Давай поиграем во взаимную любовь...

      Они садятся в теплый салон на передние сиденья автомобиля и пристегиваются. Арсений во время дороги касается руки Антона как бы случайно, будто не замечая этого, а Шастун улыбается и смотрит в окно.       Видимо, день ещё не закончился.       Антон и правда удивляется, как Арсения сюда судьба завела, потому что до его дома они едут прилично долго, а ближайшим крутым и дорогим офисом тут и не пахнет.       Всю дорогу они ехали молча, но каждый думал о чём-то своем. Антон подметил, что тишина не казалась ему напряженной или пугающей, наоборот, она была настолько уютной и спокойной, что ни один разговор с кем либо не сделал бы её такой. Она была… правильной, что ли.       О чём молчал Арсений — парень не знал. Они доезжают до большого бело-серого многоэтажного дома со множеством панорамных окон и французских балконах. Весь район кажется Антону чистым и современным, по нему хотелось прогуляться прямо сейчас, но парень покорно следует за мужчиной до самой квартиры, не решаясь нарушать уже привычную между ними тишину своими вопросами. Арсений открывает дверь в свою квартиру и пропускает Шастуна вперед. Парень проходит и дверь за ним закрывается. Не успевает он увидеть обстановку вокруг, как его тут же разворачивают спиной к ближайшей стене, загораживая весь вид своим телом и требовательно целуют.       Не отвечать на поцелуй — пытка. При чем для обоих. Невозможно не ответить, не поддаться чувствам, не утонуть в любви, в которой оба по уши увязли.       Арсений целует нежно и напористо, пошло причмокивает губами и сжимает чужие бока. Прижимается к Антону всем телом и становится тепло. — Я скучал. — шепчет он, наконец отстраняясь и снимая с себя обувь и пальто, после чего тоже самое делает и Антон.       Оба сейчас тяжело дышат, у них влажные, ярко-розовые, припухшие губы и чужая слюна на подбородке, но обоим — плевать. Им так хорошо.       Они моют руки и садятся ужинать. Перед просмотром кино последние было не обязательно, но Арсений настаивал, а Шастун не стал сопротивляться и отказываться на этот раз. Он ведь и правда не ел, и Арсений прекрасно видел это. Сам мужчина не чувствовал аппетита, привыкший не есть так поздно, но он всё же составил компанию парню, съедая с ним небольшую порцию гречки и отваренного мяса. Безумно хотелось поругать Антона за его легкомысленное отношение к своему здоровью, ведь один пропуск приёма пищи может обернуться для него плачевно, но Арс промолчал. А зачем? Антон не маленький и есть он обещал, да и нагнетать приятную обстановку и терять такую нужную частичку тепла сейчас не хотелось.       Поужинав, они убирают грязную посуду в посудомоечную машину. — Пойдем фильм смотреть. — говорит Арсений и снова берёт Антона за руку, как тогда в его квартире. Только сжимает на этот раз крепче, а младший переплетает их пальцы.       Это оказывается так здорово, когда кто-то держит тебя за руку, ведёт и ты, полностью доверившись этому человеку, идёшь следом, потому что это кажется сейчас самым правильным, следовать за тем, кого любишь.       Антон даже благодарен такой большой квартире (или просто необычной планировке) — они проходят вглубь длинного коридора и, не доходя до конца, сворачивают налево. Арсений отпускает его руку и парень останавливается, осматривая огромную комнату.       Большое помещение площадью во всю шастуновскую квартиру. С белым, натянутым потолком и маленькими лампочками по краям, выстроенных в круг, в центре которого стеклянная хрустальная люстра, как в театрах.       Стены покрашены в нежно-персиковый цвет и Шастун восхищается этим дизайнерским решением. Вообще, красить стены — это смело. У каждого в квартире есть однотонные обои или обои с рисунками, что кажется привычным, обыденным и почти даже не бросается в глаза. А здесь — невероятно модно и красиво, смотрится дорого и на своём месте. Прелесть.       