In the shadow of Christmas candles.

В Хогвартсе было оживлённо. Обычно всегда казавшийся пустым даже в учебное время, сейчас замок преобразился до неузнаваемости. Пропал элемент одиночества в атмосфере. Несмотря на то, что большинство учеников разъехалось по домам, стало больше общения, спонтанных разговоров, посиделок у камина в гостиных. Пока снаружи буйствовала вьюга, сугробами заносило землю, коркой льда покрывались снежные просторы, внутри будто разгоралось тепло. Шли последние приготовления к новогоднему балу. Итэр приближения праздника совсем не чувствовал. Организовать бал — это не только развесить украшения на стенах (что, между прочим, тоже делается не просто так, а по определённым законам), но и переорганизовать пространство главного зала, освободив место для танцев, подобрать музыку, составить меню, где должны быть любимые блюда каждого участника бала, написать и разослать приглашения, напомнить каждому про дресс-код, подготовить речи для учителей и ведущих… Новогодняя атмосфера так и лезла из всех щелей. Несуразная мишура с шариками, богатые композиции, всё-всё-всё это… вызывало, кажется, только рвоту. Итэр не устал, совсем нет. Но глазам искрящееся великолепное настолько приелось, что порой, заходя в большой зал, чтобы поужинать, он зажмуривался или смотрел только в пол да в свою тарелку. На новогодний бал из старост факультетов оставалось не так уж много. Гиперактивная Ху Тао, главный организатор всех праздников и событий, на собрании объявила, что она едет в гости к дедушке, зато второй староста с её факультета, Гарри, остался. Оба старосты рейвенкло также разъехались по домам, на слизерине остался только Малфой, который больше вносил смуту, чем помогал с организацией. Не то чтобы последний хотел как-то помешать празднику, но его вечное желание как-нибудь насолить старосте гриффиндора выливалось в бесконечные споры, дискуссии, иногда рукоприкладство (Итэр зарёкся их разнимать, а Ху Тао предложила дождаться, пока они перейдут от стадии отрицания к стадии принятия того, что между ними, цитирую, «какая-то странная химия»), на вторую старосту хаффлпафа положиться было решительно нельзя, так как она второй месяц валялась в больничном крыле, нарвавшись на проклятие — и где она его только взяла, никто так и не понял, ведь сама девушка не могла вспомнить даже своего имени. Впрочем и эта суета подходила к концу: вчера наконец были разосланы официальные приглашения. Подписывая то, что предназначалось сестре, Итэр улыбнулся: на позапрошлых выходных она таскала его в Хогсмид, чтобы выбрать ей платье. Надо сказать, что то бело-голубое, длиною в пол и с разрезами до середины бедра с двух сторон, с узорами, воплощающими китайские мотивы, пущенными несимметрично по низу подола, смотрелось на ней божественно. Полупрозрачные рукава дымкой окутывали её тонкие изящные руки, и Итэр невольно представлял её кружащейся с кем-то в вальсе. Ладно, он даже знает с кем. Сестра не говорила, но как бы ни пыталась сохранить отношения в тайне, Итэр давно всё знал. И её лёгкие улыбки, и, казалось, дружеские объятия, и нежный румянец на щеках, и её такое очевидное желание проводить всё больше времени не с братом… Он не знал, почему она не рассказывает, не задумывался об этом надолго, ведь… он привык быть честным с собой, сестрой и всеми подряд, и его тактика почти всегда работала — человек был честен в ответ. Доверялся и доверял. А если не рассказывать есть причины, Итэр подождёт того момента, когда Люмин будет готова. *** Сяо ожидал своё приглашение, ведь о проведении бала было объявлено чуть ли не за месяц, но совершенно не ожидал, что