Солнечный свет на твоей кровати (The Boy Next Door)

«Вообще-то я ем масло, — спустя какое-то время, думал Сяо Синчэнь, — просто не сильна охота есть его на хлебе, которым меня отдубасили…» А поколотили его этим хлебом нормально так, словно дух самого Бородина вселился в этот кусок сдобы на солоде. И да, Сяо Синчэнь до сих пор смутно подозревал, что каким-никаким, а всё же частью своего бока Сюэ Ян причастен к тому, что его так жестоко, несправедливо, с матами и проклёнами поколотили булкой хлеба! Спасибо боже, что тот был хотя бы свежим, а значит мягким! Итак, возвращаемся в спальню, ибо там-таки что-то да происходило. Ну что, что, заглянем аки вуайерист в щель запертой двери и посмотрим, что там на уютной большой кроватке, где нашим героям никто не сможет помешать, может происходить, посмотрим? Посмотрим? Аааа, посмотрим?! Ну, в общих чертах… смотреть особо не на что было. Итак, ночь. Свет погашен, кровать, увы, не скрипит, даже от пука, только фильтр в мини-бассейне для амазонских пираний мирно побулькивал в своей тихой подсветке. А еще тикали часы, притом нормально так тикали, что в иной ситуации ты бы уже убил того, кто выставил эти блядские часы на тумбочку, стук стрелок которых отбивался от стен как мячик для пинг-понга! Но Сяо Синчэнь был совсем далек от мыслей об убийстве, так как это были его стенки и его часы. Что поразительно — спал именно Сюэ Ян. А Синчэнь… не спал. Он покорно и тихо, как самый послушный мальчик на земле «обетованной» одним Сюэ Яном, лежал и, кажется, почти не дышал. Но вот пузырьки пёренули чуть громче, Сюэ Ян рядом слегка зашевелился, и Синчэнь под мирный (блядский), цокот часов медленно поворачивает свои большие от испуга глаза в сторону аквариума, видя то же, что и два часа назад, а именно… неподвижно вылупившихся на него рыб. «Мама… — хороший мальчик Синчэнь натянул край одеяла по самый нос, слегка вжав голову в подушку, — кто-нибудь, спасите…» Он стрессовал так, что тряслись поджилки, а эти убийцы, путь к которым блокировал как раз лежащий в стороне аквариума Сюэ Ян, продолжали на него смотреть, и смотрели так, знаешь… голодно, больше голодно, чем изучающе. И они не шевелились… вообще! Только Сюэ Ян улегся, только-только его глаза закрылись, а дыхание четко дало понять, что он уснул, как было мирно (ага, щас!) плавающие пираньи просто как по щелчку замерли… в сторону Синчэня. Не мигая (хотя были ли там у рыб веки я хз, может были) они впились в одного скромного вегетарианца, от чего Синчэнь ну прямо-таки обалдел. Хотя всё могло сложится хуже, если учитывать, что хоть все бои Синчэнь с огромным позором лоха, на уши которого легко вешать даже самую тупую лапшу (Сюэ Ян, привет, хорошая работа, лапшичник ты наш!), проиграл, но вот войну — главную ВОЙНУ! — он всё же выиграл, а именно отстоял то поле битвы, где решалось, на какой же стороне кто будет спать. Итак, вернемся к самому мокрому — к душу. Да-да, ждали мы не этого «мокрого», а даже если и душа, то «в» душе, но, увы и ах, Сюэ Яну там пришлось мыться в гордом одиночестве. К его чести стоит сказать, что он там даже ни разу не передёрнул, а именно мылся. Хотя да, намыливался он так, что такая щепетильность явно намекала на что-то… но ради бога, кто мог его там увидеть, за закрытой-то дверью! Спойлер: дверь он не закрыл. Однако все его надежды и фантазии рухнули, когда Синчэнь, услышав более громкий звук воды, чем положено, крикнул со спальни, что, мол, Сюэ Ян, ты дверцу не закрыл. Ага, смотри, тип какой я заботливый и тупенький, что даже такого намёка не понял — но зато я позабочусь о тебе иначе, да-да. Сюэ Ян, услышав это, дернул бровью и лениво закрыл дверь, но всё равно не на щеколду. На что он там