он попадёт, хотя, послушав разговоры других первокурсников в поезде, он выяснил, что те, кто хотят на слизерин, категорически против гриффиндора и наоборот. Ему же было всё равно. Но что-то подсказывало, что быть ему на слизерине, как и всей родне — мало ли это генетическое? А потому к ребятам, что во всю заявляли, как хотят облачиться в мантии с серебряно-зелёной отделкой и гербом со змеёй, он присматривался чуть внимательнее. Пока что потенциальные однокурсники его не радовали: слишком много исходило от них пафоса и шума. Тот же Драко Малфой, которого Сяо уже видел однажды — когда обоим было около пяти лет — пытался самоутвердиться за счёт запугивания мальчика в круглых очках. Сяо подумал, что будь он героем романа, обязательно бы осудил Драко и встал на защиту мальчика, но… он не был им, не хотел быть, а потому продолжал наблюдать. Наблюдения видимо и сыграли решающую роль, когда распределяющая шляпа, покопавшись в его голове, неуверенно, будто даже на утверждая, а спрашивая, произнесла: «Гриффиндор? Пускай гриффиндор». Под аплодисменты учителей и учеников Сяо направился к столу, над которым развевался герб со львом. В зале, кстати, совсем не было ветра, а на заколдованном потолке виднелись чистое звёздное небо. Сяо сел на кровати и запустил пальцы в тёмные волосы. За окном была темнота, и вся спальня была погружена в полудрёму. Пожалуй, света было слишком мало даже для самого раннего утра. Он обернулся на окно, бессмысленно взляделся в него, созерцая бушевавшую там вьюгу. Погодка не лётная. Но за четыре года, что он играет в квиддич, Сяо прекрасно осознал: всем плевать. Если матч назначен, он будет проведён в любом случае, даже если невозможно будет оторвать мётлы от земли. За окном снежинки двигались хаотично, бешено меняя направление мелькали и тут же исчезли во мгле. Искать снитч в такую погоду будет проблематично. Ещё немного подумав о предстоящей игре и прокрутив в голове самые сложные схемы атак, Сяо всё же поднялся и направился в ванную. В зеркале перед ним предстал сонный подросток в пижаме с ужасно растрёпанными волосами. Взгляд переместился к висевшим на стенке часам — полшестого утра. Рано. Даже завтрак ещё не начался. Умывшись и натянув сразу спортивную форму — Сяо не видел смысла переодеваться сотню раз, если уже в 9 утра предстоит выйти на поле — он выскользнул из спальни и спустился в гостиную. Единственным источником света был камин. Оранжевые всполохи сплетались в загадочном танце не переставая с тех самых пор, когда землю припорошило первым слоем снега. Сяо размял руки и забрался с ногами на подоконник. О том, что делать в такое совершенно-свободное время не было никаких идей. Уроки — не хотелось, и в конце-концов студент отправился бродить по коридорам волшебной школы. Как оказалось не спалось не только ему: на входе в совятню Сяо лоб в лоб столкнулся со светловолосой девушкой с короткой стрижкой, на которой была мантия рейвенкло. Она зажмурила свои медовые глаза, приветливо улыбнулась и, заметив на нём гриффиндорскую спортивную форму, пожелала удачи в предстоящем матче. Когда Сяо поблагодарил её и думал уже расстаться с ней, девушка вдруг предложила: — Не хочешь составить мне компанию за завтраком? Я как раз направлялась на кухню, — она засунула руки глубоко в карманы мантии и застыла вполоборота. Сяо решил, что провести как-то свободное время и позавтракать сравнимо с убийством двух зайцев одним выстрелом. — Я не против. Всегда хотел там побывать. — Тогда идём, — девушка зашагала по коридору, и Сяо направился следом. — Как тебя зовут? — Люмин, — она бросила это уж слишком небрежно, а после на несколько шагов растянулась молчание, только и слышалось, что отражённое от сводчатых потолков эхо ударов ног о кафель. — А меня… — Сяо стало некомфортно в этой тишине, и он счёл вежливым представиться в ответ, но Люмин прервала его. — Сяо, я знаю. Неужели кому-то в этой чёртовой школе может быть неизвестно имя красавчика-гриффиндорца, играющего в квиддич, — она звонко рассмеялась. — Ну знаешь ли… под такое описание вообще каждый член команды подходит. Красота — слишком субъективное понятие. — Знал бы ты, сколько у тебя фанаток, мальчик мой… не говорил бы так, — они свернули на лестницу и начали спускаться вниз, — хотя мне ты и не интересен в романтическом плане, у нас в гостиной постоянно болтают о тебе. Тебе не приходят сотни тысяч валентинок четырнадцатого февраля? — Хм, обычно их