Король страны Алмазов

      В королевство пришла холодная осень. Погода стояла промозглая, небо было постоянно затянуто густыми серыми тучами, не пропускающими и лучика света на мерзлую землю. И всё-таки Уилл любил это время года, ведь это был лучший сезон для соколиной охоты. Леса и поля стояли полупрозрачные, голые, и любимый сокол-сапсан короля хорошо видел добычу, взлетая ввысь с руки своего царственного хозяина.       Уилл получал огромное удовольствие от охоты с умной ловчей птицей. Это было одно из немногих удовольствий, которые позволял себе молодой король. Крупный сокол-сапсан, подлёток, пойманный в прошлом году, смышленый, быстрый и зоркий хищник, ловил голубей, куликов иногда даже небольших пушных зверьков. Но любой хищник, даже самый свирепый, нуждается в заботе и ласке, что он и получал от Уилла. Растить и воспитывать охотничью птицу — дело не дешёвое и не лёгкое*. Обычно при дворах королей этим занимались специальные люди — сокольничьи, но Уилл любил делать это самостоятельно, пользуясь помощниками лишь по минимуму. И сокол слушался и по-своему любил его в ответ.       Уилл неторопливо ехал по полю верхом на своём коне, сапсан сидел в специальном плетеном коробе, который вёз помощник короля. Доехав до опушки леса, Уилл пришпорил коня, кивнул сокольничему, и тот аккуратно приподнял крышку короба. Освободив птицу, он поднёс её королю. Тот надел кожаную перчатку, необходимую для защиты рук от острых когтей пернатого хищника, снял плотный колпачок с его головы, давая обзор. Сокол стал осматриваться, резко поворачивая гордо посаженную головку, а Уилл чуть улыбнулся, приветствуя питомца. Он осторожно погладил птицу, любуясь белой грудкой и пестрыми перьями сапсана, высвободил его когтистые лапы из специального ремня с путцами и поднял руку. Сапсан тут же взмыл вверх, паря над лесом и высматривая добычу. Уилл и сокольничий следили за ним, запрокинув головы. Вот птица закружилась на одном месте, затем сложила крылья и камнем метнулась вниз, куда-то в заросли. Уилл взял вабило** и стал подзывать птицу. Сапсан вернулся, держа в когтях молодого зайца. Уилл принял из рук сокольничего пару кусочков мяса, вырезку говядины без жил и жира, и стал кормить птицу. Насытившись, сапсан выпустил зайца из лап. Уилл бережно забрал добычу и передал помощнику, затем снова отпустил сокола полетать, сам же достал лук и колчан со стрелами, намереваясь пострелять куропаток. С лёгкой улыбкой Уилл следил за полетом своего любимца. На душе у молодого короля было легко и спокойно. Здесь, на природе, на охоте, всё было понятно, просто и честно. Никаких интриг, никакой подлости, только хищник и его добыча.       Король не знал, что в это время из леса за ним наблюдала пара светло-карих внимательных глаз. Ганнибал получил от дяди информацию о том, что молодой король хотел бы видеть его в роли своего помощника и защитника, однако он не торопился во дворец. Гордый, независимый Лектер, привыкший жить и работать один, вовсе не горел желанием становиться мальчиком на побегушках, пусть даже у самого короля. Он решил сначала присмотреться. Если король окажется изнеженным, капризным и пустоголовым болваном, Ганнибал просто откажется. Как будет выкручиваться Мортимер, его волновало мало. Дядя может сказать, что Лектер уехал на задание, и от него нет ни слуху ни духу. В конце концов именно так часто и бывало, род занятий Ганнибала не располагал к публичности.       