надеялся одному дьяволу известно… хотя стоп — так он же сам был дьяволом! Красивым таким, с пышным распушенным хвостом до колена, ушками, которые манили, чтобы их погрызли и… «и», в общем, дальше додумывайте сами. Нет, ну а вот представить на минутку такой маскарад: Сюэ Ян с рогами, извивающимся хвостом с сердцем на конце, вилами и в коротеньком латексе затирает Синчэню, что это такая ночная пижамка. Синчэнь, о этот великий разум, моргает пару раз, а потом думает, мол, ну если Сюэ Ян сказал, значит и правда пижама. А то, что в этой «пижаме» вся «натянутая рогатка» видна, срака блестит, ибо в масле, а вилы на самом деле — скрытый дилдо с сюрпризом, Синчэня вообще не волнует. Сюэ Ян ночью включит этот вило-вибратор, свяжет Синчэню руки хвостом, сракой своей намасленной уебёт ему нахрен простыни, что не отстирать потом, а Синчэнь такой: да это приблуды пижамы, сам на алике подобную видел. В общем, мылось наше сокровище добротно так, волосики, подмышки, ручки-ножки и между ножками, грудь себе мылил, спинку под струи подставлял. А когда вылез, просушился полотенцем, потом феном, потом похлопал себя пальчиками по лицу, чтобы кровушку на румянец чистый, а не пошлый, разогнать, намазался своим джонсонс-бэйби и сам офигел от того, что мажет это на лицо, так как в его вариации это был запасной аэродром на случай незапланированного трения, а к этому не всегда можно быть готовым, не все домашние припасы бывают обновлены. Ему вспоминался случай, когда в суровую зиму он хуярил в три часа ночи среди лютого мороза в аптеку, чтобы купить ту самую смазку, так как в доме, где он был, вообще ничего не оказалось. Что хуже — в аптеке её тоже не было! Но Сюэ Ян не расстроился, не огорчился. А просто пошел во тьму переулков, где чё угодно могло произойти, и ведь происходило, нашел среди торговцев блядями гида по автоматам с игрушками известного назначения, зашел в кабинку и купил с этого автомата смазку, а еще плётку и ошейник с шипами. На него вдруг накатило романтическое настроение, чтобы его постегали нагайкой по жопе. Но и это не вышло, потому что из-за того, что плетка и ошейник оказались действительно красивыми, он и его партнер чуть ли не подрались из-за неожиданно ожившей конкуренции, мол, кто это всё будет носить. И ведь реально чуть не подрались, но в пылу схватки градус возбуждения вдруг из конкуренции вернулся в нужное русло, и так получилось, что драка переросла сначала в «валет», потом в «сидя» спинкой к лицу, потом валет модернизировался в боковую 69, и вот только после этого Сюэ Яна всё же отстегали по жопе, и то он это заслужил, так как его просили не кусаться, а он куснул. Ну, понятное дело, что специально! Уж больно этому горящему «столбу» хотелось, чтобы его отхлестали. Короче, намазав личико, подмышки, одевшись в футболку и штаны (трусов, как сами понимаете, не было, и вовсе не потому, что Сюэ Ян забыл их положить в сумку — он просто «забыл» их из неё вытащить), Сюэ Ян, такой пахучий, свежий, зарумяненный, горячий, вышел из душа и пошел обратно в спальню, впрочем, мало на что надеясь. А Сяо Синчяэнь его уже ждал. — Ого, — улыбнулся Сюэ Ян, когда зашел в комнату, — как быстро ты… и это что, для меня? Этот хороший заложник одного лапшичника уже послушно ждал его в кроватке. — Ха-ха, — мирно рассмеялся Сюэ Ян. Ему этот вид почему-то безумно зашел. — А я думал, подеремся, кто у стенки спит, а кто с краю. Но дело в том, что стенки не было, кровать стояла посередине комнаты. Но умный Сюэ Ян не знал, или от счастья вдруг подурнел чутка, что всё же одно общее звено тут было. Сяо Синчэнь лег справа, то есть в сторону окна, в то время как слева находился очень важный объект, а именно его величество