Они горели пожарами

                           Масленников чувствует острое, практически всепоглощающее чувство удовлетворения последний час.              Он позволяет себе наполниться им ещё возле ангара, заводя двигатель своей машины после напряжённой, но в целом удачной съёмки, и сохраняет его на протяжении всего пути невзирая на необходимость следить за временем. Даже в дверях любимой и привычно шумной студии это чувство не покидает его, хотя внеочередной балаган притесняет внутреннее довольство некоторой обеспокоенностью.              — Лиз? — недоумённо интересуется у подошедшего менеджера.              — Забей. — отмахивается девушка, отвлекая от шумной перепалки друзей, которые даже не обратили внимания на его присутствие, и увлекает его в монтажёрку. — Где Дэн?              — Там остался метры отсмотреть. — рапортует брюнет, бросая взгляд на телефон. — Вы с Ариной разговаривали?              — Да. Она сказала дождаться тебя и послать в жопу. Лично. — Лиза улыбается и берёт со стола вещи, которые передаёт в руки непосредственному руководству. — Паспорт, билет, документы по визе. Исчезни, Дима!              — Слушаюсь и повинуюсь! — смеётся Масленников.              Наигранные попытки выглядеть с ним сурово его смешили. Лиза — прекрасный менеджер, но видеть её в гневе мало кому доводилось. Этим она контрастировала с Ариной, которая всерьёз могла оттаскать их за шкирки — в переносном смысле, к счастью. Вот в пожелании последней прописать ему красочного пинка для ускорения он даже не сомневался…              — Постарайся не распустить этих придурков. — не сомневается в многолетнем опыте её работы, но всё равно просит, напоследок приобнимая.              — А это возможно? — уныло вздыхает девушка, обнимая его в ответ. — Иди уже. А, и ещё!              — Хм? — вскидывает брови мужчина.              — Я отменила бронь на номер. — вдруг говорит блондинка. Встречает его вытянувшееся лицо и добавляет: — Да, брось! Мы оба понимаем, что он бы тебе не пригодился.              — Да что ты говоришь? — не скрывая иронии, бормочет Дима.              — Ещё минута — я без зазрения совести сдам тебя команде!              — Всё, всё, ухожу!              Короткий разговор оставляет приятное послевкусие. Выйдя за дверь, он вновь смотрит на дисплей смартфона, прикидывая время, за которое ему нужно добраться до аэропорта, пройти регистрацию и оказаться на посадке без риска опоздать на рейс. Пока, вроде бы, успевал.              — О-о, Диман, здорова! — подоспевший Сударь влепляет «пять» по чудом успевшей вскинуться ладони. — Ты не улетел ещё?              — Я куда, по-твоему, без паспорта должен был улететь? В Агробу?              — Разница не особо велика! — рассмеялся проходивший мимо Ильяз.              Насмешливо дёрнув бровями, Никита добавил:              — Ну, в Агробе хотя бы Жасмин ждала!              — Так, знатоки детской литературы, отстаньте! — буркнул Масленников, отступая от надоевшей темы. — Завидовать нехорошо.              — Ага, конечно! — как всегда эмоционально возмутился Сударь. — Ты опять в Дубай, командировочник, блять, хренов, а мы здесь — мёрзнуть. Несправедливо, братан!              — Ты, справедливый мой пирожочек, не нагулялся ещё? — по растянувшейся ехидной усмешке стример мгновенно осознал, как был не прав, выражая своё недовольство в такой щепетильный момент. — Отправить тебя, может, локации поискать? Подписчики пишут, что где-то за матушкой-Воркутинушкой есть пара интересных заброшек. Хочешь спутешествовать?              — Э-э, нет. — невзирая на то, что Масленников очевидно шутил, Сударь всё же стушевался. — В Москве-родинушке как-то поуютнее.              — То-то же! — Дима легонько хлопнул друга по плечу. — Всё, я умчал. Остальным передай, что я на телефоне, если что.              — Окей, давай! — Никита моментально сменил настрой на дружелюбный.              Шутки шутками, а никакого негатива в отношении поездки друга он не испытывал. Во-первых, такая уж у них была работа — суетная. Во-вторых, учитывая, сколько блогер пахал ради всего того, что у них есть, вероятность его отдыха окружающих только радовала. В-третьих — кто из них упустил бы возможность подколоть другого? Да, никто!              Брюнет же, застав уже теперь пустую гостиную, выдохнул и потянулся за верхней одеждой.              