Семейная терапия

      Не дойдя до кровати пару метров, её ноги подкосились, Уэнсдей рухнула на ковер.       Тихое монотонное тиканье часов ясно долетало до комнаты, отчего было невыносимым. Тягучая боль тянулась по всему телу, изнуряя его.       Затуманенные белой пеленой глаза пытались сфокусировать взгляд. Вскользь пробежав зрачками по комнате, она остановила их на антикварных часах в готическом стиле. Время. Девять двадцать один.       Оперевшись на руки, девушка наконец заметила призрачно-серебристый свет луны, что падал на неё. Всё ещё полуобморочное затуманенное сознание не давало до конца прийти в себя.       Мягкий ковер алого оттенка смягчил удар. Кое-как поднявшись на ноги и опираясь на стену, она дошла до ванной.       Кривое зеркало над раковиной отлично передавало неестественно бледный оттенок кожи.       В любой другой раз Уэнсдей сказала бы,  что выглядит ужасно в хорошем смысле, но не сейчас. Было заметно, что пунцовые губы влажные, но без блеска, были готовы не к звонкому голосу, а к шёпоту, наводящему ужас.       Сполоснув лицо водой, она наконец собралась с силами и вышла из ванной. Проходя по длинному коридору и остановившись напротив винтовой лестницы, её цепкий взгляд упал на фото в рамке.       25.12.2022.       Тёмная мрачная фигура с двумя косичками стоит и недовольно корчит лицо, на ней чёрный рождественский свитер с оленем, которому отрубило голову гильотиной.       Сзади стоит фигура в точно таком же свитере, заключившая её в объятия. Лицо парня озаряет лёгкая улыбка, а подбородок лежит на голове девушки, что отравила и пленила его сердце.       Их первое совместное рождество. Ну, не только их, Белладонны.