бассейн для этих мини-акул — аквариум. И именно возле него Сяо Синчэнь спать ни за что не стал бы, даже если бы всерьез пришлось подраться с Сюэ Яном. Он был согласен даже на пол. А вот хитрый Сюэ Ян всё равно бы сделал всё так, как ему бы хотелось. Мол, тебе хочется спать слева — ну спи тогда на мне, потому что лечь справа я тебе не дам. У меня это, глаз в правую сторону тип дергается, еще увижу краем глазах твой хребет и выдерну случайно — ну или что там в его чёрненькую голову пришло бы. Короче, всё ради того, чтобы завалить Синчэня. А тут гляди — он сам улегся. И ждет. — Меня ждешь? — Сюэ Ян ощущал себя… тепло. — Мне пойти к тебе на цветочки? — Ага, — Сяо Синчэнь был радостен, как селедка, которая не поймалась в сеть. — Иди ко мне на цветочки. Сюэ Ян стоял у двери улыбнулся. — Иду, — ох и хороша же была эта улыбка, ох и хорош же был блеск этих шаловливых глаз! Сяо Синчэнь даже сам ему край одеяла отодвинул, чтобы Сюэ Ян ни в ком случае не заблудился, куда ему ложится. — О, а может чаю мятного попьем? — сев, вдруг предложил Сюэ Ян. Он повернулся и скрестил ноги. — В игры там поиграем, карты… И сразу подумал, что если на раздевание, то он будет проигрывать до тех пор, пока из одежды на нем не останется только кожа, а если учитывать, что на нем были лишь штаны и футболка, то партия обещала быть очень короткой. — Давай спать, — мягко подводил его в нужное состояние Синчэнь. — День был долгим. И насыщенным. — Всё еще злишься за тот хлеб? — мирно улыбнулся Сюэ Ян. — Не переживай. Я найду того планктона и отомщу за тебя. — Давай спать, — всё с такой же тихой улыбкой повторил Синчэнь и показательно вжался в матрац. — Ну ок, — дернул плечами Сюэ Ян и взялся за край одеяла, — как скажешь. Спокойно ночи. — Спокойной. Сяо Синчэнь потянулся к лампе на своей стороне, а Сюэ Ян дернул за цепочку на своей. Комната погрузилась почти во мрак, если не считать подсветку аквариума. И что сказать: Сюэ Ян действительно думал, что заснуть в эту ночь он никак не сможет. Однако то ли новая обстановка на него так подействовала, то ли то, что привычный шум фильтра никуда не делся, но уже через двадцать минут он тихо сопел, отправившись в мир грёз. Чего не скажешь о Сяо Синчэне, который впервые за всё время обитания в этой комнате ощутил себя как… да как в тюрьме. Амазонской. Успокаивало только то, что его и этих убийц разделяло тело, которое пираньи ни в жизнь не тронут, даже не щелкнут в его сторону челюстью — жизнь-то всяко будет дороже. Сяо Синчэнь очень… боялся этих рыб, они его действительно пугали. Ну не привык он к такому близкому соседству с обладателями челюсти, что в разы превышала его собственные возможности. Даже особо не было времени подумать о том, что он лежит в одной постели с Сюэ Яном, лежит, так как его просто убийственно на это развели. И самое главное, что он не вдуплял за этот развод — да он вообще об этом не думал! Он был в таком шоке от этого дня, что поспать казалось реальным решением, а еще столь необходимым перезапуском мозговой деятельности, на которую Сюэ Ян налетел, как песчаный водоворот, переквасив ему там всё, от нервов до мозжечка. Поэтому уж кто думал, что не заснёт, так это Сяо Синчэнь. Порой он бросал взгляд на спину Сюэ Яна. Тот лежал очень тихо и очень смирно, не шевелился, только дышал. Сяо Синчэню это показалось странным. Ну потому что хоть труды лапшичника и оказались удачными, однако Сюэ Яну бы не забывать, что дело-то он имеет с бухгалтером, а значит с аналитическим интеллектом, который, в отличие от его, не был эмоциональный. Да, Сюэ Ян обладал очень эмоциональным интеллектом, он был умным, но слишком зависимым от эмоций. Чувственным, проще говоря. Синчэнь — нет. Он