Солнечный свет на твоей кровати (The Boy Next Door)

Но даже такое дело, как поход за хлебом, с которого они начали свое путешествие в глубины китайского рынка, не обошлось без выражений. В конце концов, компания в лице Сюэ Яна просто обязывала, чтобы что-то где-то либо кричало, либо смеялось, либо появилась какая-то история, в которую просто обязаны были влипнуть… все. Ну весело же! — Как это нет?! — Сюэ Ян аж хлопнул по прилавку. — Вы что, издеваетесь надо мной?! — Да кто над тобой издевается, ты, припадочный! — и себе прикрикнул продавец. — Не видишь, что ли? Распродали. Всё, надо было раньше приходить. — Сюэ Ян, пойдем, — Сяо Синчэня вовсе не смущало чье-то недовольство, и стыд за громкого товарища он не испытывал — просто не хотел, чтобы Сюэ Ян лишний раз сильно раздражался, так уже привык к тому, что тот легко зажигался, но эту зажигалочку всё же можно было, эм… уравновешивать. — Нет, — он обернулся на него, — это несправедливо, и нечестно! — Ты что, маленький мальчик? Чего ноешь? — М-маленький? — аж дернулся Сюэ Ян. — Мальчик?! Да меня так не оскорбляли с тех пор, как внизу лес вырос! — Ха-ха-ха, лес! — откровенно заржал продавец. — Щенок, тебе показать, что такое лес? Пошли за угол выйдем, покажу. — Нет-нет, это лишнее, — тут же вмешался Сяо Синчэнь. — Сюэ Ян, давай другой хлеб купим, ну? — Да не хочу я другого хлеба, — запротестовал Сюэ Ян. — Но выхода нет. Давай купим другой, какая разница? И тут же захлопнул рот, поняв, до чего же провокационную формулировку выбрал. И не ошибся. — Разница? — Сюэ Ян аж глаза выпучил. — И ты, обладатель гроба на электричестве, еще будешь говорить мне о разнице? — Прости, не так выразился. Давай просто другой хлебушек купим. — Не хочу другой, хочу этот! — Но этого нет. Может белый? Нет-нет, давай лучше черный. — А я хочу Бородинский, — стоял на своем Сюэ Ян, — уважаемый, у вас где-то, за пределами «леса», не завалялась часом буханочка Бородинского, которую, я уверен, вы отложили лично для себя. — Ну вот ты и сам ответил на свой вопрос, — махнул рукой продавец. — Следующий! — Да подожди! — Сюэ Ян вцепился в прилавок, когда Синчэнь, подгоняемый очередью, решился пойти на немыслимое — сжать Сюэ Яна за талию и оттащить его силой (или что там у него было). В итоге он таки вцепился и даже потянул, но Сюэ Ян, точно капризный ребёнок, который хрен там добровольно уйдет, пока не получит шоколадку, повис на прилавке, вцепившись в него когтями, и причитал: — Нет, ты меня не уведешь, я хочу бородинский, хочу эту бороду! Это выглядело настолько же смешно, насколько и нелепо. Сяо Синчэнь держал Сюэ Яна за талию, а тот, упрямый до чертиков, держался за прилавок и попросту повис, оторвавшись ногами от земли. Но ему-то что, лишний раз пресс укрепит, да и колени расслабит, не напрягая их стойкой. — Слушай, — продавец уже начал злиться. Он едва удержался, чтобы не поднять голову Сюэ Яна за копну его смольных волос, — последнюю буханку у меня купил парень в очках, во-о-он тот, — и он указал в сторону кафе. — Если уберешь башку, да и сам уберешься из моего прилавка, то сможешь припугнуть его и отнять желаемое. Всё, пошел вон отсюда, не задерживай очередь. Сюэ Ян почувствовал, как Синчэнь подошел ближе и расслабил руки. Сюэ Ян опустился на ноги и резво мотнул головой в нужную сторону, видя, как из кафе действительно выходит парень в очках, неся подмышкой… темный пакет с хлебом. Его хлебом! — Постой в сторонке, — Сюэ Ян заученным движением отодвинул Сяо Синчэня в сторону, — скоро вернусь. — Сюэ Ян, о Господи, — Сяо Синчэнь был напуган, — ты же не собираешься… — Жить будет, — отмахнулся Сюэ Ян, перед тем подумав: «Ну ёп твою мать, в связке с моим именем твое «О господи» бесит меня еще больше, потому что я привык, чтобы