Однако сейчас, наблюдая за королём, он видел то, что ему нравилось. Молодой правитель был хоть и не высок, но широк в плечах и крепок телосложением, он хорошо держался в седле, метко стрелял из лука, уверенно и умело обращался с птицей, в общем, судя по всему, был опытным охотником. Это импонировало Ганнибалу. Король Вильгельм Третий не производил впечатления белоручки или золотого мальчика. К тому же, чтобы заставить хищную птицу слушаться, нужен сильный характер. Лектер прищурил глаза. "Пожалуй, есть смысл познакомиться с королём лично," — подумал он. ***       Уилл сидел в тронном зале и внимательно слушал просителей. Раз в месяц к королю допускались как знатные, так и простые люди. По сложившейся ещё при его деде традиции, каждый, независимо от звания, статуса, возраста и пола, мог прийти во дворец и изложить свою просьбу. Уилл старался судить всех беспристрастно и по справедливости, но часто понимал, что ему не хватает жизненного опыта. В отрочестве он прочёл много книг, разбирался в физике, астрономии и философских теориях, но, когда дело касалось простых и приземленных жизненных вопросов, то он часто ощущал себя не достаточно компетентным. В эти моменты он обращался к Совету, полному убеленных сединами мудрых старцев. Сердце молодого короля сжималось от боли; глядя на благообразные лица советников, испещренные глубокими морщинами, на их усталые глаза, Вильгельм думал, что привык безмерно уважать их с детства, а теперь кто-то из этих стариков желает ему смерти. Но, как того требовала корона, держал себя в руках, ни одно нервное движение головы, ни один мускул на лице не выдавали его терзаний.       Наконец поток просителей иссяк: земельный спор (один сосед пытался забрать часть земли другого, и Уилл повелел своим помощникам прочертить межу и установить высокий забор за счет захватчика); ссора свекрови с невесткой, которые привели за собой безвольного мужчину (Уилл распорядился молодым съехать от матери и жить отдельно); ошибка в исчислении налогов; жалоба молоденькой помощницы пекаря на приставания хозяина (Уилл приказал всыпать распутнику плетей); просьба женщины, что нашла брошенного ребёнка и воспитывала его как своего, пока не обнаружились настоящие родители, — решено было оставить малыша ей. Этот случай был самый сложный, ведь приёмная мать полюбила малыша как родного. Биологические родители яро требовали вернуть им мальчика, но Уилл чувствовал, что что-то в их словах было не так. Он велел рассказать без утайки, где они были эти три года, а также пригласить соседей этих людей, также как и приёмной матери. Выяснилось, что родители вели разгульный образ жизни, часто оставляли младенца надолго одного, плачущего, голодного и мокрого, а потом и вовсе уехали пытать счастья на золотых приисках в горах. Ребёнок бы погиб страшной голодной смертью, если бы детские крики не услышали соседи и не отнесли к старейшине селения, где его взяла к себе та женщина, что стала фактически ему матерью. Уилл опросил и её соседей. Оказалось, что у неё ребёнок всегда был ухожен, сыт и обласкан. Их часто видели вместе за игрой или прогулкой, и малыш всегда счастливо улыбался своей новой маме. Уилл велел оставить мальчика приёмной матери, а биологических родителей наказать за то, что бросили малыша.       Уилл чувствовал удовлетворение после этого приёма. Он устал, но ощущал, что все сделал правильно. Распустив Совет, он собирался было удалиться в свои покои, но тут вошёл Мортимер, и Уилл вспомнил, что учитель обещал привести своего племянника нынешним вечером.       — Ваше величество!       Мортимер поклонился.       — Да, я помню. Он здесь? — нетерпеливо отозвался Уилл. Правитель вновь ощутил прилив энергии, а усталость как рукой сняло.       — Да, мой король. Я позову.       Мортимер сделал пару шагов назад к двери, выглянул и кивнул человеку, ожидавшему снаружи; в следующую секунду в зал вошел высокий мужчина в черном. Уилл с любопытством смотрел на него: статный, длинные руки и ноги, спокойное, строгое лицо. Одет в кожаный костюм, значит, много времени проводит в седле. На поясе меч и нож.       Вновьприбывший приблизился, и король протянул ему унизанную перстнями руку для поцелуя.       — Ганнибал Лектер к Вашим услугам, сир, — проговорил он низким, чуть хриплым голосом.       Вильгельм царственно кивнул. У Лектера был необычный тембр, чуть скрипучий, напоминающий шуршание осенних листьев в лесу, сухой и немного странный, но не неприятный.       — Расскажите мне о себе, — повелел король, усаживаясь обратно на трон.       — Я — наёмник, Ваше величество.       Лектер решил сразу выложить все карты на стол, не приукрашивая и не смягчая факты. Брови короля чуть дернулись вверх, но он ничего не сказал, поэтому Ганнибал продолжал:       — Владею искусством фехтования, стрельбы из лука и арбалета, рукопашным боем и боем на ножах. Разбираюсь в ядах и противоядиях.       Уилл улыбнулся, взглянув на учителя. В глазах короля читалось радостное удивление. Мортимер учтиво поклонился. Уилл вернулся взглядом к Ганнибалу, оценивающе осмотрел его с головы до ног и, приподняв подбородок, велел:       — Продемонстрируйте мне Ваше искусство.       Лектер чуть склонил голову в знак согласия, Мортимер почтительно ждал поодаль. Уилл кивнул одному из стражников, и тот приблизился к Лектеру, вставшему в боевую позицию. Из-за пояса он вытащил нож. Страж дворца пару раз взмахнул алебардой, но Лектер ловко уклонялся и, быстро прыгнув за спину стража, приставил нож к его горлу.       Уилл взглянул на второго стража и глазами указал ему на Лектера. Страж попытался разить того мечом, но Лектер достал свой и успешно отражал удары. Бой длился несколько минут, а потом Лектер мощным броском вперёд выбил меч из руки дворцового стража.       Король довольно улыбался. В дворцовую стражу брали самых крепких парней, умелых бойцов не робкого десятка, а Лектер разбил их играючи. В его теле угадывалась сила и гибкость, на лице было выражение не кровожадности и бессмысленной отваги, что сродни тупой жажде крови, а спокоцгая собранность и презрение к опасности. Этот человек подходил для защиты короля.       — Итак, мистер Лектер, я высоко оценил ваше искусство. Предлагаю Вам побыть некоторое время моим личным помощником и охранником.       — Я очень польщён, сир, — поклонился Ганнибал, его голос был спокойным, а дыхание ровным. — Я согласен, но при одном условии.       Мортимер еле слышно вздохнул и закатил глаза.       — Хм... При каком же?       Уилл был удивлён, он не привык, чтобы ему, как королю, ставили условия. Но Лектер заинтриговал его, он был нужен Уиллу, поэтому король решил пойти навстречу.       — После раскрытия заговора Вы выполните одно моё желание.       — Ах, только и всего. Хорошо, обещаю. Слово короля.       Ганнибал поклонился, усмехаясь краешком губ, а Уилл довольно улыбнулся: беспокоиться не о чем, наверняка наёмник попросит крупную сумму денег в золоте или лучшего коня. И того и другого во дворце имелось в избытке. Но наивный молодой король не знал, что Ганнибал планировал нечто совершенно иное. ***       С той же минуты Ганнибал начал нести службу при особе короля. Он неотступно следовал за своим царственным нанимателем, безмолвно и тихо, как тень, сопровождая его везде. Глаза Лектера зорко и пристально всматривались в окружение короля, он нюхал пищу и воду, приносимую правителю, улавливая тончайшие нюансы запахов. К удивлению Уилла Лектер обладал исключительно тонким обонянием. Однажды он отправил к лекарю занемогшего слугу, уловив кисловатый аромат болезни, исходивший от него, чем немало позабавил короля. Уилл потребовал от слуги ответа, почему тот не обращается за медицинской помощью и долго хохотал, услышав, что тот, как огня боится всяких врачевателей, их игл и щипцов.       Недруги Вильгельма Третьего, видя, что к молодому королю приставлен такой внимательный и загадочный страж, затаились, и всё было спокойно. Но этого было мало, необходимо было найти и покарать тех, кто покушался на жизнь правителя страны Алмазов.