In the shadow of Christmas candles.

Беллатриса прикрыла глаза и выдохнула сквозь плотно сжатые зубы. Из-под плотного тёмного капюшона её мантии поднялось облачко тёплого пара — октябрьскую ночь сковало морозом. В последнее время ведьме не улыбалась удача. Когда она постучалась в двери приюта, три тысячи двести восемьдесят пятый день с исчезновения Тёмного Лорда был уже на исходе. Ей не нужно было считать или записывать, чтобы знать в точности, сколько успело пройти с того момента, когда весь мир взорвался счастливыми криками людей, что пребывали чуть ли не в экстазе от поразившей каждого волшебника новости. Тёмного Лорда больше нет! Больше не надо бояться! Теперь добро безраздельно правит миром! Теперь добро своим жалким мягким сердцем позволит магическому миру пасть благодаря смешению с кровью магглов. Впрочем, Беллатрисе было всё равно — её мир уже пал. Он ограничивался лишь одним человеком, в руках которого ей хотелось быть самым мощным и смертоносным оружием. Никто больше на чертовом свете не заставлял её кровь бурлить так радостно, когда люди вокруг стояли на коленях и молили о пощаде. Но конечно грязнокровки пощады не заслуживали, они не были достойны не то что целовать мантию её лорда, но даже произносить своими грязными ртами мольбы о пощаде. Ничей больше одобрительный взгляд не сводил так с ума, когда ей приходилось пытать кого-нибудь в его присутствии. В такие минуты счастливая полусумасшедшая улыбка сама наползала на лицо ведьмы, и она не считала нужным скрывать свои чувства. Женщина разделила в уме и в удивлении вскинула брови — прошло уже целых девять лет, но, какими бы тягостными и долгими они не были, для неё были сравнимы с мгновением. Беллатриса знала, что он вернётся, что он просто не мог умереть от руки младенца, не достигнув той цели, что поставил перед собой. Знала, не теряла надежды и искала малейшие зацепки, которые подсказали бы, как вернуть Тёмного Лорда. Без него в мире было тоскливо. Итак, спустя девять лет поисков, ведьма оказалась на пороге того приюта, где вырос её повелитель. Узнать что-то о Волан-де-Морте при его жизни было едва ли возможно, информацию он хранил как зеницу ока и не доверял во многом даже самым приближённым. В то время Беллатриса была ещё относительно юна и неопытна, а потому такая скрытность очень обижала её. Однако, оглядываясь назад сейчас она понимала — это была лишь вынужденная мера. Будь личная информация Волан-де-Морта доступна кому-нибудь кроме него самого, вряд ли он смог бы спокойно спать, ведь как враги, так и сторонники могли быть до ужаса назойливы — особенно глупцы. Чтобы вернуть к жизни своего повелителя, Беллатриса сделала то, чем раньше никогда бы не занялась. Однако доверять она не могла никому, в особенности бывшим коллегам, и даже семье на тот момент не решалась рассказать. Так и не рассказала бы, не потребуйся ей их помощь. Но это позже, сильно позже, а сейчас женщина могла полагаться только на свои силы. Чтобы найти информацию о том, как продлить или возродить жизнь, ей пришлось посетить библиотеку и прочитать там каждую строчку каждой книги запретной секции. Лондонская магическая библиотека отняла у неё несколько месяцев — безрезультатно — но она знала, что рано или поздно зацепки должны найтись. Она посетила все библиотеки Европы, допрашивала с помощью сыворотки правды встречавшихся ей мудрецов, и с первого взгляда казалось, что всё бестолку. Однако тонкая полупрозрачная нить, похожая на леску, надёжно связавшая её сердце с Тёмным лордом, постепенно вела её в правильном направлении. Был август — летняя гроза, необычайно сильная, накрыла небольшой курортный городок на юге Франции. Ветер срывал крыши домов, гнул и ломал деревья, молнии рассекали небо, словно удары божественным хлыстом, несущие кару роду человеческому. Его завывания и стоны разносились по округе — над полями высоко в небе и между травинок, над бушующим морем, в пещере на обрыве, куда простому человеку было не добраться — нигде было не скрыться от этого звука. Он забирался под кожу, отчего сидевший в пещере человек дрожал. Однако он был ранен в печень и не чувствовал холода. Тёмная фигура возникла перед ним неожиданно. Она начала приближаться — по каменному полу отчётливо слышны были удары каблуков. Защищаться не было ни сил, ни желания, ни смысла. Маг — старик с космами седых волос — раскусил лежавшую за щекой ампулу с ядом. Беллатриса заметила движение челюстей и