Давай поиграем во взаимную любовь...

      Просыпаться с Антоном — какое-то особое наслаждение, дорогой подарок, который Арсений просил целый год и вот теперь может обнимать его каждый день.       Вчера они оба чуть не уснули на диване в гостиной, решив посмотреть ещё один фильм, но Попову всё же хватило сил растормошить парня и самому добраться до спальни, где они сразу же провалились в сон.       Просыпаясь, не чувствуешь прежний холод, прежнее одиночество. Теперь из квартиры не хочется бежать прочь и Арсений наконец глубоко выдыхает, потому что камень с его души упал, потому что Антон, лежащий на кровати — очень красивый.       Пока его чудо сопит и пускает слюни на подушку, — что было удивительно сначала, но правда, — Попов решает принять душ и немного отойти от всего происходящего в его жизни.       Он привык к серым однообразным будням, где каждый день нужно было выкладываться на максимум, чтобы получить больше, чтобы продажи выше и доходы компании возрастали. Каждый день из дома в офис, заезжая на различные объекты или к поставщикам. Он привык, что в этой суматохе не нужны эмоции, нужны только его силы, ум, компетентность и наличие ручки с собой, чтобы подписать очередной договор.       Арсений просто не знал, как жить по-другому. Как общаться, гулять с кем-то на свежем воздухе или одному. Ему всё это было не нужно и он, отдать должное, прекрасно справлялся.       Но сейчас всё изменилось. Слишком быстро сухие будни стали суетливыми, переживательными. Слишком часто приходилось менять планы исподтишка, только потому что что-то внутри отчаянно рвёт и мечет, но проситься к парнишке, узнать, всё ли с ним хорошо, как он справляется и просто побыть рядом с ним. Всё это для Арсения ново и неизведанно. Трудно чувствовать столько всего разом, и для привычной работы уже не осталось места в новом образе жизни.       Сейчас он другой. Возможно, не он сам, но мир вокруг него он точно стал воспринимать иначе. Сейчас не нужно вставать каждый день на работу и ругаться со всеми, кто не выполнил свои обязанности, сейчас в планах только свободные дни и Антон, с которым эти дни хочется проводить без перерыва.       Когда он сделал выбор в пользу малознакомого человека вместо карьеры и высокой должности — неизвестно. Но, не смотря на все изменения, Арсений чувствует себя хорошо. Он счастлив. Возможно, все старания, горе и утраты стоили того, чтобы смотреть с зеленоглазым парнишкой фильм, чтобы вылечить его и спать в обнимку, не ощущая удушающего одиночества в собственной квартире.       Он стал жить моментом. Не теряться в прошлом, не планировать будущее, а жить здесь и сейчас. Здесь и сейчас, с парнем, с которым ему по-настоящему тепло.       Стоя в душе под теплой струей воды, он не может поверить, что это именно так. Сейчас в соседней комнате спит Антон — такой красивый, спокойный, донельзя домашний, с приоткрытыми пухлыми губами и взъерошенными волосами. Рука машинально тянется к члену, просящего ласки и Арсений даже проводит по нему несколько раз, но останавливает себя, резко двигает кран вправо и стоит минут пять под холодной водой, смывая лишние мысли.       Он найдет другой способ перезагрузиться.       Выйдя из душа, брюнет застаёт Антона в таком же спящем состоянии, как и минутами пятнадцати ранее. Он хитро улыбается, обнажая небольшие клыки, потому что чертята на левом плече так и нашептывают ему разные, исключительно удовлетворительные действия, и в голову мужчины приходит заманчивая идея.       Арсений наскоро вытирается полотенцем и натягивает нижнее белье с шортами, оставаясь без верха, после чего подходит к кровати, где по-прежнему спит его парень, и бессовестно, нарочито медленно, чтобы не проснулся, стягивает с него одеяло. Сегодня он проснется от другого.       Перед ним Антон. С раскинутыми руками, чуть приоткрытым во сне ртом, в футболке, выданной Поповым и боксерах (благо своих).       Прекрасный.       Арсений аккуратно подползает к нему на кровати и целует в нос, потом как бы садится на его живот, стоя коленями между бедер и улыбается шире, нежно касаясь его плеч. — Тошаа… — тихо зовёт он, и рисует носом линии на груди, для чего пришлось задрать футболку. Чувствуя шевеление и мычание под собой, Попов прижимается на секунду к его губам.       Шастун начинает просыпаться: потягивается, зевает и жмурится и, боже, эти лучики в уголках глаз, эти натянутые худые мышцы, эта лучезарная улыбка — несите тазик, Арсений готов растаять прямо сейчас.       Попов сразу же тянется за глубоким поцелуем, получая его. Сначала они целуются мягко и нежно, давая Антону проснуться и насладиться приятными губами напротив, но как только Арсений чувствует в немой просьбе приоткрытый рот — бес предисловий скользит туда, сплетаясь с чужим языком и проводя своим по ровным зубам, вновь смакуя губы. Антон отвечает на его действия всем телом, прикрывает в удовольствии глаза и разрешает вылизывать его рот, как только тому хочется. Попов для удобства опирается на чужие плечи, сжимает их, толкается языком и наклоняется ниже, почти касаясь чужой груди своей. — Ааарс… — тянет младший, когда его губы начинают покусывать, и сам тянется ближе, потираясь своим пахом о бедро напротив. — Мой. — жарко выдыхает Попов и запускает руку в светлые волосы, тут же путаясь в них, и оттягивает назад, открывая видна белую шею. Он нежно касается её губами, как…       Звонок.       