Добраться до аэропорта решил сам — оставлять машину на парковке было уже чем-то привычным. В багажнике ещё с утра ездил собранный в дорогу чемодан, подстраховка от чрезмерной траты времени. Ужин был рассчитан на длительный перелёт — возможность отвлечь себя на от акрофобии и в целом унылого зависания в тысячах километров над землёй. А команда — давно не дети, и каждый её член был способен справиться с делами в его отсутствие.              Ему, в конце концов, был жизненно необходим перерыв.              Случается такое: бросаешься в эпатаже на различные задачи, реализуешь их, снова и снова задираешь собственную планку, а потом крутишься под ней, как собака за собственным хвостом, потому что всё уже такое привычное и совсем не инновационное, а «посредственность» эту самую планку роняет на уровень плинтуса.              Дима подходил к этому состоянию не так уж много раз, но все они концентрировались в относительно недавнем времени. Наверное, так влияет опыт: с каждым годом зритель становится всё более искушённым, а интересных мест и задумок — всё меньше. И ты, вроде, всё такой же заряженный, но при этом устаёшь заново создавать велосипед. И хуже всего при этом воздействует то самое скверное ощущение, что ты проигрываешь всем: времени, обстоятельствам, хейтерам…              Мужчина одёрнул себя, едва понял, что за своими размышлениями даже не заметил, как чисто на автомате сел в машину и завёл двигатель, бросив документы на соседнее кресло. Хватит загоняться. Не для того он решился на эту поездку, чтобы ещё больше увязнуть в собственной голове. В его распоряжении была всего лишь неделя, четыре дня из которой он собирался провести так, как, наверное, никогда прежде — в полном «ресте».              Декабрь радовал относительно небольшим количеством осадков: зима ощущалась стойко, но не катастрофично. Двигаясь по освещённым различными гирляндами и новогодними украшениями улицам, Масленников вдруг осознал, что меньше, чем через месяц, Новый год. Когда постоянно гоняешься за чем-то новым, уникальным, порой теряешь связь с реальностью. Как итог — похоже, предстояло броситься на охоту за новогодними подарками для родных и близких в последнюю неделю. Или же потратить на это несколько часов в Дубае? Что ж…              К счастью, «Рендж Ровер Спорт» бороздил загруженные московские проспекты как свою вотчину. Сражаясь с нетерпением, Дима прибавил громкость музыки, погружаясь в ненавязчивые напевы радио — копаться в плейлисте телефона, которому предстоит сопровождать его ещё более шести часов, не хотелось, поэтому для путешествия до аэропорта мужчина выбрал что-то из доступных столице радиоволн. Из динамиков, поддерживая хорошее расположение духа, раздавались ритмичные миксы современных песен, части из которых он мог даже подпеть — что и делал совсем не громко, практически себе под нос. Разбавляя атмосферу, радиоведущие периодически возвращались в эфир, освещая погоду, пробки, новости и новинки музыки. Мало что из этого блогер не знал — вращаясь в своих кругах, все интересные обновления у известных личностей он узнавал иногда даже в стадии задумки. Много различных друзей привносили не только яркость и живость его жизни, но ещё и информированность.              Как говорится: не имей сто рублей…              Сказать по правде, мир давно перестал его удивлять. По крайней мере так, как прежде: с возрастом учишься прослеживать и предугадывать многие вещи и события. К некоторому своему сожалению, Дима мог также отнести себя к людям умным, что накладывало ещё большие трудности в восприятии. Поначалу это даже пугало: будто пропал запал, интерес, тот самый огонь, что много лет поддерживал упорство и огромный, порою непосильный путь. Такие выводы серьёзно тормозили, даже вынуждали остановиться — как если бы кто-то закрыл глаза, заставляя искать путь в абсолютной темноте.              «Может, я тоже пуст,       Наивен и глуп, и кого я ищу.»              Парень, написавший эти строки, ещё не понимал, где найти грань между амбициями и покоем. Потеря азарта, того самого юношеского энтузиазма, ощущалась как отсутствие конечности — будто лишился чего-то космически важного. Мужчина, с приятным послевкусием напевающий их про себя, обрёл баланс. Перестав бояться, приняв ситуацию, вдруг понял, что ничего, по сути, не потерял — и моментально поменял отношение к ситуации. Да, его больше не бросало из крайности в крайность, и безумный, порой неадекватный голод по фееричному до закипания крови в венах адреналину притупился, как насытившийся наконец зверь. Теперь вперёд его вёл интерес и авантюризм, щедро приправленный здравомыслием и стремлением достичь значимых для него целей.              