Солнечный свет на твоей кровати (The Boy Next Door)

«Ну всё, красавчик… теперь ты мой». Где-то глубоко внутри своего желудка Сяо Синчэнь ощущал, как некто голозадый и парнокрылый от души натягивает тетиву его кишок, тычясь кончиком чего бы то ни было прямо в пупок, и это ощущение было максимально… странным, учитывая, что он не был героем фильма о Чужих, да и те, собственно, вылезали далеко не через такое место. Слегка наморщившись, но скорее как свидетель происшествия, сразу же поднявший руки в жесте «сдаюсь», просто так, чтобы в голень не махнула шальная пуля, Сяо Синчэнь вздернул брови и только потом открыл глаза, понимая, что руки поднимать нет необходимости… это просто музыка. Мы в космос ворвёмся, Прощальный парад. Надеюсь, вернёмся На землю назад. Голос человеческий — это уже успокаивает. Потому что когда в его мозг только начинали попадать эти странные звуковые волны, то этот самый мозг, не до конца проснувшийся, тут же сплел из них паутину сновидений, и поскольку набор музыкальных инструментов отыгрывал что-то слишком вызывающее, Сяо Синчэнь, этот нежный побег нуждающегося в тепле стебля, решил сразу же сдаться, впрочем, не особо вникая в суть дела. Это, наверное, был инстинкт самого уравновешенного существа на свете, которое и не подумает рычать, кусаться и царапаться, и сразу же сдастся в плен, уповая на ленивость своих возможных обидчиков. Ну в самом деле, кто станет бить того, у кого такие добрые глаза! Наш выбор — смотреть свысока, Пора в полёт (да, в полёт). Судьба есть судьба, ну а пока Наш финальный отсчёт. «Отсчёт? — Сяо Синчэнь невольно напрягся. — Какой еще отсчёт, я не заказывал!» Спустя световые века, Мечта нас ждёт (ждёт мечта). Мы будем скучать, а пока Наш финальный отсчёт. Чувствуя, что из-за слабости не сможет, красиво развевая волосы, сорваться с места, Сяо Синчэнь решил лишний раз отогреться в тепле, понимая, что лежит на мягком, чистом и довольно теплом. Это теплое было темно-синего цвета с расшивкой гибких ветвей слив. «Прекрасный спальный набор, — подумал он, совершенно точно понимая, что этот спальный набор… не его. — Ну и где я, черт возьми…» Он понимал, что не у себя дома. Как понимал и то, что под одеялом ему чересчур… просторно, и за исключением одной детали не просторней, чем в ванной поутру, а умывался он… совершенно голым. Нет, он не был нарциссичным эксгибиционистом, а просто любил, чтобы тело дышало. Свои книжки он читал в том же костюме, а вот когда хотел создать для себя красивую картину, то заваривал чай и одетым садился на кухне, а так… долой трусы, носки и спортивки — да здравствует блаженная свобода! Ну а что, он парень одинокий, культурный (всё свое болтаю при себе), так что… почему бы и нет? Доиграв последние слова телефон на тумбочке смолк и тут же заиграл снова. Сяо Синчэнь подтянул край одеяла к носу и притворился, что его тут нет. Однако очень скоро дверь, которая всё это время приковывала к себе взор, приоткрылась, и Сяо Синчэнь успел взмолиться, чтобы оттуда показался кто угодно, но только одного с ним пола. — Доброе утро, — молитвы были услышаны, да еще как! ведь из-за двери показался… Сюэ Ян. — Прекрасное, я бы даже сказал. Улыбался этот черт как самый настоящий черт, и довольство на его лице было настолько отчетливым, что даже слепой не смог бы проигнорировать эти искры неподдельного удовольствия, которыми Сюэ Ян так и искрил, точно бенгальский огонек. Всё так же улыбаясь, он, одетый в черные спортивные штаны и темно-серую футболку подошел к тумбочке, выключил мелодию и, держа телефон в руке, посмотрел на Сяо Синчэня. — Всё еще не проснулся? — удивился он, видя его зажатую позу. — Мне включить еще раз? — Нет, — прозвучало под одеялом. — Тогда, — Сюэ Ян снова улыбнулся, и в этой улыбке могло показаться нетерпеливое ожидание, — может встанешь? Утро ведь, я уже завтрак тебе сварганил. — Сюэ Ян… — тихо прозвучало из-под одеяла, на что парень тут же навострил уши. — Почему я… голый? Казалось, искры от Сюэ Яна заискрили еще сильнее. Нет, не ярче, а именно сильнее, словно что-то внутри него… накалилось. Это нетерпение так угадывалось