Оба вздрагивают от громкой мелодии телефона. Арсений отрывается от такой сладкой шеи, успевая коснуться её едва-едва, и слезает с чужих бедер, переползая на ту часть кровати, со стороны которой находился его телефон. Он кидает взгляд на экран и, увидев контакт, резко садится в кровати, так и не взяв трубку.       Антон так же резко поднимается вслед за Арсением, глупо пялясь на него. Кто станет звонить им в выходной? Но, уловив напряжение мужчины за секунду, осторожно подползает к нему и мельком кидает взгляд на продолжавший играть и вибрировать телефон, увидев там короткое «Сережа». — Это мой коллега по работе, у него теперь моя компания, это с ним мы разругались. — быстро поясняет Арсений на вопросительный взгляд.       Шастун поворачивает голову в сторону и поджимает губы, не зная, как правильней поступить, ведь поддержать Арсения хочется, но, с другой стороны, это не его дело, он в их делах ни черта не понимает и нечего лезть. Арсений продолжает сидеть на кровати, сцепив руки в замок, пока телефон нещадно звонит. — Блять, нет, нет, нет, нет, я не готов, нет, блять… — как в бреду шепчет Попов, зарываясь руками в свои волосы, пытаясь спрятаться от этого неприятного звона. Он готов молиться всем богам, лишь бы не сейчас, только не в этот момент, ещё слишком рано, он не готов сейчас говорить о чем-либо с человеком, у которому самолично отдал всё, что создавал годами. — Арс, — тонкая рука вырывает из бушующих мыслей, ложась на плечо. Она кажется такой невесомой без всех колец, — ответь, вдруг что-то важное, я уверен, всё будет хорошо, не переживай. — Арсений колеблется ещё секунду, но после с силой проводит ладонью по лицу и резко тянется за телефоном, быстро нажимая «принять». — Да? — слишком громко произносит Попов, вскакивая с места и уходя куда-то в другую комнату, просто чтобы не оставаться здесь и не выглядеть перед Антоном таким нервным и не готовым к чему-либо.       Антон понимает его, он сам перепугался. Какой-то важный звонок. И, судя по Арсению, его работе и только что истраченным нервам — действительно важный. Быстро натянув на себя шорты и поправив волосы, парень идёт искать кухню, чтобы заварить себе и Попову кофе — у того просто не может его не быть.       Шаст второй раз чертыхается, когда в очередной раз видит какую-то комнату, не похожую на кухню. Не квартира, блять, а лабиринт. Ещё голос Арсния, взависимости от его местоположения становится то тише, то громче, что реально смущает и сбивает с толку. Подслушивать Антон даже не пытается — это не его дело (он уже говорил), да и не поймет он ничего, ему бы эту дурацкую кухню найти. Да где она может быть?       Найдя-таки кухню, Антон охреневает, какая она светлая. Вообще, вся квартира Арсения — светлая, но кухня какая-то особенная. С идеально белыми стенами, большим салатовым гарнитуром, серебристым, блестящим холодильником и черной электронной плитой. Посередине белый стеклянный стол, кожаный бежевый диван и несколько пластмассовых стульев из икеи. Невероятно. Как можно не полюбить готовить на такой кухне?       Только вот у гарнитура тысяча и один шкафчик и полочка, так что найти кофе здесь будет сложнее, чем добраться до кухни в этой квартире.       Но искать и не приходится, так как на кухню влетает взбудораженный и нервный Попов, у которого глаза по пять рублей и дыхание сбитое, будто он кросс пробежал. — Антош, давай я тебя домой отвезу и на работу поеду? Там срочное… — Да, да, хорошо, не переживай, Арс. — не даёт договорить ему парень, только поднимает руки, показывая, что не нужно волноваться, и послушно идёт собираться в другую комнату. — Спасибо. — на выдохе произносит мужчина, идя следом.       Они быстро одеваются и выходят из квартиры. Арсений за это время не успокаивается ни на грамм и слишком долго возится с ключами, чтобы закрыть дверь. Антон помогает ему вставить ключ в замочную скважину, положив свою руку поверх его и только после этого они спускаются вниз, садясь в машину.       Антон даже не думает начать отвлеченный разговор в автомобиле, только видит, как Арсению плохо, но помочь не может нечем, разве что… — Арс, — когда машина останавливается на перекрестке перед светофором, зовёт Антон и брюнет поворачивается к нему, а в голубых глазах плещут волны, — не переживай, всё будет нормально. — уверенно говорит он, касаясь чужой руки на коробке передач и несильно сжимая. Арсений смотрит на их руки пару секнд, но после поднимает голову и слабо улыбается, без слов благодаря.       Оставшуюся дорогу до дома Шастуна они едут молча, но напряжение в машине заметно спадает и обоим становится чуточку лучше.

***

      Антон не переживает за Арсения и его работу. Он уверен, что всё будет хорошо, потому что всё решаемо и по-другому быть не может. Если Арсений и правда ценный сотрудник (а он уверен, что ценный), то все будут за него. И с его другом, Сергеем, они обязательно помирится, ведь даже взаимная любовь между двумя, казалось бы, разными людьми возможна, а единственное в мире, чего нельзя вернуть — это умерший человек.       Шастун спокойно заходит домой и делает дела: бросает вещи в стирку, разбирает холодильник, убирается и только потом с грустью понимая, что этот день мог бы быть совсем другим — полностью его и Арсения, если бы не звонок.       А ещё думает чем бы закончились сегодняшние поцелуи утром в кровати…