Король страны Алмазов

      Покои Ганнибалу предоставили действительно роскошные: просторная комната в донжоне* с большим камином, мебелью красного дерева, несколькими стрельчатыми окнами, огромной кроватью с четырьмя витыми ножками и пурпурно-золотым балдахином. На столе спасителя короля Людвига ожидал обильный ужин, а в уборной — ванна с уже подогретой водой. Лектер наскоро перекусил и залез в воду. Слуга, приставленный к нему, предложил добавить несколько капель ароматного масла, и Ганнибал согласился. Пока слуга массировал его голову, втирая мыльный корень, Лектер начал было думать о предстоящем свидании, но тут же заставил себя прекратить. Никто не должен был знать об этом, а тело могло его выдать, потому что при одной мысли о короле Вильгельме всё в нём загоралось, как и пять лет назад...       После ванны слуга помог Ганнибалу вытереться и принёс красивейшую рубашку изысканного сливочного цвета. Это был подарок короля Людвига. Лектер коснулся тонкой ткани, провёл пальцами по кружеву воротника и манжет. На его вкус оно было слишком вычурным, но, поддавшись несвойственному ему романтическому настроению, Ганнибал кивнул, и слуга накинул предмет одежды ему на шею, помог продеть руки в рукава. Он потянулся было к шнуркам на вороте, но Ганнибал остановил его, и, завязывая их самостоятельно, нарочито равнодушно спросил:       — Короли сейчас трапезничают?       Слуга кивнул и охотно ответил:       — Да, герр.       Лицо его озарилось живейшим интересом и радостью. Очевидно, парнишка был из общительных, и Ганнибал решил обратить это себе на пользу.       — Богатый ли у них стол? — спросил он.       — Ох, и богатый! И рябчики, и гуси, и огромные рыбины, и целый поросёнок с яблоком во рту! А уж солений, салатов да колбас и вовсе не счесть!       — И где же находится трапезная? Должно быть, она очень большая...       — Да, герр, очень! Чтобы её топить, принесли целых двадцать корзин с углями! А камин там больше Вашего раза в три! Выгляните в окно, да повернитесь влево, там Вы увидите окна.       Ганнибал последовал совету и действительно заметил свет в большой прямоугольной пристройке у внутренней стены замка. Очевидно, там находился рыцарский зал. В небольших окнах каменного толстостенного строения виднелся свет, оттуда доносились звуки голосов и музыки.       — Чудесно. А что после трапезы, будут танцы?       — Нет, герр, что Вы. Всё уж устали на празднике. Удалятся в опочивальни.       — В этом замке так много покоев для гостей? — продолжал расспросы Ганнибал. Ему нужно было выяснить, где Уилл.       — Да, герр, и все тут же, в донжоне.       — Неужто рядом с моими? — с деланным изумлением спросил Ганнибал.       Мальчишка широко улыбнулся и закивал. Его простоватое лицо с большими наивными глазами и крупным ртом сияло.       — Через стенку от Вас, — слуга махнул вправо, — покои короля Галлов, дальше, в северном углу, — покои короля Викингов. А покои Алмазного короля, например, прямо напротив. Никому другому бы я этого не сказал, а Вы спасли моего господина, поэтому я Вам говорю. И я обязательно помолюсь за Вас!       Ганнибал улыбнулся пылу и простодушию слуги и сел за стол, делая вид, что собирается ужинать. Слуга налил ему вина, а затем Лектер велел ему выпить с ним вместе. Тот немного посопротивлялся, но потом всё же выпил бокал. Он не видел, как Лектер подсыпал ему кое-что, и через десять минут уже спал беспробудным сном. Ганнибал легко поднял слугу и положил на кушетку в изножье кровати.       Ганнибал был рад остаться один. Он снова подошёл к окну, глядя на свет из рыцарского зала, глубоко вздохнул, гадая, что делал в тот момент Уилл и как скоро можно будет идти к нему.       Лектер долго следил за окнами трапезной, за перемещениями людей во дворе и на галереях замка. Нельзя было рисковать. Наконец, музыка в зале утихла, голоса смолкли. Слышны были лишь шаги слуг, что убирали со стола. Короли расходились по своим покоям. Ганнибал выждал еще с полчаса, наблюдая за тем, как ночная стража заступила на караул, сменяя дневную. Вскоре стало совсем тихо, всякое движение в замке прекратилось, лишь шаги часовых слышались на пешеходных переходах зубчатой стены, которой был обнесен замок короля Людвига. Ганнибал понял, что можно идти.       