действительно много, но не больше, чем у того же Гарри. Гарри Поттер, также учившийся на пятом курсе гриффиндора, был в команде одним из трёх охотников. Каждая факультетская команда состояла из 7 основных полевых игроков и нескольких запасных, которые тренировались, чтобы заменить кого-то, кто не сможет участвовать в матче по каким-либо причинам и чтобы попытаться попасть в основной состав на следующий год. Один был ловцом — тот, кто завершал игру и приносил команде 150 очков вместе с пойманным крылатым золотым шариком — это была роль Сяо. Трое нападающих, перебрасывая меж собой мяч, носивший имя квоффл, зарабатывали очки путём забивания голов в кольца соперника. Гарри, Джинни с четвёртого курса и шестикурсник Тарталья — капитан команды, которому постоянно трепали нервы шутками типа «ещё один Уизли», хотя он вообще не имел к ним отношения (более того, он переехал в Лондон из России только к двенадцати годам, и в Хогвартс перевёлся из Колдовстворца только на втором курсе, тогда как Уизли были англичанами в седьмом поколении) — играли вместе уже второй год. Джинни почему-то очень хотелось получить место в команде, и спустя время ей удалось занять место выбывшего выпускника. В игре существовали два чёрных тяжёлых мяча, единственной целью которых было сбивание всех подряд игроков с мётел. Задачей загонщиков было охранять от них свою команду, отправляя битами в игроков других команд. Последней линией защиты полностью заведовал вратарь. Сяо и Люмин оказались в полуподвальных помещениях рядом со входом в гостиную хафлпаффа довольно быстро — в этот раз лестницы оказались расположены очень удачно. Коридор тянулся дальше, заворачивая в сторону и спускаясь к этажам слизеринцев, и Сяо непроизвольно стал искать глазами ещё какую-то дверь. Заметив его метания, Люмин тихонько рассмеялась, а затем потянулась к натюрморту на стене и легонько дотронулась кончиками пальцев до наливной груши. Та, будто испугавшись щекотки, дёрнулась, а затем отворился проход в кухню. Это помещение с низкими потолками, где во всю сновали эльфы, было расположено точно под большим залом, и в нём в тех же местах располагались четыре факультетских стола и стол учителей. Существо с большими розовыми ушами и сморщенной кожей, являвшееся, кстати, домовиком, в синей потёртой шапочке и обёрнутое нелицеприятного вида тряпкой тут же подлетело к гостям кухни и поклонилось Люмин почти до пола. — Здравствуйте, госпожа Люмин, здравствуйте, юный хозяин. Чего вам хотелось бы съесть? — эльф подняла на девушку глаза. — Доброе утро, Рози, — эльф попыталась тут же рассыпаться в благодарностях, но Люмин уже перевела взгляд на Сяо и умело это проигнорировала, — Что ты хочешь? Они приготовят нам что угодно. «Если это действительно так… прекрасно», — подумал Сяо, а вслух произнёс: — Тогда можно мне блинчики с яблоком и корицей и зелёный чай пожалуйста? — Сяо перевёл взгляд вглубь помещения, а затем снова на Люмин, — А ты что будешь? — А мне… — девушка задумалась, — кофе, просто кофе. Капучино без сахара, вы знаете. — Будет сделано! — воскликнула эльфийка Рози и тут же испарилась, смешиваясь с толпой на кухне. Эльфы знали Люмин… удивительно. Теперь у Сяо были вопросы. Они устроились за ближайшим столом, и Сяо продолжил их диалог: — Как давно ты нашла вход на кухню? — гриффиндорец поставил локти на стол и умастил голову сверху, — Часто тут бываешь? Люмин поправила неаккуратно точчавшую прядку волос, накрутила на палец и ответила: — На третьем курсе её обнаружил мой брат и показал мне. Мы бывали здесь довольно часто, пока учителей не стало интересовать, почему мы не появляемся в большом зале. Тогда мне пришлось придумывать очень хитрую ложь. Не думаю, что нам поверили, но правды искать не стали, — она хихикнула, — Ты остаёшься на рождество? — почему-то девушка внезапно решила сменить тему. Тут же Сяо отметил, что длинные аккуратные ногти, накрашенные белым лаком, впились в ладони блондинки. — Ещё не знаю, — Сяо картинно посмотрел на наручные часы, — Я думаю мне уже пора идти, команда должна была проснуться, — после настолько наглого ухода от разговора Сяо не чувствовал никаких угрызений совести, сливаясь с неприятной для него лично темы. Он конечно дал понять, что это одна из точек давления на него, слишком чётко (учитывая факультет девушки, она точно поняла), но с другой стороны… да какая разница, — Пока! Спасибо, что составила компанию! — Не за что, до