его попросят пригласить на бал партнёра. В приглашении аккуратным почерком по пергаментной бумаге значилось: «Ученики четвёртого курса и выше должны явиться на святочный бал в сопровождении кого-либо, кто будет являться их парой на время бала. P.s.: Если вы давно не решались признаться кому-то в чувствах — дерзайте, эта новогодняя ночь для вас. С уважением, совет старост факультетов». — Раз уж это обязательно, — размышлял вслух Сяо, сидя в гостиной, — я могу пригласить Ху Тао. У неё и парня вроде нет… — Не можешь, Сяо, — раздался сзади девчачий голос, а затем, обойдя диван, рядом с ним приземлилась Гермиона Грейнджер, тоже пятикурсница гриффиндора, — Тао же уехала на каникулы. И ты сам её провожал. Сяо зажмурил глаза, осторожно открыл, всё же осознал слова однокурсницы, а затем протянул со вздохом: — Тооооочно, — он тут же сложил руки на груди изображая бурную мыслительную деятельность, — А ты с кем идёшь, Герми? — Я? Я пригласила Рона, — девушка самодовольно ухмыльнулась. — Так можно было? Разве не… — Сяо неловко застыл, не решаюсь произнести то, что не понравится собеседнице, однако она сама перебила его и подхватила мысль. — По правилам этикета парень должен приглашать девушку, это да, но знаешь — если не взять всё в свои руки, отступая от общепринятого, а просто ждать, никогда не увидишь результат. Вот честно мне скажи: Рон хоть раз задумывался о бале и о том, с кем он пойдёт? — Не знаю, мы вроде не настолько близки, но при мне не упоминал. — Ни при ком не упоминал. А я, может, танцевать хочу. Вальс. Что хочу, то и буду делать, знаешь ли, — Гермиона рассмеялась, — Тебе кроме Тао некого пригласить? — Мне? Кого угодно. Не столь важно, с кем танцевать, если ни в кого не влюблён, верно? *** Перед ужином Сяо наконец заметил следящие за собой чёрные тени. Поднявшись по каменным ступеням к портрету Полной Дамы, он лениво зевнул и назвал пароль. Хранительница гостиной посмотрела на него до странного презрительно, но проход открыла. Неясно, что за сигнал свыше поймал его мозг — Сяо назвал это интуицией — но Сяо пришло в голову, юркнув в гостиную, тут же захлопнуть дверь. По ту сторону возник неясный тихий шорох, крохотный звук, не дольше полусекунды, а после стало тихо. Тишина просто не могла быть хорошим знаком. Если нечто имеет злой умысел, хочет напасть со спины, оно хоронится в темноте, скрывает своё присутствие полностью. Хогвартс только обманчиво безопасен. Сяо сам знает два секретных прохода, и знает, что их на самом деле больше. Но даже несмотря на то, что гриффиндорец взял себе за привычку ничему сильно не удивляться и принимать как должное случающиеся повсеместно ошибки (вроде тех же дырок в магическом поле), посторонние на территории школы — это уже чересчур. Сяо знал точно — это люди отца, и цели у их визита могло быть только две — или наказать его за непослушание, или забрать домой. Наиболее вероятно, кстати, что обе одновременно. Магический мир, вопреки ожиданиям магглов, сказкой не был. Что им обычно представляется, когда они задумываются о магии? Безбедная жизнь без нищеты, войн и социального расслоения? Танцующие канкан единороги? Счастливое светлое будущее? Но мир тех, кто обладает магией, и кому она не доступна — всё один и тот же. Грязный, тщедушный, отвратительный до рвотных позывов. Есть те, кто находятся на верхушке, есть те, кто на самом дне, и тут уж нет надежды со дна вылезти, если ты грязнокровка. Слово ругательное, само сочетание букв неприятное, но стоило бы называть вещи своими именами? Стоило бы понимать безысходность и не лелеять надежд. Стоило бы. Семья Сяо, впрочем, относилась к древнему роду