Солнечный свет на твоей кровати (The Boy Next Door)

«Еще, еще… чуть-чуть, потише,

просто прикоснуться,

словами неслышно…»

Первым его действием на находку было то, что он не смог отвести взгляд. Совершенно очевидно, что должен был, едва его разум, обработав данные, взвыл бы мощной сиреной о том, что это фото — часть очень личной жизни… и очень интимной. Но не стал. Сам не понял, почему так завис… хотя, по сути, причина этого зависания была прямо перед ним. Большая кровать, вот прям видно было, что она была довольно большой, льдистого цвета простыни и подушки, сбитые, разумеется, а на них… низко прижимаясь к кровати стоял на четвереньках Сюэ Ян. Голый. Он был полностью голый и оттопыривал зад навстречу, эм… другим бедрам, хотя то, что было между ними, скрывалось за… то есть «в» Сюэ Яне, то есть в нем, то есть.! между его ягодицами. Вид был очень красивым. У Сюэ Яна была светлая нежная кожа, его видные, прекрасно очерченные формы… особенно изгиб ягодицы, переходящий в бедро. И еще один изгиб, но уже от поясницы, изгиб спины, плавный и манящий… совершенный. Было так же видно и лицо, хоть и частично, но узнать в нем его можно было. И это лицо… выражало удовольствие от того, чем занималось тело, поставленное в такую позу. Фото было очень четким, вообще не понятно, как оно было сделано, но безусловно… оно было красивым. Потому что на нем был он, в самом беззащитном и сексуальном положении, обнаженный и манящий, как сладостная молочная река… Сяо Синчэнь быстро помотал головой, но не отрицая, а просто приходя в себя. Что такого в том, чтобы найти мужчину красивым и восхититься им, особенно когда он действительно был красивым. Ничего такого, просто… любоваться и смотреть, смотреть на красоту, коей она и была. Странно, но от этой фотографии веяло какой-то грустью. Сяо Синчэнь пока еще плохо понимал, что именно его так настораживало, это он поймет позже, а сейчас он делал вывод, что с этим фото как-то связан тот окровавленный кастет, этот странный приход Сюэ Яна и его сбитые костяшки. — Сбитые костяшки! — Сяо Синчэнь мгновенно растерял все мысли, кроме этой. — Надо обработать. Он нисколько не подумал о том, что его постель может быть испачкана, не подумал о том, что ему вообще придется трогать что-то окровавленное, а ведь сам вид крови он не любил. Всё, о чем он мог думать, так это только об этих руках, о которых необходимо срочно позаботиться. Едва рванул, как из куртки послышался рингтон мобильного телефона. Сяо Синчэнь замер и, подумав, всё же решился хотя бы посмотреть кто звонит. Вдруг это что-то важное… или кто-то. На дисплее было написано… да как-то стыдно было такое даже произносить. Там было написано… — «В рот отца еб*л»? — скривил брови Синчэнь, и увидел крохотную приписку внизу — «Начальник». Растерявшись, он неожиданно принял решение принять звонок, так как эта приписка совсем его дезориентировала, но не успел он открыть рот, как его, хотя и не его конкретно, сразу обложили матом. — Сюэ Ян, блять, ты что творишь?! — голос по ту сторону звучал грубо и казался немного уставшим. — Я просил тебя решить «проблему», а не усугублять её! Когда ты сказал, что он круто сосёт, я думал этого повода хватит, чтобы кровь так сильно не ударила тебе в голову! Твою мать, к нам приперлась полиция, это вообще нормально? Тебе мало было прошлых проблем с законом? Разумеется, я тебя, как мог, отмазал, но будь готов, что тебя могут навестить. Господи, ты какой-то ненормальный, честное слово. Ты сломал ублюдку челюсть так, что следующие полгода он будет есть через трубочку, а вместо ответа мычать! Я, конечно, никогда не против такого метода, но ты мог хотя бы позаботиться о том, чтобы к тебе не было претензий? Тогда вообще надо было его ушатать, в чем проблема? Если твои выходки бросят тень на мое заведение, я… — Извините… — поток слов, наверное, лился бы не переставая, и Сяо Синчэнь, уже услышав большую их часть, наконец-то решил подать голос. — Это… не Сюэ Ян. На той стороне повисло молчание. Но недолгое. — А с кем имею честь разговаривать? — уже куда более спокойно и ровно спросил голос. — Это… его сосед, — ответил Сяо Синчэнь. — Сосед? — теперь уже более расслабленно протянул голос. — Эка мальчика во все тяжкие понесло… что с Сюэ Яном? — Ему плохо стало. — Скорая? — Нет, просто… устал. Поэтому… не смог принять звонок. — А вы почему взяли? — Было написано… — Синчэнь смежил веки и снова открыл глаза, — что звонит начальство. — Каков шутник, — на той стороне рассмеялись, правда слышно было — с натяжкой. — Я всего лишь друг, хороший друг. Передайте ему, когда придет в себя, что я посмотрел тот фильм, который он рекомендовал, и хотел бы обсудить с ним лично все тонкие детали. Ну вот прямо как сейчас, если бы знал, что трубку взял именно он. — Извините, — на всякий случай покорно сказал Синчэнь. — Я передам ему. — Прекрасно, — улыбнулись по ту сторону и без прощания сбросили вызов. Сяо Синчэнь погасил экран и посмотрел на телефон. Фильм, да… так значит та сводка новостей была о нем? Сяо Синчэнь почему-то не был удивлен. Во-первых, он знал, что Сюэ Ян спортсмен и вполне мог бы довести чью-то челюсть до полугодичного отпуска, а во-вторых… мысли в отношении той фотографии стали проявлять себя ярче. Видимо… тем человеком был тот, с кем Сюэ Ян расстался, и судя по всему тот человек что-то плохое сотворил, и не последнюю роль здесь сыграла фотография. Сяо Синчэнь фыркнул и вернулся в комнату. Ему было легко и тяжелые мысли не пригибали его к земле. Если кто-то использует такие интимные подробности в плохих целях, то достоин ли он жалости? Разумеется нет, и Сяо Синчэнь этого человека нисколько не жалел… потому что Сюэ Яна плохим не считал. Тот пришел к нему, пусть невменяемый, но пришел, чтобы вместо печени подарить фрукты. Да, он перепутал его с вешалкой, и да, перепутал его квартиру со своей, хотя тогда вообще становится непонятна линия с корзинкой фруктов, но всё равно… не было причин на него сердиться или в чем-то его обвинять. Сяо Синчэнь уже успел проникнуться к этому человеку, потому что интуитивно ощущал, что между ними… есть какое-то понимание. Вот серьезно, по логике вещей Сюэ Ян должен был уже давно его пугать и вызывать отторжение, но… не вызывал. И не пугал. Сяо Синчэнь… словно «слышал» его, и то, что слышал, давало ему какое-то подсознательное понимание этого человека, возможно даже такое, какое было недоступно и самому Сюэ Яну. Ну вот не отвращал он его и всё тут. А вот сочувствие… вызывал. Достав аптечку, Сяо Синчэнь вытащил мягкий антисептик, который вообще не ощущался, и промокнув им ватку стал аккуратно промывать Сюэ Яну костяшки. Тот даже не шевелился и ровно дышал, кажется, видя глубокие сны… или пребывая в таком беспамятстве, что зря Синчэнь так осторожничал. Рядом с Сюэ Яном можно было петь и танцевать, а он бы всё равно не проснулся. Как Белоснежка, только вместо похорон — свадьба. Ну и что, что она была без сознания? Брал-то её сам принц… брал, да. На поляне, среди цветов, в окружении солнца, любви и цветов… или это уже сюжет из Сумерек? Сяо Синчэнь сам себя обругал за такую глупую пошлость. Хотя что-то от Белоснежки в Сюэ Яне было. Те же красные губы, черные волосы, белая кожа… красивый он, вот их схожесть. Хотя, почему только красивый? Он еще порядок в доме держал, готовил, заботился о рыбках… Сяо Синчэнь вздрогнул, невольно зыркнув на свой палец. Перевязав