In the shadow of Christmas candles.

Когда Сяо просыпается, его окутывает густой плотный туман. Всё вокруг кажется странным — мир изменился, но почему-то он совершенно точно знает, что надо делать. Он встаёт с койки, на что старые заржавевшие пружины недовольно скрипят, быстрым шагом пересекает больничное крыло, направляясь в сторону окна, но ни окна, ни стен на месте не находит, и тогда срывается на бег. Повсюду всё ещё не видно ни зги, только туман вдруг из холодного снежно-белого наливается красным, и дышать становится труднее. Если честно, в туманной пустоте немного страшно, ноги от бега вскоре начинают болеть, а в лёгких становится экстремально мало кислорода, но несмотря на всё, нельзя останавливаться, иначе упустит… Что упустит, Сяо не знал, чувствовал только, что это что-то очень важное. Поэтому бежал. Из тумана впереди возникла фигура, и Сяо показалось, что на долю секунды туман рядом с ней разрезали солнечные лучи, но они пропали так же быстро, как и появились. Человек был невысок и шёл неспеша прямо вперёд, всё удаляясь от Сяо. На нём была чёрная, очень похожая на школьную мантия. Когда гриффиндорец был уже в паре шагов от фигуры, загадочный человек вдруг откинул с головы свой капюшон, и на спину его упала длинная золотистая коса. «Итэр!», — узнав, кто перед ним, Сяо готов был закричать, но что-то не позволило произнести ни единого звука. В один прыжок нагнав однокурсника, гриффиндорец уже готов был схватить его за плечо, чтобы развернуть, удержать, но не успели пальцы коснуться, как Итэр просто-напросто растворился в воздухе, и кулак сжал пустоту. А в следующий миг Сяо проснулся — уже в реальности и всё ещё в больничном крыле. *** — Эй, ты, — кто-то окликает Итэра в коридоре, уже успевшем наполниться вышедшими с занятий студентами. Парень кидает взгляд туда, откуда к нему обратились в такой своеобразной манере, и сразу узнаёт Скарамуччу — пятикурсника со слизерина, по которому сохла одна из подружек Люмин. Он стоит у окна и заинтересованно, почти нагло рассматривает Итэра. Не зная, как на это реагировать, Итэр хмыкает и продолжает идти по своим делам — ему всё ещё нужно забрать вещи из кабинета зельеварения. Скарамучча приподнимает уголки губ в ничего не выражающей ухмылке и следует за парнем. В кабинете по счастливому стечению обстоятельств уже нет ни учеников, ни профессора, но когда, собравшись, Итэр хочет выйти, он вдруг обнаруживает, что путь ему преграждает всё тот же слизеринец. Он стоит прямо у двери, подперев её спиной, и наблюдает каким-то хищным взглядом. И как бы ни хотелось просто разойтись, Скарамучча начинает диалог первым. — Эй, ты меня испугался что ли? Прости, я не знаю твоего имени, — что-то не сходилось. Как-то не складывался в голове образ этого парня, его грубоватая манера речи и то, что он говорил. Приподняв бровь, Итэр продолжил слушать, — Я просто хотел узнать, как поживает тот парень, которому стало плохо посреди пары. — Не лезь к нему. И дай мне выйти, — Итэр выдыхает устало, припоминая, что этот самый человек несколько часов назад хотел оповестить о произошедшем с Сяо всю школу. Кажется Скарамучче тоже приходит на ум тот же эпизод, а потому уже приблизившегося к дверям Итэра он хватает за локоть. — Да подожди ты, не думай, что всё так просто. Мне действительно интересно, всё ли с ним хорошо, но не мог же я при всех смотреть с сочувствием на гриффиндорца? Одно дело, когда тебя ненавидят чужие, и совсем другое — когда свои. Это просто опасно, понимаешь? — Скарамучча смотрит Итэру прямо в лицо, не моргая, а потом резко отводит взгляд и вздыхает. — Да ничего ты не понимаешь. Тебя то любят все, — он резко отталкивает чужую руку. — Легче уж действительно самому навестить. — Даже не смей, — Итэр считал, что подпускать к Сяо кого-то незнакомого, да ещё