любил всё разжевывать, бесстрастно наблюдать, изучать… короче, максимальный снег в стране огня. И да, эта страна сейчас соседствовала с его худым боком, максимально близко расширив границы. Так-то сам Сюэ Ян хотел их «расширить» на своей «территории», он же не зря мысля. Но кто мог знать, что он так сладко уснет? Сам он думал, что спать не будет, позырит на спящего Синчэня, дом ночью обследует себе вволю. Ан нет — дрыхнет. А годы идут! «Ладно, — тихонько вздохнув, подумал Синчэнь, — надо бы и мне поспать…» Пять минут — и он уже в отрубе. Чудеса! Что еще чудесатей, так это то, что ровно в момент, когда Синчэнь отрубился, спящий Сюэ Ян, так и оставшись спящим, мгновенно зашевелился, перевернулся и… подполз к наконец-то затихшему источнику тепла. Он закинул на него не просто ногу — он сам на него закинулся! Да так, что немало придавил Синчэня, еще и своей частью одеяла его накрыв, а сам остался лежать с голой поясницей к небу. И вот так, закутанный аки пирожок, плюс с дополнительным одеялом в виде Сюэ Яна, Сяо Синчэнь, малость задыхаясь, продолжил свое плаванье в мире грёз. А Сюэ Ян… о, ему еще никогда так мягко не спалось. Рыбы же, как-то учуяв, что обе «жертвы» уже недееспособны, вдруг медленно рассыпались и, перевернувшись на спину, чуть всплыв брюшком к верху, тоже отправились спать. Что странно, они не всегда так спали, но в этом доме они будут так спать всегда, а на спинке ведь даже Сюэ Ян никогда не спал… зато спал Сяо Синчэнь. Это было типично для животных, которых боялся человек, имеющий с ними контакт. Они начинали проявлять привязанность к этому человеку и необходимость быть с ним рядом, повторяли его привычки. Вот поэтому и перевернулись — Сяо Синчэнь им понравился, а это уже было чем-то, почти как разрешение на свадьбу. И тут вопрос: Чью или когда?

***

Была такая земля среди планет, где солнце вставало дважды: сначала оно поднималось в трусах одного скафандра, а потом и второго. О, что это за земля обетованная, где два солнца, поднимаясь, еще и встречались! И на той дивной земле, время солнца никогда не показывало «полшестого». Оно всегда четко было исключительно — вы слышите? — исключительно на двенадцать. Когда Сюэ Ян разлепил глаза, он привычно уловил ухом шум фильтра в своем аквариуме. Несколько рыб уже проснулось и медленно плавали в пределах своей территории, надёжно защищённой двойным стеклом. Правда, навряд ли это была защита от вторженцев, скорее уж для самих людей с их кривыми руками и слишком любознательными мозгами, которые, как и писюн в расцвете пубертата, мог утянуть их в такую дыру… из которой путь назад только через штамп и коляску, желательно сразу с двойней, чтобы седина равномерно расползлась по обоим вискам. Как бы там ни было, а сморгнув ночные видения, Сюэ Ян, чувствуя себя настолько прекрасно, насколько и возможно в его молодые годы и с его юнным прекрасным телом, что мысль о том, чтобы встать, была мгновенно похоронена в сладкой неге желаний, а именно прижаться к этому прекрасному и мягкому источнику тепла, на которое так удобно было закинуть свою накачанную, с крепким — очень крепким — бедром ногу. Но вдруг глаза Сюэ Яна резко распахнулись. Закинуть… на что? Вздрогнув, он отстранился и его рот непроизвольно открылся. Только лоб и опущенные веки Синчэня были видны — всё остальное было похоронено под одеялом, а сверху, для пущей защиты, еще и придавлено тем самым крепким бедром. — Что за… — спросонья прохрипел Сюэ Ян, когда взгляд его вдруг укатился ниже, и непроизвольно открывшийся рот вконец рухнул ему на грудь. Сюэ Ян завис и так и не разобрался, вдыхать ему или не выдыхать. Потому что могучий рассвет, который дорогие читатели ожидали от этого