чисто инстинктивно, что просто не описать. — Но ты не голый, — совершенно невинно произнес этот интриган. — Разве я вижу хвостик? Сяо Синчэнь медленно, даже слишком, вдохнул носом. Сюэ Ян смотрел на него такого, но всё же не выдержал, и комната залилась его громким, но совершенно беззлобным смехом. Такой, знаете ли, приятно слушать. — Ха-ха-ха!.. — он плюхнулся на край своей кровати, утирая счастливые слезы. — Ну что, теперь ты понял, каково было мне проснуться в неизвестной постели в одних трусах, под самый стремный в мире будильник! Сколько там раз ты снимал с меня штаны, чтобы я от стыда места себе не находил? Сколько раз, а ведь мы с тобой даже не встречаемся и как бы не так глубоко дружим, я оказывался у тебя дома без этих самых штанов, а? Кто их с меня снимал, позволения высочайшего при этом не испросив! «Я спрашивал, — мысленно промямлил Сяо Синчэнь, — но моя вина, что ли, что в ответ ты только храпел и брыкался…» — Знаешь, а я ведь в каком-то роде ждал, когда ты напьешься как свинья, чтобы я наконец-то смог отработать свои старые долги. — Отработать? — Ну да, — пожал плечами Сюэ Ян. — Именно те долги, которые мне спать по ночам не давали. Одни я уже закрыл, остался только… — тут он, к удивлению Синчэня, склонился к нему, и это «склонился» было таким плавным и близко-интимным, что Синчэнь невольно сполз ниже, — ты. Да-да, не удивляйся, но ты у меня… один остался, Сяо Синчэнь. Обстановка была максимально «та», да еще и шторы были задернуты, так что близость произнесенных слов лизнула прежде бледные щеки, заставив их чудесным образом заалеть. — Вставай, — Сюэ Ян хлопнул ладонью по одеялу, — завтрак ждет. Ой, ну не смотри ты на меня так, я же тебя раздевал. Что, спрашивается, я там не видел? Да что я вообще «там» не видел?! Я же мужчина! Да и ты… тоже. — Что это за пауза такая была? — не выдержал Сяо Синчэнь, сдернув одеяло с половины лица. Сюэ Ян посмотрел на него, и слабая улыбка сузила ему веки. — Паузы хороши, если надобно притормозить, — как-то странно сказал он. — А то, знаешь, если погнаться слишком резво, толком не распробуешь… — Ч-что?.. — Реакцию! — засмеялся Сюэ Ян. — Твою в особенности, а она у тебя такая забавная. Ладно, хватит уже, я есть хочу! Штаны там, кофта там, трусы на тебе твои, носки… — он наклонился, заглядывая под кровать. Когда он сделал это, футболка задралась, и низкая посадка штанов дала увидеть самое начало его ягодиц и чуть-чуть начало разлома между ними. Сяо Синчэнь увидел это и глаза его стали больше. — Ох ты боже, куда я их закинул вчера?.. А, ладно, мои возьмешь, сейчас чистые тебе дам. И он встал, да так легко и свободно, словно какая-то невидимая гравитация поддерживала его спину, якобы не на ноги он оперся, а на эту самую гравитацию, из-за которой и посадка, и взлет получились… легче пера и гибче вакуумной вертихвостки. Сюэ Ян повскрывал несколько ящиков, издал какой-то победный звук и поднял руку. — Гляди! — он зашуршал чем-то, сжимая его пальцами. — Даже в девственной плёночке еще. Ты пока давай, вскрывай по-быстрому, я отвернусь. — Отвернешься? — не понял Синчэнь, но тут же выставил руки — поймать брошенные ему носки. — И что еще за «по-быстрому», ты за кого меня принимаешь?! Это прозвучало настолько серьезно и с такой же серьезной обидой, что сперва взгляд Сюэ Яна сделался больше, а потом он совершенно откровенно и несдержанно расхохотался, сложившись пополам. Он так неудержимо смеялся, что его рельефный живот сжал ему кишки, что в свою очередь вызвало приступы легких коликов, раздувших его не там, где нужно. — Боже… — задыхаясь, смеялся он, — ты нечто, ты правда нечто! Спасибо, что не оставил меня помирать в канаве, а привел в свой дом! Уверен, брось ты меня, а не пригрей, мне никогда не удалось бы узнать, как причудливо зол ты бываешь с утра, ха-ха-ха! Демон, признайся, ты демон в личине скромности и добродетели? Как же я рад, что проснулся тогда у тебя, чтобы мочь увидеть, как и ты проснешься у меня! Он смеялся и смеялся, слезы стояли в его глазах, но этот смех был… нисколько не злорадным, не с издевкой, а именно смех, который бесконтрольно