и с враждебного факультета, пока тот не придёт в себя нельзя ни в коем случае. — Всё защищаешь свою принцесску? — Скарамучча усмехается, но с какой-то ощутимой горечью. — Так неужели слухи не врут и между вами двумя действительно что-то есть? Итэр опешил. Он, если честно, не знал даже считает ли Сяо его другом, а такими громкими заявлениями кидаться было просто абсурдно. Что кроме дружбы между ними может быть? Сяо никогда даже не посмотрел бы на Итэра в романтическом плане, в этом пуффендуец был на все сто уверен, просто потому что… такому как он нужна милая, но в то же время сильная и умная девушка, как Гермиона например, но никак не Итэр, с которым они знакомы-то всего ничего. Кажется даже будто совсем не знакомы. Быстро выйдя из состояния оцепенения Итэр отрицательно помотал головой. — Нет конечно, что за бред. — А мне вот он очень даже нравится, как думаешь, я в его вкусе? Итэр не знал, что в этом чёртовом разговоре, так внезапно повернувшемся в такое щекотливо — странное русло, могло заставить его прихуеть ещё сильнее. Никаким другим словом его чувства описать было попросту невозможно, но… почему-то Итэр ситуацией даже проникся. Или проникся бы, если бы не было настолько очевидным, что слизеринец безбожно врет. — Вот ты сейчас думаешь, что я шучу и что я несерьёзно это, да? Но… — Скарамучча хотел что-то сказать и вдруг запнулся. — Скоро тут начнётся следующее занятие, давай немного прогуляемся по улице? У тебя сейчас вроде окно. — А у тебя нет. — начал было Итэр, но был перебит решительным «похуй», — Минус десять баллов слизерину за прогул, — тут же вспомнил об обязанностях старосты Итэр. — Ты не боишься, что тебя увидят со мной? - спохватился вдруг блондин. — Проблем не будет. Ты не гриффиндорец, к тому же чистокровный… — Я сирота, — тут же резко обрывает его Итэр. — Ты чистокровный, — повторяет Скарамучча с нажимом. — Неужели не знал, что оба твоих родителя были волшебниками? И почему это известно мне? — Знаешь, теперь у меня к тебе тот же вопрос, — колокол оповестил о начале занятий, когда парни вышли из здания и бок о бок побрели к озеру по хрустящему и ярко переливающемуся на солнце снегу. *** — Ты не хочешь наконец объяснить, что происходит? Беллатрисса, — Люциус Малфой, только что получивший известие о прибытии в поместье свояченицы, появился на пороге гостиной. Даже едва проснувшись, из-за чего он, кстати, пребывал в скверном расположении духа, хозяин особняка выглядел превосходно. Беллатрисса окинула его оценивающим взглядом. — Переходишь к сути с порога, чтобы пораньше избавиться от меня? Не волнуйся, теперь я буду здесь частой гостьей, тем более что это и в твоих интересах тоже. — Ты слишком долго кормишь нас обещаниями, а теперь ещё и этот неизвестно для чего необходимый спектакль… — Не переживай, Люцци, скоро всё начнётся, — женщина усмехнулась, — осталось совсем-совсем немного, и… — она хотела договорить «он будет со мной», но фраза показалась столь личной, столь интимной, что не хотелось, чтобы это слышала семья. Тем более в гостиной прибавились лишние уши — из своей комнаты на верхнем этаже спустился Драко, которого забрали домой после событий новогодней ночи. — Наставница, не сочтите за грубость, но теперь мне тоже весьма интересно узнать, для чего всё-таки вы отправили кольцо. Ведь я правильно понял, что это ваших рук дело? — Малфой младший встал подле отца и выжидающе взглянул на Беллатрису. — Ты не должен был знать ни о кольце, ни уж тем более о его предназначении раньше срока. — Я не проболтаюсь, — тут же возразил Драко, — и Вы уже давно обучили меня закрывать свои мысли от вмешательства извне. Тем более что старикан попросил именно нас, старост, найти обладателя кольца и привести к нему, и попытался наложить заклятие… от которого помог амулет. Мне стоит