На полу лежит белый и до невозможности мягкий (что тоже смело) ковер — можно рискнуть и поспать на нем. В центре комнаты стоит диван. Он тоже на вид мягкий, не кожаный, как любят люди, у которых денег немерено. Он широкий и длинный, под стать комнате, с деревянными подлокотниками, как маленькие столики и парами подушек по краям.       Прямо напротив дивана висит плазма. И нет, не телек, а именно плазма. Красивая такая плазма на пол стены, висящая не под потолком, а идеально посередине. Это тоже смело, не находите? — Ну ты чего замер-то? — с усмешкой выхватывает его обратно в реальность Попов, присаживаясь на диван и листая фильмы на плазме, которые можно посмотреть.       Антон отмирает и идёт к мужчине, но спотыкается о тот самый мягкий ковер и падает прямо на большущий диван, приземляясь аккурат лицом на колени Арсения. — Ай. — сдавленно пискнул Шастун, уже чувствуя, как лицо покрывается румянцем от смущения, но попытку встать отчего-то не делает — продолжает лежать лицом на чужих коленях.       А Арсений… Смеётся. Искренне, заливисто, опрокинув голову на спинку дивана и до скопившейся влаги в глазах. Антону очень хочется наблюдать за этим не снизу. Он делает попытки встать, но чужая рука, вдруг оказавшаяся на спине, не позволяет, лишь устраивает чужую голову на своих ногах поудобнее. — Не ушибся, чудо? — просмеявшись, почти серьёзно спрашивает Арс, но смешинки в его глазах всё равно присутствуют и это кажется чем-то волшебным, словно блесточки или цветные огоньки сейчас пляшут в голубых, лазурного цвета глазах. — Нет. — отвечает Антон, всё ещё смущённый своей неловкостью. Он нехотя делает попытки встать, но ему этого не дают, переместив одну руку на плечо. — Лежи, мне так удобнее. — заверяет честно брюнет, кивая головой, пока смешинки в его глазах продолжают играть, ну а Антон и поспорить готов, что ему в тысячу раз удобнее.       Они включают никому из них ранее не знакомый фильм с наивысшим рейтингом и положительными комментариями, так как им не принципиально было, что смотреть, и они полностью доверились людям с КиноПоиске.       На улице к этому времени уже стемнело и в комнате было довольно темно, потому что свет уличных фонарей не проникал через окна в квартиру — был слишком высокий этаж. Шастун даже позавидовал совсем немного, ведь ему самому эти фонари постоянно мешали спать и просто раздражали. Не закрывать же ему вечно из-за них шторы? А в аресеньевской комнате и карниза-то не наблюдалось, только специальные светонепроницаемые рулонные шторы на окнах, что опускаются и поднимаются, стоит потянуть за сплошную цепь.       В арсеньевской. Слово-то какое.       Приятное.       В итоге в комнате — достаточно темно, не считая ярких кадров по телевизору, что время от времени подсвечивают помещение и двух мужчин, расположившихся на диване.       Антон продолжает лежать головой на чужих коленях, наслаждаясь приятными ощущениями, что сладкой истомой расплывались по телу, пока в один момент не чувствует руку в своих волосах, что так мягко и осторожно начинает перебирать его наверняка спутавшиеся, непослушные пряди, чуть оттягивая их, распутывая, и снова зарываясь рукой.       Теперь он, как кот, мурчать готов, насколько ему было приятно.       На середине фильма они тихо начинают обсуждать происходящее на экране, задавать друг другу разные вопросы по поводу сюжета кино, плавно переходя в любимые жанры и любимых актёров, а так же самый запоминающийся фильм.       