Оттенки

Сегодняшний «семейный» ужин проходил, на удивление, не у Прокопенко, а в квартире у Дубина и его девушки. Стол-книжку на шесть человек Дима разложил вдвоём с Громом в лучших традициях праздников, пока Даша и Юля протирали столовое серебро, принесённое тётей Леной. Дядя Федя руководил процессом, дирижируя парням надкушенным солёным огурцом. Потом на столе нарисовалась скатерть, приборы, тарелки, стеклянные салатницы... Дима пить отказался, Игорь и Фёдор Иванович себе организовали наливку, а девочкам достали шампанское. Вечер выдавался шумный и весёлый, как раз в духе всех семейных застолий. — А чего ж ты Веру не позвал? – как-то спросил Диму Гром. — Да она сегодня в ночную у себя в ветеринарке... – потупил глаза лейтенант. – В следующий раз точно с ней будем. — Всё, Димка, не куксись, лучше съешь апельсинку, – Даша подвинула ближе к нему тарелку с фруктами. Дубин поёжился – старшая сестра имела привычку таскать ему апельсины в таких количествах, что он, смотря в зеркало, думал, что невольно стал оранжевым и теперь его можно записывать пятым телепузиком. Время летело дальше, и внезапно речь зашла о фотографиях. Тётя Лена вытащила принесённый с собой альбом, полный снимков с их с Фёдором Ивановичем свадьбы, и все подсели ближе, сгрудившись вокруг неё, чтобы лучше рассмотреть. — А вот тут вот... вот, – она перевернула страницу. – Вот тут мы с Федей, Игорёшин папа, Костик... — Там ещё Юрка где-то был, – Прокопенко с хрустом откусил от огурца. — Вот, – тётя Лена указала на мужчину с уложенными волосами. – Ой и специфичный был человек... — Да толку его обсуждать, – поморщился Игорь. — Вот-вот, – закивал дядя Федя. Лена вздохнула и перевернула страницу. Просмотр альбома Прокопенко занял полтора часа. Каждое фото сопровождалось какими-то историями, нередко с участием отца Игоря. Такого удостоились даже фотографии кота на фоне розовых кустов с дачи. — Это соседский был, Мурзик. Вечно есть к нам ходил, с Федей дрова рубил, а со мной огород полол... Умный был. — И толстый, будь здоров. Игорёк, помнишь? — Да его забудешь... Батя вечно его шпротами кормил. После Прокопенко телефон достала Пчёлкина. — Игорь в Пулково, Игорь во французской электричке... – следом пошло видео, как Гром неуклюже пытается читать по-французски. – Игорь с круассаном возмущается, почему в нём нет начинки... Верхом этой части мероприятия стало селфи Юли и Игоря в ушах Микки Мауса. Брутальный Гром выглядел очень забавно, чем вызвал волну дружеских подколов. — Надо тебе такие же найти, – Даша положила голову Диме на плечо. Тот повернулся и немного рассеянно поцеловал её в лоб. — А где наши альбомы лежали? – спросил он. — В шкафу, на верхней полке. Иди доставай, я пока покажу, как мы к моим ездили. Дима вернулся со стопкой альбомов через несколько минут. Все уже сгрудились вокруг Даши, листающей на ноутбуке фотографии. Пролистав несколько файлов, на нескольких из которых красовался титульник курсовой, размашисто подписанный «Ильина Д.», она наконец развернула на весь экран. — Специально скинула с телефона, чтобы распечатать потом... Ездили к моим родителям в Краснодар, на обратном пути заезжали в Воронеж и останавливались у родственников подруги. Они нам посоветовали сходить в одно место, в общем... Бобронариум. Народ с увлечением рассматривал тропинки среди деревьев и слушал рассказы Димы и Даши. После этого пошли фотографии с поездки в Краснодар. — Вот, Шарик. Дима ему очень понравился. Не отходил от него вообще, хотя впервые его видел. Полчаса спустя, наконец, все повернулись в сторону альбомов Дубина. — Ты же самый скрытный из нас, – усмехнулся Игорь. – Мы бы и про Дашку не узнали, если бы она сама к нам в участок не пришла тебе обед занести. Дима, сидевший с подозрительно бледным лицом, чуть покраснел. — Ну, у меня не так много фотографий... – и открыл альбом. – В основном такие, общие. Мама переехала из Кирова в молодости. Вот она с одногруппниками... Молодая женщина в очках была удивительно похожа на Диму. Или, точнее, он на неё. Даша