послушаться или… — Оставь всё на самотёк. Это не твоё задание и не твоё дело, Дамблдор и сам разберётся. Этот тщеславный старик не упустит возможности нажиться, и в угоду своей дальновидности не откажется вырастить героя… вырастить и выставить вперёд, как пушечное мясо, когда Хогвартс будет в опасности. Получается он просто сделает всю работу за нас, и в день икс всё пойдёт по плану, без форс-мажоров… благодаря ему. Да, хоть он и не глуп, он сделает всё правильно. *** За окнами воет вьюга — разбушевалась нешуточная непогода, и ученики Хогвартса, успевшие добраться до Хогсмида когда ещё светило солнце, забились во всевозможные магазинчики и кафе, чтобы спастись от режущего лицо снега. Только в одном месте посетителей не прибавилось — в трактире «Кабанья голова» было как и всегда пустынно, только за столиком у дальней стены одиноко сидела фигура, закутанная в чёрную мантию. Капюшон был накинут на голову, но из-под него торчало несколько вьющихся прядей. Звякнул колокольчик — в помещении появился ещё один посетитель. Рослый мужчина, переступив порог заведения, стряхнул снег с плеч и подошёл прямо к бармену — неприятного вида старичку, который до этого был занят тем, что протирал грязные стаканы с сальными разводами не менее грязной тряпкой. Мужчина бросил на стойку несколько галлеонов и заказал два стакана огневиски, а сам тем временем присоединился к фигуре в конце помещения. — Я сомневалась, придёшь ли ты, — начала фигура тихо и вдруг вскинула глаза, из-под капюшона глядя в упор на собеседника. — Разве я давал повод? — лицо Камисато Аято не выражало эмоций. — После того, что сучилось с твоей милой сестрёнкой… но тем не менее ты здесь. — Так значит это не слухи. Тёмный лорд готов возродиться? В министерстве я уже слышал похожее, но слухам я поверить не мог, в отличие от тебя. — А что? Стал министерской шавкой, а теперь снова хочешь оказаться в первых рядах? — между собеседниками повисло молчание. Принесли огневиски, Аято не глядя отпил из своего стакана — по горлу растеклось жжение — и лишь затем ответил. — У тебя всё продумано до мелочей. И то, что я присоединюсь к Тёмному лорду снова — тоже твой план. Именно поэтому тебе нужна была Аяка. Будь она жива и если бы поддерживала другую сторону - я бы остался с ней, чтобы защитить. Присоединись она к пожирателям, я пошёл бы следом. — Да и сама она принесла бы немало пользы. У неё были хорошие данные, я сделала бы из неё сильную ведьму, — перебила Беллатриса. — А теперь, когда её нет, ничто не держит меня на светлой стороне. Тёмная магия хотя бы может позволить нам увидеться ещё несколько раз. Ты знала что делаешь, и потому я тебя ненавижу, — но звучало это не зло, а всего лишь устало. — А ещё я могу позволить тебе сразиться с убийцей твоей сестрёнки, — Беллатиса обворожительно улыбнулась, наблюдая на чужом лице наконец хоть какие-то эмоции. — Насмерть? — Нет. Ты проиграешь в этом бою, а я бы не хотела лишиться пожирателя из старой гвардии из-за битвы между своими. Поверь, тебе хватит на всю жизнь… — дверь трактира резко отворилась, с размаху впечатавшись в стену и запуская в тёплое помещение облачка снежинок и потоки холодного воздуха. На пороге показались двое подростков в школьных мантиях. Аято обратил на них внимание: — Не думал, что в такое место заглядывает кто-то из учеников, — и с легким презрением добавил: — да ещё и с таким пафосом. — Это я позвала их. Спешу представить, — юноша и девушка уже оказались у стола, где сидела их наставница, откидывая назад мокрые от снега капюшоны, — Драко Малфой и Люмин — мои лучшие ученики. Люмин, - теперь она обратилась к светловолосой девушке, которая склонила голову в почтительном приветствии, сегодня мы проведём два тренировочных боя: Драко против меня, а ты против господина Аято. Даже если вам обоим