Сюэ Яну руки он увидел, как на подушке остался грязноватый след. Это была кровь с его волос, и вытирать было уже поздно. Подумав о том, что кровь плохо отстирывается, Сяо Синчэнь сложил свою аптечку, помыл в ванне руки и снова вернулся к постели. Странные чувства овладели им. Не слыша, как Сюэ Ян дышит, Сяо Синчэнь, еще не успев даже понять, что делает, приблизил к его ноздрям указательный палец, и тот, будучи в положении вертикально, коснулся изгиба его верхней губы. Соприкосновение было ощутимым, и Сюэ Ян, почувствовавший тепло, вдруг… надул губы, прижимая этот палец, потому что ощущение тепла и легкой шероховатости ему понравилось. Палец пах чем-то вкусным, похожим на чеснок, и у Сюэ Яна свело слюнные железы от притока слюны, которую он тут же сглотнул, улыбнувшись. Ему очень понравился запах и тепло, вот он и надул губы, чтобы плотнее вдавить его в себя. Сяо Синчэнь же, убрав палец, был немного ошарашен тем, что произошло, и как мог старался это осмыслить. Когда его палец шевельнулся, он по какой-то неизвестной ему самому инерции не просто отнялся, а… как бы скользнул вниз, что позволило ощутить нежные, плотно сомкнутые губы. Чуть-чуть, всего немножко… но не почувствовать их не было возможным. Он смотрел на него и никак не мог понять, почему не может не смотреть. Такой тихий, бледный, с этими черными волосами, разметавшимися по подушке, с лицом настолько спокойным, что даже слегка трепетавшие веки придавали Сюэ Яну даже не женского, а какого-то совершенно дивного очарования. Его ресницы едва заметно подрагивали, а ресницы у Сюэ Яна были длинными и такими же черными, как и его волосы и брови. Он был большеглазым, густобровым и красногубым, имел светлую кожу и черные волосы. Красавец, что сказать. Вот только вся эта печаль, в которой он варился, отнимала у него эту здоровую красоту и придавала красоты более болезненной, которая Сяо Синчэню… не нравилась. Может кто-то и сходил с ума по красоте, взращенной в страдании, но только не он. Пусть лучше Сюэ Ян был бы загорелым, сытым и улыбающимся, чем бледным, источившимся и бесстрастным. Сяо Синчэнь ведь видел ту печаль в его глазах и выражении лица, когда он зашел к нему в дом. Он был молчалив и будто бы покорен какой-то тяжести, которая давила на него всего сильным грузом. Нет, в страдании он ему совершенно не нравился, не в том плане, что Синчэнь отвращался, а потому что… ему было грустно видеть его таким. Да, Сюэ Ян оставался красивым, но… как можно было увлечься этой красотой, если она была плодом страданий? «Не пей больше… — с тоской думал он, — поешь вволю, понежься в горячей ванне, отоспись, прогуляйся в вечерней прохладе, посмотри хороший фильм. Если не с кем, могу предложить свою компанию. Только перестань уже пить. «Он»… того не стоит, никто не стоит». Но в глубине души Сяо Синчэнь приходил к понимаю, что Сюэ Ян делает это не из-за того человека, а потому что… переживает. Сейчас он справляется с собой и пытается прийти в себя. Ему, наверное, нужно излить весь накопившийся негатив, а после он снова станет прежним. Ну, наверное, так думал Сяо Синчэнь. «Какие же у него ресницы, — так неожиданно повернув ход своих мыслей, Синчэнь тихо улыбнулся. — Издали можно подумать, что у него подводка или что он их подкрашивает. Невероятные ресницы…» Они были интересными, так как сильно выделяли его и без того черные глаза. Довольно редкое сочетание, когда глаза, ресницы и брови были идеально черными, и не просто черными, а еще и прекрасных изгибов и разрезов. Если бы глаза Сюэ Яна, в окружении таких ресниц и бровей, были бы синими, можно было бы сразу падать в обморок, а так еще получалось держаться на ногах, находя в себе силы поглотиться любованием, а не просто умереть от такой красоты. Вот были же люди, внешность которых была кричаще смазливой, но тебя почему-то отталкивало, не находя эту довольно очевидную красоту красотой. А были такие, как Сюэ Ян, красота которых схожа со скрытым в зеленой чаще лесным потоком, тихим и прозрачным, пронизанным тенями и солнечными лучами. Глубокая нежность угадывалась в такой глубокой, скрытой ото всех тиши, и таинственность, загадочность, прелесть которой не всякому понять. Она… шепчет, рокочет тихо и дивно, скрывая в себе что-то такое, как изумруд в глубоких горных породах. Под слоями не видно, но добираясь глубже однажды ослепляешься красотой и сиянием драгоценного камня, пораженный этим зеленым цветом и тем, как он на тебя влияет. Такая красота, как у Сюэ Яна, побуждала мысли к движению, причем глубинному движению. Она… очаровывала, пленяла, что-то томное исходило от неё, ласковое. Синчэнь не знал, но чтобы думать прямо вот так, то он был первым. Многие пленялись такой красотой, но прежде всего находили самого Сюэ Яна агрессивным и опасным, что подстегивало их держаться настороже. Сяо Синчэнь же вообще об этом не думал, он был как безобидный зверек, забредший в глухую зеленую чащу, словно бы и не боясь того духа, который там обитает. А дух был одинок и давно привыкший, что его опасаются… что никто не посмотрит на него так, чтобы увидеть его, увидеть то, чего и не нужно бояться, а нужно… ласкать, проявить нежность и тепло. Потому что этот дух хоть и мог быть опасным, но не для подобной цели был рожден. Таким… ему пришлось стать. Ресницы Сюэ Яна дрогнули, и это вывело Сяо Синчэня из потока мыслей. Он подоткнул ему одеяло, вздохнул тихонько, встал и вышел, прикрыв за собой дверь. Когда же вернулся на кухню, то взял лист бумаги и принялся на нем что-то писать, после чего вышел из квартиры, поднялся на четвертый этаж, а потом снова спустился, возвратившись домой. Сюэ Ян в это время крепко спал, и снились ему прозрачные источники с чистой журчащей водой, снилась зеленая листва и загнутые крыши домов в спускающимся с гор тумане…

***

Сюэ Ян не просыпался долго, даже очень, Синчэнь успел даже поменять ему бинты и обтереть лицо, потому что Сюэ Ян почему-то стал потеть. Сяо Синчэнь не знал, что так в его случае выходят излишки адреналина, ну и алкогольных токсинов в придачу, и что если Сюэ Ян сильно перенервничает или перевозбудится, то позднее, когда тело будет неподвижным, парня мог накрыть озноб и сильное потоотделение, как если бы он простудился и организм через пот избавлялся от вируса. Вот Сяо Синчэнь, болея, вообще не мог нормально пропотеть, потому что он был слабым и болячки долго не хотели отпускать его, крепко угнездившись в теле. У Сюэ Яна такой проблемы не было, и его тело научилось даже от стресса избавляться через пот, из-за чего по пробуждении он вливал в себя ведро воды и бросался к фруктам, содержание «влажного» сахара в которых было максимально повышено. В итоге наступил вечер, а Сюэ Ян всё еще не приходил в сознание. Сяо Синчэня это понемногу начало тревожить, он оставил на тумбочке большую бутылку с водой и пару яблок, на случай, если Сюэ Яна будет мучать голод. Двух яблок должно было хватить, чтобы дать ему сил подняться в свою квартиру, где в его холодильнике, в отличии от Синчэня, была еда, а не пародия на неё. Улегшись на диване (уже в который раз) Сяо Синчэнь задумался над чем-то и не заметил, как почему-то сразу очень крепко уснул. А когда часы показали час ночи, в другой комнате произошло движение. Сюэ Ян выходил из сна не постепенно, а как по щелчку. Его веки поднялись, а мозг заработал сразу, возвращая память и погоняя мысли. Первым делом он