прорвался сквозь заслоны и никак не мог успокоить себя. То ли шутка, если она таковой была, представилась удачной, то ли, будучи серьезным, заявление Сяо Синчэня и правда напрочь смело весь и без того скудный контроль Сюэ Яна. Сяо Синчэнь смотрел на его дерганья совершенно спокойно, тем не менее шевеля пальцами на «девственной» пленке новых носков. «Вот это уж вряд ли, — с некоторой иронией думал он. — Не думаю, что в твоей жизни было такое пробуждение, когда ты просыпаешься, а демон тебе доброго утра желает…» Но, как бы там ни было, утро наступило, еще одно музыкальное утро, но в этот раз с внезапной сменой локаций. Когда Сюэ Ян, чуть ли не хрюкая от смеха, наконец-то вышел, Сяо Синчэнь изможденно откинулся на подушку и снова по нос зарылся под одеяло. «Так, — он попытался себя настроить. Да, радио поутру барахлило, с него еще предстояло сдунуть пивную пыль. — Я вчера выносил мусор, Сюэ Ян одиноко смотрел сериалы. Я, хоть меня и не просили, подсел к нему, мы разговорились, потом решили выпить, но не напиваться… да, конечно, не напиваться!» И он зло боднул ногой под одеялом. «А как же дошло до того, что мы напились… снова, — одумавшись, что заставлять себя ждать невежливо, Сяо Синчэнь спустил ноги с кровати. — Так, не важно, что снова, главное как! Вроде же всё хорошо было, мы закусывали, много говорили, Сюэ Ян много и красочно матерился… и в какой-то момент кому-то из нас захотелось спеть в караоке, не помню кому, но точно помню, что Сюэ Ян заметно приободрился. Я-то пою как актеры китайского театра, мухи дохнут, но Сюэ Ян вроде вытягивал ноты неплохо. Мы точно были в комнате с караоке, нам принесли пиво и что-то прозрачное, потому что Сюэ Ян хотел мне намешать какой-то немыслимо, с его собственных слов, суперский коктейль…» Сяо Синчэнь прищурился почти так же, как Фрай из Футурамы, дескать «что-то тут не то». — Ты же был против того, чтобы мы напились, — это был голос Синчэня, когда он увидел, что за бурду мешает в емкости для льда Сюэ Ян. — По-моему, каждый говорил за себя, — отмахнулся Сюэ Ян, доливая в бурду что-то синее. — Ой, и не смотри на меня так, я с ног не свалюсь. А вот ты… ну должен же я знать, можно ли тебя вообще напоить! — А это не опасно? — спросил Синчэнь, видя коричневатый цвет бурды, хотя его смущало не это, а то, что всего минуту назад она была почти фиолетовой. — Да не-е-ет, — грудным голосом изрек Сюэ Ян. — Я сам такое пью. — Так тебя на ногах и не держало. — Это первые полчаса, когда моторчик глохнет. Но ты не переживай, через полчаса он снова заводится, — добавил он, видя лицо Синчэня, на котором слишком ярко отразились испытываемые им в тот момент эмоции. — Ты точно уверен, что он заведется? — Бизнесом своего начальника клянусь, — заулыбался Сюэ Ян. — Вот вообще не успокоил. — Ох ты Господи, — раздраженно цыкнул он. — Ну вот, вот тебе трубочка и долька лимона на краюшке, пей. Так меры предосторожности достаточно соблюдены? Пей! «Меры? Больше похоже на то, как ты открыл презерватив, вытащил его и положил на тумбочку, заявляя, что предохранился…» — Сюэ Ян, я всё же не уверен… — Пей я тебе говорю! И Сяо Синчэнь выпил, причем зажмурившись, не видя, как хищно блестели глаза Сюэ Яна, которому аж зудело свалить его нахрен с ног и потащить к себе домой. И впервые он делал это, тащил кого-то в свою койку, чтобы человек там просто переночевал! Что не день, то новые события, да, Сюэ Ян? И пока Синчэнь глотал странного вкуса зелень, у Сюэ Яна уже начали течь слюни от того, когда же, по временной шкале, эту гору свалит в его надежные ручонки. Как оказалось, у горы был куда более мощный иммунитет, чем он предполагал… ну, или сохраненное здоровье и врожденная способность стойко переносить «удары» позволили Синчэню далеко не сразу рухнуть в мир жидких грез. Сюэ Ян успел удивиться раза три-четыре, пока ждал, когда же Синчэня возьмет. А того не брало и не брало, не брало и не брало! — А-ну иди пой, — почти под зад пихнул его он, — и танцуй. — Что? — Двигайся! — прикрикнул Сюэ Ян. — Так кровь быстрее по телу побежит. Сяо Синчэнь пожал плечами и взял в руки микрофон. Ох, вот