есть за что ненавидеть друг друга, помни, что это не бой насмерть и сдерживай силы. Наш портключ в комнате на втором этаже, пойдём, — и она первой покинула своё место, чтобы подняться по лестнице. За Беллатрисой тут же последовали её ученики, и Аято, глядя на эту маленькую и хрупкую девушку, которую ведьма назвала убийцей Аяки, никак не мог взять в толк — милое личико, свелые волосы, и такое знакомое имя… не она ли нравилась сестрёнке? Она уже совершила своё первое убийство. Сам Аято сделал это только в двадцать. *** Обстановка комнаты была самая что ни на есть обычная — грязноватый пол, добрую часть которого занимал протоптанный ковёр, полутораспальная кровать у стены, задёрнутые плотные тёмные шторы. Посреди — небольшой круглый столик с белой скатертью, на котором уместилась небольшая стеклянная ваза. Беллатриса и её спутники встали вокруг, и когда каждый дотронулся до вазы, которая и была порт-ключом, ведьма навела палочку на предмет и произнесла: «Портус!» В ту же секунду Драко почувствовал, будто его подцепили рыболовным крючком и потащили куда-то сквозь пространство. Неприятно, но терпимо. Когда мир перестал крутиться, Драко обнаружил себя на огромном заснеженном поле. Наверняка это место было далеко от Хогвартса — горизонт был совершенно пуст, белое небо сливалось с белым краем земли. — Правило одно — не лишать друг друга жизни. Бой продолжается до тех пор, пока одна из сторон не сдастся. Начали! — Беллатриса проговорила очень громко, а в следующее же мгновение скрылась за снежной завесой. Драко вздохнул — теперь не напасть в лоб, и это ещё одна проблема для него — а секунду спустя, применив невербально поисковое заклинание, скрылся и сам, оставляя Люмин и Аято один на один. Аято посмотрел прямо на соперницу — та не спешила вставать в боевую стойку, хотя палочка уже была зажата в руке девушки. Она неторопливо, будто прогулочными шагами приближалась, и это показалось слишком странным и подозрительным. Только благодаря предчувствию волшебник успел трансгрессировать на десять метров влево, кода прямо под его ногами раздался взрыв. Люмин не произнесла ни слова, даже не шевельнула губами, как бы показывая своё превосходство над соперником первым же выпадом. «Посмотрим, как долго ты продержишься подобными темпами… ещё и нападаешь первой, точно хочешь закончить побыстрее. Надо попробовать тебя измотать», — подумалось Аято. Мужчина в целом был любителем растянуть удовольствие, что в битве, что проводя пытки. Поэтому для начала он выбрал простейшее заклинание. — Остолбеней! — он произнёс вслух, точно зная, что она услышит и отобьёт. Но план и не подразумевал, чтобы хоть одно из заклинаний задело девушку. Как только та отразила выпад невербально взмахом палочки, как будто усмехнувшись «детскости» магии, которую он использовал, на девушку посыпался град таких же, — Левикорпус! Импедимента! Петрификус тоталус! Силенцио! — За последнее Аято хлопнул себя по лбу — тут и ему впору было засмеяться. Накладывать заклятие немоты на противника, который отражает все выпады невербально! — Так ты хочешь поиграть? — Люмин усмехнулась. — Можем сыграть в снежки, погода самая подходящая, — впервые за всё время рука с палочкой пришла в движение, и почему-то Аято стало страшно. Снег вокруг поднялся в воздух, тут и там по велению волшебницы прямо на весу сформировались тысячи снежков. Только и сверкнули медовые глаза прежде чем всё это обрушилось лавиной на Аято, который создал вокруг себя пузырь и защитился от летящего отовсюду снега. Или по крайне мере он так думал, пока его не снесло новой волной со спины. Он повалился в снег лицом вперёд. Ещё до того, как мужчина успел упасть, Люмин поняла, что что-то не так, но неправильно истолковала, что именно. Едва она зажгла на кончике палочки небольшой огненный