чертыхнувшись рванула вперёд, одновременно накладывая замедляющее распространение яда заклинание. Старикан должен был успеть ответить на её вопросы, не зря же столько сил ушло на его поимку! Беллатриса не прогадала. Её мастерство в последние годы выросло многократно, и заставить мага говорить оказалось не сложно. Он подарил ей ещё одну зацепку. Книга, в которой суть магии крестражей была описана подробно — в отличие от всех тех стыдливых обрывков информации, что она видела раньше даже в древнейших трактатах — всё-таки находилась в Хогвартсе под защитой Дамблдора. Что ж, она подозревала. Может быть в начале пути это и вызвало бы трудности, но сейчас — нет. Украсть её было, по прикидкам ведьмы, легче лёгкого. Гарри Поттер, Мальчик-которого-она-ненавидит, поступил в Хогвартс как раз в тот год, когда Беллатриса проникла в кабинет директора школы и сделала копию книги при помощи одного французского мощного заклятия. Для возрождения волшебника, создавшего крестражи, было два пути. Первый мог занять много времени, от тридцати до пятидесяти лет в зависимости от собственной силы волшебника, для второго кто-то должен был провести ритуал, чтобы переместить кусочек души из предмета в тело. Беллатриса твёрдо решила выбрать второй способ и погрузилась в изучение текстов и формул фолианта. Первое, что стоило сделать — нужно было найти пренадлежащий Тёмному Лорду крестраж. *** Сиротский приют стоял всё на том же месте, что и пятьдесят три года назад, когда сирота по имени Том Реддл получил своё письмо из Хогвартса. Всё так же скрипела калитка, всё то же было количество комнат, на тех же местах располагались кровати, даже атмосфера запущенности и бедности не изменилась. Другими были только населявщие детдом дети, да старые няньки поуходили на пенсии, сменившись чуть более свежим персоналом. По дороге сюда Беллатриса всё ещё раздумывала, стоило ли давать магглам о себе знать, а сделав вывод, что пара разговоров с оставшимися из числа старой гвардии сотрудниками не принесёт значительных неудобств, направилась прямо к кабинету владелицы приюта. Женщина, утопавшая в мягком кресле с газетой в руке испуганно подняла глаза, когда к ней вошли без стука. Разгневанная нахальством ночной посетительнницы, подскочила, начала было сыпать ругательствами. Это была безвозвратно поседевшая сухонькая и тонконогая дама, ходившая всегда на каблуках не меньше семи сантиметров, несмотря на свой и так высокий рост. Года, конечно, согнули её, искривили осанку, но в неизбежном процессе скрючивания позвоночника в кольцо конечная стадия не была достигнута, и, можно смело предположить, была ещё весьма и весьма далека. Ведя с кем-либо беседу, она не чувствовала себя комфортно, потому что, учитывая и каблуки, была более, чем на голову всех выше. Шея — наклонённая, чтобы звуки чужой речи не пролетали мимо ушей, ведь переспрашивание ставило её в неловкое положение, коих она на могла терпеть — начинала сначала ныть и чесаться, а потом старушка и вовсе не могла унять постоянную боль, как её не поверни. Несмотря на причиняемые ростом неудобства — если нужда заговорить с кем-то не терпела никаких отлагательств — она теперь уже не пыталась никак поменять ситуацию, сравняться с общественностью, а, ведя дела, смотрела свысока. Сейчас она точно так же взирала на незванную гостью. Беллатрисса прошествовала вглубь помещения, заняла диван рядом со столиком и выпрямила спину, показывая всем видом своё превосходство. Это было её маленькой отдушиной — говорить было противно, но соблюдать приличия тоже приходилось. — Я хочу задать несколько вопросов про Тома Реддла, он жил в этом приюте около пятидесяти пяти лет назад. Вы, должно быть, ещё помните его, ведь тогда занимали пост одной из воспитательниц, — Беллатриса обворожительно улыбнулась, но хозяйка приюта не оценила внешней привлекательности волшебницы, ибо её голову целиком и полностью занимали гневные мысли. — Как Вы, дамочка, посмели ворваться в мой кабинет без стука! Как посмели насмехаться надо мной! И почему я вообще должна что-то рассказывать?! Вы слишком наглы и лицемерны, чтобы получить от меня хоть какую-то информацию! Которую я по уставу не должна разглашать! — минутный ступор старухи прервался как раз когда Беллатриса закончила говорить, и она без промедления начала поливать гостью бранью на повышенных тонах. У ведьмы было много различных способов заставить её говорить, но непростительных заклятий или сыворотки