удивился, что проснулся в тишине. Вторым — что в темноте. Шторы были закрыты, но не плотно, и видно было, как через жалюзи внутрь бьет именно ночной свет из наружных фонарей. Сразу поняв, что несмотря на схожесть интерьера, он не у себя дома, Сюэ Ян сел и резко сдернул одеяло. Ему не понравилось, что никаких штанов на нем не было, что он был мокрым почему-то… но едва прислонил ладонь ко лбу, сразу же почувствовал, что ладони его перемотаны. Посмотрев на бинты, он зажмурил глаза и со вздохом опустил голову, после чего повернулся, спуская ноги на пол, и потянулся к бутылке с водой. Выпив её почти всю, он слепо зашагал к очертанию двери, не сразу поняв, что то не выход, и оказался в ванной. Мгновенно оценив ситуацию, он открыл воду и стал умываться, отрегулировав кран на самую ледяную. Лицо, шея, затылок — он даже подставил голову под кран, охлаждаясь от повышенной температуры, из-за которой его тело выделяло столько тепла, что самому было тяжело дышать. Включив комнатный свет, Сюэ Ян нашел свои джинсы, проигнорировал заготовленные для него пару яблок и, снова выключив свет, босиком вышел из комнаты. Планировку он помнил, в конце концов она почти не отличалась от его собственной, так что за пару легких, почти бесшумных шагов он достиг дивана, на котором, перевернувшись на бок, спал Сяо Синчэнь. Бесшумно, но абсолютно легко крадучись, Сюэ Ян подошел к нему, и оценивая взглядом вдруг присел, рассматривая поближе. Его слуха достигало тихое равномерное дыхание, запах черного чая исходил от него. Сяо Синчэнь выдыхал через рот, и Сюэ Ян нашел это забавным. Но улыбка не украсила его губы, улыбка не прослеживалась даже во взгляде. Он лишь смотрел, дыша так скрытно и медленно, точно боясь вмешаться своим присутствием в слуховое пространство этого человека. Но он не понимал, что невозможно было проигнорировать тепло, которое излучало его тело, невозможно было проигнорировать в принципе его присутствие как таковое, и особенно… взгляд. Сюэ Ян прожигал им спящего Сяо Синчэня, и очень сложно было этому взгляду дать описание. Он был… безусловно сосредоточенным, глубокомысленным, здесь и за пределами пространства одновременно. То, как он смотрел, чем-то напоминало замершую хищную кошку, которая и изучает, и наблюдает, и анализирует. Она не подаст виду, пока и за ней следят, но как только она окажется вне осязаемого пространства… будет наблюдать из сгустившейся темноты, часами смотреть. И сам бог не скажет, о чем она думает и что у неё на уме. Поэтому Сюэ Ян был неприятно удивлен, когда его гляделки раскрыли. На самом деле он не на шутку встревожился, потому что был уверен, что ничем не мог потревожить спящего человека. Но он явно недооценил другие возможности «осязания». Хотя, быть может, это было связано с тем, что даже во сне Сяо Синчэнь переживал за него и именно из-за этих переживаний и пробудился. — Сюэ Ян? — он был сонным, но, кажется, не до конца вышел из сна или не понимал, явь это или сон. — Ты проснулся? — Спи, — хоть как был растерян, но у Сюэ Яна хватило ума и ловкости усыпить этого проснувшегося. — Я в порядке. Услышав его слова, Сяо Синчэнь улыбнулся и высунул из-под одеяла руку, обратно закрыв глаза. Сюэ Ян сомневался, брать её или не брать, ведь тепло тела было более ярким ощущением, чем визуальная картинка. — Я буду спать, — мягко пробормотал Сяо Синчэнь, пошевелив пальцами. — Спать… Сказал он, и… уснул, снова погрузился в сон. Взгляд Сюэ Яна стал больше, пристальней, он приблизился ближе, чувствуя тепло его кожи, тончайшей волной достигая его собственной. — Ты самый глупый человек на свете, — одними губами сказал он и добавил: — А я еще глупее, потому что ты и приютил меня. Два глупца неплохо спелись, вот и все дела. Он прекрасно помнил события минувшего дня. Помнил, куда и зачем пришел, помнил, как забрал фотографию, как «вбил» одному человеку знание о том, что нельзя совершать то, что было совершено. Помнил, как пьяным, в компании своих друзей, вторгся в дорогой круглосуточный, как заставил продавцов складывать фруктовую корзину, попутно напиваясь для храбрости. Потому что набраться смелости на трезвую голову он не смог, а решиться сделать что-то на пьяную было значительно проще. Что-то грызло его, грызло, обходя сознание и действуя через бессознательное. А потому поднявшись на третий этаж он встал у известной двери и, закрыв глаза, позволил этому бессознательному сделать за него всю работу… Насмотревшись вдоволь, что заняло чуть меньше получаса, Сюэ Ян сперва двинулся в коридор, но потом вдруг резко свернул обратно в комнату, забрал яблоки, одно сразу зажав зубами, и только потом обувшись вышел из квартиры, повесив на ручку снаружи свой окровавленный кастет. Просто он ключи взять побоялся, а дверь не захлопывалась на замок, по итогу из-за его ухода оставаясь открытой, а он этого не хотел. Так что вместо пресловутой таблички «Не беспокоить» он повесил более красочный и понятный ориентир, что лучше сюда не соваться. Однако его ждал сюрприз, когда он пришел к своей двери. Приклеенная кусочком скотча на двери висела бумажка с надписью «Идет мор тараканов, обращаться в квартиру 310». Сюэ Ян очень удивился этой надписи, хотя почерк ему очень понравился. Сам он не умел писать так… спокойно, так как был нервным и вообще не любил писать от руки. Его «перлы» были подобны штормам на картинах Айвазовского или на изгибы продолговатых облаков на картинах тушью, творчества средневековья ушедших китайских династий. Поэтому ему нравилось видеть красивый почерк, в юности он даже крал особо впечатлившие его страницы одноклассников, нагло и дерзко вырывая их из тетради, чтобы потом либо вырезать понравившиеся иероглифы и бросить в свою копилку, роль которой выполнял обычный прозрачный файлик, либо клал под стекло, чтобы придавить сверху чистый лист и переписывал, тренируя свой почерк. — Алло, — вызов приняли где-то гудке на пятом, и он первым начал разговор, — спишь? — Кожу от балды гоняю, — недовольно и сипло ответили с той стороны, после чего послышался шорох одеяла, — ведь в два часа ночи это именно то, чем и следует заниматься. Я так понимаю, ты проспался? — К тебе кто-то приходил? — Спрашиваешь, — протянули недовольно, — тебя сразу сдали, идиот. Мог бы спросить меня, я бы тебе сказал, совет дал — скрывайся, безумец, маску хоть надень. — Он и так бы понял, кто мог с ним так поступить, — еще более недовольно протянул Сюэ Ян. — И да, я погорячился. — Погорячился?! — кажется, на той стороне вскочили. — Да ты меры не знал, идиот! Я сказал… так, стоп, почему я должен повторять уже сказанное? — В смысле? — Верхом на коромысле, — зло передразнили его, — я тебе уже звонил, но твоя туша явно была вне зоны, так что мне ответил кое-кто другой. У Сюэ Яна нервно дернулся глаз. — Я надеюсь, — голос его звучал напряженно, — ты ничего лишнего не сказал? — Абсолютно. Он сразу представился, а я вежливо попросил его передать, что тебе звонили. Полиция к тебе не приходила? Я сказал им, что ты не в отпуске, а на больничном дома сидишь, липовые снимки твоей «травмы» будут готовы к утру. Если тебя только сосед твой не сдал, или не ляпнул какую-нибудь глупость, но это только в том случае, если к тебе действительно приходили. Кстати, а что это за сосед? Сюэ Ян положил трубку и уставился на лист бумаги, пытаясь прикинуть, что же происходило, пока он спал. А происходило следующее: когда Сяо Синчэнь