в моем присутствии к господу взывали подо мной!» — просто припугну чутка. — Заплатить не забудь. — А нафига? — засмеялся Сюэ Ян. — Так просто отожму. «Тебя, к слову, тоже, — отчего-то подумал он, — пусть только в дом сунется кто-то, кто тоже тайно наложил на тебя лапу — убью». Он не знал, насколько верным было его чутье, и что в жизни Сяо Синчэня действительно был человек, чья лапа бросала довольно широкую тень своего влияния. Вот только чего он, ревнивец от природы, знать не мог, что между мужчинами, вопреки ожиданиям безумной толпы фанаток, дружба встречается чаще, чем любовь, и создатели жанра яой и слэш пролили немало слез от этого «печального» факта. И тот, чья лапа бросала эту тень, был именно из этого числа. Ну а что, девчат, добро пожаловать в реальность, где вместо метровых подберёзников и световых мечей чаще встречалось что-то, что не светилось в темноте и кульбиты в заднем проходе не делало. А также дружба — о да! — настоящая мужская дружба, без этой вашей голубой Санта-Барбары. Сюэ Ян понял сразу — добыча будет легкой. Ростом невысок, худощав, в очках — судя по всему студент, но может и офисная жижка, — силой не блещет, но наличие очков настаивало на присутствии интеллекта или его аналогов, ибо как еще таким тощим формам жизни выживать в этом страшном мире, не имея сил и резвости? Вон даже Сяо Синчэнь и тот пришпандорил мозг к цифрам и таки выжил! — Привет, — Сюэ Ян появился в его жизни так же внезапно, как и нежданно нагрянувшее бедствие. Ну или как что-то на голову падает, кирпич там, или бита байкера. — Отойдем? Сюэ Ян ошибся, это был не студент, а просто сильно сохранившийся офисный планктон, которого можно было принять за студента дневного факультета, так как лицо четко говорило, что это явно не приблуда из вечерней школы. Появившись за его спиной, Сюэ Ян вырос над ним как экстремально опасный подберёзник, и не успел парень ахнуть, как его мигом втащили между домов в укромный переулок и прижали к стенке. — П-п-п-простите? — он вылупил свои довольно красивого цвета глаза, которые казались еще больше из-за диоптрий в его очках. — За что? — так красиво усмехнулся Сюэ Ян, что даже его глаза заблестели. — Вы-вы-вы вы чего меня сюда притащили? — Да так, понравился ты мне, решил, дай возьму и поздороваюсь. Послышался звук. Это парень, прижимающий к груди пакет, сильнее прижал его к себе. — Ч-ч-что? — его сердце колотилось как у птички, и Сюэ Ян, чувствуя его дрожь, неожиданно… возбудился. Хотя еще раньше понял, что, похоже, не возбудиться не получится. У него глаз был хорошо натренирован — столько лет свободной любви не прошли даром. Он сразу понял, что парень перед ним не просто легкая добыча — эта добыча была еще и «нетронутой». Трусливый, застенчивый, не обладающий сильной волей, которого если и трахнут, то навряд ли даже по доброте душевной, а просто потому, что под руку попался. Не выделяющийся необходимыми качествами для любовной игры он был больше как тофу — безвкусный, но всё же способный насытить. Тем более, что у тофу была одна чудесная особенность: при смешении с другим продуктом он полностью перенимал на себя его вкус. И из таких вот людей тоже можно было вылепить то, что душе угодно видеть. Сюэ Ян размышлял об этом без какой-либо плохой или уничижительной тени. Он, если быть честным, имел к такого рода людей слабость, не зря же когда-то дрался за таких парней, а один раз даже нашел таким способом себе друга на всю жизнь. Но… Парень дрожал как осиновый лист, но глаза его четко давали понять: страх смешан с волнением. Потому что в упор на него смотрел хоть и пугающий своим внезапным появлением, но до чертиков… красивый парень. Большие черные глаза в обрамлении таких же черных бровей и ресниц, блеск в зрачках, белая