тогда-то Сюэ Ян и пожалел, что сам еще не отрубился. Голос у Синчэня, когда тот говорил, был спокойный и тихий, но когда парень пытался взять ноту, особенно высокую… мама родная, стаканы лопались! И, что было и кстати и не кстати, бурда действительно начала действовать, когда Синчэнь зашевелился… что сделало его попытки петь еще более невыносимыми. Теперь Сяо Синчэнь выл во весь голос песенки из аниме, потому что не знал, что Сюэ Ян терпеть не может эту, как он сам выражался, цветную еблю для глаз, да еще и пританцовывал. Ну, против последнего Сюэ Ян ничего не имел, потому что Сяо Синчэнь был высоким и интересно было наблюдать, как он двигается. Но одними зрелищами сыт не будешь, уши вянули от того, что слышали, и Сюэ Ян просто вынужден был воспользоваться жидкой затычкой для ушей, пока, развалившись на диване, наслаждался тем, что видел, и страдал от того, что слышал… Вот так они и напились. Когда пробрало уже самого Сюэ Яна, то, не став церемониться, тот выдернул свои карманы с деньгами и стал заказывать всё больше и больше бухла, а из закуси принимал только семечки, бэйби-осьминожков и сыр-косичку. Обняв друг друга за плечи, они стали петь вместе, включили цветные лампы и световое шоу, перевернули стулья, забаррикадировав ими дверь. Не обошлось и без скандалов, когда Синчэнь, уйдя в туалет и возвращаясь, перепутал комнаты, за что его чуть не побили (там сидела плохая компания), за что их чуть не побил уже сам Сюэ Ян. Он ворвался на их недовольные крики как фурия, перевернул стол, сразу же полез в драку, сцепившись с тремя на диване. И да, он победил, пока Синчэнь, аккуратно им отодвинутый, сидел скраю и двигал в руке бубен, то ли задавая ритм песне, то ли поддерживая Сюэ Яна. В итоге с караоке их выгнали с позором, однако и на этом их приключения не закончились! В центре города была сходка, наименование торжества этим двоим осталось неизвестным, и они два часа бродили в толпе, ища какого-то кота, потом нашли бар, где подавали горячий абсент, потом чуть не упали с лестницы в подвал с порно-дисками, минут с двадцать хихикая над обложками. Кстати, пару дисков они всё же купили, но безбожно просрали, когда нечем было расплатиться за хот-доги, которые хотел уже сам Сюэ Ян. Он отдал их со спокойной душой, потому что то было гетеро, и Сюэ Ян всё боялся, что обложки увидят дети. Он так и говорил: «Уберите детей, а то еще заразятся!» Сам же утверждал, что нет ничего более страшнее для него в жизни, чем стать гетеро. — Я скорее в монастырь уйду, мужской, — мямлил он, — чем буду с девчонкой. Пхе, пошлятина! — Они крас-сивые… — икнул Сяо Синчэнь, вися у него на плече. Его недавно стошнило, но градус в крови почему-то только возрос. — А я что, нет? — раздраженно ответил Сюэ Ян. — Смотри на меня, я что, хуже их? Сяо Синчэнь едва поднял голову, при этом всё равно счастливо улыбаясь. — Они красивые, — всё равно сказал он, но не успел пьяный Сюэ Ян дать ему за это в морду, как добавил: — просто красивые. А ты… совершенный. Такого… не встретишь просто так. Чудо ведь… И снова свесил голову, устав её держать. Сюэ Ян, как ни был бы пьян (но всё равно не так, как Сяо Синчэнь), отчего-то покраснел, хотя и так был красным, после чего потратил минут двадцать, пытаясь заставить Синчэня это повторить. Но ничего не вышло, Синчэнь лишь что-то поблеивал на своем вегетерианском, после чего облизал Сюэ Яну сосиску в хот-доге, сказав, что это, наверное, приятно держать во рту. Сюэ Ян заржал как ненормальный и дал ему кончик сосиски. — Возьми в рот, — не без слегка участившегося сердцебиения, с пьяной улыбкой сказал он. — Давай же, оближи и втяни в рот. К его удивлению Сяо Синчэнь весьма сносно облизал его сосиску, чмокнул губами и теми же губами втянул, разжевывая. Сюэ Яну осталось лишь покусывать поджаристую булку, тощую, прямо как одна задница напротив. Сяо Синчэнь снова похвалил его сосиску, Сюэ Ян хлопнул его по тощей заднице, и они наконец-то двинулись в сторону дома, распевая и горланя песни во всё горло… Этих деталей Сяо Синчэнь почти не помнил, и когда с разрывом девственной плевы было покончено, а