обладателя крепкого бедра, поднялся… в совсем другом скафандре. Он так высился над цветочками, которыми был расписан пододеяльник, что Сюэ Ян, чье выражение лица стало хмурить бровки, совсем не понимал, как ему реагировать. Нет, у него тоже поутру стоял… но по-человечески! А это что? СТОИЩЕ!!! То, как одно конкретное солнышко натягивало одеяло, даже для повидавшего виды Сюэ Яна стало неким открытием в его безумной и успешной карьере любви. Как человек с репутацией «повидавший многое», Сюэ Ян вдруг ощутил себя пятнадцатилеткой, который впервые остался с ночевкой у «друга». И вот этот самый друг так сильно его удивляет, потому что до него Сюэ Ян ничего такого не видел. «Это у тебя… — всё еще терялся в мыслях он, — «такой»? Вот прям «такой»? То есть, длина у тебя пошла не только в рост, но и в…» В!!! Рот Сюэ Яна так и не закрылся. А Сяо Синчэнь, мирно спавший, видел третий сон в четвертой стадии, где его, опоенного какой-то травой, несут на золотом блюде одетые во фраки пираньи, и несут почему-то не в котел с кипятком, а к… алтарю с большущей такой розовой аркой с миллионом роз. А прямо в центре неё, держа тот самый маленький аквариум, стоял… Сюэ Ян в обтягивающих его ноги кожаных штанах, кожаной куртке на голый торс, с длинными волосами, правда почему-то с босыми ступнями, но да ладно. Маленький Сяо в его аквариуме был с белой бабочкой. В зубах сие чудо держало Библию. «Что? — Синчэнь этого совсем не понял. Сейчас обалдеете, чего именно он не понял. — Я же атеист, какая Библия?» Его, блин, вели на золотом блюде к алтарю, а этому, эм… альтернативно одаренному, было всё равно — его заботило лишь то, что в зубах этой маленькой убийцы была Библия! А то, чего его сейчас окольцуют эрекционным кольцом для члена его что, вообще не волновало? — Парни, шевелитесь, — крикнул Сюэ Ян, — нам еще на этом блюде брачное ложе стелить. — Ну что, народ, погнали? — сказала главная пиранья, дернув плавниками, от чего блюдо подскочило. — Еба**й в рот! Присев и вдруг резко дернувшись вперед, они кинули Синчэня как гранату, и тот полетел… прямо в руки Сюэ Яна. А тот поймал его, от чего Сяо Синчэнь завис на его руках как невеста, трусливо ухватившись за шею своего «жениха». — Ну что, дорогой? — улыбался Сюэ Ян. — Поженимся? Что странно, в реальности Сяо Синчэнь начал улыбаться. Сюэ Ян увидел, как у него прищурились глаза, и совсем этого не понял. А рассвет в скафандре, кажется, поднялся еще выше, хотя куда уж выше. Так, ладно, о чем ведь речь? Сюэ Ян был, мягко говоря, парализован. Он сглотнул, привстал, во все глаза смотря на этот стояк длиной с подберёзник по колено, и думал… да и о чем он мог думать, кроме как о… «Я могу не потянуть, — клубилось в его голове. — Хотя, конечно, больше предпочитаю толстый, чем длинный, у меня всё равно простата низко сидит… так нафига мне такая жердь?! Синчэнь, блин! Ты что, не мог остановиться на одном своем внушительном росте? Нафига ты своим ростом туда полез! Как я такую палку в себя помещу?! Ты же мне, блин, в сигмовидную кишку толкнешься, и я умру! Да блять!» Не выдержав, он матернулся, хоть и мысленно, после чего вскочил с кровати, сдернул с себя одеяло и побежал в ванную. Ну просто у него тоже был утренний стояк, и пусть тот, что он увидел, мягко говоря его шокировал, но это нисколько не отменяло того факта, что он представил между ними секс, а представив… разогнался не на шутку. И пусть размера чутка испугался, но он не смог его… не возбудить. Его шаги были громкими, гулкими, однако Сюэ Ян совсем не думал о том, что может разбудить своего не совсем верного (ибо чё ему там снилось, что он так «воодушевился»?!) благоверного, так что в ванную он влетел, как метеор, однако вовсе