Антон машинально, сам того не замечая, начинает поглаживать чужое колено и, когда уже не такой интересный фильм подходит к концу, а тишина затягивается, аккуратно поворачивается лицом к Арсению, касаясь рукой его груди для привлечения внимания. — Арс, — тихо зовёт он, скрывая в голосе нотки неуверенности и страха, но если не сейчас, то непонятно, когда они об этом поговорят. — М? — Арсений опускает голову вниз и смотрит на парня. — Арс, а мы… Пара? — осторожно спрашивает Антон, решая не ходить вокруг до около — и так устал играть — и смотрит в подсвеченное нежно-голубым цветом лицо.       В таком свете голубые глаза кажутся ещё выразительнее, глубже. — Да. — спустя несколько секунд молчания, уверенно отвечает Арсений и берёт свободную руку Антона, переплетая их пальцы.       Парень так и замирает в чужих руках, не слыша никого и ничего. Сердце внутри него сильно трепещет, глаза невольно становятся влажными из-за проступивших от эмоций слёз. Он просто поверить не может: мужчина, в которого он влюбился, которого так боялся потерять и которого в тайне любил столько месяцев теперь держит его за руку, не желая отпускать и только что сказал, что они пара. Нет, сердце Антона точно держится на последнем издыхании — кажется, что оно вот-вот остановится от переполняющих его раз за разом чувств.       А ведь он переживал. Долго думал, не знал, когда начать разговор, как и при каких обстоятельствах, как поведёт себя мужчина, не скажет ли чего лишнего он сам, а всё оказалось так просто, так тихо и спокойно. Было бы так всегда: всё легко и просто. — Антон, всё нормально. — видя едва сдерживаемые эмоции на лице, успокаивает Попов, продолжая гладить по светлым волосам.       Шастун шумно выдыхает. Да, всё в порядке, всё хорошо, любимый человек рядом, Антон снова чувствует себя самым счастливым на планете и готов дальше смотреть фильм, наплевав на то, что на экране начались титры. — Антон. — М? — Раз уж мы теперь пара… Расскажешь, что с тобой было? — неуверенно спрашивает Попов, смотря на него бережно, более ласково, в глаза заглядывает не глубоко, не в душу, а нежно, будто правда спрашивая, не настаивая, хотя у самого руки чешутся узнать ответ.       Арсений действительно хочет знать. Всё это время хотел. С самого начала. Ещё когда ничего не чувствовал (так думал) к парнишке — хотел.       Антон смотрит в красивые глаза, всё понимая, но самое интересное, что… смысл теперь скрывать? Сейчас ответ кажется нереально абсурдным. Столько переживаний из-за него, столько боли, а ведь вот он — Арсений, который до сих пор переживает за его здоровье и спрашивает, что тогда случилось с ним, что он перестал жить. — Это из-за влюбленности, — начинает Антон, — Ещё осенью к нам в магазин пришёл очень красивый и состоятельный мужчина. Я даже не помню, на что он так недовольно ворчал тогда, потому что впервые в жизни так сильно засмотрелся на кого-то. Он попросил подобрать ему костюм, но почему-то мои варианты сразу отметал, выбирая те, что считал нужным. — Антон усмехнулся. — И так получилось, что мой коллега проебался перед оплатой и продал ему именно мой костюм. — тут улыбка на искусанных губах расцветает сама собой — настолько сильно Антон погружается в воспоминания. — Ооо!.. Ты даже не представляешь, как ему понравилось именно то, что выбрал я, так что он стал заходить к нам чаще, чуть ли не каждую мою смену.       