встречи, — Люмин мягко улыбнулась, а потом развеселилась чему-то в своих мыслях — Сяо этого не видел. *** Утро воскресенья было наполнено шумом. До каникул оставалась ровно неделя, как и до отправления Хогвартс-экспрэсса в Лондон с целью отвезти юных магов домой на праздники. Весь большой зал гудел, набитый учениками, в предвкушении самого ожидаемого квиддичного матча года. Кое-кто сомнениями поглядывая на потолок, который отражал погоду снаружи, и предполагал, что матч отменят. Тарталья знал, что этого не будет. Оценивая погоду, он морщился — самые плохие условия, особенно для ловли снитча. Нет, он не сомневался в своей команде, но… стоило проверить, как там Сяо. Последнего не оказалось в спальне с утра, и Тарталья полагал, что встретит его в большом зале. Его не было. С остальными членами команды он уже виделся: вратарь Оливер с седьмого курса повстречался ему в гостиной, Фреда и Джорджа, тоже шестикурсников, живших с ним в одной комнате, он разбудил лично. По поводу этих двоих — загонщиков — волноваться вообще не стоило. Они — два ходячих сгустка позитива, самоуверенности которым не занимать. Большие опасения вызывала младшая часть команды. Джинни заметно волновалась, но держалась бодречком. Тарталья подсел к ней на завтраке: — Как дела, принцесса? Готова разносить скользких змеюк? — он потерпел младшую по голове. Джинни дожевала свою яичницу, приложила кулак к груди и с максимально серьёзным лицом отрапортовала: — Так точно, капитан! — Вот и отлично, — Тарталья повернулся и оглялел стол, параллельно сдувая лезущие в глаза пряди волос. Его взгляд остановился на Гарри, о чём-то болтавшем с Роном, братом Джинни и близнецов. Гриффиндорец уже собирался подойти к охотнику, чтобы обсудить тактику сегодняшней игры, но в дверях промелькнула и тут же скрылась тёмная с голубыми прядями макушка в красной мантии, и Чайльд резко сменил направление. Сяо не собирался завтракать? Он просто прошёл мимо, а потому Тарталья почти бежал, чтобы догнать его. Во-первых, хороший завтрак — основной секрет успешной игры, а во-вторых, нужно было понять, справится ли Сяо сегодня с ловлей снитча и насколько ему вообще нужна будет помощь. Вы никогда бы не подумали — ни одному человеку не дано было знать это — насколько Тарталья сомневался в Сяо. Да, он гений, но, по скромному мнению рыжеволосого, много что может вывести его из строя. А сегодня его соперником в борьбе за снитч являлся Драко Малфой, ещё не проигравший ни одной игры. Тарталья выскочил в коридор, но товарища по команде уж след простыл. *** От свистка до свистка прошло, кажется, не так много времени. Мгновение — четырнадцать игроков в мантиях красно-золотого и серебряно-зелёного цветов взмыли в воздух. Метель ничуть не ослабела, снежинки носились вверх-вниз, точно обезумевшие, в их поведении, как и во всём этом дне, не было никакого порядка. Маленькие ледяные лезвия впивались в кожу, оставляли на лицах игроков мелкие царапинки, норовили попасть в глаза и закрыть обзор… трибуны раз за разом взрывались громом аплодисментов, но Сяо не слышал этого. Он был будто в вакууме, для него существовали лишь объём стадиона, метла да прячущийся где-то в метели золотой снитч. Удар сердца выбился из ряда похожих, хотя Сяо был спокоен, сосредоточен и до предела сконцентрирован. Глаза заметили блеск прямо над затылком ловца слизерина, Драко. Опасно, чертовски опасно. Если только он отклонит голову назад, заметит. И схватит быстрее: Сяо туда лететь метров десять наверное. Придумать манёвр? Всё, что приходит в голову не сработает, времени немного… Сяо решает, что тот, кто не рискует, не пьёт шампанского, и он сегодня тоже не выпьет, если отдаст 150 баллов и, соответственно, победу представителям змеиного факультета. Он резко рванул вниз, прямо к Драко, выжимая из своего нимбуса максимальную скорость. Может дело в метели, но ловец слизерина заметил приближающегося с чудовищной быстротой Сяо слишком поздно, чтобы как-либо реагировать. В его глазах застыло непонимание, даже рефлекторно двинуться с места не вышло. Сяо понял, что Малфой не успеет уклониться, но менять направление сам и упускать снитч был не намерен. Трибуны замерли. Кто-то прикрывал руками рты, от кого-то уже слышалась несдержанная брань… Сяо сделал бочку, успев схватить снитч у самого уха Драко, притом не задев самого ловца. Тот ошарашенно повернул голову и прикрыл рот — понял, что проебался — а потом сжал кулаки и беззвучно