вышел, он сделал это именно для того, чтобы повесить эту записку, и, как и ожидал, в середине дня в его дверь позвонили. Это было два полицейских, которые действительно желали побеседовать с Сюэ Яном. — Простите, но он не в том состоянии, чтобы принять кого-то, — хитро, то есть сразу уклончиво и без подробностей, сказал Сяо Синчэнь и на свою удачу сорвал приз. — Да, на его работе сказали, что он на больничном, — очевидно, еще слишком юные умы бросили на поимку «страшного» преступника, что они еще не научились соображать, что в полиции правду говорят в самую последнюю очередь. — Но нам всё же нужно с ним побеседовать. — Говорите со мной, — заулыбался Сяо Синчэнь, — видели же, у него тараканов морят, так что живет он пока со мной. — А вы ему кто? Сяо Синчэнь постарался смутиться так, словно сдавал по этому императорский экзамен. — Ну… — протянул он, — не только в тараканах причина, что он ко мне съехал. Понимаете… он спит, устал очень. Я, собственно, тоже. Полицейские переглянулись. — Очень устал, — снова повторил Синчэнь, — а ночь была долгой. Для нас обоих. Слишком долго… не спали. Сяо Синчэню было смешно и стыдно одновременно, но его глупость имела одно очень сильное достоинство — она очаровывала, а не делала его смешным. А в случае двух вооруженных соколиков — то обезоруживала. Не то чтобы он там хвостом крутил или глазки строил, он просто… держал глаза в пол и смущался, как если бы его снова назвали милым. Такое уже было, и в этих словах он плавал дня два, если не больше. Жаль, конечно, что так ему сказали, чтобы побыстрее соблазнить, ускорив и без того слишком длинный забег… — Так значит, в ночь на такое-то число, он был с вами? — Ага, — мирно улыбнулся Синчэнь, — всю ночь. — Кто это может подтвердить? Не успел Синчэнь открыть рот, как одна из дверей открылась и из неё вышла та самая девушка, которая прежде уже встречалась Сюэ Яну. Увидев людей в форме, она опешила, но тут же нахмурилась. — Вы не могли бы вести себя потише? — она вспоминала события утра, потому что работала в ночную смену в службе связи, и… спала, когда другие просыпались. — Угомонитесь, или в следующий раз я вызову… э, полицию. Смерив двух стражей закона глупым взглядом, она быстро закрыла дверь и так же быстро ушла, залившись краской то ли стыда, то ли смущения. Полицейские же снова переглянулись. — Вот видите? — Оскара, Оскара этому выражению лица! — И так каждый раз. Сойдет за «подтверждение»? Полагаю, вы можете опросить и другую квартиру, соседствующую с моей с другой стороны, но, понимаете… моя спальня впритык именно к восточной стене, то есть… к её. Мне её нагнать? — Не нужно, — хором ответили полицейские. — Вот только… нам всё же нужно задать потенциальному подозреваемому пару вопросов. — Подозреваемому в чем? — включил дурачка Сяо Синчэнь, изобразив испуг. — Этой ночью произошла драка, в физических последствиях которой обвиняют вашего… сожителя. — Но этого не может быть, — Сяо Синчэнь положил руку на сердце, — всю ночь он был со мной, какая драка? Хотя, если не считать пару злых кувырков в постели… ой, прошу прощения, я сказал лишнего. И тут же, попросив их подождать, исчез в глубине квартиры, но очень быстро вернулся. — Вот, — поставив перед ними телефон, Сяо Синчэнь удерживал его в руке, — видите, он спит, фотография сделана только что. Пожалуйста, я очень не хочу его будить, я так виноват перед ним. Он ведь болеет, а я… обуздать себя никак не могу. Вздохнув, Сяо Синчэнь опустил глаза в пол, весь его вид стал довольно жалким… но приятным глазу. Не видя смысла продолжать, полицейские всё же оставили предупреждение в случае чего сразу реагировать на возможный вызов в участок, и Сяо Синчэнь, с самым честным видом заверив, что если до случая дойдет, то это произойдет без промедления, закрыл дверь и выдохнул, будучи вне себя от радости, что хоть одна проблема в жизни Сюэ Яна, быть может, не найдет продолжения… Сюэ Ян об этом, конечно же, не знал и лишь гадал, что произошло. Сяо Синчэнь же, совершив свой подвиг, подвергся другому испытанию: не втянул ли он себя во что-то такое, что принесет проблемы уже ему? Утром, когда он проснулся, Сюэ Яна уже не было в его квартире. Вместо парня была лишь привычная пустота пространства, знакомая и тихая. Однако на кухонном столе Сяо Синчэнь обнаружил, к своему удивлению, квадратик нежно-розовой бумаги, на котором было написано «Спасибо», только почему-то по-английски. Похоже, почерк у Сюэ Яна был… интересным, ведь даже на обратной стороне было видно, с какой силой он давил ручкой на бумагу и как его рука резковато, так, что буквы получались высокими, выводила слова. Такой стиль… приемлем «ветру», так иногда еще называют этот почерк. Или лезвию, что было еще ближе. Размашистый и резкий он производил впечатление человека крутого и несдержанного нрава, но серьезного, сосредоточенного и упорного. Тяжесть гнева угадывалась в давлении кистью, но вместе с ней угадывалось и… переживание, свойственное натурам чувственным и нетерпимым. Еще сильнее Сяо Синчэнь удивился, когда обнаружил на своей дверной ручке тот самый кастет, и искренне не зная, для чего он там и что с ним делать, решил его хотя бы помыть, чтобы потом отдать. «Дожил, — сказал бы кто-то, — уже и орудия пыток за кем-то моет, прям жена верная, или домохозяйка услужливая…» Но прошел день, второй, затягивался третий… а Сюэ Яна не было видно. Никто больше под дверь среди ночи не ложился и не стучал в неё поутру. И наверху тоже было тихо, только изредка можно было услышать, как кто-то ходит тяжелой поступью, и, похоже, босиком. Синчэнь не понимал, то ли вздыхать ему с облегчением, то ли напрягаться лишь сильнее. Сюэ Яна он больше не видел и жизнь пошла так, как и прежде. Но… теперь в событиях дней ощущалась какая-то странная пустота, всё Синчэнь ждал чего-то, а оно всё не наступало. Однажды, будучи в городе, он увидел, как возле мусорных баков стояла коробка с какой-то тканью внутри, и ему почудилось, что она шевелится. Что ж, глаза уже увидели, порыв не остановить… Внутри коробки он действительно обнаружил ткань и… двух котят, но такого красивого шоколадного отлива, что просто сказка. На вид им было не больше месяца, и кто-то выставил их как какой-то мусор. Замерзшие, голодные, дрожащие… В том, как встала дыбом их тонкая шерсть, делая их похожими на маленьких ежей, Сяо Синчэнь вдруг узрел что-то настолько милое и родное сердцу, что хоть скачи, хоть плач. Эти тонкошерстные комочки со вставшим иголками меха были беззащитны и брошены, еще даже не умели жевать, им нужно было молоко и тепло. «У нас только суп и молоко подавались горячими…» — вдруг знакомый голос всплыл в его голове, и Синчэнь взял в руки этих два комочка. Почувствовав тепло, котята перестали пищать, но задрожали еще сильнее. Сяо Синчэнь едва не заплакал от их бедственного положения. В тот день он проехал с ними через весь город, пока не достиг адреса приюта для животных, где, прекрасно понимая, что это его заработок за сегодня, отдал все свои деньги, чтобы их хотя бы пару недель кормили, а после привили и начали искать семью. Уже сам немного замерзший, с пустыми карманами, где оставалась только мелочь на автобус, Сяо Синчэнь сморщился, чихнув, и думая о том, что надо перестать был таким простофилей, грустно сгорбившись пошел на автобус, почему-то в пустоте своих карманов ощущая наполненность души. Когда он зашел в подъезд и стал