Он стянул высохшие волосы лентой, накинул тёмный плащ с капюшоном и бесшумно выскользнул из своих покоев, не гася свечей. Если кто-то взглянет на его окна, то подумает, что Лектер там.       Ганнибал быстро пересёк узкий коридор и, толкнув незапертую дверь, оказался в покоях Вильгельма Третьего.       То, что это была опочивальня именно Уилла, Ганнибал понял сразу: он увидел белый с золотом плащ, что был небрежно брошен на стул с резными ножками. В следующую секунду Уилл появился откуда-то сбоку, откинул капюшон с головы Ганнибала и тут же прижался губами к его рту.       Губы Уилла, мягкие, жадные, ловили губы Ганнибала, горячее тело прильнуло к нему, язык проникал внутрь рта, исследуя и присваивая, руки гладили спину и ягодицы, прижимая плотнее. Так они, истосковавшиеся друг по другу, целовались долго. Затем Уилл чуть отстранился, дёрнул за шнуровку кожаных брюк Лектера, стал нетерпеливо развязывать. Ганнибал же не мог оторвать от него ладоней, с восторгом ощущая его сильное тело, любуясь алыми припухшими губами короля и тёмным блеском в его глазах.       В этот раз Уилл не медлил и не стеснялся. Он вытащил член Ганнибала из брюк и сжал его в ладони, вглядываясь в лицо Лектера. Тот отреагировал тихим стоном. Уилл довольно улыбнулся и начал ласкать член Ганнибала рукой, снова целуя его в губы. Оправившись от удивления, Ганнибал ответил тем же, с восторгом сжимая горячую твёрдую плоть короля.       Вильгельм чуть потянул на себя и сделал шаг назад, вынуждая Лектера следовать за ним. Он сел и откинулся на кровать, утягивая Ганнибала за собой. Когда тот оказался сверху него, опираясь на одно колено и ладони, Уилл погладил его плечи. Прекрасное лицо короля расцвело улыбкой, которая показалась Ганнибалу самой очаровательной в мире, а если бы кто-то осмелился сказать обратное, то Ганнибал убил бы его на месте.       Уилл потрогал кружево на рукаве Лектера, сказал:       — Красиво, тебе идёт.       Ганнибал улыбнулся, запустил пальцы в тёмные кудри на голове короля, вспоминая их легкую шелковистость, тронул чётко очерченные губы, о которых мечтал долгими одинокими ночами. Уилл же снял ленту с волос Лектера, и они рассыпались тяжёлой мягкой волной. Король подставил руку, позволяя длинным волосам Ганнибала скользить между его пальцев, любуясь их пшеничным цветом. А Ганнибал не мог оторвать взгляд от блестящих глаз короля, длинных загнутых ресниц, бархатной тенью падающих на белые щеки, украшенные чарующим румянцем. Уилл вскинул на Лектера глаза, взгляд его был прям и твёрд:       — Возьми меня.       Ганнибал застыл на секунду, затем резко выдохнул:       — Ваше Величество... Вы уверены?       Это было то, чего Ганнибал хотел больше всего на свете: обладать своим возлюбленным королём хотя бы один раз. Он позволял себе думать об этом лишь в самых смелых мечтах, не смея даже надеяться, что однажды это произойдёт наяву. Но Уилл требовательно и нетерпеливо сжимал его талию, притирался снизу, двигаясь и глядя так, что у Лектера испарялись остатки здравомыслия и самообладания. Член его давно уже истекал жидкостью, а Уилл тихо рассмеялся, будто дразня:       — Не пора ли нам перейти на "ты"?       Уилл игриво закусил губу и кокетливо взглянул на Ганнибала из-под длинных ресниц.       — Или ты не хочешь? Забыл своего короля?       — Как я мог забыть? — взревел Ганнибал. — Я умру ради Вас, убью ради Вас!       Лектер склонился и начал покрывать лицо, шею и грудь Уилла нежными поцелуями, трепетными и в то же время страстными, иногда взглядывая в лицо короля абсолютно пьяными глазами, а Уилл задыхался от незнакомых прежде чувств. Его также пьянила власть над этим опасным человеком, прирожденным убийцей и неукротимым хищником. Будучи далеко не глупым человеком, Уилл понимал, что Ганнибал испытывает к нему серьезные чувства, и это тревожило, сводило с ума и возносило на вершину блаженства. Добравшись до живота короля, Ганнибал мягко скользнул между ягодиц, растирая сфинктер смоченным в слюне пальцами. Оторвавшись на секунду, он нашёл на столе бутылочку оливкового масла и щедро полил себе на руку. Уилл закрыл глаза, когда в него проник первый палец. Ощущения были странные, но Ганнибал отвлек его, снова взяв член в горячий влажный плен своего рта. Через некоторое время к одному пальцу добавился второй, затем третий.       