чистокровных волшебников. И это тоже требовало соблюдения всяких правил, на которые плевать хотелось с высокой колокольни. Отец Сяо устраивал предновогодний званый ужин, на который приглашались только чистокровные элиты, и всем членам семьи необходимо было на нём присутствовать. А у Сяо в печёнках уже сидели ежегодные пиршества лицемерия, где ему, как ребёнку, ничего не смыслящему, а кроме того непосвящённому в секретные взрослые дела и имеющему «нечёткое представление о ситуации в мире и идеалах», не давали и слова сказать. Подходили взрослые, со слабыми улыбочками расспрашивали про школу, квиддич, друзей… в ответ тоже нужно было мило улыбаться, даже если в груди кипел гнев или хотелось плакать. Впрочем и правильно, что не давали. Сяо бы разрушил репутацию своего дома одним только: «Одна из маглорожденных, которых я знаю, является лучшей ученицей потока. И это без преувеличения так». В этом году Сяо присутствовать на празденстве не собирался никаким образом. Поэтому когда по пути в большой зал на ужин его окружили четыре человека в чёрном, он, нисколько не удивлённый, выхватил палочку приготовился защищаться, перебирая в голове самые эффективные заклинания. Что насчёт любимого поттеровского экспелиармуса? Нет, остальные трое не станут ждать. Надо обезвредить четверых разом. Может оглушить? Пока мысли в темноволосой голове скакали по кругу в попытке решить, как лучше действовать, от одной из фигур послышался вкрадчивый шёпот. Голос был знакомый и даже родной — человек под мантией с десяти лет являлся личным дворецким Сяо. — Молодой господин, вы, видимо, пропустили поезд. Или забыли прочесть письмо отца. Смею напомнить вам, что ваше присутствие обязательно на званом ужине. — Отвали, Рик, — Сяо не хотелось подбирать выражения на голодный желудок, — Кажется я ясно дал понять, что не поеду, — Сяо поднял глаза и посмотрел пристально туда, где скрывалось за капюшоном лицо дворецкого. — Господин, Ваш отец велел передать Вам, что Ваше мнение здесь роли не играет. Вы обязаны пойти с нами. Сяо знал, что разговоры бессмысленны. Что приказание отца — закон, что от его неисполнения пострадает каждый — возможно даже матушка, родившая несуразное дитя — однако… — Бомбардо максима! — вырваться из-под контроля так хотелось… это был плод, сладкий, истекающий соком, манящий и невероятно соблазнительный, и не вкусить его было бы преступлением по отношению к себе. Такое заклинание не могло сдержать хорошо натренированных слуг надолго, но гриффиндорцу удалось ускользнуть и скрыться из поля зрения. Пока четверо в чёрном восстанавливали ориентацию в пространстве и решали, как разделиться, Сяо уже оказался на этаж выше. Ещё. Ещё. И ещё. Дальше потолок, но рядом — через коридор — астрономическая башня. Неведомая сила тянет Сяо всё выше и выше, что-то (но не логика, кричащая, что он гонит себя в тупик) подсказывает, что именно там его и встретит свобода. Сердце в груди стучит, как бешеное, в ушах отдаются его удары, не давая прислушаться к тишайшим звукам. Может быть он топал слишком громко, и его вот-вот настигнут. Во рту мгновенно пересохло — но это не имеет значения, пока Сяо продолжает подниматься по винтовой лестнице, перескакивая через две, три, четыре ступеньки. Дверь на крышу заперта, но когда замок был проблемой для волшебника? Алохомора — отпирающее заклинание — работает с точностью швейцарских часов. В железном замке что-то щёлкает, Сяо, быстро вдыхая и выдыхая, дёргает дверь, а оказавшись на крыше захлопывает её и прислоняется к ней спиной. Сначала старается выровнять дыхание и только потом оглядывается… Тут же в ужасе замирая, ведь у перил