подниматься он был в себе и не слышал, что кто-то спускался. Когда же ему оставался лишь один пролет, он уже стал на ступеньку и сам не понял почему вдруг поднял глаза. — Ох ты Господи!.. — в который раз схватившись за сердце, испуганно воскликнул он и сделал шаг назад. — Боже… Идущий сверху Сюэ Ян тоже остановился, не двигаясь с места. — Пугливый ты, — кажется, с легкой иронией сказал он, оценивая взглядом. — Или это только со мной так? Сюэ Ян был очень красивым. Нет, не только сегодня, хотя… На нем были джинсы, темная ветровка и кофта под ней, на ногах кроссовки, как и его ботинки тоже из кожи. Нет, это всё его удивительные глаза в окружении таких же угольно-черных ресниц и бровей. К тому же, взгляд его был глубоким и пристальным, а это тоже сбивало с толку. — Всё хорошо? — решился спросить Синчэнь, не зная, что вообще уместно в их ситуации сказать. Сюэ Ян неожиданно улыбнулся, но улыбка эта показалась Синчэню нехорошей. — Всё прекрасно, — он растянул губы, обнажая зубы, — великолепно. — Я волновался, — решился чуть поднять ставки Синчэнь. Сюэ Ян снова улыбнулся, но уже спокойней. — Ты же не море, — он спустился к середине лестницы, приостановился, но потом всё равно продолжил движение, — береги себя. И ушел, словно и не он только что был здесь, а лишь ветер, который умчался, даже толком не задержавшись. Сяо Синчэнь ощутил странную пустоту в мыслях, из-за которой даже не смог толком понять, что… чувствует. Вроде… ничего не произошло, а такое ощущение, что в его груди целая дыра, которая порывалась быть чем-то заполненной. — Глупости, — он вернулся домой, — я, наверное, просто устал. Но так уж в усталости ли дело? Промаявшись бездельем минут пятнадцать глаза его наконец-то зацепились за причину действовать — мусор. Пакет с мусором, который вот прямо сейчас, когда уже стемнело остро нуждался в том, чтобы ему уделили время. «Да, — словно заманивал он, — посмотри, какое я бельмо на глазу, вынеси меня! Ты искал повод? Вот он я, хватайся за этот спасательный круг!» Недолго музыка безделья играла, Сяо Синчэнь обулся и с быстротой молнии полетел вниз, убеждая себя, что будучи отпетым чистоплюем (не совсем), просто не смог бы глаз сомкнуть, если бы оставил этот пакет дома. Вот тянуло его на улицу и всё тут! Имеется в виду и его, и пакет. Выйдя из подъезда и повернув к бакам, он осмотрелся, но так ничего «интересного» для себя не нашел. К его «несчастью», баки возле входа были заполнены. — Есть же еще с другой стороны, — осенило его и он, почему-то крепче сжав пакет, пошел за дом. Ритмы сердца вторили шагам, и вот почему такое происходило он не знал. Но что-то… зудело у него внутри и всё тут. В чем же была причина?.. А причина… ну, глаза были рады, когда за неё зацепились. Вот она, сидела на скамейке, смотря в свой телефон и попивая пиво, делая это максимально лениво. — Ну давай, — меланхолично протянул Сюэ Ян, — хватит уже лить ей в уши, она и без тебя знает, чего ты хочешь. Бери, пока добровольно дается, а то ведь потом придется отвары в утренний кофе подливать, чтобы не ушла. Это был какой-то китайский многосерийный сериал, который Сюэ Ян смотрел уже какое-то время, подключившись на официальной вещалке к онлайн-трансляции. Отпив еще пива, он слегка наклонил голову, морщась от уродливой китайской цензуры, которая даже поцелуй в губы умудрилась сделать максимально целомудренным. — Медленная музыка? — скривился Сюэ Ян. — Тени падают на лицо, ветер раздувает волосы… блять, да опрокинь его уже, запрыгни сверху и отпердоль его по самые яйца! Вот же глупая женщина. Внешне они все такие как ласточки, как листья бамбука, а в постели — полная лажа. Плачут, пищат, прикрываются, стать на колени нормально не могут. Кому нужно такое безвольное чудовище? Короче, иди в пизду, я забираю его себе. Со мной он хотя бы мужчиной станет, а то пока ты соизволишь приоткрыть свой котел, у него уже сперма из глаз пойдет. Выражался он весьма откровенно… ну и что, что грубо? Зато честно. Это был почти девиз по жизни, быть грубым, но честным. И кого волнует, что там подумают люди, которым ссышь в глаза, а им всё божья роса. Что ж, у каждого свой смысл жизни. — Сюэ Ян? Услышав свое имя, Сюэ Ян поднял взгляд и увидел то, что не ожидал увидеть. После минутного молчания, он со вздохом изрек: — Только не говори мне, что ты опять вышел на шум? Я спецом ушел аж за дом, чтобы вволю откоментировать свою любимую многосерийную муть. — Я просто мусор выносил и увидел тебя, — улыбнулся Сяо Синчэнь. — А-а… — лениво протянул Сюэ Ян. И замолчал. Сяо Синчэнь тоже не знал, что же такого сказать дальше, и молчание стало затягиваться. — Нет, не бросай меня! — послышался мужской голос. — Я же ради тебя… — Но не так, как я! — Да ты послушай! — Нет, это ты послушай! Сюэ Ян раздосадовано фыркнул и выключил трансляцию. — Судя по всему, секса ждать еще серий пятьдесят, — слегка раздраженно сказал он и засунул телефон в карман. — Ну что стоишь? Если не уходишь, тогда может присядешь? Я не кусаюсь… обычно. И улыбнулся, обнажив зубы. Эта улыбка показалась Синчэню очень искренней, в отличии от предыдущей, и он автоматически улыбнулся в ответ. Так-то он был донельзя стеснительным человеком, который больше молчал, чем говорил, но зато умел внимательно слушать. Насколько он помнил, его немногочисленных партнеров поначалу это притягивало, а потом начинало жутко раздражать. — Прости меня, — вдруг сказал Сюэ Ян, сделав жирненький глоточек из бутылки. — За что? — удивился Сяо Синчэнь. — За то, — вздохнул Сюэ Ян, — что капал тебе на мозги. В свою защиту могу сказать, что накапало мне туда из бутылки, а недальновидность пробила течь в крыше, так что… извини. Он повернулся к нему. — Я знаю, что приходила полиция, — сказал он. Синчэнь молчал. — И я догадался, что ты меня отмазал. Я… могу быть откровенным? — Конечно, — кивнул Сяо Синчэнь. Сюэ Ян вздохнул. — Когда ты пришел ко мне тогда, я как раз расстался с парнем, — откинувшись на спинку лавочки, сказал он. — И мне было… весьма плохо от того, что меня бросили по телефону. Мы встречались с ним полгода, половину из которого жили вместе. Я говорю тебе это, потому что догадываюсь, что пьяным выболтал тебе всё, ибо так и хотел — выболтать. Оно сидело во мне, слишком сильно давило. Я… был так зол. Сяо Синчэнь не перебивал, и только когда Сюэ Ян взял паузу, решился открыть рот. — Не знаю, верно ли я всё понял, но этот человек, кажется… причинил тебе боль. — Ты верно всё понял, — ровно сказал Сюэ Ян. — И он не просто причинил мне боль, он решил еще и унизить меня… за что я сломал ему челюсть, — и посмотрел на Сяо Синчэня. Повисла недолгая пауза. — Да, сломал. И да, этот рот классно мне сосал, что в свое время дало больше поводов положить его себе под бок. Но это всё равно его не спасло. Когда мы познакомились, он неплохо так повлиял на меня, психолог хренов. Мне тогда казалось… что всё хорошо. Я ему понравился, мне он тоже был симпатичен. Он был… действительно красив, этот урод ходячий. Он очаровывал, имел подвешенный язык. Мне нравилась в нем его легкость на подъем, его чувство юмора и его красота. По мне не скажешь, но обычно я западаю на что-то не слишком яркое, хотя всегда люблю, чтобы парень был со мной в одном весе и одной форме. По какой-то причине Сяо Синчэнь вспомнил свое истошно худое тело и загрустил, вспоминая, как его назвали жердью. — И, конечно же, спустя время пелена