От этой постепенно проникшей в его жизнь стабилизации стало легче дышать. «Внуково» встретил брюнета привычной шумихой и гулом множества голосов. Без всяких проблем припарковав машину на паркинге аэропорта, но напоследок мысленно помолившись за её состояние — всё-таки тачка была даже не его, — Дима нырнул в гущу людей, уверенно продвигаясь среди них к своей стойке регистрации. Теперь размышления отошли на второй план, привычно уступая место разуму и фактическому расчёту: куда, когда, зачем. Ориентировка в достаточно обширном здании, огромная, но стремительно продвигающаяся очередь на регистрацию, многочисленные досмотры и недолгое ожидание посадки, проведённое в рабочих чатах — спустя час с небольшим Масленников располагался в своём кресле у окна.              Настроение всё ещё держалось на высоте, не уступая уже привычному страху высоты. Ещё раз проверив все задачи, под ритмичное требование перевести телефон в авиа-режим блогер отправил последнее запланированное сообщение, обозначенное простым «Вылетаем», после чего заблокировал девайс и уставился в окно. Как бы ни охватывала внутренности жуть, конечная цель путешествия всё равно возобладала над ней, и Дима расслабился, акцентируя внимание на потрясающих видах вечерней Москвы с огромной высоты и ближайших часах, проводимых будто бы вне цивилизации.              Сначала он правда отдыхал — когда город за окном сменился непроглядной тьмой, а самолёт набрал высоту, воткнул наушники в уши и просто сидел с закрытыми глазами. После ужина всё-таки не выдержал и достал ноутбук. Пусть без сети, но ему было, чем заняться: полистал последние документы, планы, даже сделал примерный план задач по возвращению. Остаток перелёта смотрел какой-то фильм. Тот давно лежал на диске, а потому был посмотрен раньше не единожды, и сейчас мужчина не вникал в сюжет, просто занимая этим время до объявления о снижении высоты. Темноту за окном как-то внезапно разорвало светом тысячей огней многомиллионника, где впервые за долгое время его ждала не только работа с периодическими посиделками с друзьями.              «Аль-Мактум» значительно отличался от «Внуково» своей величиной, но это нисколько не помешало Масленникову сориентироваться внутри — настолько часто он здесь бывал. Пересекая трап, он улыбался, читая последовательные сообщения, которых скопилось несколько за время его полёта.              

«Вылетаем»

             «Мы с «Пино Коладой» и этим потрясающим видом ждём тебя!»       »*Фото*»       «Ладно, я уже веду обратный отсчёт»       «Так удобно смотреть за перелётом»       »*Фото*»       «Это можно считать сталкерством?»       «Надо выехать пораньше, чтобы не собрать все пробки и не опоздать»       «Кстати, вечером пробок нет, можно будет классно покататься»       «Зачем было приезжать за два часа?»       «Вот залы в аэропортах всегда чем-то заполнены. Почему на парковках ничего нет?»       «Приехать в аэропорт пить кофе — это сильно»       «Кстати, кофе невкусный»       »*Фото*»       «На низком старте»       «Я вижу, как вы подлетаете»       »*Фото*»       «Объявили посадку»       «С приземлением!!!»              Покачав головой, Дима ответил коротким:              

«Выхожу»

             Понимание того, что он, наконец, здесь, нахлынуло внезапно, затопив изнутри волной тепла и возбуждения. Добравшись до линии багажа, блогер дождался свой чемодан, не переставая вглядываться в толпу в надежде увидеть знакомый силуэт. Было глупо надеяться, что ему удастся, но пересилить себя не удалось. Поудобнее перехватив ручку, Масленников покатил рядом внушительного размера чемодан, значительно ускорив шаги. Так не терпелось выбраться из шумного аэропорта и попасть в свой оплот тишины и покоя. Покинув регистрационную часть, мужчина огляделся уже куда осознаннее: избегая столпотворения людей и концентрируясь на отдалённых участках зала — стенах, углах, колоннах.              И наконец встретился с искомыми глазами.              