кожа, чуть покусанные алые губы. Сюэ Ян же, в свою очередь слыша это тяжелое дыхание, усмехнулся и взгляд его… слегка начал таять. — А как сердечко бьется, — он явно забыл о хлебе, — как у воробышка. Парень задышал еще чаще. Он начал дрожать, почти трепетать. Видимо, его одиночество было таким, что двери его жизни были открыты любому полу — главное, чтобы вообще была связь, тут объятиям рады от любой из сторон. И, чувствуя эту нетронутую, даже сказать заждавшуюся «обертку», Сюэ Ян, который и в своей жизни имел, тем более в данный момент, очень много противоречий, вдруг внезапно ощутил, как весь его стресс просто валом накатился на него, а тут… такой шанс ослабить клапан давления. И не спрашивая, точно во времена пылкой юности окунувшись, Сюэ Ян вдруг прижал парня к стенке и с таким пылом поцеловал, что тот от испуганного волнения аж закрыл глаза, не поспевая за диким, глубоким, влажным и горячим ритмом чужих губ и языка, который проник в его рот и тут же сплелся с другим языком. Поцелуй вышел настолько мокрым и откровенным, настолько глубоким и горячим, что парень чуть не потерял сознание и почти упал на подкосившихся коленях. Но Сюэ Ян тут же придержал его и, двигая головой, всё целовал и целовал, чувствуя дикую пульсацию в штанах… И такую же растущую пульсацию в других штанах. Боже, как он его целовал. Этого парня вообще никогда не целовали, а чтобы еще и вот так… о боже. Он просто… был сладко снасилован этим ртом, язык в котором облизал и его щеки, и язык, даже зубы. Приоткрыв губы шире, Сюэ Ян гибко крутнул языком, открыв глаза, чувствуя, как их сплетенных языков касается воздух, как влажны эти липкие причмокивания, как… горяча своя и чужая плоть. Погрузив пальцы в его волосы, Сюэ Ян надавил, чуть оттянул, слегка задрал чужую голову. Его губы спустились к подбородку и сжались, а после, стекая к шее, вывели влажную дорожку языком вверх, прямо по адамову яблоку. В былые времена он мог бы даже отсосать ему, так хорошо начав. Потому что до холеры возбудился. Он опустился бы на колени перед оглушенным парнем, резким движением сорвал бы с него штаны и сразу взял бы до упора, и желательно чтобы в этот момент его крепко держали за волосы. Отсосать тому, кто вообще страсть свою не контролирует и настолько открыт… ну, сразу вспоминалась молодость. Отсосать, а потом трахнуть… а потом дать трахнуть себя… и заставить отсосать уже себе. Долго… всю ночь видеть его голову между своих ног. Что самое прикольное, помывшись и освежившись можно было бы поласкать задницу друг друга, тоже ничего так анальный минет. Сюэ Яну это нравилось. Он сам иногда такое делал и делали ему. Он умел ласкать это чувствительное колечко, умел ввинчивать внутрь язык, одновременно лаская член. Зажать его в ладони и, двигая ладонью, оттягивать, одновременно толкаясь языком внутрь ануса. Тот тогда так дрожаще приоткрывался, что не засунуть туда пальчик или даже два было бы растратой такого момента. И минета. А уж когда подключались пальцы… то часто терпение давало под дых, и убирая рот от чужой задницы, Сюэ Ян поднимался и, возбуждённый до крайности, вставлял свой член, двигаясь быстро и нетерпимо, желая как можно скорее кончить. И всего один раз, всего один он ласкался с двумя парнями сразу, и когда трахал одного, второй ему вставлял. Это было… он до сих пор не мог это забыть, и если бы мог выбрать какой жизнью жить, то выбрал бы быть котлетой между двух булок, плотно ими зажатый с двух сторон. Потому что был горячим, с высоким либидо и полным отсутствием стыда. Ему нравились парни, а он безумно нравился им. Он любил секс и был раскрепощен, знал, чего хочет. И в сексе тоже была жизнь, которую живут и которой живут. Люди страсти хорошо знают, чего хотят, и не умеют стыдиться