***

      День проходил монотонно и тягуче, контрольная за контрольной, сдача экзамена по тарологии.       И бубнёж Энид над ухом, которая завалила этот самый экзамен и теперь должна ходить на отработку. — Ну откуда мне было знать, что Дьявол и Туз Жезлов означают не только, что тебя хотят вые... — договорить ей не дал нахмуренный взгляд её соседки по комнате. — Учить нужно было, а не до часу ночи говорить с Аяксом по телефону. — Ты лучшее скажи, какие у тебя планы на рождество, — просияв как диско шар от упоминания любимого праздника спросила Энид.       Планы?       Она не думала об этом, для неё это обычный день.       Только родители мельтешат по дому, создавая ещё более мрачную атмосферу. Ларч вешает паутину со светлячками, Пагсли помогает украшать ёлку чёрными шарами и гранатами.       Пагсли каждое рождество начинал одинаково. — Очень умно, Пагсли. — Ой, да ладно! Ты что, не бросалась топорами в моём возрасте? — Конечно, бросалась. Я не промахивалась!       На пороге появляется вся родня, которую не выгнать потом ещё месяц. Ах, она так любезно указала тёте Сильвии, что ей здесь не рады, насыпав дозу мышьяка в её пунш, а та даже не заметила.       Дядя Фестер. Никогда не ясно, когда ждать его появление. — Я не сильно опоздал? — Вообще-то, мы ждали тебя только через две недели. Как тебе поездка в Алькатра́с? — А-а, значит, не сильно! Поездка? Просто омерзительно.       Он промелькнул мимо матери в сторону бара к отцу, через час они уже танцевали мамушку.       Идя твёрдой походкой в своих мыслях Аддамс опомнилась только в библиотеке Белладонны. — Барби с тёмными косичками, раз уж так сложились обстоятельства, повеселиться хочешь? — Можно. По виселицам я специалист.       На фоне библиотеки она хорошо сливалась с её стенами. Родная чёрно-белая палитра, полумрак, окружающий её. — Уэнсдей, Бьянка имела ввиду провести рождество с нами здесь.       Ксавье медленными, плавными шагами подходил ближе, на его лице были видны следы уже от родной чёрной краски, а волосы так и норовили выпасть из небрежного пучка.       Почему-то резко захотелось провести по ним рукой и ощутить их структуру, после завязав в тугую гульку.       Рождество с ними?       Быстро окинув взглядом присутствующих, она хотела сказать, что ей нет дела до этого глупого праздника и у неё уже другие планы.       Неожиданно, в непривычной ей манере, ей вспомнились слова Ксавье о том, что он снова один на праздники.       Она не смогла отказаться.       Очень быстро отчеканив слова, что она согласна, она подняла свой взгляд на парня, ноги резко стали ватными, ладони вспотели. Уголки губ слегка поднялись, а щёки вспыхнули краской, она могла поклясться, если бы не мрак в комнате, все бы увидели это. Брови Ксавье поползли вверх, улыбка была такая искренняя, глаза цвета болотного мха сияли неестественным блеском.        Запах манящего мандарина с сандалом, ажиотаж перед праздниками. Школа гудела: мимо проносились подростки в шапках Санта Клауса и различными другими аксессуарами, пели рождественские песни.       Снежная мгла накрывала город, на улице звучала своеобразная музыка, немного резкая, но приятная.       Ступив на холодную снежную поверхность, Аддамс поёжилась фыркнув себе под нос. Она шла осторожно и бесшумно по улицам Джерико, словно один из духов рождества.              Говорят, замерзая, перед концом не чувствуешь никакой боли. Просто слабеешь и тихонько засыпаешь, всё словно блекнет, а потом будто проваливаешься в море тёплого молока, мир и покой.       Она определенно проверит это однажды.       Стряхнув остатки непогоды с волос, она толкнула двери в антикварный магазин. Между прилавков было слышно поскуливание Энид — профессор Лерч поставила ей отработку за заваленный экзамен в этот магазин, который всё ещё наводил ужас на юную волчицу.       Аддамс определённо нравился этот магазин, в котором слились воедино века, эпохи, события и даже люди, ведь никогда не знаешь, кому принадлежала эта вещь в прошлом и как загадочно покинул этот мир её хозяин.       Энид начёсывала пугала животных, надевая на них рождественские шапочки, сама при этом была в костюме эльфа.       Мазнув взглядом по прилавкам, её взор остановился на массивном перстне с объёмным узором и чёрным ониксом. Оно определённо понравится Вещи, Уэнсдей должна ему до конца её дней, он — член её семьи и верен ей.       