правды тут не дошло бы. Да и использовать против маггловской дуры магию было бы просто неинтересно и даже расточительно. Вместо этого Беллатриса решила повеселиться. Она сделала вид, что сжалась на месте и потупила взгляд, будто бы смущаясь. Будто брань могла подействовать на неё. — Простите, бога ради! Матушка, вы не так меня поняли. Мне очень-очень нужна ваша помощь! Дело в том, что Том, он… — и она замолчала, так и не договорив, а только сверкая глазами из-под вновь натянутого капюшона и демонстративно мелко подрагивая. — Что? — женщина в конце концов не выдержала, любопытство пересилило, желание сунуть нос в чужие дела у скучающей старушонки обострилось. — Он… он мой возлюбленный… почти муж… — Беллатриса намеренно замедлила речь до невозможности, делая длинные паузы, будто ей непросто произносить все эти слова. Старушка слушала, затаив дыхание. — Был им, но… не так давно он… скончался. Понимаете, у нас не было секретов друг от друга, и только рассказ о своём детстве он откладывал, — она шумно выдохнула. Не было какого-либо сценария, но рассказ выходил складный, — Я так и не выяснила настоящей причины его смерти, но он не был стар и не болел. Мне кажется его убили, но у всех его врагов, о которых я знала, есть алиби. Ваш рассказ о годах, проведённых им здесь, теперь, кажется, моя единственная надежда найти разгадку. Среди моря лжи была лишь одна единственная правда, до смешного одинокая. Беллатриса Лейстрендж действительно была влюблена в Тёмного Лорда. Смотрительница приюта не смогла сдержать слёз, слушая жалобный и заикающийся голос ещё недавно такой высокомерной женщины. Наверняка это Том научил её, а теперь под шквалом эмоций поведенческая маска рушилась, с грохотом падая на пол. Старушка подошла к ведьме и дотронулась обеими руками до её головы, желая успокоить. Беллатриса едва сдержала рвотный позыв и отметила про себя, что как только уйдёт отсюда, сразу же примет душ. — Хорошо, дитя, — голос директриссы детдома сменился с громогласно-раздражённого на тихий и убаюкивающий во мгновение ока. Таким талантом обладали только люди, долгое время проработавшие с детьми, — Я помогу тебе, чем смогу. По крайней мере я надеюсь, что ты найдёшь эту историю занимательной, — она наконец села в кресло напротив и начала рассказ, по очереди выпутывая из глубин своего сознания воспоминания, связанные с Томом Марволо Реддлом. *** Шёл второй час безуспешной болтовни, и Беллатриса уже окончательно убедилась в бесполезности хозяйки приюта. Она сидела на краешке дивана, обтянутого коричневой тканью, закинув ногу на ногу и подперев щёку кулаком, на журнальном столике перед ней в маленькой белой чашечке остывал чай. Порывы подняться и уйти, чтобы поискать магический тайник, накрывали ведьму каждые пять минут, но по какой-то причине она оставалась и слушала. За окнами было темно, на небе зажигались первые звёзды, а время приближалось к полуночи, когда волшебница внезапно почувствовала сильный всплеск магической энергии. Беллатриса тут же сосредоточилась, запоминая примерное место, а потом взмахнула палочкой, произнося «обливио», и стремительно вышла из кабинета. Она так надеялась, что это душа Волан-де-Морта, узнала её энергию и отреагировала, желая показать себя, но… Спустившись по лестнице и практически пролетев по тёмному коридору первого этажа она распахнула дверь в одну из комнат, — небольшое помещение заливал свет стоявшей на подоконнике свечи — которая не выглядела обитаемой. С десяток кроватей были разворочаны, перевёрнуты, несколько — сломаны, повсюду валялись куски ткани — простыней и одежды, то тут, то там виднелись обломанные ножки стульев. Несколько детей испуганно столпились в дальнем углу комнаты, не получив никаких повреждений, но один — черноволосый мальчишка — находился под завалом — под самой большой кучей обломков справа. Он еле-еле хрипел, говорить ему мешала обрушившаяся сверху тяжесть. А посреди помещения стояла девочка, как и все здесь лет девяти, и неотрывно смотрела на то место, где под завалом находился пацан. Правда стоило войти Беллатрисе, она обернулась, и в горящих глазах её не было ни капли сожаления. Судя по её спокойствию, она прекрасно осознавала, кто именно стал причиной произошедшего здесь погрома. Уже покинув приют, Беллатриса всё не могла перестать думать о том ребёнке. Каким природным потенциалом нужно обладать, чтобы творить такое ещё до учёбы в Хогвартсе? Наверняка этой девчушке