Ганнибал приподнялся на ладонях, обильно полил на себя масла и внимательно взглянул в глаза королю. Тот считал вопрос в глазах любовника, глубоко вдохнул и кивнул. Через пару секунд он выгнулся от странного распирающего ощущения внутри. Было больно. Но Ганнибал так бережно ласкал его и шептал на ухо нежные слова, что Уилл быстро расслабился. Он давно, очень давно мечтал об этом и останавливаться не собирался. Подождав, когда боль отступит, Уилл укусил Лектера за ухо, сжал в ладони его ягодицу и легонько шлепнул:       — Двигайся! — приказал он.       Ганнибал не привык, чтобы ему приказывали. Он обхватил рукой шею распластанного под ним короля, чуть сжал. Уилл рванулся вверх, поднимая подбородок, утонул в теплом мёду карих глаз. Вот оно, то чувство, что иглами покалывает всю кожу: ощущение страсти, смешанной с опасностью, игры на грани. То, чего не хватало ему в постели с Молли... Уилл положил руку на своё горло сверху, огладил длинные пальцы Лектера. Руки убийцы, они могли лишить его жизни прямо сейчас, так быстро и просто... он подался бедрами вперёд, глубже насаживаясь на член Ганнибала, и тот преривисто выдохнул. Его рука дрогнула лишь на секунду, но этого было достаточно. Уилл рванулся вверх, толкнул Лектера в плечо и опрокинул его на кровать, оседлав сверху. Ганнибал вскинул было бедра, но Уилл остановил его, прижав руку к солнечному сплетению.       — Лежи смирно, — властно произнёс он, глядя на Ганнибала из-под опущенных ресниц лукаво и самодовольно.       Уилл сидел не двигаясь, проводя ладонями по груди и животу Ганнибала, путаясь пальцами в волосах и сжимая соски, а тот смотрел на него влюбленно и преданно.       Уилл наклонился и поцеловал Ганнибала, ощутимо прикусив нижнюю губу.       — Мой король...— простонал Лектер.       — Тсс, зови меня просто Уилл, — прошептал прямо в ухо любовника, целуя и легко кусая мочку.       Уилл выпрямился, быстро и немного нервно улыбнулся, и, наконец, начал двигаться на члене Ганнибала. Медленно, томительно, он хотел лишить Лектера хваленого самообладания, хотел, чтобы тот стонал и шептал его имя...       Ганнибал же пребывал в абсолютном восхищении. Повзрослевший Уилл, смелый, самоуверенный и дерзкий, нравился ему невероятно.       Протянув руку, Уилл коснулся крупных, сладострастно изогнутых губ Ганнибала, скользнул на пробу внутрь, в жар его рта. Лектер охотно обхватил пальцы короля губами, начал посасывать и ласкать языком. Затуманенным взором он довольно смотрел на своего любовника, всё больше откидываясь назад и в какой-то момент вдруг вздрогнул, сверкнул на Ганнибала глазами. Тот чуть улыбнулся, а Уилл повторил движение, хватая воздух ртом, и издал громкий и долгий стон. От этого звука у Ганнибала напрочь снесло остатки самообладания. Он вцепился пальцами в бедра короля и, вскидываясь высоко вверх, начал трахать его, с каждым толчком задевая чувствительное место внутри тела Уилла, вырывая у того самые сладкие и безумные стоны.       Хватило буквально пары минут, чтобы Уилл, вскрикнув, излился на живот Ганнибала, и утянул его за собой за грань небывалого наслаждения.       После они лежали, обнимаясь и отдыхали. Король быстро заснул на плече Лектера, а Ганнибал смотрел на него, легонько гладя мягкие локоны Уилла, и слова, огромные, немыслимые, дрожали на кончике языка, трепетали в сердце, болезненно, яростно и нежно. Он не мог произнести их, дать им свободу, ибо кто он по рангу, а кто Уилл, точнее Вильгельм Третий... И всё, что у них может быть — одна шальная, случайная ночь, а дальше — снова годы одиночества и забвения. Ганнибал молчал, лишь во все глаза глядя на молодого короля и запечатлевая его образ — разметавшиеся тёмные кудри, алые губы, длинные изогнутые ресницы, крепкие, великолепно вылепленные шея, плечи и грудь... "Уилл, мой Уилл", — думал он, вновь и вновь повторяя про себя имя возлюбленного.       Ганнибал собирался беречь и лелеять этот образ, выстроить для него целый Дворец памяти, потому что знал, что никого и никогда больше не сможет впустить в свою душу и сердце.       Под утро Ганнибал вернулся в свои покои и лёг на кровать. Он заснул на пару часов, а утром, когда слуга с удивлением поднялся и стал протирать глаза, первое, что он увидел был спящий герр Лектер, который, по всей видимости, как убитый почивал в своих покоях всю ночь.