Величие человечества, воплощенное в металле...

      Поздний вечер. Холод всё плотнее окутывал лайнер. С каждой минутой становилось яснее: океан меняется. Воздух становился суше и резче, небо звенело тишиной. Ни малейшего облака, только миллионы звёзд над головой и мрачная бездна под килем. Я вышел на палубу подышать свежим воздухом и отогнать мысли. Но мысли не отпускали. Не отпускала и тревога. Внутренний голос, ещё со времён работы над чертежами, подсказывал — мы что-то упустили. Я попытался отвлечься, прогуливаясь мимо очередных чаепитий, танцев в первом классе и неторопливой суеты. Возле трапа я встретил Уильяма Мердока, первого помощника капитана. Он выглядел встревоженным, хотя пытался скрыть это за привычной вежливостью. — Томас, добрый вечер. Ты, как всегда, не спишь? — С трудом удаётся. Особенно теперь. — Что случилось? Я взглянул на его лицо. Оно будто просило, чтобы кто-то с ним поговорил. Я коротко вздохнул. — Получили ещё предупреждения о льдах? — Да. Три только за сегодня. От Baltic, Mesaba и Californian. Все — один и тот же район, прямо по нашему курсу. — Капитан в курсе? — В курсе, конечно. Мы передали ему копии. Но, сам понимаешь… — Мердок замолчал. — Он не хочет менять курс, да? — спросил я сдержанно. — И не только. Сегодня после обеда Исмей зашёл в его каюту. Закрылись. Разговаривали с полчаса. После этого Смит приказал задействовать ещё два котла. — Чёрт. Значит всё-таки решил… — Угу. Прибыть в Нью-Йорк раньше срока. Чтобы "поразить журналистов". И побить рекорд. Мы молчали, только слышно было, как волны шепчут об обшивку корпуса. — А как насчёт впередсмотрящих? Они в курсе условий? — В курсе. Я лично говорил с Флитом и Ли. Парни отличные, но... — он понизил голос. — У них нет биноклей. — Что значит "нет биноклей"? — Ключ от ящика с оптикой был у Дэвида Блэра. А когда его заменили Лайтоллером перед отплытием, он забрал ключ с собой. По ошибке. Сейф не вскрыли до сих пор. Я сжал перила. Так сильно, что побелели пальцы. — Значит, сейчас у нас впереди 20 узлов, ледяные поля, и два человека, которым приходится щуриться в темноте, полагаясь на удачу? — Фактически да. Я поставил на вахту самых надёжных, но ты сам знаешь — глазом айсберг в спокойную воду не так просто увидеть. Особенно если он лежит плоско, как многие в этом районе. — Господи… — прошептал я. — И никто не возражал? Ни Смит, ни старшие офицеры? — Мы пытались. Но капитан настаивает. А Исмей… ну, ты сам видел, как он влияет на всё. Для него это не судно — это рекламный буклет с трубами. Я опустил голову. — Ладно, Уилл. Убедись, что впередсмотрящие выспались до вахты, и чтобы у них был термос с горячим кофе. Если они хотя бы на минуту задремлют — это будет стоить слишком дорого. — Я уже велел дежурному стюарду заняться этим, — кивнул Мердок. — Поставлю рядом второго человека. Пусть меняются. Смена — два часа. — Хорошо. Надеюсь, у них хватит глаз, чтобы нас спасти. Я поблагодарил его и вернулся внутрь. Проходя мимо салона, услышал смех, музыку, играл струнный квартет. Всё как в сказке. Только вот сказка, возможно, закончится не так, как рассчитывали. В каюте я присел на кровать и достал из тумбочки блокнот. Записал: "Если что-то случится — виной станет не конструкция. Виной станет гордыня." "Мы забыли, что даже у титанов — были враги."