Брюнетка смотрела прямо на него — пусть издалека, но он поймал её прямой взгляд. В светлых джинсах, стильно прошитых небольшими цепочками, и чёрном облегающем топе, демонстрирующем ровный загар, изящный изгиб ключиц и нежную шею без привычного многообразия украшений, и даже с неброским макияжем — в отдалении от людей девушка привлекала к себе взгляд всякого, кто находился недалеко от неё. Только она совершенно не видела их, не отрывая взгляда от него всё то время, что он приближался. Не стала задерживаться, пошла навстречу, пусть и не так резво, как он — выход всё равно значился где-то за её спиной. Но врезалась в его тело с силой, которой в хрупком девичьем теле вряд ли кто-то ожидал. Уткнулась куда-то в район ключицы, утопая в крепких ответных объятиях. И буквально через несколько мгновений задрала голову, чтобы принять горячий, полный жажды и обещаний поцелуй.              Сжимать её в руках, ощущая столь же яркую отдачу, целовать сразу глубоко и до одури, сплетаться губами, телами, чувствами — Дима сошёл с ума мгновенно и неотвратимо. Выпустив из руки ручку чемодана, который, в прочем, застыл в полушаге, освободившейся рукой запутался в тёмных волосах, мягко обхватил пальцами шею, усмиряя собственную жадность. Ласка стала тягучей, сладкой, движения — более плавными, уже не такими безумными, но чувства всё ещё жгли где-то под кожей. Такая долгожданная встреча после пусть и недолгой, но разлуки, прошла крышесносно, заставив обоих забыть, кто они и где есть.              С трудом, но он отстранился, переводя дыхание, и прижался своим лбом к её. Губы растянулись в какой-то безумной, шальной улыбке, отразившейся в её бледно-зелёных глазах, уставившихся на него в смятении. Пытаясь вспомнить о приличиях и хотя бы на время стать цивилизованным человеком, он поднялся пальцами с шеи выше, огладив сначала подбородок, а после скользнув на скулу.              — Ну, привет. — пробормотал, не сумев скрыть ноток предвкушения в голосе.              Вырвавшийся из его губ воздух моментально коснулся её, вызывая ярчайшую реакцию. Резко выдохнув, брюнетка, будто собирая себя по частям, отозвалась мягко:              — Ты здесь.              Для Масленникова эти два коротких слова от неё значили больше, чем многословная речь о любви от кого-бы то ни было.              Невероятная девушка, которую он держал в своих объятиях, разбила не одно сердце своей красотой и харизмой. Его сердце пало жертвой её немного неуверенной, но абсолютно счастливой улыбки. За те месяцы, что они знакомы, Дима узнал брюнетку с разных сторон. Но вот эта сторона — нежная, искренняя, тёплая — была его любимой. Наверное, потому, что принадлежала только ему одному. Ни для кого другого Василиса так не открывалась.              Выпрямившись, он уже куда увереннее сказал:              — Давай уезжать отсюда.              Но вопреки собственным словам лишь прижал её крепче, позволяя вновь уткнуться лбом в его ключицу.              И Лиса поддалась, наслаждаясь этим ощущением. Он здесь. Он наконец рядом. Руки привычно сомкнулись в замок за его спиной — так она могла провести много времени. Но мужчина совсем недавно оказался на земле после пятичасового перелёта и рабочего дня, он устал, и продолжать стоять здесь было бы просто издевательством по отношению к его состоянию. Так что, пересилив себя, разжала пальцы и мягко оттолкнулась, возвращая себе ощущение равновесия.              — Пойдём.              Её рука оказалась в его; другой он перехватил сиротливо ожидавший в стороне чемодан. Покорно следуя рядом с ведущей его вдоль стены девушкой, он привычно отмечал, как ловко она избегает любого столкновения с окружающими, предусматривая, казалось бы, их возможное пересечение ещё задолго до самой встречи. Скользнув в одну из дверей, Василиса привела его в светлый просторный коридор с несколькими дверьми — уборные для посетителей и комнаты стаффа, — после чего через следующую дверь вывела на лестницу. Странно, но, путешествуя столько времени, блогер понятия не имел о такой возможности покинуть аэропорт, поэтому не совсем понимал, куда они спускаются, тем более если находились прежде на первом этаже. Впрочем, логичное предположение появилось практически сразу, и подтвердилось, едва очередная дверь вывела из на подземный паркинг с небольшим количеством премиальных машин.              — Ого. — прокомментировал всё же.              