суждено стать великой волшебницей, быть может однажды им даже придётся сразиться, если она поступит на гриффиндор и станет угрожать Тёмному Лорду, чего, конечно же, не хотелось бы. Вот бы сделать её последовательницей Волан-де-Морта уже сейчас? Тогда она не только не представляла бы угрозы, но и очень сильно помогла бы на пути к его цели. К сожалению оставить на руке пожирателя смерти чёрную метку мог только сам Тёмный Лорд. Беллатриса вытянула руку вперёд, закатав рукав, и вгляделась в свою татуировку в виде змеи, выползающей из черепа, что сейчас была тусклой и полупрозрачной. Уже девять лет. Одним из скрытых желаний Беллатрисы было вновь увидеть, как рисунок наливается чёрным цветом, почувствовать жжение и тут же явиться на зов повелителя. Уличный фонарь делал светлую кожу желтоватой, и вдруг на оголенную руку приземлилась упавшая с неба капля. Потом ещё одна и еще, и еще, и еще. Именно в этот момент Беллатрисе впервые пришло в голову создать свой аналог чёрной метки, чтобы вербовать сторонников, а когда придёт время заставить их принести клятву верности её Лорду. Через какое-то время она действительно сделала это. Впрочем, ей не нужно было агитировать многих. Нужно было получить только лучших. Те, кого она хотела видеть в рядах пожирателей, должны были представлять опасность, будучи на другой стороне. Девятилетняя Люмин из приюта стала первой. Конечно, в процессе разработки плана переманивания в свою организацию, Беллатриса изучила биографию девочки, чтобы иметь представление о том, как произвести на ребёнка положительное впечатление. «Люмин, светлые волосы, медового цвета глаза, 120 сантиметров роста… есть брат близнец, — ведьма читала личное дело, — оба родителя погибли при взрыве газа в квартире». *** Беллатриса снова посетила приют тремя неделями позже. В этот раз она не стучалась и не входила через двери, а сразу трансгрессивовала внутрь. Одежда её отличалась от обычной: благодаря попытке не вызвать у девочки страха и отторжения ведьма решила следовать маггловскому дресскоду и надела широкие чёрные джинсы и светлую бежевую футболку со странной надписью на груди. Её интересовала только одна девочка. Объект поисков обнаружился сразу же в игровой комнате в конце коридора. Люмин носилась в компании нескольких мальчишек, среди которых был и её брат, Итэр, который, впрочем, был неинтересен. Люмин почти догнала Джека, вот-вот должна была схватить его, как вдруг какая-то неведомая сила заставила её развернуться и выбежать из наполненной детьми игровой в пустой коридор. Ноги сами несли её дальше, хотя Люмин совсем не хотела этого. Она будто бы потеряла контроль над своим телом, которое заставило её повернуть в одну из спален, где на кровати рядом со стенкой сидела незнакомая ей женщина. Возможно той казалось, что она приветливо улыбалась, но Люмин сочла это выражение лица похожим на оскал. Люмин села на кровать напротив и только в этот момент почувствовала, что снова может двигаться по собственному желанию. Конечно, догадалась она, это всё было связано с той, что сидела перед ней. Беллатриса решила начать с основного потрясения: — Люмин, ты волшебница, — без обиняков было объявлено прямо в лицо ребёнку. Ожидалось с большой вероятностью недоверие, и доказательства этого факта уже были готовы, как тузы в рукаве, быть выброшены на стол. Может девочка удивилась бы, может быть легковерно обрадовалась, но чего ведьма уж никак не ожидала, так это равнодушного, почти отстранённого: — Я знаю, — Люмин моргнула и продолжила смотреть в упор. — Хорошо. Это упрощает задачу. Все юные волшебники обучаются в школе магии Хогвартс с одиннадцати лет, а тебе сейчас девять. Я хочу взять тебя в ученики и начать обучать уже сейчас. Люмин молчала. По правде говоря, разговор этот всё же был для неё внезапным. Она подозревала конечно, что происходящие сами собой разрушения каждый раз, когда она злится, не случайны, но ей казалось, что это лишь плод её смелых фантазий. И уж точно кто-то взрослый не мог заговорить об этом первый! — Я научу тебя даже тому, чему не будут учить в Хогвартсе. Ты ведь хочешь найти того, кто устроил взрыв в вашей квартире и отомстить за родителей? Я научу тебя всему. Родителей? Она не ослышалась? Откуда эта дама знает про родителей? — Вы знали моих маму и папу? — по правде говоря, Люмин, как и всегда, хотелось производить впечатление очень умного ребёнка. Беллатриса кивнула. Даже этого не пришлось говорить. Во