обнаженности, стонов, ласк, слов, звуков и запахов. Если не вкладывать в такое времяпровождение запрос «а дальше мы поженимся», то можно с головой насладиться тем, что здесь и сейчас, в этот момент и с этим человеком… Когда поцелуй разорвался, парень, который был красным, как рак, успел побледнеть, так как вся кровь, отхлынув к известным местам, сделала его лицо чарующе светлым. Его портфель давно выпал из руки, и только яблоко раздора, в виде хлеба, каким-то чудом остался висеть в другой. Тяжело дыша, парень стоял с закрытыми глазами и, кажется, пребывал вне времени и пространства, а Сюэ Ян, тоже слегка потеряв себя, привычно покрывал тонкими поцелуями его шею, как финальный аккорд своего действия. — Я хочу твой хлеб, — медленно прошептал Сюэ Ян, — ты, зараза, забрал последний. Хочу. Парень медленно опустил на него взгляд. — Забирай, — всё еще будучи в прострации, он протянул ему хлеб. — Всё забирай. Что еще… я должен дать? И, не дожидаясь ответа, полез в карман. — Вот ключи, — протянул он, и Сюэ Ян опустил на них взгляд, — я живу вниз по улице, такой-то дом. Приходи… сегодня. Сейчас. Придешь? Глаза Сюэ Яна были затуманены поволокой. При других обстоятельствах он бы взял эти ключи, пошел бы в этот дом… а потом бы трахнулся с этим девственником, они бы трахались всю ночь… до сладкого изнеможения. Весь дом стоял бы на ушах от стонов и криков. «Но я ведь не изменяю, — с какой-то грустью подумал Сюэ Ян. — Черт, я только-только переехал к парню… просто к парню, а не к «парню». Проклятие, до чего же я жалок…» Сяо Синчэнь не был его парнем. А Сюэ Ян никогда не изменял, если находился в отношениях. Что же касается его нового соседа… тут вопрос был очень сложный. Сюэ Ян еще даже толком не утвердил себе, он положил на него глаз или… или что? Ему уже снится, как Синчэнь прижимает его к стенке, он просыпается со стояком, а на других парней, как в случае с Тао, у него не встает! Вот уже второй раз он мог бы трахнуться с отличным парнем, но проблема в том, что другой парень — не его «парень»! — ждет его буквально за углом. А он тут засасывает совсем другого парня за… за хлеб! Ну а что, это тоже неплохо. Шикарный поцелуй и вкусный хлеб. Это лучше, чем вообще быть нецелованным и жевать сухари с изюмом, сидя одному на диване за просмотром Унесенных ветром. — Приходи, — снова выдохнул парень, да так страстно, что это даже обожгло. Но Сюэ Ян… — Ты прости, — Сюэ Ян чмокнул его в подбородок, — но меня там ждет… э, сосед. — Что? — он, казалось, не понял. — Мы не пара, — отведя взгляд, усмехнулся Сюэ Ян, — но у него живут мои рыбки. Ну и я за компанию. В общем… твою рыбку я покормить не смогу. И отошел, убрав руки со стены. С портфеля парня выпали его рабочие визитки, и Сюэ Ян, наклонившись, взял одну. Он уже знал, что будет делать, мужская солидарность просто не позволяла оставить столь чудесное сокровище в одиноком плаванье. А поскольку сам Сюэ Ян был… в интересном положении «так хочу я его или нет?», то просто не имел выбора, кроме как отказаться от уже второго лакомого куска, столь неожиданно свалившегося в его руки. «Твою мать, — нервно думал он, — уже второй… а ведь я даже не в паре! Я, блин, в смятении. А этот.!» И вышел из-за угла, встречая взглядом Синчэня. Посмотрел на него, чуть нахмурил брови. И подошел, слегка недовольно на него зыркая. Сяо Синчэнь же, увидев в его руках хлеб, но не увидев больше никого из-за угла, испугался немного, а когда Сюэ Ян подошел, не сразу решился спросить… да и как именно? «Ты что, побил того парня?» «Он сильно пострадал?» «Ты ему угрожал?» Рискни он такое спросить, и услыш это Сюэ Ян, то, а Синчэнь это ощущал, пострадавший бы точно появился… в его собственном лице. — Ты ему дал? — видя, как Сюэ Ян крутит в руке пакет с