Отреагировав мимолётной улыбкой, девушка направилась в сторону, параллельно доставая из кармана джинс брелок. Неподалёку мигнула фарами серебристая «Ламборгини Урус», включив габаритные огни.              — Серьёзно? — переведя взгляд с машины на девушку, удивлённо спросил Масленников.              — Ну, — коротко оглянувшись на предмет его эмоций, отозвалась Василиса, — ты как-то говорил, что хотел бы. Я решила взять.              Сократив между ними расстояние, девушка протянула руку и аккуратно погладила «парад планет» на его коже, не скрытой рукавом футболки.              — Можешь вести сам, но ты только с самолёта, поэтому я могу просто отвезти нас в апартаменты. Хочешь?              Качнув головой, он привычно погасил в себе огонёк сомнений и, приобняв брюнетку, в знак благодарности поцеловал в висок, после чего отправился к багажнику. Обычно в отношения после конфетно-букетного периода приходит кризис: вы не можете определить, где должен быть «я» и «мои интересы», а где «партнёр» и «его интересы». В результате этого вы либо не находите идеального сочетания «его» и «себя» и, соответственно, расходитесь, либо вам удаётся пройти этот этап и перейти в следующий блок испытаний — быт. С одной стороны, быт уже настал: они жили вместе, делили какие-то планы, вещи, время и пространство. С другой — казалось, что время эпатажа чувств ещё не прошло, ведь каждый раз даже в самых уютных и милых моментах между ними искрило. С третьей… Кризис будто бы был пропущен, но его отголоски периодически появлялись в их жизни, напоминая о себе.              Весь этот сумасшедший микс приходилось сочетать в бурлящем котле своего разума и не допускать, чтобы в процессе кипения что-то выплеснулось наружу.              Но все эти чувства отходили на второй план, когда Василиса оказывалась рядом — на пассажирском или даже на водительском, как сейчас. Когда завела двигатель, позволив насладиться ритмичным рычанием мощного турбо-мотора, переключила передачу и переплела свои пальцы с его, ловко управляясь с управлением левой рукой, от расслабился, и напряжение окончательно отступило. Надо было отписаться ребятам об удачном приземлении, просмотреть ответы на отправленные сообщения, убедиться, что нет проблем — но он просто откинулся в кресле и глубоко вдохнул. Отреагировав на это, брюнетка открыла окна передних дверей, впуская в салон чуть прохладный воздух ночного Дубая, который проник, едва они покинули парковку.              Из колонок ненавязчиво раздавался лаундж, улицы города пестрили различными, но не раздражающими огнями. Полночь и отсутствие пробок сделали поездку комфортной настолько, насколько это вообще было возможно, учитывая усталость и некоторую растерянность после погашенной вспышки эмоций. Но нежная ладонь с тонкими пальцами в его руке успокаивала, умиротворяла, заставляя все сомнения внутри гаснуть. Наверное, так могли бы ощущать себя заколдованные, приворожённые люди, павшие жертвой чужой красоты и чувственности. Или те, кто позволяли себе быть обманутыми, добровольно сдавались в плен сладкой иллюзии, может, даже осознавая, что в конце с пьедестала придётся резко и больно упасть, после собирая себя из множества кошмарных кусков.              Когда «Урус» остановился возле входа в отель, Масленников поморщился от нежелания куда-либо передвигать своё тело. Его приятно разморило, а впереди ждало ещё несколько дел, которые нужно было совершить. Даже поздний ужин и душ казались ему непосильной задачей. Прекрасно чувствуя его настроение, Лиса заглушила двигатель, ласково погладила его ладонью по щеке, вызвав ответную улыбку, после чего первой выбралась из автомобиля.              Пока, совершив над собой усилие, Дима выбирался на свежий воздух, брюнетка ровным английским объясняла стаффу задачу. Приняв её и коротко поклонившись и ей, и её спутнику, валет проскользнул к машине, но блогер не мог не заметить, каким взглядом была одарена девушка при этом.              