кто-то стоит. Фигура в чёрной школьной мантии невысокая, не похожая на взрослую, кажется совсем не замечает гриффиндорца. Вот только когда Сяо хочет уйти, она резко оборачивается и чуть хрипловатым голосом произносит: «Кто здесь?» Сяо мог бы бежать, мог бы скрыться в мгновение ока, но что-то останавливает его. Он замирает на месте каждой клеточкой тела, пока незнакомец (это последний раз, когда Сяо назовёт его так; через секунду он узнает длинную светлую косу старосты пуффендуя) опирается спиной на перила и рассматривает гостя. Сяо не стесняясь смотрит в ответ. Первое, что приходит в голову, такое спонтанное — не холодно ли ему зимой на улице в одной лишь лёгкой мантии. Гриффиндорец делает пару шагов ближе, потом резко оборачивается и вешает на дверь запирающее заклятие — на всякий случай — доходит до края башни и устремляет взгляд вдаль, где ничегошеньки не разобрать за снежной пеленой. — Что ты здесь делаешь? — быть может Итэру интересно, быть может это лишь его обязанности старосты. Сяо не отвечает, только поворачивается и снова смотрит на румяное от холода лицо пуффендуйца. Рассматривать чуть спутанные светлые брови, покрасневшие уши, снежинки в волосах и потрескавшиеся губы гораздо интереснее, чем невыразительную мёртвую даль. Чёлка лезет Итэру в лицо, путается в густых ресницах, закрывает обзор на медового цвета глаза. Порыв слишком силён, чтобы ему противиться — Сяо осторожно протягивает руку, отодвигая волосы с чужих глаз, и замечает скопившуюся в них влагу. — Что случилось? Почему ты здесь один… плачешь? — произносить это почему-то до безумия неловко, да Сяо и сам своим словам удивляется — обычно ему нет дела до чувств других людей. Глаза Итэра чуть покрасневшие от застоявшихся там слёз, но смотрят с каким-то ощутимым достоинством, будто и не он сейчас расстроен. — Ты бежал. От кого? — Итэр не только ловко переводит тему, но и заставляет Сяо ощущать себя перед одногодкой очень маленьким. Так чувствует себя случайно что-то сломавший ребёнок перед отчитывающим его взрослым. И пока чужие глаза смотрят на него выжидающе, он понятия не имеет, что ответить. Сердце в груди колотся учащённо, а то, от чего он вообще пытался убежать, расплывается, покрывается молочным туманом, пропадает где-то в недрах памяти. Даже если Сяо хочет ответить, уже просто не может. На лестнице слышатся шаги, за ними следует глухой удар в дверь. Это отрезвляет, но недостаточно быстро, а когда дверь слетает с петель, Сяо понимает, что его за руку грубо тащат к противоположной стороне башни. Итэр быстрее. Думает, ориентируется, осознаёт ситуацию и действует. Пока сознание гриффиндорца проясняется, Итэр уже приказывает ему садиться на метлу позади себя. Сяо подчиняется — но внутренне он немного возмущён. Он впервые летит как пассажир, да ещё и за спиной того, кто не играет в квиддич. Через несколько секунд он уже удивлён, как умело староста пуффендуя управляет метлой. Изначально он легонько хватает его за плечи — но это не только не удобно, этого не достаточно, чтобы удержаться, пока потоки ветра хлещут по щекам и развевают полы мантий. Приходится пропустить свои руки под чужими и обвить чужую тонкую талию. Кажется вслед им летят заклятия, но Итэр ловко уводит метлу, скрываясь за одной из башен. Они приземляются недалеко от стадиона, спускаются на землю, и пока Сяо мямлит «Спасибо», староста оборачивается резко и ловит чужой подбородок кончиками пальцев, привлекая к себе внимание. Его голос звучит жёстко: — От кого. Ты. Бежал. — Слуги отца. Понятия не имею, как они оказались в Хогвартсе, но им приказано забрать меня домой, а я… лучше в запретом