Выбрав подарки для всех, в ёе списке остался один человек. Нахмурив брови и тяжело вздыхая, она ещё раз окинула магазин.        Мi amor, выбор подарка для тебя очень труден. Она уже знала, что Энид и Аякс будут дарить ему скетчбук, как и остальные, она не они.       Накручивая серебряную цепь на палец, она словно впала в транс. — Дитя моё, я уже час наблюдаю за твоими мучениями, может, я смогу тебе помочь.       По телу пробежала резкая дрожь, как электрошок, от неожиданности отшатнувшись, она уставилась на хозяйку магазина. — Я, — голос предательски дрогнул, сжимая хрупкие руки в кулаки, взгляд обычно уверенный и знающий, чего хочет, бегло начал смотреть по сторонам. — Я ищу подарок для особенного человека, не хочу, чтобы он был, как у всех, он художник, можно было бы подарить полотно, но их у него полно, — выпалив это на одном дыхании, она уставилась на хозяйку магазина, не моргая.       Женщина задумчиво осмотрела прилавки, словно выискивая что-то, после резко закричала в другой конец магазина: — ЭНИД, принеси мне ключ от кладовой быстро! — послышался писк и громкий стук каблуков Энид по древесине, после хозяйка, скрывшись за пыльной дверью, вернулась с ларцом из тёмного дерева. — Я думаю, это то, что ты искала, возьми, — Уэнсдей приняла ларец, всмотревшись, можно было заметить гравировку Р.М., открыв крышку, её глазам открылся взор на кисти с вставками слоновой кости с красивой резьбой, не задумываясь, она захлопнула крышку. — Я беру всё, оплата наличными. — Ксавье будет на седьмом небе, Уэнс, — сократив расстояние между ними, волчица взяла под руку подругу, направившись к выходу.       Непогода бушевала, нагоняя хаос на улицах, добравшись кое-как до остановки, девушки дрожали от холода, даже для холоднокровной Аддамс это было слишком. Добравшись в школу ближе к восьми вечера и отогревшись у обогревателя, они направились в Беладонну.       Что ж, если бы Уэнсдей не знала, что ветки ёлки опускаются при тепле, она бы подумала, что хвойное дерево решило их убить. Были слышны и звонкий смех, и крик, мол, куда вы шар повесили, он не смотрится здесь. Сирены явно пытались отвоевать своё право вешать шары так, как они считали нужным, а Энид, выпуская когти, кричала, что он будет смотреться не эстетично.       Сидя в темном углу, Аддамс уже в сотый раз спрашивала себя, зачем она согласилась, и ещё, о боги, гирлянда была запутана, как сложная головоломка. — Эй, Аддамс, давай помогу, лезть под руку Бьянки и Энид совершенно не хочется, как и стоять без дела, — Лукас Уокер, сын бывшего мэра, переминался с одной ноги на ногу. Если она не ошибается, у них с Бьянкой намечается роман. — Дома мы не вешаем гирлянды, украшением обычно занимается наш дворецкий, — бросив слова ему в ответ, она отдала гирлянду и встала недалеко от ёлки.       Скрестив руки на груди, она нахмурилась и поджала губы, ей нужно повесить звезду на ёлку, это явно не внушало чего-то волшебного, как сказала Дивина. Крутя в руках звезду и думая, как достать до верхушки, она не сразу почувствовала, как её подхватили на руки, а после посадили на шею.       Не будь этот кто-то Ксавье, он бы был уже трупом. — Аддамс, одни твои ботинки весят больше тебя, — в его голосе явно были слышны нотки беспокойства и радости.       Когда звезда заняла почётное место, парень успел оттянуть девушку под лестницу. — Я не знал, что дарить, все подарки казались мне до жути банальными, но, увидев это в магазине, я сразу вспомнил тебя.       Глаза Уэнсдей блестели от интереса, словно ей снова шесть и ей дарят её первый труп. Сняв упаковку, перед её взором предстал рождественский свитер с оленем, которому отрубило голову гильотиной. Уголки губ быстро поползли вверх. Это самый идеальный свитер, что она видела. — Я не был уверен, что тебе понравится, но у меня точно такой же, можем носить их вместе, как, ну, знаешь, пара, хотя я знаю, что тебе такое не нравится, и не обижусь, если ты не будешь его носить.       Одним движением преодолев расстояние между ними, Уэнсдей подтянула его к себе, её пронзающий взгляд затягивал словно омут. Она касается прядей его волос, пропуская их меж пальцев, заправляя прядь за его ухо , скользя холодными ладонями по скулам. Ксавье притягивает девушку к себе, кладя руки ей на спину и смотря на неё с некой нежностью и желанием. Сжимая тонкую талию, он тянется к ней для поцелуя. — Ребята, вылазьте оттуда, все и так знают, что вы там, мы делаем групповое фото.