Что ж, он и так неоднократно признавал её очарование. Сложно было знать Василису и не попасть под влияние её харизмы. Красивая, самодостаточная, уверенная в себе девушка постоянно привлекала к себе внимание. Он не идиот — понимал, что как минимум половина окружавших её мужчин (и не удивился бы, если бы в этом списке оказались не только мужчины) хотели заполучить её. Порою Лиса выглядела как вызов самоконтролю любого человека. Что тут говорить — он и сам запал прочно и основательно, едва эффектная брюнетка протянула ему руку для рукопожатия в день их знакомства, полностью игнорируя попытки заискивания от их общего знакомого и весьма влиятельного человека. Пусть не сразу, но он быстро принял эти факты, перестал реагировать на них, пропуская ревность через себя и не позволяя ей добраться глубже. Лишь иногда, когда состояние было далеко от стабильного, нервы шалили, а окружающие люди раздражали, он позволял ей проявиться — и Василиса сразу же гасила неугодную эмоцию, напоминая, кто для неё значим и значителен.              Впрочем, ей и не нужно было напоминать. Ещё никогда девушка не давала повода усомниться в себе. Она была особенной даже в том, как проявляла свои чувства, как, вроде бы, сама училась испытывать их с ним. Понимание того, как сильно её чувства меняли её, обнажали её суть перед ним, стирали между ними границу. Дима солгал бы, сказав, что не наслаждается эгоистично тем, как занимает место в сердце другого человека. Он наслаждался. Каждый день и каждую грёбаную минуту, разглядывая в зелёных глазах собственное отражение, он верил себе и сам же довольствовался океаном чувств, которые раскрылись в них для него.              Любить было приятно. Быть любимым — изумительно.              Дождавшись его около карусели, Лиса привычно переплела свои пальцы с его. Наверное, восприняла его задумчивость за усталость и потянула внутрь, стремясь скорее попасть в апартаменты. В лифте Дима не удержался — притянул её к себе, наслаждаясь долгожданной близостью. Несколько дней он возвращался в пустую квартиру, а дни до её отъезда прошли в работе и заботах. Так странно получилось, что они вдруг начали жить вместе, но за месяц их совместного проживания виделись они едва ли не меньше, чем прежде. Потому и съехались: единственная возможность видеться в его обезумевшем графике. Без того, чтобы хотя бы раз в сутки иметь возможность обнять её — даже мирно спящую в постели, — становилось трудно жить. Сейчас казалось, что всё прошедшее с момента её отъезда время ему чего-то не хватало, а теперь эта значимая часть наконец была возвращена. Василиса не сопротивлялась, прижимаясь к его боку. И всё же бросаться в дикие голодные поцелуи под камерами стеклянного лифта не тянуло — прочувствовать близкое присутствие друг друга стало важнее.              Светлый просторный номер в тёплых тонах Масленникову понравился. Почему-то интерьерный вкус девушки разительно отличался от вкуса в одежде, и если первый ему импонировал, то второй вызывал вопросы преобладанием тёмных оттенков. Пройдя вперёд, Василиса повернулась к нему лицом и, ступая спиной в глубь гостиной, развела руками.              — Добро пожаловать! Обустраивайся, здесь, кстати, очень кайфово, хоть и не как дома. Там есть холодильник и бар.              Не успел брюнет как-то отреагировать, как за спиной появился стюард. Аккуратно вкатив чемодан внутрь, он пожелал доброй ночи и вежливо поклонился. Дима ответил ему благодарностью на английском, а подоспевшая Лиса протянула чаевые.              Когда они остались наедине, мужчина решил воспользоваться предложением временной хозяйки апартаментов располагаться, но вместо предложенного бара или других удобств притянул к себе её саму. Не оказав никакого сопротивления, Василиса сама примкнула к нему, накрывая его губы своими. Ощущать прохладную кожу, не скрытую полукорсетным топом, было чертовски приятно, потому его движения стали грубее, даже напористее. Правда, перейти к следующему этапу он не спешил — пока просто наслаждался возможностью ощущать её физически, а не только морально. Никакая видеосвязь не заменил ощущения нежной кожи под его пальцами и жадных вздохов в краткие перерывы между горячими поцелуями.              — М-м… — протянул в итоге, откинув голову. Крышу сносило основательно, но был вибрирующий в кармане штанов телефон, желание забраться в душ и необходимость забросить что-то в желудок.              — Отвечай. — пробормотала Лиса, а сама скользнула губами ниже, задевая кончиком языка дёрнувшийся от такой наглости кадык. Словно искушение, само издевательство над желаниями и возможностями. — А потом пойдём дальше.              