выругался. Сяо выбросил руку со снитчем вверх, взрыв над стадионом, а потом направился к команде, которая уже успела спуститься на землю. Гриффиндорская трибуна сошла с ума, многие выбежали на поле, обнимались и поочерёдно подхватывали на руки игроков. В гостиной уже готовился праздник. *** Сяо проснулся от того, что его очень аккуратно, будто боязливо, трясли за плечи. Можно было подумать, что человек проявляет нечто вроде тактичности, если бы не щекотавший самое ухо шёпот. Приоткрыв один глаз, гриффиндорец разглядел рыжую макушку Уизли. Того, который Рон. Как только Рональд осознал, что Сяо больше не спит, из его рта вырвалось: — Наконец-то! Тебя не добудишься! — интонация его к концу предложения поползла вверх. Сяо в ответ неразборчиво хмыкнул. — Так ведь каникулы же, зачем вставать? — А ты не едешь домой? Поезд вообще-то сегодня. А ещё тебя в гостиной ждёт Ху Тао. У неё что-то срочное, — Уизли резко выпрямился, запутавшись в пологе, — в любом случае, вставай! Я на завтрак… надеюсь Гарри не ушёл без меня, — с последними словами Рон уже закрыл дверь спальни и оказался на лестнице. Сяо последовал за ним сразу, не переодеваясь и не смотря в зеркало. В его волосах будто прошёлся ураган, прядки смешно топорщились в разные стороны, заспанные глаза презрительно глядели на мир узкими щёлками, а ещё он был в пижаме… и искренне не понимал, чего тут можно стесняться и почему младшекурсницы, находившиеся в гостиной, визжали и смущённо отворачивались. Прямо перед спуском с лестницы скрестив руки на груди стояла Ху Тао. Стоило Сяо показаться, как она пришла в движение: сделала пару шагов вперёд, дёрнула его за руку, начала активно жестикулировать… — Сяо! Я кажется вечность тебя жду, — она картинно приложила тыльную сторону ладони ко лбу и прикрыла глаза, — а ты ещё и в пижаме. — Ну да. Что тебе нужно? — Одевайся, проводишь меня на поезд, раз уж сам не едешь! Никаких но! Жду тебя через шесть минут, не хочу опоздать. — А если я не хочу? — Сяо свёл брови. Ничего против он, конечно, не имел, но для приличия стоило оказать сопротивление — однокурсница и так слишком часто вторгалась в его личное пространство. — У тебя нет выбора, солнышко! — от её слащавой улыбки Сяо аж передёрнуло. — Не называй меня так, — он сказал это спокойно, но отметил про себя, что был готов повысить голос. — Иди оденься, — Тао только хихикнула, — Если пойдёшь так, твои фанатики потеряют челюсти. На другом конце гостиной девчонка с двумя косичками спрятала нос глубже в учебник по истории магии. *** Как только ворота Хогвартса остались позади, Ху Тао схватила Сяо за руку и понеслась вприпрыжку по заснеженной дороге. Пальцы без перчаток нагло переплелись с затянутыми в тонкие чёрные перчатки пальцами парня. Снежные хлопья плавно спускались с неба, оставаясь на капюшонах и рукавах тёплых мантий. Сяо тоже нужно было домой. Не так давно за завтраком он получил письмо от отца, в котором тот заявлял, что Сяо «обязан явиться домой на Рождество и не позорить семью своим отсутствием на званом ужине». — И ты не поедешь? — Ху Тао повисла на его рукаве. — Не поеду. Не вижу смысла, — Сяо натянул повыше на нос красно-золотой шарф. Ху Тао искренне не могла понять, почему раз за разом Сяо не хочет возвращаться. Одним из его вечных аргументов было «дома скучнее», а говорить больше он попросту отказывался. Дальше шли молча. Добрались до Хогсмида, свернули к станции, узрели уже готовый отправиться паровоз. Массивная железная машина извергала клубы тёплого пара, тут же улетавшего вверх, к высотам облаков и редко решавшихся летать в такую погоду птиц. Тао обняла друга на прощание и, простояв так чуть больше, чем было позволено среднестатистическим друзьям, вдруг звонко рассмеялась и толкнула Сяо в сугроб. Тот, не растерявшись, приложил все усилия, чтобы она полетела следом. Их лица оказались совсем рядом, но обоих это не смутило. Поезд дал гудок — Сяо поморщился, встал на ноги и помог подняться подруге. Когда она уже стояла в дверях вагона, рука Сяо опустилась на её макушку и легонько потрепала. — Хорошо тебе провести праздники, — Сяо улыбнулся, и Ху Тао не могла не ответить тем же. В их обмене улыбками сейчас была искренность — та ценность, что встречаешь всё реже, когда вырастаешь. — Тебе тоже, — поезд дал сигнал к отправлению и тронулся. Сяо простоял на перроне, пока вагоны, уходящие вдаль, не перестали быть видны за пеленой снегопада и побрёл обратно в замок.