лесу проведу Рождество, чем там, — кажется самообладание возвращается. — И они наверняка будут поджидать тебя в гостиной факультета? — Верно, — волосы обоих парней развеваются под порывом ветра, и часть выбившихся из косы длинных прядей Итэра касается лица Сяо. — Ой, извини, — парень неловко смеётся, — возвращаться туда сейчас не вариант, как и в большой зал. Давай я пока спрячу тебя у себя в комнате, а после подумаем, что сделать. Тут такая холодина, мои мозги будто в лёд превратились. Или в холодец. Бррр, — Сяо сначала хочет вежливо отказаться — он со своими проблемами и сам разберётся, не маленький — но всё же кивает и благодарит. А уже через минуту они влетают в окно спальни пятого курса пуффендуя. *** У Итэра, кажется, комплекс спасателя или что-то в этом роде. Может это профдеформация из-за обязанностей старосты? Но ведь их не так уж и много. Да и в любом случае одна из них — помогать ученикам. А Сяо в помощи нуждался. Итэр передёргивает плечами от окутавшей тело прохлады. В спальне никого нет, и парень тут же кидает метлу около своей кровати. Стягивает с плеч потяжелевшую от растаявшего на ней снега мантию и быстрыми шагами направляется в ванную, чтобы не запачкать пол. С появлением магии в его жизни уборка, конечно, стала в разы легче, да и не приходилось самому это делать в школе, где порядком заведовали домовики, но ненависть к ней так никуда и не делась. А ещё убирать за собой было худшим в жизни унижением. — Дрянной мальчишка! Ещё и нюни разводить вздумал! Я тебя спрашиваю, у тебя голова на плечах есть вообще?! Или просто мешок, набитый тупой соломой?! — изо рта высокой полной женщины вылетали капельки слюны. Семилетний Итэр весь сжался, инстинктивно прикрывая грудь и плечи, но в то же время не решаясь прикрыть руками голову. За такое — он уже знает — могло достаться ещё больше. Она бы наверняка стала отрывать его руки от головы, резко хватая и грубо сжимая запястья, чтобы он смотрел на неё, пока его ругают. Перед мальчиком на полу растекалась лужица сладкого чая. — Теперь, блять, ты возьмёшь тряпку и уберёшь сначала эту лужу, а потом сделаешь генеральную уборку на всём первом этаже, включая все уборные и кухню. И будешь думать, прежде чем что-то делать своими кривыми ручонками. И да, не вздумай просить никого о помощи, а то на пару займётесь уборкой всего здания! — Итэр, давая в себе поступающие слёзы, лишь коротко кивнул. Опять он попался на такой безделице. А в тот прошлый раз, когда Люмин попыталась помочь — Итэр запомнил это, кажется, на всю оставшуюся жизнь — воспитательница собрала всех детей детдома в актовом зале и властно проорала: — Сейчас вы увидите пример того, что бывает с теми, кто пытается меня обманывать. И это произойдёт абсолютно с каждым, кто попытается не исполнять наказание. Этот мальчишка, — она с силой дёрнула Итэра за руку, заставляя подняться, — сегодня провинился. Я разрешаю каждому из вас намусорить на первом этаже, и до вечера Итэр должен будет вычистить каждый угол, иначе останется без ужина! В этот день Итэр узнал, как много людей на самом деле были рады испортить ему жизнь. И остался без ужина. *** Сяо, тоже стянув с себя мантию, остался сидеть на подоконнике. У пуффендуйцев спальня почти не отличается — только пологи кроватей красоты другими гербами и украшены в другие цвета. Итэр скрылся в ванной так быстро, что Сяо даже не успел поблагодарить его за помощь. Впрочем уже через пару минут Итэр взглянул в зеркало, понял, что он был не один, и позвал его. — Сяо! Иди сюда! Ты же тоже весь замёрз наверное? — Сяо припоминает, что он не называл своего имени, и заходит в ванну, становясь