хлебом, наконец-то решился спросить Сяо Синчэнь. Сюэ Ян обратил на него слегка удивленный взгляд. Он что… видел тот поцелуй? Но как? — А должен был? — аккуратно спросил он, пытаясь понять о «том» ли говорит Сяо Синчэнь. — Ну да, — совершенно точно он имел в виду совсем другое. — Это за что же я должен был ему дать? — Как за что? За хлеб! — Я его заработал! — Так ты ему дал? Брови Сюэ Яна поползли вверх. — Ты хочешь, чтобы я давал за хлеб? — он действительно был удивлен, но этот разговор уже начал его веселить. Кажется, он понял, о чем говорил Синчэнь. — А что тут такого? — … — Как можно не дать за булку хлеба? Сюэ Ян не сдержался и прыснул со смеху. Дело ясное, что дело темное — Сяо Синчэнь интересовался, заплатил ли Сюэ Ян парню за этот хлеб, потому и спрашивал, дал ли он ему — дал ли он ему денег! С интересом смотря на этого нежданного представителя (с сегодняшнего дня) своей домашней фауны — придатка к уже имеющейся, если быть точнее, — Сюэ Ян слегка склонил голову. — На, — легко перебросив ему хлеб, Сюэ Ян заложил большие пальцы в карманы. Поймав, действительно поймав, а не уронив и даже не сломав себе при этом ноги, шею или руки, Сяо Синчэнь в недоумении уставился на буханку. — Ну что ты на меня смотришь? Давай, что ли… Сяо Синчэнь недоуменно моргнул несколько раз. — Эм, Сюэ Ян, — медленно протянул он, — правильно ли я понимаю… «Мне аж самому интересно», — улыбка на лице Сюэ Яна вызывала обворожительный блеск в его глазах. Сяо Синчэнь увидел этот блеск, и его дремлющий, почти присыпанный пылью времен радар смутно уловил то, что называют… соблазнением. Но так как он был бухгалтером и больше интересовался цифрами, а себя так вообще считал весьма спорной кандидатурой на рынке женихов, то уже давно привык не сильно рассматривать себя в качестве любовного интереса для противоположного пола. Разумеется, о своем поле речи вообще не шло, и наш Синчэнь вообще не «такой»… но если его повести на веревочке и сделать всё самому, он, быть может, и тогда ничего не поймет. Но послушным будет. — Ты же знаешь, что я бухгалтер? — И что? — дернул головой Сюэ Ян. — Ну… зарплата, как бы, не самая, эм. красивая. — Ох, Синчэнь, — вздохнул Сюэ Ян, — ну хоть за красивые глаза дай, если хлеба не хватает. Сяо Синчэнь с любопытством на него посмотрел. — Да я… к тому и веду, — как-то загадочно начал он. — В смысле? — Ну, — он замялся, — раз уж ты сам так заговорил… и потому что уточнил, кто я, потому что, — он поднял на него взгляд, — я бедный, Сюэ Ян. А твои глаза, они… бесценны. Я просто… не в состоянии дать тебе то, что их окупит. Сюэ Ян аж рот открыл и на минуту почувствовал себя школотой, которой на заднем дворе читают плохо рифмованные стихи с заляпанной чернилами бумажки. Ну, то есть… это было до чертиков мило! И сильно! «Ах ты жук циферный, — Сюэ Ян аж задыхался от переполнивших его эмоций, — так меня смутил… соображаешь вообще, что ляпнул? У меня руки к пуговицам рубашки чуть не потянулись!» Это было неожиданно… а самое главное, что его и не клеили — он просто сказал то, что думал! Думал! Но не ради того, чтобы склеить, он без какого-либо любовного интереса так думал! И что в итоге получалась за ситуация: словесный флирт есть, просьба «дать» вроде как прошла таможню этой простоты небесной и даже вылилась вот в такую вот наживку, на которую уже чисто инстинктивно клюёшь — кто ж, когда заливают красиво, не любит? — но… а дальше-то что? По сценарию предполагалось после таких вот слов идти в известном направлении, и не на кухню, хлеб с ряженкой жрать, а… жрать, но не хлеб. И «пить» далеко не ряженку! Еще раз окинув взглядом всученную в эти хлипкие ручонки булку хлеба, Сюэ Ян мысленно вздохнул. «Мда, — подумал он, — даже стриптизерам в трусы кладут больше. Да