взяла в руки портретную фотографию и начала сравнивать её с Дубиным. — Поразительная схожесть, – выдала она. Юля с любопытством заглянула за плечо подруги и вздохнула. — Полностью. Только глаза у мамы карие, а у тебя, Дим, светлые. — У Веры тоже светлые. Это в отца. — Погоди, так я же видела дядю Женю... У него тоже тёмные глаза. Я, конечно, понимаю, генетика, все дела, но... – неуверенно начала Ильина. — Я не особо рассказывал, да и Вера тоже. Мы как-то сами привыкли и теперь вечно думаем, что все тоже в курсе, – Дима неловко улыбнулся. – В общем, дядя Женя, ну, папа, нам не биологический папа. Он нам отчим, но мы им усыновлённые, у нас его отчество и фамилия. Дима показал фото со свадьбы родителей. Там на некоторых из них на руках молодожёнов сидели маленькие светловолосые дети и улыбались в камеру тремя молочными зубами на двоих. Невероятно счастливые. — Мама рассказывала, что встречалась с молодым человеком из милиции. Он ещё сам едва поступил на службу, а она заканчивала университет. Там, по её словам, любовь была невероятная. Он – харизматичный авантюрист, она – спокойная и мягкая, вот на этом и сошлись. Но после полутора лет отношений она забеременела нами, а он не стал оставаться с ней и ушёл. Мама родила нас, а потом познакомилась с дядей Женей. — Ого... А имени биологического... ну, отца... ты не знаешь? – спросил Игорь. — Неа, мама не рассказывала ни мне, ни Вере. Вереницей пошли фотографии из детства Димы – вот он в манеже, он с пирамидкой, он на новогоднем утреннике в обнимку с сестрой, где оба в костюмах зайчиков. Шестилетний Дима с щенятами у бабушки, Дима и Вера с тортом на день рождения, Вера с конструктором, Вера с цветочками. Дядя Женя катает Диму и Веру на руках, мама нарезает семье Дубиных арбуз летом... Уютные, чуть потёртые фотографии не оставили равнодушными никого. — Папа Женя не побоялся, что у мамы были мы, и стал нам родным. Поэтому мы с Верой не заостряем внимание на том, что папа... ну, вы поняли. Фотографии медленно, но верно показали Дубиных первого сентября, на школьной дискотеке, на последнем звонке. Вот Дима помогает отцу строить забор в деревне, а вот Вера в обнимку с коробкой, в которой видно копошащихся месячных котят. — Мы их потом очень долго всем раздавали. Когда просмотр всех фотографий закончился, дядя Федя звонко хрустнул суставами на пальцах и улыбнулся в усы. — Хорошего из тебя человека воспитали, Димка. Порядочный. Гордость нашего отдела, – Прокопенко по-доброму похлопал его по плечу. – Игорёк, не хмурься, ты тоже гордость. Оба. — И мама с папой у тебя такие... светлые люди. На всех фотографиях так смотрят, – подхватила тётя Лена. — Дим, а ты не думал найти биологического отца? – спросила Пчёлкина. — Неа. Я не знаю, где он и кто он, да и не горел желанием. У меня не было ощущения, что я где-то недолюбленный или как-то не получил внимания со стороны родителей. Поэтому и искать его не хочу. К тому же, – Дубин вздохнул. – Мама говорила, что не верит, что он вообще пережил девяностые, с его-то характером. Цитата, «даже если он отменно крутил пистолеты». Три секунды молчания, и вот тётя Лена всплеснула руками. — Ой, я же торт принесла. Домашний. Торт тёти Лены нахваливали все. Даша записала рецепт, пообещав как-нибудь его точно приготовить. Сидели до ночи, после чего Гром-Пчёлкины и Прокопенко откланялись по своим домам, не забыв помочь убрать стол и перенести посуду на кухню. Уже в кровати Даша потянулась обнять Дубина за плечи. — Спасибо за откровенность, – она уткнулась ему в шею лбом. — Да ладно, ничего такого... – засмущался Дима. — Всё равно спасибо. Ты не очень часто говоришь про детство, даже если утверждаешь, что оно было счастливым. — Я и сейчас счастлив. Весь вечер сегодня думал, что мне чертовски повезло с людьми, которые меня окружают. — Съездим в Киров с твоими родителями и Верой? Я хочу, чтобы ты показал все те места с фотографий. — Обязательно. Дима поцеловал её в лоб. — Спокойной ночи, Даш? — Спокойной ночи, Дим. Люблю тебя. — Я тебя тоже очень люблю.