Арсений сидит и внимательно слушает, но не улавливает буквально ничего. Что за сказки ему так увлеченно рассказывает его парень и при чём тут какая-то влюбленность? Но он всё равно молчит и с упертостью барана пытается понять, пытается выслушать, как когда-то выслушивал его Антон. — Мы общались с ним, я продолжал залипать на нём и вскоре понял, что безбожно влип. Я влюбился в богатого и красивого клиента, сам не осознавая, насколько сильно. Я просто не понимал, как медленно иду на дно, пропустил момент, когда пропал аппетит и я перестал есть. — парень в напряжении поджал губы, смотря не читаемым взглядом в окно. — Я тогда готов был жить ради одних только его глаз…       Попов понимает, что ситуация не сахар и ему Антона действительно становится жаль. Внешне он не выглядел так, будто его разрывает на части изнутри от переполняющих постоянно чувств. — Сон сбился, аппетит так и не приходил, а мозг отключался сам постепенно. Я начинал терять себя и понимал, что не справляюсь с не взаимной любовью. — мужчина не выдерживает и крепко стискивает чужую руку в своих, согревая и поддерживая, целуя губами тыльную сторону ладони. Он не может ничего с собой поделать, он не может слушать такой голос Антона, он не может сам не вспоминать эти ужасные моменты, не может смотреть в наполненные болью зеленые глаза. Пускай Антон на самом деле не испытывал таких сильных чувств, коих показывало его тело, но ему было приятно ощущать заботу Арсения. — Потом он мне начал помогать, представляешь? Приезжал с едой ко мне на работу, заставлял есть, узнал адрес моей квартиры и даже вызвал для меня своего врача…        На этих словах Арсений замирает. Он вдруг понимает, что действия неизвестного мужчины в точности совпадают с его собственными, что он делал для Антона. Получается…       Он понимает всё. — …Я чуть с ума не сошёл в догадках, зачем я ему такой нужен, почему он просто не оставит меня… — Потому что он впервые что-то почувствовал к нему, — шепотом перебивает Арсений и Антон замолкает, переводя взгляд на него. — И не готов был это терять. — голубые океаны встречаются с глазами цвета мокрой травы и в каждых из них читается понимание. — Ты всё понял..? — Твоя не взаимная любовь — это я? — почти одновременно с ним задаёт вопрос Арсений, а внутри у него всё смешивается от осознания. Он никак не может поверить, что всё это было из-за него. — Да. — тихо отвечает Антон. Тихо и честно, лёжа сейчас на коленях мужчины, держа его руку в своей и не отпуская. — Я не хотел, это само получалось… — Ты не должен оправдываться, Тош. Это на самом деле всё очень сложно. — Антон в его руках сжимается, услышав форму имени, что так приятно звучала в ушах. — Мне самому было тяжело разобраться в себе. Сначала я думал, что увидел в тебе талант, но потом понял, что дело не только в нём. Мне нравилась твоя внешность и твой голос, мне очень нравишься ты. — брюнет осторожно поднимает парня и заключает его в объятия, в которых Антон просто тает, как зефирка на костре. — Твои эти кудряшки — это просто восторг, ни о чём другом думать не мог. — говорит он тепло и ласково, носом зарываясь в волосы и шумно втягивая воздух, подтверждая свои слова.       Обстановка в комнате заметно смягчается и Антон пытается успокоить так быстро бьющееся сердце в груди, но выходит плохо. Он понимает, что сейчас можно не переживать и всё донельзя хорошо, но переполненные энергией эмоции не дают покоя. — Всё хорошо, Тош. — замечая волнение младшего, говорит Арсений, гладя его руками по спине и животу. — У тебя так сердце быстро бьётся. — замечает он, перемещая руку на грудную клетку. — Прости, прости, просто… — Антон тушуется, не зная, как справится с новой волной чувств, так резко нахлынувшей и сбившей его. Он смущается, потому что это видит Арсений, и не может себя успокоить. — Всё нормально, не переживай. — заверяет Попов и укладывает такого хрупкого мальчишку поудобнее. — Мы сейчас вместе и всё хорошо, правда?       Он сейчас имеет ввиду здоровье Антона и спрашивает, потому что Антон должен ответить на него сам. — Да, — выдыхает Шастун и успокаивается, прикрывая глаза. Теплые руки продолжают обнимать и гладить везде, где только придётся, дыхание становится ровным и легким, а сердце больше не пытается вырваться из грудной клетки. Антону уютно. Они вместе и всё хорошо.