и одежды на них всё равно меньше…» Хм, интересно, а какой Сяо Синчэнь без своих покрывал? Может, если разденется, то уж сразу даст понять, что способен заставить дать себе больше, чем булку хлеба… ну или просто дать. Сюэ Ян мысленно стряхнул головой. Так, спокойно, держать себя в руках! Плевал бы он на то, что тут люди, но вот этот вот вселенский разум с его булкой Бородинского в руках, был прямо-таки испытанием! Ладно люди, Сюэ Ян привык чё покруче делать при свидетелях, но когда сам объект притязания тебя тормозит… своим способом мышления, так скажем. А вот если взять и засосать его прямо тут, вот к стенке прижать и в ширинку своей ширинкой толкнуться — что он тогда скажет? Ладно, первые секунд двадцать сказать ничего не сможет, рот будет занят. «Хм, — Сюэ Ян оценивающе опустил взгляд, — а если после поцелуя я сразу спущусь вниз и как следует… ну вы поняли. Любопытно, он сразу вылупит глаза, когда я заглочу его член, или в обморок свалится? Потому что для него, когда очнется будет сюрпризом обнаружить, что никакой обморок меня не остановит, даже мой. Эх, школьные годы чудесны…» Вспоминая, как ни его поезд, ни поезд его товарища по играм остановки не знали ни когда кайф был до того запредельный, что они даже мочились, а не кончали, ни когда теряли сознание от того, что даже пред-мочевой жидкостью уже кончать не могли — не было, просто закончилась! — Сюэ Ян испытывал какой-то приступ ностальгии. О, как он любил свою юность, это полное отсутствие мозга, которое стекло ему в трусы и оттуда же выплескивалось. Как там говорил один ученый? Клетки мозга сдыхают от действия алкоголя и выходят из организма вместе с мочой, то есть вы ссыте наутро собственными мозгами. О боже, какой же он молодец, это сокровище, что не ссал, а кончал мозгами, до того истошно ебался, как ненормальный черт! Ну а что, гормоны, все дела, юношеская кровь, которая приливала известно куда. — Ты мне всё настроение испортил, — вдруг буркнул Сюэ Ян, на что Синчэнь удивленно поднял брови. — Ну что ты смотришь? Иди и ищи его, я ему не заплатил. — Как не заплатил?! — Иди, — Сюэ Ян показался устало-раздраженным, — ну отдал же я тебе эту чертову булку! Всё, я пошел домой! — Погоди! — Синчэнь растерялся, а Сюэ Ян, этот умирающий лебедь драматизма, воспринял это как сигнал к еще большему действию. — Пойду! — заныл он. — Ох, и не любишь же ты меня, противный. — Что? — Синчэнь растерялся еще больше. Сюэ Ян заметил, что когда с ним такое происходит, он становится очень послушным… а это не могло не вызывать улыбку этого Гринча, в голове которого только и были мысли о том, как бы напялить эту звезду на свою… «ёлку». — Не любишь! — Сюэ Ян обиженно развернулся. — Вон за какого-то ботаника кадык готов мне выгрызть, а я-то что? Я просто хотел хлеба, хлеба! Жестокий ты, не любишь меня. … — Сяо Синчэнь издал какой-то звук, то ли поперхнулся, то ли чутка удавился. — Не любишь! — снова повторил Сюэ Ян. — Люблю! — Синчэнь растерялся на максимум и уже палил слова как слепой стрелок. — Вранье! — а у самого аж искры сердечками из глаз. — Не любишь, не любишь! — Да люблю я тебя, черт тебя дери! — он вообще не соображал, что говорит, потому что эта волна безобразного лебедя так уж на него налетела, что, либо принимай, либо падай оглушенным. — Агх, Сюэ Ян, ну вот что ты устроил? Парня жалко же, обидел ты его. Сюэ Ян аж чертыхнулся. — Я?! — казалось, он был задет в той же степени, в которой бывает задет мужчина, когда в маршрутке ему прищемляют сумками яйца. Не куриные. — Да ты обалдел?! — А ну стой здесь, — повелительно рявкнул Синчэнь, который, к слову, очень не любил анти-логики, потому что не понимал, как действовать. Он и шутить не умел, и много шуток вообще не понимал, вот только в отличии от того