Потянув его на себя, она вынудила Масленникова вернуть себе равновесие и подтолкнула к кровати. Сама, в прочем, к нему не присоединилась — оставила наедине с незавершёнными делами, отправившись в гардеробную переодеваться. Растянувшись на поверхности, он разблокировал телефон и быстро отписался на все непрочитанные: что в порядке, что самолёт не убился по пути и его немного сумасбродная команда может и не надеяться остаться без работы. После этого припомнил ещё несколько задач, пока в ответ не прилетело пожелание капсом отвалить от людей и не отсвечивать.              Когда Василиса присоединилась к нему, он тихо посмеивался над этим. Правда, смех привычно застрял в глотке, когда ему удалось рассмотреть брюнетку в пижаме, состоявшей из квадратного топа на тонких бретелях, открывавшего вид на худой загорелый живот, и тонких шорт, едва скрывавших ягодицы. И даже не чёрной — загорелую кожу девушки приятно украшал шёлк какого-то приятного бежево-розового цвета.              — Ну, что, мир спасён? — спросила без всякого заигрывания, с лёгкостью устроившись рядом, пока мужчина глотал воздух и вспыхнувшее внутри безумие. — Никаких съёмок, встреч, контрактов?              — Никаких. — подтвердил собственное обещание, откладывая телефон.              Она не просила его давать, но Дима всё равно повторил. Это было важным для него: оказаться здесь, с ней, дать им это время, прочувствовать друг друга несколько и без того кратких дней — без вмешательства внешнего мира. Иногда ему казалось, что в их отношениях и так всё идёт наперекосяк. Он старался придать этой шаткой конструкции больше опоры. И не сомневался, что Василиса тоже делает для этого всё — и даже больше.              Сейчас ей было этого более, чем достаточно. Устроившись на животе и подложив для удобства подушку, она стянула с тумбы свой смартфон, чтобы передать его брюнету.              — Здесь есть круглосуточная доставка в номера, у меня приложение установлено. Держи.              Перехватив девайс, тот сел. Разблокировал его запомнившейся комбинацией, которую девушка без всяких сомнений ему предоставила, нашёл в числе последних приложение отеля. Функций было много, и он пообещал себе посмотреть их позже — всё-таки было любопытно. Но сейчас открыл раздел с доставкой и принялся листать меню, размер которого поражал.              Лиса потянулась, располагаясь поудобнее в ожидании его выбора. Не хотелось музыки или даже тихого бормотания телевизора на фоне — она пробегалась взглядом по линиям и узорам появляющихся татуировок при каждом движении его рук, этим составляя свой досуг. Характерный звук уведомления не вызвал даже капли заинтересованности в её мыслях, занятых осознанием присутствия в непосредственной близости желанного человека.              А вот сам Масленников не бросить взгляд на всплывшую строку не смог — на то оно и уведомление, чтобы привлекать внимание. Иконка банка показалась ему странной, её он осознал раньше, чем воспринял текст.              «Зачисление перевода: 20 000$. Отправитель: Stephen T»              Несмотря на то, что проигнорированный ярлык скрылся с экрана, пальцы замерли, не касаясь дисплея. Некоторое время Дима пялился на меню, пока не задействованная система не решила погасить яркость. Лишь заметив заминку, брюнетка обратила внимание на странное поведение мужчины.              — Что там? — спросила, чуть приподнявшись.              Её голос вернул его в реальность. Щёлкнув по кнопке питания, блогер вновь ввёл комбинацию разблокировки.              — Бабки зачислились.              — А-а. — моментально потеряла интерес к ситуации она.              Заставляя себя отвлечься, мужчина кликнул по понравившемуся ему блюду, листая список дальше, и лишь после этого спросил:              — Не расскажешь?              — Не знаю. — пожала плечами она. — Может, доходка капнула. Да, не суть.              — Хм. — уже не разбирая, Дима закинул в корзину что-то ещё и вернул ей смартфон, предварительно скинув шторку уведомлений. — Только тут личный перевод, малыш.              Недоумённо взглянув на него, Лиса снова приподнялась и забрала мобильный. Привычным движением открыла банк, посмотрела детали перевода.              — Блин. — пробормотала, прикусив губу, после чего села. — Я и забыла. Это, наверное, за пару номерков. Не зацикливайся.              — Если я не ошибаюсь в курсе валюты, это полтора мульта. Ты там что продала, чертежи, блять, Кремля?!              — Были бы у меня чертежи, мы бы уже в бабках утопились. — усмехнулась она в ответ.              Масленников шутку, впрочем, не оценил.              — Я, блять, иногда правда тебя не понимаю! — выдохнул, поднявшись.              — Да, в каком смысле? — она подскочила следом. — Ты же знаешь, как это работает!              Пока он смотрел на неё, пытаясь взять себя в руки, девушка потянулась к нему, привычно касаясь ладонями плеч, будто касаясь татуировок сквозь рукава футболки.              — Дим. — позвала, стараясь заглянуть в глаза. — Мы с тобой много раз это обсуждали. Так мы с тобой познакомились. Ничего необычного здесь нет: кто-то платит за товары, кто-то за услуги, а кто-то за информацию. Мне заплатили за информацию. Вот и всё.              — Когда ты вообще успела? — последовал уже не такой экспрессивный, но всё ещё эмоциональный вопрос.              — Да, я не знаю! — отозвалась. Отпустив его, ушла в гардеробную, вернувшись из неё с небольшой женской сумочкой в одной руке и ещё одним смартфоном в другой — более старой модели, но в идеальном состоянии. — Смотри: рабочий выключен, он сел. Никакой работы. Никаких дел. Никаких задач. Здесь нет ничего, кроме нас. Ты. Я. Море. И никакого внешнего мира.              Шумно вздохнув, Дима протёр лицо ладонями. Сказал в итоге:              — Я в душ.              И скрылся за дверьми ванной.              Оставшись в одиночестве, Василиса вернула телефон в сумку и бросила ту в угол, сев на кровать. В одно мгновение после пережитой радости её накрыло тошнотворной паникой, справиться с которой было трудно. Попытавшись чем-то себя занять, она взяла в руки телефон, который вернул её в приложение с меню, навскидку забросила в корзину ещё пару блюд и оформила заказ в номер. На это у неё ушло от силы минуты три, после чего она осталась в наедине с собственными мыслями, сжирающими её изнутри. Ей казалось, будто только что она вновь подорвала фундамент всего, что строила с таким трудом последние месяцы.              Говорят, нельзя так влюбляться, нырять в человека с головой — тем более таким, как она. Лиса нырнула, потому что ненавидела в своей жизни такие понятия, как «нельзя» и «невозможно».              Не выдержала. Пошла следом, в ванную, где замерла напротив душевой, ограждённой прозрачным стеклом. Мужчина не шевелился, просто стоял под бьющими струями воды — видимо, переживал так же, как и она. Выдохнув, брюнетка подошла ближе и прислонилась к стеклу, желая быть ближе.              — Я соскучилась. — сказала негромко, но чётко, пусть голос немного подрагивал от переживаемого смятения. — И я не хочу ругаться с тобой. Я не всегда жила нормально, и уж тем более не смогу сейчас. Но к тебе это никак не относится. Я никогда не врала тебе. Я люблю тебя. И я боюсь тебя потерять.              Порою собственные эмоции пугали её. Лиса выдохнула, не совсем осознавая, почему ощущает такую тоску сейчас, будто он уже отказался от всего и решил оставить её. Но, когда часть стены отъехала в сторону, вынуждая отстраниться от стекла, не ожидала того, что её втянут внутрь, под град из тёплой воды. Воспользовавшись её заминкой, Масленников закрыл душевую и прижал её спиной к стеклу.              Не будь она в растерянности, брюнетка могла бы пожаловаться на холод, обжёгший её плечи и поясницу. Но стоило его телу прижаться к её, а губам захватить её губы в жёстком голодном поцелуе, как все ощущения отступили на второй план. Жар вспыхнул под кожей, так что холода она не почувствовала даже когда прислонилась к стеклу уже голыми лопатками. Пижама отправилась в неизведанное, пока брюнет поглощал её, захватывал разум и тело, откликавшиеся на каждое его движение, каждый хрип.              Безумие, запертое в стеклянной душевой, накалило воздух вокруг и их самих. Девушка и сама с нетерпением гладила и ласкала кожу под пальцами, отвечала на поцелуи с тем же запалом, даже чуть прикусывая пухлые губы. После испытанной паники она стремилась изгнать её, заполнить освободившееся пространство его существом. Вернуться в свой хрупкий шаткий мир, заполненный только ими двумя.              Где-то вне стеклянных стен душевой, вне воцарившейся в них гармонии, в углу спальни в маленькой сумочке остался телефон, зарядка на котором села как раз перед тем, как его хозяйка отправилась в аэропорт.