спала, и я стал замечать, что его красота отдает ядом, а слова — желчью. Тем более, что он сам был падок на красоту, любил развлекаться, а поскольку и я это любил, то наши компании сдружились и мы стали тусоваться вместе. Ну, вот и вся история, как бы. Не могу сказать, что я прям до смерти его любил, но меня сильно ранило то, как он со мной поступил. Как бы сказать… человек я довольно чувствительный, хотя так и не скажешь, и поэтому когда я понял, что он вот так тупо меня кинул, сердцу стало… больно. Я уже сам к нему остывал, но… я не очень-то умею пользоваться «пробниками», понимаешь? Да и не хочу. А он… взял и слил на сайт моей работы наше интимное фото. Пришлось идти его забирать, хотя смешно с того, что в итоге я его где-то просрал. Надеюсь, канализационные крысы утащили его куда-то в самую гущу дерьма. Сяо Синчэнь молчал, и когда Сюэ Ян закончил говорить, тишина стала гнетущей. О чем же каждый думал? Сяо Синчэнь был рад, что Сюэ Ян вообще с ним говорит, а Сюэ Ян испытывал неловкость, что говорить приходится трезвым, потому что будучи трезвым он слышал то, о чем говорит, так что приходилось думать и сдерживать себя, хотя и не хотелось. — Мне до сих пор неловко, — вдруг рыкнул Сюэ Ян. — Давай еще выпьем, только по нормальному. — М-м, — выдохнув и быстро согласившись, Сяо Синчэнь поднял брови. — Да, давай бахнем. — Только по нормальному, — уточнил Сюэ Ян, — без всех этих фокусов. — Окей. — И чтобы оба нажрались в одном промежутке времени. — В прошлый раз я просто не успевал за тобой. — Ну а в этот успеешь. Идет? — Идет. — Тогда пошли? — Ну пошли. — И помни: по нормальному. — Конечно. Спустя несколько часов. — Я терплю-ю-ю тебя до слё-о-о-оз! — надрывая голос в тишине ночи, кричал пьяный Сюэ Ян. — С первых слов и в первый ра-а-аз! — вторил ему пьяный в еще более больший хлам Сяо Синчэнь. — Я терплю-ю-ю тебя до грё-е-е-ез! — Только в них тебя не ждал! Пошатываясь и смеясь то громким, то приглушенным смехом, пьяные в хлам Сяо Синчэнь и Сюэ Ян возвращались домой, чувствуя прилив сил и бодрости где-то на уровне желудка и печени, в коих происходили удивительные химические процессы, отправившие их сознания в мир высокоградусных грёз. А ведь если так подумать, начиналось всё даже слишком хорошо: в некотором смущении, то есть помалкивая, они пошли к ближайшей точке разлива, то есть традиционных забегаловках под открытым небом. Днем это был магазин, а вечером выносились столы, ставились мангалы для рыбы и мяса, а продавцы выносили алкоголь и блюда уже прямо на тарелках. В такое место они и пошли, потому что в прошлый раз начали сразу с алкоголя, в этот же решили поесть. После запеченных баклажанов и дешевых морепродуктов, Сюэ Ян наконец-то притронулся к пиву, намеренно попросив небольшие стаканы. Это, по его мнению, должно было притормозить их, и всё шло вроде как хорошо, они успели даже поделиться впечатлениями о последней Олимпиаде, о кризисе на Ближнем Востоке, о том, как воняет воздух в Пекине и что ни за что нельзя идти служить в китайскую армию. Да, всё было хорошо… пока в процесс распития пива не вмешалась водка. Ну, как водка? Просто Сюэ Ян вдруг вспомнил, что устрицы и паштет из печени трески надо запивать холодной водкой, вот прямо ледяной. Сяо Синчэнь вылупился на него в неведении, но был заинтересован. Тогда Сюэ Ян заказал сырых устриц и охлажденную бутылку белой, после чего стал объяснять, что, если ешь морепродукты сырыми, нужно предохраняться. Сяо Синчэнь заверил его, что так никогда не делал, то есть не ел их сырыми, на что Сюэ Ян, который включал такие вещи в свою протеиновую диету сказал, что тот много потерял в этой жизни. В итоге первая пошла как по маслу, и Синчэнь, увидев, как дернулся кадык Сюэ Яна, когда он проглотил мерзкого слизня, а потом дернулся еще раз, только от водки, вдруг загорелся желанием тоже так сделать. Первой устрицей он чуть не подавился, из-за чего Сюэ Ян стал над ним ржать, говоря, что это не труднее, чем сперму девственника проглотить. На что Сяо Синчэнь заверил, что никогда не глотал такую сперму, да и вообще… не глотал, так что сравнивать не с чем. Сюэ Ян и тут проржался, но тут же благородно стал его учить. — Просто закинь голову и сглатывай, — смеялся он. — Дыши через нос, чтобы не блевануть, и думай о чем-то хорошем. Да, вот так, к губам потихоньку… и заглатывай! Мерзкая слизь пошла по горлу, Сяо Синчэень сглотнул и тут же запил холодной водкой. Стало лучше, хотя алкоголь еще не подействовал. — А это точно поможет нарастить мышцы? — выглядя слегка притрушенным, спрашивал он. — Конечно, — заверял Сюэ Ян. — Это же чистый белок с протеином. Будешь глотать такое каждый день и сам не заметишь, как окрепнешь. — Каждый день?! — ужаснулся Синчэнь. — Каждый день, — усмехнулся Сюэ Ян. — Прямо как в рекламе прокладок прозвучало. Евридэй, без дождя и осадков. — А ты что, такое смотришь? — А куда я денусь, если они рекламную интеграцию прямо посреди любого ролика вставляют. В итоге прилично начавшиеся посиделки превратились в настоящий бедлам. Весьма быстро охмелев, причем в этот раз двое, Сюэ Ян и Сяо Синчэнь объедались вволю морскими деликатесами, раскошелившись приобрели даже морского ежа на мангале, щупальца осьминогов на палочке, морскую капусту с морскими ушками, печеных крабов и коронное, в их случае, блюдо, над которым они ржали как ненормальные — молоки тунца. Учитывая, что по факту это была морская сперма, Сюэ Ян бился головой об стол от смеха, а Сяо Синчэнь подхрюкивал в его подстолье, так интересно заглатывая эту роскошь так, словно упражнялся в минете. Он просто попытался намотать молоки на язык, но те были неподатливыми, почему и получалось смешно. Потом, когда спустя пару походов в туалет опорожнились желудки и мочевые пузыри, они принялись играть в «расскажи или сделай», где за любое из действий требовалось выпить. Так Сяо Синчэнь узнал, что по мнению Сюэ Яна все бабы — суки, а все мужики — козлы, и нисколько не обиделся на это. В свою очередь Сюэ Ян узнал о том, когда у Синчэня случилось первое свидание, и что, к его счастью, оно не совпало с его первым сексом. — Ты, видно, сильно сопротивлялся, когда к тебе в трусы лезли. — Можно подумать, я этого сильно хотел. — А почему? — Ну… не хотел. — Не стоял? — А-Ян, ты разницу между этими двумя действиями улавливаешь? — Неа. Считаю, что «нет» — это да, если стоит, а если стоит, значит есть желание. Так что не лей мне в уши эту мочу, нифига ты не хотел. — Ну а если я просто сильно перенервничал? — Ты про оральные ласки никогда не слышал? Тут просто о бедро потереться и уже хорошо, а ты девку вообще к телу не подпустил, маньяк. — Ты уверен, что верно использовал это страшное слово? — Ха-ха-ха-ха! Посетителей вокруг них было много и один раз они даже подсели к другой компании, где пьяный Сяо Синчэнь вписался как родной, а Сюэ Ян, умеющий обратить на себя внимание, так вообще был главной фишкой ночи. В итоге ушли домой они глубокой ночью, в обнимку, хотя Сяо Синчэнь почти висел на крепком Сюэ Яне, который запросто держал его, перекинув его руку через свои плечи. Ноги Синчэня заплетались, пока он пел, Сюэ Ян, куря сигарету, подмукивал ему, да всё как-то так ритмично двигался, что для Синчэня это превратилось в «Море волнуется бесконечно». Смеясь и пошатываясь, они брели по пустым грязным улицам, пиная то какой-то пакет, то пустую банку. — Не вопи, — сквозь смех промычал Сюэ Ян и тут же затянул: — Ах, как хочется!.. — Тише! — теперь уже Сяо Синчэнь прикрыл ему рот. — Сюэ Яна разбудишь, он в соседней комнате спит. Сюэ Ян с выражением лица «не вопрос» вертикально прижал палец к губам, после чего «закрыл его на молнию». Но молчание продлилось недолго. Сяо Синчэнь чуть выпрямился, шепнул что-то на ухо Сюэ Яну и тот залился бесконтрольным смехом, надрывая и без того булькающий из-за «ёрша» живот. — Ты когда-нибудь пробовал Черный вельвет? Это супер-пойло, элитное. У меня есть, хочешь? — Черный кто? Едва сказал, как в желудке почему-то стало мутно. Сюэ Ян сразу ощутил вполне себе характерное движение его тела, точнее сжатие. Люди, которые не раз и не два тащили своих пьяных собутыльников домой или к толчку проблеваться, хорошо знали это сжатие и судорогу мышц. — Воу, а-ну постой, — как мог придержал его Сюэ Ян, — милый, мы же посреди улицы, держи этот напор в себе. — А?.. Бхх… — Синчэнь прижал ладонь ко рту. — Ну сам подумай, что лучше: рыгать над холодным вонючим мусорным баком, или дома, в тепле, над белым прохладным седалищем, м? — Холодным… — мечтательно затянул Синчэнь. — Да, безумно холодным, как лед в бокале… ой, нет, не то, не то! Короче, потерпи до дома. Там, в белой комнате, выплеснешь наружу всё, что накопилось, помоешься и спать ляжешь. Сюэ Ян уже тащил его по ступеням в подъезд, причем довольно легко тащил, если учитывать, что Синчэнь скорее полз как улитка, нежели шел. Он и правда сдержал рвотный позыв, но в желудке всё еще булькало, почти кипело, прорываясь к горлу. — Ты ведешь меня домой?.. — Да, — минуя третий этаж, уверенно сказал Сюэ Ян, который, впрочем, один раз слишком круто наклонился, что они чуть не упали. — Веду домой. Шуршащий звук шагов, так как два тела буквально волочили друг друга, на удивление приятно резал уши, и когда Сюэ Ян осторожно упер Сяо Синчэня в стенку, в намерении набрать пароль, Сяо Синчэнь, как очень плохой любовник, стал «падать» раньше, чем вообще что-то началось. — Эй, красавчик, — Сюэ Ян, тем не менее, не рассердился, а уже начал балагурить, — понимаю, тебе невтерпеж, но дотерпи до дома. — Ты же куда-то спешил… — А что, экстренное рыгание получило статус «off»? Снова буквально вися на нем, Сяо Синчэнь вдруг открыл глаза, впрочем, пронзая пространство достаточно туманным взглядом. — Ты сегодня такой кр-расивый… Ну, он по-своему был прав. На Сюэ Яне была черная короткая кожаная куртка, которая открывала вид на его соблазнительную талию, как обычно обтянутую слишком тесной футболкой, которую Синчэнь спутал с водолазкой. Даже пьяным он умудрился подметить то, как ему нравится этот стиль в одежде, и особенно на таком теле, которое было у Сюэ Яна. Сюэ Ян же тоже был черненьким, у него были красивые блестящие волосы и блестящая фигура, прям слишком, что аж сама бросается в глаза. И Синчэнь не скрывал от себя, что ему нравится то, что он видит, потому что красивые люди не могут не бросаться в глаза… Так он думал, словами лишь подтверждая очевидное. Но он был пьян, а оттого, наверное, не понял, что не только он был пьян. Услышав его слова Сюэ Ян замер, и пальцы его тормознули на уже было нажатой кнопке. Он чувствовал вес тела Сяо Синчэня, для него совершенно легкий вес, но вот тепло… легким не было. Оно… пьянило своей близостью, притягивало. Так всегда бывает, потому что люди всегда грешат этим теплом. Оно… было первым ощущением еще в глубокой утробе, это пьянящее, родное, защищающее тепло. — Эй, — Сюэ Ян произнес это тихо, слова его лились словно крадучись. Он не спешил его с себя снимать. — Ты… не в курсе, но я… не теряю память, даже допившись до поросячьего визга, — и вдруг шумно задышал, словно набирая побольше воздуха для продолжения. — Ты… ты помнишь, что сказал мне у этой двери, красавчик? Сюэ Ян с ним не флиртовал. Да, он был пьян, и именно этим в большей степени руководились его желания. Перекрыв собой то, что и заставило его привести парня сюда, Сю Ян стал ждать ответа, чувствуя слабеющую возню на своем плече. Кажется, Сяо Синчэнь пытался понять, чего от него хотят. Его мозг поймал лишь слова «помнишь» и «сказал», однако каким-то чудом эти два слова пустили правильные корни и привели его в верном направлении. — Сокровище… — он улыбнулся, когда их лица стали смотреть друг на друга. — Сокровище, я… Он не смог закончить. Нет, его не стошнило, и память не забарахлила. С того самого момента, как тепло его дыхания коснулось лица Сюэ Яна, человека, который с юности был уверен в себе и своих желаниях, речь Сяо Синчэня была обречена быть оборванной. Как и прежде, не отдавая и одновременно отдавая отчет своим действиям, Сюэ Ян, совершенно точно зная, что сопротивления не найдет, положил свои ладони на лицо Сяо Синчэня и довольно интимно, но сильно прижался к его губам своими. Поцелуй не был робким, он почти сразу же перешел в недопустимо откровенный, потому что губы Синчэня и так были приоткрыты, а язык всё еще двигался, пытаясь воспроизвести слова. И с той же целью он продолжал двигаться, когда уже другой язык стал танцевать вокруг его плоти, слишком жаркий и влажный, чтобы быть проигнорированным. Сяо Синчэнь не понимал, что происходит, и тоже не отдавал отчета тому, что делает. Он улавливал лишь то, что ему хорошо, слишком хорошо, безопасно и тепло. И… было что-то еще, что он не мог понять, но чего нисколько не боялся. Упираясь в стену, двое пьяных парней влажно и шумно вылизывали друг другу языки, так вальяжно, откровенно и гибко шевеля ими, словно больше вспоминали «этот» поцелуй, нежели просто приноравливались друг к другу и учились. Нет, это был абсолютно добровольный, даже сказать желанный поцелуй, и желание усилить то, что он за собой принесет, сводило с ума. Мужчина, умеющий любить других мужчин, всегда знал, что хочет чувствовать, и хоть на пьяную, хоть на трезвую голову этого было не отнять… Сюэ Ян целовал глубоко и откровенно, Сяо Синчэнь нисколько не сопротивлялся ему. Где-то в глубине своего сознания он едва уловимо различал, как какие-то жаркие потоки спускаются к месту между его бедрами, дразнят там всё, щекочут. Одновременно с этим чужое колено проехалось по его промежности и Сяо Синчэнь не выдержал, застонав в голос. Это было… приятно, но тот, кто сделал это, действовал с опытом и пониманием такого рода вещей. Услышав сорвавшийся прямо ему в рот стон, Сюэ Яна чуть не сокрушила уже его жаркая волна, пронесшаяся по телу; глаза его вдруг ярко сверкнули, зрачки стали похожи на два черных перламутровых блюдца… — Хватит шуметь, достали! — соседняя дверь открылась с такого размаху, словно её хотели вырвать. — Ты, педрила, я твои яйца.! Цвестистая речь оборвалась, так и не дойдя до очевидного финала. Сюэ Ян повернул голову, устремив на определенную его мозгом «помеху» темный взгляд и вытянул руку с оттопыренным средним пальцем, хотя именно взгляд выглядел куда более дерзким и угрожающим. — Нахуй, — коротко сказал он, неохотно отлепившись от рта Сяо Синчэня. — Или свои яйца в корзинку соберешь. Недолго музыка чужого недовольства играла, сосед сжался вместо со своими яйцами и нырнул обратно в квартиру. Сяо Синчэнь же, ноги которого окончательно ослабли, почти упал, но бдящий его Сюэ Ян подхватил парня под руки и, наконец-то дожав цифры, открыл дверь. Глядя на эту картину со стороны, то, как он втаскивал его в квартиру, можно было подумать, что прячут труп, так как ноги Сяо Синчэня