штаны подтянулись к выпуклостям тазовых косточек, он открыл дверь и увидел, как в кухне, которая была совмещена с гостиной (у Сяо Синчэня нет, хотя планировка была та же) его ожидает Сюэ Ян, а когда дверь открылась, тот подобрался, перед тем подняв на него взгляд, и улыбнулся. — Садись, — он взял что-то с термошкафа и поставил на столе. Сяо Синчэнь сел на стул, чувствуя себя немного помятым (и выглядя так же), пока перед ним ставили тарелку с высокими краями. Сяо Синчэнь слегка наклонил голову, смотря на содержимое. — Что это? — он поднял взгляд на Сюэ Яна. — Это каша, — довольно улыбнулся он, — и она рада тебя видеть. Там действительно была улыбка, причем улыбка с языком, такой себе подмигивающий эмодзи. — Это… фиолетовый рис? — Ну да, — продолжал улыбаться Сюэ Ян. — А смайлика я сделал из вареной тыквы. Смотри, там еще есть орешки, изюм, сушеные семечки киви. — А такие что, есть? Сюэ Ян на него уставился. — Я тут вегетарианец или ты? — добродушно удивился он. — Да, есть такие, страшно их обожаю. Люблю, когда во рту хрустит, а они еще и так аппетит возбуждают. Шикарно, правда? Ты ешь, ешь, а то остынет. Каша была восхитительная. Сяо Синчэнь не знал, но Сюэ Ян вложил в неё вообще всю свою способность готовить, и хотя это была просто каша, но в его глазах это отнюдь не было обычным завтраком. Он так страстно ждал его пробуждения, и с той же страстью уповал на этот завтрак, мечтая, чтобы Сяо Синчэнь поел то, что он приготовит, потому что… печеночные блины с начинкой были прекрасными, очень понравились Сюэ Яну, почему он и желал как можно быстрее дать это понять. Слова он считал беднейшей монетой для отплаты, а вот дело… это уже другая категория. Однако это была просто каша, всего лишь каша… Сюэ Яну же хотелось поймать более крупную рыбу, или же обзавестись более обширной сетью для улова побогаче. — Сюэ Ян… — голос Сяо Синчэня прервал его мысли. Сюэ Ян сконцентрировал на нем взгляд, и глаза его давали понять, что он весь во внимании. — Пить… надо перестать. Глаза Сюэ Яна стали чуть больше, но лицо его не изменило выражения. — Предлагаешь мне умереть от обезвоживания? — Нет, конечно же нет. Но так часто пить… неужели из-за?.. — А не видно, что ли? — лицо Сюэ Яна стало отражать недовольство и слегка — угрозу. — Я в печали из-за неразделенной любви, душа требует утешения. Или что, предлагаешь по мужикам пойти? — Господи, нет! — теперь уже Синчэнь стал проявлять недовольство. — Не перекручивай, пожалуйста, я же тебе не враг. Можно по-разному залечивать раны, проводить досуг. Ты сказал, что у тебя сейчас отпуск… так почему бы не отдыхать? — Я хотел, — вдруг усмехнулся Сюэ Ян, — планировал, можно сказать. Я, что ли, испортил все планы? Я вообще хотел слетать на японские острова, виды посмотреть, поспать на матрасе, набитом рисовой шелухой. Однажды я спал на таких, в армии, только за это деньги не просили. — Ты служил? — удивился Синчэнь. — Пришлось, — пожал плечами Сюэ Ян. — Или туда, или на биржу труда, а с корочкой о службе легче было пробивать себе дорогу. Да и спорт как-никак… в общем, интересные получились два года. Я думал это только у нас на районе было выживание, ан нет, нашлось место покруче. Думал, что там и помру рядом с солдатиками, плюс почти все были «одного поля» ягодами, так сказать, оказавшись запертыми в суровой мужской общине… ну а потом я закончил службу, отрастил обратно волосы, вернулся в спорт-клуб и стал искать работу. Я никогда не планировал связывать свою жизнь с борьбой, так ею занимался, для общего развития. А, ну и по музеям там ходил, выставкам. Люблю на картины смотреть, на статуи. Красиво… жаль только, что не с кем было это обсудить, спортсмены почти все наглухо отбиты от искусства, хотя некоторых силком туда водят — чтобы хоть какие-то краски помимо красной влить, расширив кругозор за пределами летящего в морду кулака. Он отвел взгляд, словно задумался, или, как больше показалось Синчэню, попытался «спрятаться», но быстро вернул взгляд обратно, видимо, чтобы не позволить себя раскрыть. — Ты ешь кашу-то, — он кивнул в сторону тарелки. — Вкусная хоть? — Очень, — честно