же Сюэ Яна, не делал это агрессивно, а просто стеснялся. — Всё, хватит этого концерта, хватит! Тебя я люблю, парню заплачу, когда вернемся домой, то вместе поужинаем, — перечислил он и развернулся. Сюэ Ян же застыл на месте с такой глупой улыбкой, словно его скрутил паралич, но у него день рождения. «О, — подумал он, смотря на удаляющуюся спину, — наш-то эка как лихо повернулся к нам задом. Ну ничего, сзади я тоже люблю… хе-хе-хе». И, глупо разулыбавшись, он начал посмеиваться, а затем, словно наркоман, принялся пошатываться. Ему очень, очень, ну очень понравилось, как Синчэнь доказывал ему, что любит его. «Этот парень будет моим, — тонул в грезах Сюэ Ян, — хочет он этого не хочет… да он просто не поймет ничего. Хм, а как быть с выкупом? А, ладно, так просто отожму, куда денется. Работает, квартиру оплачивает, рыб моих к себе пустил. Ну и что, что по хозяйству бездарь, я и сам могу себя кормить, да и его заодно. Блин, ну вот укатил он с моим хлебом, еще чего доброго реально тому девственнику даст… Даст?!» А Синчэнь, который шел как на углях, не то приуныл, не то еще больше растерялся. Он совсем, совсем ничего не понял, словно пьяный был, а тут резко протрезвел и обнаружил, что у него амнезия. «И чего Сюэ Ян такой злой… обидчивый, — думал он. — И так до странного естественно было говорить ему, что я его люблю… собственно, а почему я его не люблю? Человек он добрый, чуткий, заботливый, щедрый…» Ага, ну любовь прям щедро плюнула тебе на экран глаз. Этот «добрый и щедрый» недавно был готов убыть за булку Бородинского, и таки убил бы, если бы хлипкие бухгалтерские ручонки не сцепились вокруг его талии, из-за чего он испытал мышечный оргазм в области пупка и тазовых косточек. Сяо Синчэнь не знал, но если Сюэ Яну прям очень человек нравился, он мог кончить и без каких-то особенных стимуляций. Потому что был до одури страстным и активным в делах любовных, совсем удержу не знал в проявлении своих чувств. Сяо Синчэнь свернул за угол и увидел человека, который, прислонившись к стене, неподвижно стоял и смотрел на асфальт. Вид у него был слегка помятый, волосы торчат, рубашка чуть выдернута из штанов. «Он же сказал, что не бил его!» — мысленно завопил Сяо Синчэнь. — Извините, — Сяо Синчэнь подошел, — это не вас ли случайно мой друг… эм, слегка обворовал? Простите, он нечаянно, вот, возвращаю. Ага, обворовал. Чужую девственность недоукрал. Парень поднял на него взгляд. — А ты, вообще, кто? — слабо промямлил он. В глазах светилось отчаяние. — Я? — удивился Сяо Синчэнь и ляпнул первое, что пришло в его светлую невинную голову. — Сосед. Зрачки в глазах парня резко сузились. — Сосед? — почти что прошипел он и оторвался от стенки. Надо же, такой маленький, а как вдруг ощетинился. — Ты… сосед? Ты?! Сяо Синчэнь еще раз ничего не понял, вернее, в который раз, и сделал шаг назад. — Ну да, — он нелепо проморгался, — сосед я, а что? И попятился назад, когда у него из рук выдернули пачку бородинского. — Гандон китайский, вот ты кто! — и как накинется с той булкой хлеба. — Мерзавец, подлец! Сам руки не распускаешь, так хоть другим дай! — Ай! — когда Сяо Синчэню прилетело по голове, он согнулся в три погибели и стал отползать. — Эй, вы с ума сошли, за что?! — Я мог бы купаться в любви! — кричала жертва «возбудим и не дадим». — А всё ты! — Да я-то я сделал?! Но парня было уже не остановить. Он накинулся и лупил этим несчастным бородинским, что аж крошки летели во все стороны, и, выгнав Синчэня обратно на дорогу, продолжал за ним гнаться. Сюэ Ян, который к тому времени успел раскурить сигарету, увидел это, замер и тут же сигарету выплюнул в приступе нещадного хохота. Он так смеялся, что аж за живот схватился. Его звонкий красивый смех уловили бухгалтерские уши, но