за спиной греющего руки в обжигающе-горячей воде Итэра. — Я не говорил, как меня зовут. Ты что, всю школу по именам знаешь? — Итэр вдруг развернулся, опираясь поясницей о бортик раковины и поймал руки гриффиндорца своими (приятно тёплыми). Рассмеялся и потянул его тоже к горячей воде — греться. — Не всю, но члены квиддичных команд мне явно знакомы. Мой руки, моё полотенце вон там, — Итэр показал себе за спину, — Я пойду поищу нам сухую одежду, — пуффендуец встряхнул руки, избавляясь от капелек воды, промакнул их полотенцем и ушёл в комнату. Сяо простоял ещё немного, пытаясь осознать, что же сейчас было. Зачем незнакомому парню… делать всё это. Они даже не на одном факультете. Выйдя из ванной, гриффиндорец нашёл Итэра сидящим на самой дальней от двери кровати. Тот дружелюбно улыбнулся и похлопал рядом с собой, приглашая присесть. Как только Сяо оказался рядом, Итэр протянул ему бежевый свитер с вышитой кажется вручную символикой. На самом блондине был почти такой же, но оттенка кофе с молоком. — Что это за герб? — спросил Сяо, рассматривая английский щит с изображением двух звёзд, находящихся почти вплотную одна к другой, вышитый серебряными нитками. — Это, — Итэр улыбнулся, — наш с сестрой. Мы вообще-то детдомовские, но тем не менее мы — семья, и мы сами придумали себе герб, когда нам было по пять. А когда она научилась держать в руках иголку и нитку, стала вышивать его везде, где придётся. — Ясно, — Сяо натянул свитер через голову, — а у моей семьи герб уже давным-давно появился. Летучая мышь. Не люблю её. — Что так? — Итэр повернулся к Сяо всем телом, с интересом вглядываясь в черты лица. — Ассоциируется с темнотой сразу. Ей хорошо в темноте. А я наоборот — люблю тепло и свет. Хотя по мне так и не скажешь наверное? — Это точно, — Итэр посмеялся, — уж прости, но ты как снежная королева — холодный. — А ты откуда знаешь? Мы с тобой не общались ни разу, я же прав? — Прав, но… ха-ха. Однажды — ладно, даже не однажды — мы с сестрой успокаивали нашу подругу, ревущую на кухне, потому что на её предложение познакомиться ты сказал: «Зачем?» А девушка в тебя с первого курса влюблена между прочим. Я полгода уговаривал её попробовать начать общаться с тобой. — Не помню такого, — Сяо нахмурился, — В любом случае, я не хотел её обидеть. — Ладно, забей. Надо решить, что делать с твоими преследователями, — Итэр вдруг перешёл на тот официальный тон, которым он обычно объяснял первокурсникам дорогу до кабинета или делал факультетские объявления, — Можешь описать? Знаешь сколько их было, рост, вес, телосложение, имена — любая информация. — Это слуги из нашего дома, — Сяо кивнул сам себе, — один из них Рик, остальные четверо голоса не подавали, но все высокие. Что ты собираешься сделать? — Ничего радикального, просто упрекну Дамблдора в том, как «замечательно» работает защита Хогвартса. Хоть бы он только был на месте. К вашему декану меня что-то не тянет идти. Я ещё и на трансфигурации последний раз не был… влететь может. Сяо впервые слышал, чтобы кто-то осмеливался прогуливать уроки Макгонагал, и даже знал, что многие приходили больными, в то время как им полагалось бы находиться в больничном крыле, чтобы только не упустить ни капли материала. Профессору было всё равно, были вы на уроке или нет, тему все должны знать как свои пять пальцев. Трансфигурация вообще была одним из самых сложных предметов и часто лишала студентов отличного аттестата. Итэр тем временем крикнул: «Я скоро, подожди меня здесь пока. Если тебя поймают, мне нечем будет доказывать, что в школьной защите дырки», — и скрылся за дверью, устремившись в известном направлении.