шар, воздух вокруг взорвался. Лежащего на земле Аято взрывная волна почти не коснулась, чего не сказать о Люмин, которая находилась в самом эпицентре взрыва. «Так он использовал газ…» — поняла девушка. — Ну как тебе ощущения? Ты ведь хотела оказаться в центре взрыва… вместе со своими родителями, — Аято трансгрессировал девушке за спину. — Неужели думала, что я ничего о тебе не знаю? — Урод… — Люмин уже знала, что по официальной версии родители погибли в результате взрыва газа, но наставница намекала, что всё не так просто. — Что ещё ты знаешь? — О, так я заинтересовал тебя? Я расскажу, если сдашься и позволишь мне делать с собой что угодно. Например… связать тебя. Инкарцеро! — из ниоткуда появились верёвки, и тут же оплели всё тело девушки. Она не шелохнулась, только сжала зубы, — Да неужели? Всё настолько просто? Как насчёт… порвать на тебе одежду. Сектумсемпра! Заклятие, которое применил мужчина, придуманное профессором Северусом Снейпом, предназначалось вовсе не для раздевания. Оно оставляло на теле глубокие резаные раны, однако Люмин, которой заклятием распороло живот и бедро, не издала ни звука. Аято присвистнул. — Или нет, знаешь, правила меняются, дорогуша. Всё это я сделаю с твоим дражайшим братом, — Аято было гортанно загоготал, но вдруг почувствовал, что не может двигаться. Ни мышцы, ни голос, ни внутренние органы не отзывались на потуги что-то сделать. Уже освободившаяся от пут Люмин приблизилась, взглянула на повалившегося на колени мужчину сверху вниз и накинула на его шею наколдованную секундой ранее верёвку. Лицо её было страшным. Вместо того, чтобы применить ещё какое-нибудь заклинание, она начала затягивать верёвку на шее Аято голыми руками. — Такие как ты жизни не достойны. — Такие как ты тоже, — возможность говорить появилась, но кажется лишь потому, что девушка хотела услышать ответ. Верёвка сжималась всё крепче и крепче, глаза Аято закатились, а изо рта почти пошла пена, но вдруг они были прерваны властным «довольно», прозвучавшим со стороны. Беллатриса с чуть растрепавшейся причёской и еле стоящий на ногах Драко вновь появились в поле зрения. — Время возвращаться. Люмин, ты могла бы разобраться с этим быстрее, плохо стараешься последнее время. И так явно обнажаешь свою единственную слабость, есть над чем работать. — Да, наставница, — девушка покорно отпустила шею мужчины. Она хотела было встать ровно, но в ранах вдруг ощутила сильную боль и пошатнулась. Драко оказался рядом, чтобы подставить ей плечо и помочь идти. А несколько минут спустя, когда они вдвоём использовали порт-ключ и снова оказались в Кабаньей голове, слизеринец прокомментировал: — Но смотреть было интересно. Как дешёвый любовный сериал с неожиданным сюжетом. На это девушка рассмеялась. *** На коридоры Хогвартса опустился вечер, когда Итэр, которого постоянно отвлекали с обязанностями старосты, наконец выкроил время, чтобы заглянуть в больничное крыло и проверить, как там Сяо. Он как раз возвращался из подземелий, куда относил рефераты четверокурсников своего факультета по зельеварению, когда из слизеринской гостиной буквально вывалились старый знакомый — Скарамучча — и ещё один слизеринец гораздо более крупного телосложения, кажется шестикурсник. — Оооу, — студент издал звук, по которому староста пуффендуя понял, что тот не совсем трезв. — А кто эт-о ту-ут, — продолжил он было, но Скарамучча зашипел «Это староста, болван» и запихнул его обратно во всё ещё открытый проход. Разобравшись со своим видимо другом, Скар сделал несколько шагов навстречу и помахал Итэру рукой. — Что ты делаешь в подземельях так поздно? — Итэр не останавливался, и Скарамучча пошёл рядом. — Исполняю обязанности старосты, как видишь? Тот парень был пьян? — Немного. Но ты ничего не видел, верно? — это заявление Итэра возмутило. Почему