постепенно исчезали из виду. Оказавшись внутри, Сюэ Ян выпрямился, оставив Сяо Синчэня лежать на полу, пинком закрыл дверь и снова повернулся к нему. Присев на колени, он принялся стаскивать с него обувь, в привычной ему небрежности отшвыривая её от себя, после чего коротко спросив: «Блевать будешь?» получил какой-то отрицательный звук, снова взял Синчэня под руки и потащил через всю квартиру в свою комнату. — Мм, на посошок только до хвостика… — мягко пробормотал Синчэнь, улыбаясь чему-то в своей голове. — Канешна, пупсег, — и себе улыбнулся Сюэ Ян, отчего-то вдруг перейдя на откровенный ржач. — По самый хвостик вдуешь. — Агась… — Синчэнь всё еще мирно, даже сказать мечтательно улыбался. — Вдую… только я не умею. — А я научу. — Правда?.. — Можешь на меня положиться. Втащив его в комнату, он с легкостью, которой позавидуешь, поднял его на кровать, при этом немного пыхтя, словно наконец-то почувствовал измождение от своих трудов. Всё же как бы силен ты ни был, а протащить взрослого, пусть и не совсем здорового в плане веса мужика не могло показаться неощутимым. — Я сплю с левой стороны… — невнятно пробормотал Синчэнь, после чего Сюэ Ян запрыгнул на кровать, взял его за плечи, перекатил как рулет на левую сторону, оказавшись бедрами к его лицу. — Ах, спасибо… И… захропел. Не сильно, но дышал он так, словно у него в глотке был маленький мячик, который всё крутился в трубе его духового пространства. Сюэ Ян же, который перекинул ногу через его бедра, сел ему между ног и с улыбкой склонился к нему, и непонятно было, то ли работу свою он оценивал, то ли приподнятость его настроения была в чем-то другом. — Эй, красавчик… — Хр-р… — Эй! — беззлобно прикрикнул Сюэ Ян, слегка качаясь. — Не очень-то хорошо так бесстыдно храпеть, когда я над тобой нависаю. Ну, давай же, как учили: ложишься на спинку, раздвигаешь ручки и ножки, и… — Я в губы не буду… — странной интонацией пробормотал Синчэнь. — Мокро. — О-ой! — развел руками Сюэ Ян, иронично протянув этот звук. — А мне так хотелось засосать в самые десна. Даже не знаю, что теперь предложишь взамен. — Кружечку пива, пожалуйста… — причмокнул Сяо Синчэнь. — Нефильтрованного… Неожиданно Сюэ Ян низко склонился к нему. — Ты такого, как я, не найдешь, — в пьяном дурмане страстно прошептал он и его горячее дыхание обожгло Сяо Синчэню губы. — Подошвы до пяток сотрешь, а обойдя и весь мир подобного мне не найдешь… Он говорил, и чем дольше это делал, тем куда более очевидным становилось его прежде всего эмоциональное возбуждение. Он потерся о промежность Синчэня своей, разомкнул губы и, высунув свой красный влажный язык, провел страстную дорожку по линии его нижней челюсти, ловко нырнув к ушку. Синчэнь слабо засмеялся сквозь сон и склонил голову в ту сторону, где чувствовал «щекотку». — Прошу тебя… — сказал он, но сил не хватило сказать «перестань». Но вот Сюэ Ян почему-то услышал его слова иначе, и вместо «прошу тебя» в его голове прозвучало… «укушу тебя». Осознав, что «услышал», Сюэ Ян ощутил жаркий прилив нарастающего, даже сказать швырявшего искры восторга, который послал тягучий трепет по всему его телу. — Может лучше я, кисик? — ласково и в то же с опасным вызовом промурлыкал Сюэ Ян. — Мои зубки поострее будут. Так… ведь приятней, когда легонько ими покусывать «кое-что»… И он правда стал покусывать, вот только не «кое-что», а шею, подбородок и места под ним. — Ну же, детка, — возбуждение Сюэ Яна росло, — как мне это сделать, м? Может как в прошлый раз, когда я связал тебе руки и закинул твои ноги себе на плечи? И не вздумай брыкаться — я тебя в узел сверну, похотливая сучка. Пряжка ремня звякнула, когда он стал высвобождать свой пояс, но еще не стянув его взял руки Сяо Синчэня и поднял их над его головой. — Так? — голос Сюэ Яна источал коварство обольстителя, в нутре которого кипела головокружительная страсть. — Или самому оттрахать тебя своей задницей? Тоже неплохой вариант… Он отпустил руки и взял ремень. Кажется то, что он делал, было не из этого времени, а скорее повторялось из уже пройденного, но явно с поставленной заметочкой материала. — Или, — он сложил его вдвое, расслабил и тут же резко свел, из-за чего звук получился похожим на хлопок, — отделать тебя им? Перекинуть через свои колени и хлестать им, пока не заплачешь, да? Хочешь же, хочешь ведь… мой маленький безобразник. Однако ремень был отброшен, и Сюэ Ян снова склонился, намереваясь поцеловать, когда вдруг мутный блеск в его глазах ослаб и он всмотрелся в лицо того, с кем разговаривал. — Айщ! — он даже отсахнулся, хотя и не слез. — Блин, это же сосед! Как неловко-то, надеюсь ты не слышал… И тут же повозил задницей по его промежности. — Да у тебя даже не стоит! — вполне себе без обиды, вроде как воскликнул Сюэ Ян, шумно выдохнув. — Значит не слышал. Ну и пофиг, ты же сосед. Глотка помощи… той, да не той. И так тяжко вздохнул, как только и может человек, голодными глазами смотря на ветку с яблоком, которое должно само упасть, потому что нельзя с жадностью наброситься на него и съесть по самый корешок. Сползая и пошатываясь Сюэ Ян встал на чуть заплетающиеся ноги, и сдернув одеяло принялся снимать с Сяо Синчэня одежду. Он еще не знал для чего, но какие-то инстинкты, или уж скорее память подсказывали ему, что так… нужно. Хотя, если судить адекватно, впервые он сдергивал с кого-то одежду, во-первых, не для того, чтобы переспать, а во-вторых, самому при этом оставаясь одетым. Когда же на Сяо Синчэне остались одни трусы, причем прикольные, беленькие, но шортиками, Сюэ Ян уложил его на подушку, распрямил ему руки и ноги, накрыл одеялом и прижал край к его шее, при этом сдавив так, что Сяо Синчэнь начал задыхаться. Его возня завершилась вздохом, полным удовольствия, а взгляд источал хоть и плавающее, из-за опьянения, но хитрое коварство. — Вот так, — довольно шептал он, — лежи, лежи, спи, спи. И чтобы до утра мне лежал, негодяй! Теперь ты тоже узнаешь, каково это оказаться в чужой постели из долбанной жалости и морали. Да иди ты нахер со своей моралью, мудак благородный! Встретить рассвет на ванном коврике куда лучше, чем в постели, в которую тебя уложили просто потому, что оставить на асфальте было жалко! Да, похоже эта рана всё еще ему болела, причем сильно она его точила. Этим же и объяснялась истинная причина, почему он приволок его к себе домой, так упорствовал раздевать и уложить в постель не ради того, чтобы «раздеть и уложить в постель» как-то иначе, кроме как вот прямым текстом, без всяких там «между строк». Будучи в хлам пьяным, Сюэ Ян руководился подсознанием, в котором уже давно отложил эту свою «обиду» и желание отыграться за все свои брынчащие от пережитого стресса нервы. — Я ему устрою, — покидая комнату, шатаясь, Сюэ Ян брел туда, не знаю куда, — ох я ему устрою. Ну погоди, пусть только солнце взойдет, я ему покажу… Поскольку идти было особо некуда, а другого спального места не предполагалось, то очень скоро Сюэ Ян вернулся обратно в комнату, упал, пытаясь снять носки, потом пополз на четвереньках, на тех же четвереньках стягивая штаны закинул руки на кровать, снял верх и залез под одеяло, с рычащим хрюком откинувшись на подушку. Сяо Синчэнь же лежал тихо, как труп, только лицо его и было видно, а Сюэ Ян, который уснул почти мгновенно, буквально через пару минут полез к источнику тепла и оплел его, из-за чего Сяо Синчэнь начал задыхаться во второй раз…