убегающая плоть была слаба, чтобы ползти к нему. — Ай, больно, да больно же! — Синчэнь почти стирал колени асфальтом. — Прекратите, я службу правопорядка позову. — Еще соседей звать надумал?! Зови, я всех их… — Эй! — отсмеявшись, Сюэ Ян быстро возник между ними. — Ну всё, хватит, хватит! Отметился уже, хорош. Увидев того самого парня, который вызвал в нем бурю страсти и эмоций, парень притих, но сползшие очки так и не поправил. — Всё, хороший мой, расслабься, квест пройден, — обхватив его за талию и дуговым поворотом оторвав от земли, Сюэ Ян поставил парня и что-то дал ему в руки. — Вот, позвонишь по этому номеру, спросишь Марка, скажешь, от Сюэ Яна подарок. — Какой еще подарок?.. Сюэ Ян окинул его оценивающим взглядом. — Не, ну он заботливый, хотя тебе и придется поднапрячься — Марк много весит и тяжеловат будет, — сказав это, Сюэ Ян отряхнул с его костюма пыль и следы недавней драки. — Ну всё, всё, тише мой хороший, дыши. Всё будет хорошо, мы еще останемся друзьями. «А этот будет знать, как посылать меня «давать» за Бородинский», — стрельнув взглядом на Синчэня, мстительный, но добрый Сюэ Ян почувствовал себя значительно лучше. Парень с какой-то детской обидой на него посмотрел, из чего сразу становилось понятно, что его не раз обманывали и он сам не раз доверялся. Ну что поделать, самые слабые всегда нуждаются в большей любви, а застенчивые так тем более. — Хороший мой, — Сюэ Ян улыбался, поглаживая его по щеке, — всё будет хорошо, прости, что дразнил. Но Марк и правда хороший, за ним как за каменной стеной будешь. А еще он сильный, умный, однолюб к тому же. Вон меня всю жизнь как верного друга любит и других не имеет. Морально имею в виду. Вдруг парень ощетинился. — Да что ты мне впариваешь! — огрызнулся он и, повернувшись, громко сопя стал шагать прочь. — Позвони, буйный, — крикнул вдогонку Сюэ Ян. — Всё равно что получше не светит, уж больно слабый ты. Последнее он уже сказал про себя и спокойно покачал головой. Нет, стыд не мучил, к тому же уж больно сильно хотелось Синчэня поучить. А тот полулежал, как кривой мешок с картошкой, и, казалось, вообще плохо соображал и где он, и что произошло. — О, — Сюэ Ян опустился рядом с ним, — любимый, ты таки отвоевал для меня хлеб? Ай молодец, давай поцелую! И таки поцеловал — скупым мужским чмоком в макушку. — Бородинский мой, хлебушек любимый, — а вот булку он прижимал к себе как мягкого котенка. — Эй, ну чего разлегся, тут тебе не дом родной. Вставай и пошли. Сам же сказал, нас ужин ждет. Ну давай, подъем, я есть хочу. И, слегка подталкивая его ногой, к слову очень аккуратно и мягко, до одури осторожно, Сюэ Ян стал наяривать вокруг него круги как ведьма в заговоре. Сяо Синчэнь же, ни живой, ни мертвый, еле-еле встал, не без помощи Сюэ Яна, и оказавшись у него под рукой поплелся куда, Сюэ Ян его и повёл. — Перцев с мясом нафарширую, — пел Сюэ Ян, — карри острое, баклажаны с творогом, шашлык из кальмаров и мидий. Эх, я столько всего наготовлю, пальцы будешь облизывать! «Даже если не мои, то хоть глаз порадую, глядя, как ты облизываешь свои, — подумал он и, так и держа его под руку, прижался к нему как влюбленная девица, вовсю используя прострацию одуревшего от произошедшего Сяо Синчэня, который, кажется, чутка сломался. А Сюэ Яну так вообще хорошо от этого было. Он его таким по улицам повел, домой привел, на диван усадил, ботинки снял, зеленый чай налил, телевизор включил, даже массаж головы сделал, пока Синчэнь так и сидел в прострации, а после даже волосы ему расчесал и влажным полотенцем умыл. — Эй, — Сюэ Ян щелкнул перед его глазами пальцами, — любимый, ты уже выспался? Ужин на столе. Сяо Синчэнь резко моргнул. Потом еще раз. Потом посмотрел в окно. Межу раскрытых штор ярко зияли сумерки.