он должен покрывать незнакомого слизеринца? — Кстати, днём ты предложил сходить к Сяо вместе, предложение ещё в силе? — вообще Итэр сказал это вскользь и не подумав, но отказываться от своих слов было поздно, поэтому он кивнул. — Как раз сейчас собирался туда. Раз уж так вышло, идём вместе. До больничного крыла добрались довольно быстро — лестницы, которые нужно было преодолеть, не двигались, и в коридорах не было никакого столпотворения. Даже поговорить толком не успели, впрочем порядком уставшему за день Итэру не очень-то и хотелось. Дверь отворилась беззвучно — Итэру только показалось, что в последний раз она скрипела? — на той койке, где он оставил Сяо, никого не было. Гриффиндорца вряд ли выписали так быстро, скорее он просто занял другую где-то в дальней части помещения. И правда — за ширмой дальше по проходу горела лампа. Итэр двинулся туда, шагая почти беззвучно, почему-то боясь спугнуть царящую здесь тишину. Скарамучча робко следует за ним, и чуть не натыкается на чужую спину, когда Итэр внезапно останавливается. Выглянув из-за плеча он наблюдает театр теней — и его спутник, разумеется, наблюдает то же самое — на кровати две фигуры, которые ранее неслышно переговаривались, вдруг заливаются смехом, а потом одна из них — та, что пониже — сокращает расстояние между ними до миллиметров. По голосу Итэр узнаёт Ху Тао, вдруг зажмуривается и быстрым шагом покидает больничное крыло. Только секунду спустя Скарамучча срывается вдогонку, а Тао заинтересованно выглядывает из-за ширмы на хлопнувшую уже дважды дверь. Староста пуффендуя продолжает идти быстрым шагом, когда Скар наконец догоняет и дёргает его за плечо. — Что случилось? — вполне логичный вопрос. — Я забыл выполнить ещё одно поручение, — Итэр успел придумать отговорку. — Какое поручение на ночь глядя? Можешь не врать. Ты сбежал, как будто дементора увидел, — слизеринец жестом предложил Итэру присесть на подоконник. Они разместились в стрельчатой богато укашенной арке, прижимаясь спинами к холодному стеклу. — Так всё-таки он тебе нравится. — Нет. — А я не спрашивал, — Скарамучча кивнул сам себе. — Мне кажется да. — Думай себе что хочешь. — Ладно. Не хочешь сам говорить так послушай меня. Могу ведь я с тобой поделиться? Хоть мы и первый день знакомы, я думаю ты поймёшь меня, — слизеринец впервые с начала диалога повернулся к Итэру. Тот сидел, устремив взгляд в колени. — Валяй. - он безразлично пожал плечами. — Да ты сегодня королева односложных ответов, косичка, — это неожиданное прозвище вызвало на чужом лице усмешку. — Так вот. Я впервые заметил его только на четвёртом курсе, представляешь. То есть он конечно популярен среди девушек и я знал о его существовании, но тогда именно заметил, — Итэр слишком поздно понял, что нарвался на влюблённые рассуждения об объекте обожания. По прошествии минут примерно двадцати Скар всё же решил закончить. — … и я решил, что ничего не потеряю если попробую с ним хотя бы подружиться. Если получится это, я уже буду счастлив, но проблема в том, что наши факультеты враждуют… поэтому я и хочу попросить тебя о помощи. Слушая Скарамуччу, Итэр испытал весьма противоречивые эмоции. С одной стороны — сочувствие, с другой — на душе что-то неприятно скреблось, как будто он… ревновал? Ревновал своего друга к другим людям, которые могут стать друзьями ближе, чем он. Однако он прекрасно понимал, что это не повод не давать Сяо выбора — вдруг Скар ему понравится? Что ж, пусть так и будет. Скрепя сердце Итэр решился всё же помочь. — Ладно. Зайдём к нему завтра перед завтраком, хорошо? — пуффендуец устало прикрыл глаза. — Спасибо огромное! И спасибо, что выслушал, мне стало гораздо легче. Если хочешь, можешь тоже делиться со мной чем угодно, — Скарамучча спрыгнул с подоконника. — Уже поздно, пойдём спасть.