не чувства стыда или приличия помешали ему громко закрыть дверь, потому что… Он её вообще не закрыл! Так-то он её на себя потянул, но, видимо, впервые в жизни не «дотянул до конца», так что там нормальная такая щель осталась, на разлом ягодиц по размеру совсем не тянет. Зайдя в ванную, Сюэ Ян, ощущая острый прилив гнева (к слову, а когда он в последний раз трахался? Видимо, было чему скопиться, а такого допускать нельзя, ни-ни), что естественно отразилось на его движениях. Он сорвал с себя футболку, очень грубо, и бросил её на пол, вслед пошли и штаны, с которых он выпутывался своими красивыми ногами, которые хоть сейчас скрещивай на чей-то сильной пояснице. Синчэнь, что у тебя там с поясницей, радикулит еще не нагнул? — Да чтоб ты куском свинины подавился, падальщик травяной! — злой бубнёж так и лился с этого, с еще чуть опухшими после сна губами рта, пока Сюэ Ян залазил в ванну. Он был совсем голый и включил довольно горячий душ, притом даже не задернув занавеску. А, точно, её же здесь не было, ибо, как позже выясниться, Синчэнь-то, оказывается, далеко не из стеснительных. А вот Сюэ Ян… ну, если бесстыдство родилось первым, то он где-то прямо за ним на этот же свет выпал. Выпал, и когда врач-акушер шлёпнул его по жопке, вместо обычного младенческого крика запел что-то вроде: «Да, давай, шлёпни меня еще!» Обхватив свой напряженный член, Сюэ Ян, стоя под струями горячей воды, начал неистово себе наяривать, да еще и с такой злостью, как будто его член был ему денег должен! Но что поделать: этот фарс, который Сяо Синчэнь устроил где-то там у себя во сне, не прикрыв «флажок» пройдённой локации снаружи, таки довёл Сюэ Ян до состояния «трахнуть или убить», и он сам был удивлен тому, как же сильно злится. Вроде и не на Синчэня… но и на Синчэня! Значит, он бродит где-то там в своих снах, наяривает, если исходить со стояка, по самое не балуй, а в реальности такую овечку невинную строит, тогда как во сне — козёл матёрый! — Да ты настоящая сатана с ликом праведника! — шипел Сюэ Ян. — Это что такое! Да как ты смеешь, когда знаешь, даже если не знаешь, но подсознание-то твое должно же мои намеки видеть, как я с тобой разговариваю и как на тебя смотрю! О, или всё же подсознание видит и рисует тебе подходящие сны? Тогда почему во сне к этим блядям ты ходишь, а ко мне в реальности нет! Я лучше этой воображаемой блядины, изменник ты хренов, чтоб ты мясом подавился, и я тебя сзади взял… чтоб ты его отрыгнул, блин. И, тем не менее, продолжал прикладывать силу в то, как сжимал свой член и водил по нему сжатой ладонью. Сюэ Ян уже и не помнил, когда с такой яростной силой и гневливым, но тем не менее распаляющим его чувством, ублажал себя. Но этот гнев… и немедленно хотелось выплеснуться, к тому же громко, то есть с голосом. В члене зудело и просилось наружу, Сюэ Ян стоял под струями воды и с силой ублажал себя, сжимая почти до боли. Его анус сокращался, ягодицы были напряжены, а дышал он паром, который уже завлёк пространство ванной комнаты. Казалось, в этих влажных парах струился не только этот «туман», но и частично голос, который Сюэ Ян вкладывал в свои резкие тяжелые выдохи. Он был мокрым, его волосы плотно прилипли к черепу и лицу, по ним струями змеилась вода. Выглядел он… как совершенство. Имея крепкую ладную фигуру и отчетливые мышцы, Сюэ Ян просто не мог быть проигнорированным кем бы то ни было, кто увидел бы его таким. Но Синчэнь… был вообще из какого-то другого разряда. И это Сюэ Яна злило. Пар просачивался через щель двери, душ молотил на всю, и так уж получилось, что именно звук душа в итоге Сяо Синчэня и пробудил. Он вяло поднял веки, чувствуя, что с уголка губ тянется тонкая ниточка слюни.