время подготовки, похоже, она всё же не учла, что будет говорить даже не с подростком, а с ребёнком, который едва ли станет подозревать её в злом умысле. Тем более ребёнок, выросший среди магглов и ещё не слышавший её имени. — Я думаю твои родители одобрили бы твоё обучение у меня. Взамен тебе всего лишь нужно будет согласиться на несколько простых условий. Среди них — ты должна всегда слушаться меня, а по достижении определённого возраста вступить в сильнейшую магическую организацию, частью которой являюсь и я. Это несложно. Готова ли ты к тому, чтобы я приняла тебя в ученики? Если откажешься, но потом передумаешь, я уже не смогу тебя принять. Помни, такой шанс даётся лишь немногим и лишь единожды. Люмин всё ещё думала о родителях: брат их уже позабыл, а эта женщина помнила. С её слов выходило так, что их убили, тем самым обрекая близнецов на детство в приюте, где, между прочим, Итэр почему-то очень не нравился мальчишкам. От ребят брату порой сильно доставалось, и каждый раз Люмин бережно промывала его раны холодной водой. Отомстить убийцам было бы неплохо. Да и что Люмин теряла? — Готова. — Тогда дай сюда руку. Левую, — Беллатриса протянула свою ладонь и девочка послушно положила свою сверху, — Сейчас я прочитаю заклинание, и на твоей руке появится метка. Она будет вот здесь, — ведьма дотронулась до места над локтем. Постарайся никому её не показывать, говори, что нарисовала фломастером, если кто-то увидит. Когда поступишь в Хогвартс можешь говорить, что это татуировка. С помощью метки я смогу связываться с тобой перед тем как забрать тебя на занятие, — Беллатриса коснулась нужного места палочкой, — Это своего рода магическая клятва, ты должна будешь поклясться мне в верности, понимаешь? — Понимаю, — происходившее сейчас настолько завораживало, что Люмин ответила на автомате, не размышляя ни секунды. — Клянёшься ли ты беспрекословно слушаться моих приказов? — кончик палочки слегка нагрелся, а в глазах ведьмы будто заалели огни, — Клянёшься ли ты хранить в тайне то, что ты моя ученица? Клянёшься ли ты вступить в ряды последователей Тёмного Лорда, когда придёт время? Поклянись же самым дорогим, что у тебя есть. — Клянусь самым дорогим, что у меня есть, — стоило этим словам сорваться с губ Люмин, жар кольцом охватил руку. Стало очень больно и девочка закричала бы, но прежде чем успела произнести хоть звук упала в обморок. Чуть выше локтя её руку охватила чёрная матовая змейка, глотающая свой хвост. Люмин пришла в себя уже пятнадцать минут спустя — довольно быстро для ребёнка её возраста. — Готово. Теперь запомни — до поры до времени никто не должен знать, что ты волшебница. — Даже брат? — Он — особенно. В магическом мире полно опасностей. Ты не должна говорить ему и того, что обучаешься у меня. Я сильна, но у меня много врагов, так что этому лучше оставаться тайной. Иначе он может пострадать. Хорошо? — Хорошо. — Сейчас я уйду, но очень скоро заберу тебя, чтобы подобрать палочку и начать занятия. Рисунок на твоей руке начнёт греться, когда ты мне понадобишься. А сейчас тебе лучше вернуться к друзьям, — едва договорив Беллатриса с хлопком трансгрессировала. На следующее утро Люмин думала, что всё это был сон, и только полупрозрачная змейка, врезавшаяся в кожу, доказывала обратное. *** — Итэр, — Чжун ли поднёс к губам узорчатую фарфоровую чашку с чаем. На этот раз в кабинете преподавателя зоти были только двое, — Я думаю, что именно мне стоит посвятить тебя в суть дел, раз уж я был с тобой в тот день. Какой день назывался тем было ясно без дополнительных вопросов. — Сейчас министерство магии уже активно приступило к расследованию смерти мисс Камисато. Это и так бы произошло, потому что выяснение обстоятельств смерти и наказание виновных действительно необходимы — так что вряд ли тебя это удивит. Однако… Для нас — меня и тебя конкретно — существует серьёзная проблема. Господин Камисато, который и подал иск, убеждён, что нашедшие тело причастны к смерти, а потому нам придётся пройти серию проверок, в том числе… мы должны будем снова отправиться в Запретный лес вместе с экспертами. Я примерно представлял, что они чего-то такого и потребуют. Это произойдёт в самое ближайшее время, так что будь готов пожалуйста. И оденься в этот раз нормально. Всё понятно? — Да, профессор, — Итэр тоже отхлебнул чая. Теплота растеклась от глотки вниз, согревая мелко дрожащее тело, — В конце-концов они ведь не обвинят невиновных.