признался Синчэнь и улыбнулся. Сюэ Ян и себе растянул лыбу. — Я старался, — казалось, он даже просиял. — Ты замечательно готовишь. Мм, лесть, похвала, восхищение… как слаб был к такому Сюэ Ян, особенно когда сильно старался. Нет, не ради похвалы… но ему очень нравилось внимание к себе, особенно искреннее и добровольное, когда человек сам хотел сказать ему добрые слова, особенно те, которые возносили его. Просияв еще больше, он, кажется, немного перегнул со своим внутренним «освещением» и зарделся, словно кто-то дал красную тревогу, а зардевшись смутился этого и так прелестно наклонил голову к плечу, как котенок, что Синчэнь и себе слегка зарумянился, хотя и не понял этого. Продолжая есть, Сяо Синчэнь увидел, как Сюэ Ян встал и подошел к электрочайнику, нажав на кнопку. — Что будешь пить? — спросил он, не оборачиваясь, на деле же глубоко и тихо дыша, чтобы хоть немного остудить этот прилив скромной стыдливости. — Учти, всяких там хуйлунгов в моем доме нет, только черный чай. — С полей Цейлона? — совершенно бездумно и без задней мысли спросил Сяо Синчэнь, смотря в свою тарелку. Каша и правда была очень вкусной. Из-за той несусветной глупости, которую он сказал, Сюэ Ян аж обернулся, причем с таким очевидным удивлением во взгляде, который так и говорил: «Ну ты брат, конечно, и зажрался. — С китайской подворотни, — несколько язвительно, но без грубости сказал он. Синчэнь поднял взгляд. Губы Сюэ Яна растянула рабочая улыбка. — Не против, надеюсь? Понимаю, без благородных ноток, но и без запашка ссанинки. Проверил лично, так как пью каждый день. — А кофе ты не пьешь? — неожиданно спросил Сяо Синчэнь. — Избегаю, — закатил глаза Сюэ Ян. — Пойло гадкое, мутное. Я и так всё время на взводе, покоя не знаю, а тут еще и такой стимулятор. — Но ведь и в чае есть кофеин. — А что поделать! — развел руками Сюэ Ян, но с таким видом, как если бы просто смирился, но как-то по-хитрому. — Жизнь, она такая, на одной чаше весов чай, на другой кофе… Сяо Синчэнь не нашелся чем возразить. — Хотя постой, — задумался Сюэ Ян. — Есть у меня средство от похмелья в виде чая, который прекрасно выводит токсины из печени. Дезинтоксикация, вон чё. — Де… — Синчэнь не совсем понял. — Что, говоришь, за чай? — Не совсем чай, — пожал плечами Сюэ Ян. — Цветы гибикуса, слышал о таких? Их еще двуликими называют. — Да ты что? — Сяо Синчэню неожиданно пришла в голову та же мысль, которая пришла и Сюэ Яну. Тот тоже улыбнулся, но сдержал наглость. — А по-народному — каркаде. Эти цветочки из Египта творят чудеса. В холодном виде чай стимулирует, в горячем — успокаивает. Или наоборот? Да один хрен. И снова повернулся, так как кидал заварку. — Слушай, — в его голосе вдруг скользнула та едва уловимая нотка, которая точно давала понять, что у него, как у кошки, зудят коготки, но в его случае это было что-то из разряда «поставить в тупик стыда». — Как она тебе, м? Ты так нахваливал её ночью, всё время просился взять её в рот. Достаточно плотная, ты не разочаровался? — В чем разочаровался? — Синчэнь был так поглощен едой, что вообще не следил за течением разговора, из-за чего и был полностью раскрыт в защите. — В моей сосиске. Взгляд Синчэня остановился на глазах Сюэ Яна и замер. Еще замерли руки, замерла ложка во рту, замерло… дыхание и, быть может, даже сердцебиение. Сюэ Ян же стоял, прижавшись задницей к дверцам нижнего отделения, и, упираясь ладонями в столешницу, ждал ответа. Из чайника валом пошел пар, кнопка встала на прежнее место, известив громким щелком, что вода вскипела. Сяо Синчэнь, так и смотря на Сюэ Яна, проглотил до этого застрявший кусок каши, но так получилось, что громко и очень заметно. Сюэ Ян уследил глазами, как каша пошла по пищеводу, как дернулся от глотка кадык, и что-то дернулось уже внутри его самого. — Что?.. — очень медленно, даже как-то испуганно произнес Сяо Синчэнь, чувствуя, как затряслись колени. — Твоя… — Ну да, моя, — хитро улыбнулся Сюэ Ян. — Всю ночь от неё не отлипал. Я говорил: «Синчэнь, ну не на людях же, смотрят», а ты такой: «Нет, я её хочу, мой рот зудит». Я честно пытался, — тут он с выдохом праведника положил руку на свое сердце, — тебя остановить, но тебя же не уговоришь. В итоге пришлось дать тебе кончик, но ты так разошелся, что заглотил до конца. Представляешь себе? Я даже испугался, не поперхнулся бы. Но ты так улыбался, что мне даже неловко-то стало… У Синчэня резко упало давление. Из-за выражения своего лица он выглядел так несчастно, так испуганно и растерянно, что Сюэ Ян как мог пытался сдержать себя, но увы, смех покинул его горло рвущейся волной, и он не смог эту волну остановить. Сперва прыснув, а затем сложившись пополам, он засмеялся в голос, его глаза повлажнели от слез. — Видел бы ты свое лицо! — сквозь смех и слезы проблеял он. — Ха-ха-ха, боже, не могу, спасите меня! Сяо Синчэнь же, ни жив ни мертв, просто сидел, не зная, куда в следующую минуту бежать: к двери или в окно, закончив на этом свое такое скромное существование. — Со… сосиска, — Сюэ Ян аж задыхался, — как же ты её хотел. Я сразу понял, что ты голодный, но как мог пытался тебя остановить, мало ли, вдруг ты так блюдешь свое травоедение, что нарушение догм стало бы для тебя трагедией, — и наконец-то распрямился, всё еще конвульсивно посмеиваясь. — Расслабься, тихий обжора. Сосиска была в хот-доге. А ты о чем подумал? — О хот-доге, — удивительно, но ответ был быстрым, хотя слова произнеслись немного… с удивлением. — И это странно. — Почему? — Потому что я их не ем. — А-а… — после небольшого раздумья, вдруг совершенно другим голосом протянул Сюэ Ян. — Не ешь… ну да, ты ведь не такой, даже не любитель. — Любитель чего? Казалось, во взгляде Сюэ Яна должна была проскользнуть тихая насмешка, но проскользнуло в нем что-то совершенно другое. — Сосисок в тесте, — выдохнул он, махнув рукой. — А они разве в тесте? — задумался Синчэнь. — Я думал, что в булочке. — Какая разница? — развел руками Сюэ Ян, взгляд которого лениво блуждал в области окна. — Тесто, булки… раз тесто — месить, булки — мять. И там, и там, сосиска будет внутри. И я уже понял, что ты не любитель запихнутой в разлом булки сосиски, остынь. Хотя моей ты соблазнился, если что. — Отечественный производитель будет в шоке, — вздохнул Синчэнь, держа в уме то, что Сюэ Ян совершенно точно не так поймет. — Что? — Если она узнает, что я таким баловался… мне же не отмыться от её нотаций до конца моих дней. Потому что в свое время я с пеной у рта доказывал ей, что никогда не возьму в рот мясо, в ином случае вернусь к ней. Сяо Синчэнь задумался, а Сюэ Ян… занервничал. Он ни черта не понял в ходе его мыслей, но даже так услышанное ему вдруг остро не понравилось. Его руки напряглись, брови нахмурились, взгляд стал тяжелее. Единственное, что до него дошло, так это то, что речь идет о женщине, совершенно точно о женщине, к которой… есть опасность вернуться. — А ты есть не будешь? — вдруг спохватился Синчэнь. — Приборов для тебя нет… — Я потом поем, — очнулся от своих мыслей Сюэ Ян. — Когда ты уйдешь. Синчэнь невольно вжал голову в плечи. — Мое присутствие стесняет тебя? — с толикой грусти спросил он, уже чувствуя себя виноватым. — Извини, я… — Да не в том дело, — Сюэ Ян сел за стол. — И как твое присутствие может стеснять меня, учитывая сколько раз я стеснял тебя. — Но это не так. — Советую не спорить. — Но… — Цыц! — взгляд Сюэ Яна был красноречивей его слов, и поняв, что человек напротив него злится из-за того, что его вгоняют в смущение, Сяо Синчэнь почувствовал какое-то странное тепло и подчинился столь краткому, но емкому совету прекратить. — Я просто… так мало не ем, я обычно плотно завтракаю, я же, кхм… спортсмен. Вот, думал, уйдешь, я фарш достану. — Пожаришь себе котлет? — Пожарю себе котлеток, — кивнул Сюэ Ян. — Но ты же вегетарианец, а я не хочу смущать тебя. Вдруг испугаешься или от отвращения еще зарыгаешь мне полы. А я ведь так с кашей старался, так что пусть спокойно путешествует к конечной цели своей миссии. — Сюэ Ян… замолчи, — Сяо Синчэнь очень смутился. — Окей, — вздохнул Сюэ Ян и распрямил руки на столе, прилег на них подбородком, стараясь не так очевидно бросать на Синчэня взгляды, скрывая, что наблюдает за ним… ну, или имеет