      Тёмная, мрачная фигура с двумя косичками стоит и недовольно корчит лицо, на ней надет чёрный рождественский свитер с оленем, которому отрубило голову гильотиной.

Сзади стоит фигура в точно таком свитере, заключившая её в объятия.

Лицо парня озаряет лёгкая улыбка, а подбородок лежит на голове девушки, что отравила и пленила его сердце.

      Уже после парень будет сиять, как натёртая сабля её отца над камином, целуя каждый миллиметр её тела. Благодаря за кисти.

***

      Из омута памяти её вырвал скрип открывшейся двери прямо по коридору. Моргнув глазами пару раз, девушка направилась в сторону двери. Воспоминания на то и воспоминания, чтобы вспоминать их иногда, они давно не подростки и не собираются вместе на праздники. Дойдя наконец к источнику звука, девушка заглянула внутрь комнаты.        Сколько раз она просила Ксавье смазать эту чертову дверь.       Квадратная полупустая комната из-за отсутствия мебели казалась более просторной. Стены, что раньше имели светло-серые тона, почернели, на некоторых местах были хорошо заметны следы красок. Напротив широкого окна расположился мольберт, в углу стояли полотна от малых до великих размеров. В углу расположился старый комод с различными кистями из дома её бабушки, покинувшей этот мир год назад.       Но она из загробного успевала доставать её вопросами о потомстве, являясь ей в видениях.       Плачевное состояние комнаты добивал толстый слой пыли. Открыв окно, Уэнсдей вышла на маленький балкон. Подняв голову к небу, она всматривалась в черноту ночи. Тьма спрячет тебя от всех, укрыв своим покровом, спрячет твои слёзы и горечь. Холодный ноябрьский ветер пробивал лёгкую дрожь по коже, вызывая мурашки.       Как бы тяжело ей не было это признать, мама была права: она и вправду скучает по Невермору. Пагсли в этом году заканчивает его, и, наверное, учителя выдохнут с облегчением.       Стоя босиком на холодном мраморе в ее голове начали мелькать кадры воспоминаний.       Конец сентября.       Они с ребятами в составе Энид, Аякса, Юджина, Бьянки и Лукаса решили отдохнуть у озера Лох-Несс. Тогда она получила переохлаждение под водой, пытаясь сфотографировать монстра. Ксавье и Лукас в последнюю секунду вытащили её. Парень, укутав её в огромный плед, ещё час говорил, как это было опрометчиво, держа её на коленях у костра.       Урок травологии.       Растение зажевало длинные волосы Йоко, вампирша кричала на всю оранжерею, Ксавье не придумал ничего лучше, чем отрезать волосы. На следующий день у девушки было каре.       Тошнотворно-розовый магазин.       Энид примеряет сотое розовое платье, цепляя ей розовую заколку на чёлку. Единственная вещь, не имеющая чёрно-белую палитру, в её гардеробе.       Вдохнув на последок морозный воздух, она закрыла окно.       Зайдя в столовую, она обнаружила там мужа. Он медленно стаскивал с себя галстук, на руках были заметны вздувшиеся вены. Потухший взгляд, тёмные круги под глазами и впавшие скулы, что были остры, как лезвие, явно говорили о недельном недосыпе. Протерев глаза пальцами, его взгляд упал на жену — углы губ слегка потянулись вверх, а в глазах появился лёгкий блеск. — Твоя тётя в гробу выглядела живее и лучше тебя, — выдала в типичной прямолинейной манере Аддамс.       Что ж, за годы жизни с этой девушкой он явно к этому привык и знал, что так она выражает своё переживание. Тяжело вздохнув, парень откинул голову на спинку стула, рука рефлекторно тянулась к пачке сигарет. — Не кури в доме, Торп, — присев рядом, девушка положила свою голову на плечо мужа.        Сердце пропустило удар.       Глаза расширились от увиденного, опустив свой взгляд, он заострил его на девушке. Дыхание у неё было ровное, он бы сказал, точное, как у бомбы с таймером. Нос слегка подёргивался, губы поджаты в тонкую нить. В этот момент внутри него что-то оборвалось. Положив свою руку на неё, он притянул её к себе, тем самым заключив в объятия. Это первый физический контакт за два с половиной месяца. — Сегодня я была в твоей мастерской, и я хотела предложить сделать там ремонт: сменить цвет стен, перекрасив их в более тёмный, — её голос предательски подрагивал. — О, конечно, Уэнс, может, съездим в субботу в строительный вместе. — Купим террариум побольше для Беса, — направив взор на мужа, она слегка улыбнулась. — Может, мы всё-таки отдадим его твоему брату? — при упоминании нового питомца его глаз слегка дёрнулся.       Уже открыв рот для ответа, её прервал звук вибрации телефона. Парень, встав из-за стола, прошёл вдоль комнаты к окну. — Да. Дафина, ты уверенна? А перенести никак нельзя ?       Аддамс могла слышать лишь отрывки фраз. И наблюдать, как лицо мужа менялось с каждой секундой диалога. Брови хмурились, кажется, он прикусил щёку изнутри. Сбросив вызов, он протёр глаза и развернулся к жене. — Уэнсдей, я... мы не сможем провести эти выходные вместе. Инвестор...       Его оборвали на полуслове. — Что ж, этого и следовало ожидать, Ксавьер. У тебя снова нет времени ни на что кроме работы и разговоров с Дафиной, — пытаясь сглотнуть ком, стоящий в горле, она сжала руки в кулаки.       Развернувшись на пятках, она направилась прочь из комнаты. Узел, скрученный где-то внизу живота, не давал нормально двигаться, а ком в горле — дышать. Вроде он что-то кричал ей вслед, она не слышала.       Её это просто достало.       Эта недосказанность пугала её. Пугало и то, что она не понимала, что происходит с её телом.       Но больше всего ей хотелось свернуть шею эльфийке. Вырвать её изумрудные глаза и поставить в колбу, как трофей.       Послышался звук закрывающийся двери.