интерес наблюдать. Сяо Синчэню же, дожевывающему кашу, почему-то вдруг вспомнилось то, как он однажды ходил в зоопарк, где ему сильно пригляделись тигры. Там были и белые, и оранжевые. Эти тигры, их было трое, постоянно терлись об одну овчарку, причем любовно терлись. Сами тигры были очень молодыми, но таким игривыми. Они всё терлись и терлись о пса, касались его хвостом, наворачивали вокруг него круги. В общем, активно проявляли свою симпатию и привязанность. И сейчас, когда Сюэ Ян исподлобья за ним наблюдал, слегка качая ногой, Сяо Синчэнь вдруг остро ощутил себя такой же собачкой, рядом с которой, наблюдая, но не действуя, находится довольно опасный хищный кот, большой такой, серьезный. Может всё дело было в харизме Сюэ Яна, в его обаянии… хищном таком обаянии, завлекающем, что немаловажно. Да, Синчэнь это признавал, Сюэ Ян обладал нешуточным магнетизмом, он был настолько красивым, обаятельным и привлекательным… а еще у него были такие красивые глаза. Да и брови, нос, губы… и руки. Вот вроде и тонкие, но такие сильные, да и вены выпуклые, достаточно серьезно, почти призывно выпирая. — Что выпирает? — вдруг послышался голос Сюэ Яна. — Что?.. — Ты сказал «выпирает», глядя на меня, — слегка склонил голову Сюэ Ян. Сяо Синчэнь потерял дар речи. — Я это что, вслух сказал? — осипшим от волнения (и кровяного тоже) голосом сказал он. — Угу, — взгляд Сюэ Яна стал чуть уже, но взгляд этот улыбался, что придавало ему еще большего обаяния. — Мне не могло послышаться, ведь я совершенно точно видел, как шевельнулись твои губы. — А почему ты смотрел на мои губы? — ляпнул Синчэнь, и только после того, как ляпнул, осознал «что» он сказал. Сюэ Ян, явно не ожидающий, что его вот так подловят, даже сказать рискнут это сделать, тоже растерялся, но ненадолго. Он метнул взгляд в сторону, задумался о чем-то и вдруг встал, направившись к холодильнику. — Так, вали-ка ты домой, — в его руках была миска с фаршем, — я тут сейчас буду пекельной кухней заниматься, так что вегетарианцам и детям лучше уйти подальше от моего адового котла. — А я бы посмотрел, как ты готовишь, — Сяо Синчэнь обладал удивительным свойством прыгать от одного к другому, не замечая этих прыжков и удобно запамятовав прошлую позицию. — Шутишь? — усмехнулся Сюэ Ян, посмотрев на него. — Я же тут сейчас с мясом буду возиться. Правда осилишь? — С удовольствием. — И что, даже запах вытерпишь? Ты же расплакался, когда мы проходили мимо лотка, где во фритюре жарилась курица. — Пустое. — Правда? А ныл и смотрел так, словно в том фритюре твои яйца поджаривают. — Эм… — Сяо Синчэнь задумался. — Произойди такое, не думаю, что я бы только плакал. — Ну ты же был со мной, — Сюэ Ян снова оперся о столешницу, — я бы такого не допустил. Тронь кто тебя — и я бы с него весь дух выбил, так-то. Сяо Синчэнь услышал его, но ничего ответил, а почему-то… тихо улыбнулся, опустив взгляд в пол, но при этом щеки его немного порозовели. Он и сам не понял, но почему-то был… растроган. Нет, не тем, что ради него из кого-то выбили бы дух, а потому, что Сюэ Ян, пусть в столь угрожающей ноте, высказал заботу о нем. Увидев его реакцию, Сюэ Ян, которому явно нельзя было играть в азартные игры по причине острой одержимости, решил дожать старую карту. — Так что у меня выпирает? Но Синчэня трудно было так легко сбить с толку. — Почему ты смотрел на мои губы? — Да сдались они мне! — Сюэ Ян явно не любил, когда с ним не играли по тем правилам, которые он бы установил. — Так, в глаза кинулись… — Ну вот и мои слова непреднамеренно вылетели… задумчив я был, растерялся. — Тебе сказать, что зачастую «вылетает»? — вдруг сальненько улыбнулся Сюэ Ян. — Правда, я не уверен, что совсем уж непреднамеренно, но что вылетает — уверен. — Ты же сейчас не об этом? — Ну, мы же заговорили о яйцах. — Это ты заговорил! — Так не я же плакал рядом с фритюром. — Не плакал я! — Ага, просто глаза от дыма вспотели. Сяо Синчэнь поперхнулся попыткой ответить, и замолчал. Сюэ Ян, который ощутил вкус победы, почувствовал себя просто замечательно, и с довольной улыбкой намочил руки, чтобы начать лепить свои котлетки.