Солнечный свет на твоей кровати (The Boy Next Door)

— Сяо Синчэнь, а ты меня очень любишь? Нижняя губа Сяо Синчэня немного дрогнула. — Конечно. — Конечно что? — Сюэ Ян чуть сузил взгляд, на что Сяо Синчэнь отреагировал легким налетом пота на спине… — Конечно люблю, — как смог попытался улыбнуться он. — И хочешь жить только со мной? — Сюэ Ян чуть наклонил голову. — Да. — Что да? Поточнее. — Хочу жить только с тобой. Довольно улыбается. — И чтобы мы были вместе всю жизнь? — Да, всю жизнь. — Что всю жизнь? — снова нахмурился он. Видимо, неопределенность ответов его не слишком устраивала. — Э, быть вместе с тобой. — Что само собой разумеется, да? — Ну конечно. Сяо Синчэнь выжал из себя нервную улыбку, смотря, как и просили, Сюэ Яну в глаза, а довольный Сюэ Ян наконец-то расслабился. — Ну вот, а вы говорили, я его тут в плену держу, запугиваю, перекармливаю, чтобы он не смог уйти, — Сюэ Ян повернул на себя камеру, счастливо и довольно смотря в её объектив. — Как видите у нас всё прекрасно. Да? Этим, конечно же, он обращался далеко не к зрителям. То, что он сейчас делал, называлось блогом, который велся в прямом эфире на его многотысячную аудиторию, среди которых геи и лезбиянки были в подавляющем большинстве. Однако находились и, по словам Сюэ Яна, какие-то ебанашки, которые утверждали, что он его, мол, в плену держит, угрожает, принуждает к сношению и вообще заложником держит. — Да вы что? — искренне возмущался Сюэ Ян. — У нас тут любовь-морковь и помидоры по рецепту Юлии Высоцкой. Так горит, что аж уже сгорело! Но его публика, вернее, часть его публики, ему не верила, в то время как её подавляющая половина засыпали его открытками на счастливую семейную жизнь, сердечками и даже подарками: мясо для него и овощи для Синчэня. — Так, Синчэнь, я не понял, — Сюэ Ян довольно быстро отреагировал на его затянувшееся молчание. — У нас ведь всё прекрасно, — динамик телефона это не уловил, но вот уши Синчэня очень даже уловили звук снятого предохранителя. — Да? Сяо Синчэнь сглотнул, смотря куда-то вниз камеры. — Конечно. На видео этого не было видно, но в одной руке у Сюэ Яна была камера, а во второй… пистолет. Направленный как раз на Сяо Синчэня. Похоже, гетерная часть публики всё же была права в своих догадках, ведь этот геюга-универсал действительно держал в заложниках одного вегетарианца, обманом, интригами и глазами олененка Бэмби втеревшись ему в доверие, а после, минуя пределы ширинки, втерся и между ног. И куда уж тогда было деваться… хотя Сяо Синчэнь, конечно, пытался, но ровно до того момента, пока на него не наставили пистолет. В итоге, счастливо улыбающийся Сюэ Ян с камерой в одной руке и пистолетом в другой сиял, как золотая монета, довольный и собой, и хорошим поведением Сяо Синчэня. Ну и что, что это хорошее поведение обеспечило наставленное на бедного вегетарианца дуло пистолета, с которого с отчетливым звуком сняли предохранитель, из-за чего по спине несчастного стекли капли пота. Зато Сюэ Ян был хозяйственный, семейный… не лишенный различных навыков, в том числе попаданию по бегущей мишени с расстояния пятидесяти метров. И да, Сяо Синчэня об этом сразу предупредили… разумеется с самой солнечной улыбкой. — Ладненько, — Сюэ Ян выключил трансляцию и положил телефон на стол. — Ну а теперь… моему сладкому полагается сладкое. За то, что был таким послушным мальчиком. Пистолет положился на стол, и Сяо Синчэнь… уже опытный Сяо Синчэнь хорошо знал, что следующим на стол положат его. И если уж для кого-то и будет сладенькое, то точно не для него.

***

Сяо Синчэнь, дернувшись, открыл глаза. О боже… это был сон? Но до чего реалистичный! Сюэ Ян, квартира… пистолет. И сладенькое… с которого ну прям с лучшими намерениями спустили штаны и… — Ой-ёй… — Сяо Синчэнь закрыл глаза вспотевшими ладонями. — Это что же… так неприлично, мне должно быть стыдно. Ай, Сяо Синчэнь, Сяо Синчэнь. Тебе уже твоя собственная (пока что) квартира посылает сигналы в твои сны, мол, приглядись, о великий идиот, кто и какие клинья сюда подбивают и чем это опасно. Очнись, слепой безумец. Ты без пяти минут жахнутый на столе под двумя заряженными дулами, одно из которых ну прям очень хочет «выстрелить» тебе в лицо! — Мамочки… — Сяо Синчэнь всё еще закрывался ладонями, вспоминая детали сна. — Ой мамочки… стоп, а что это я вспотел? Надо температуру померить. В том сне Сюэ Ян прям сделал то, что очень хотел сделать наяву, а именно — сел Сяо Синчэню на лицо. Видимо, эта квартира не слишком-то улыбалась этому новому жильцу и уловив от него эти dirty-эмманации всполошилась и, в отличии от хозяина, поняла какого опасного зверя привел один травоядный — очень опасного и самое главное плотоядного зверя — вот и пыталась, уже квартира пыталась! сообщить Сяо Синчэню, мол, приглядись, ты без пяти минут трахнутый, причем не как привык, мозгом, с чем и сам хорошо справляешься, а в самом, что ни на есть, буквальном смысле! Синчэнь, а если ты напьёшься в хлам, тебя же с этих штанов выдернут, как сорняк, даже застёгнутая ширинка не помешает! Выдернут и как насадятся, как на дилдо на ручном движке, ну, почти то самое, которым кое-кто удовлетворился у тебя в ванной. А-а, так вот где квартира просекла природу «этих» намерений! А еще рыбы. О боже, эти зубастые убийцы! Растения в квартире Сяо Синчэня натурально начали дрожать листочками, прямо как у Кроули из телевизионного сериала «Благие знамения». Тут тоже были знамения, однако явно не благие. К тому же, посылая такой сон, квартира не знала, что Сюэ Ян реально стрелок — он же в армии служил! Но Сяо Синчэнь этого не понимал. В его спальне поселилось сразу два вида хищников — наземной и подводный — а ему хоть бы хны. Этому и радужным флагом все стены распиши, а он будет думать за единорогов! Причем даже не «тех единорогов», а реальных лошадок. Ну кто, кто еще носил один «рог», вот спросите Синчэня. Он ответит: лунный единорог. Обалденный парень, да с такими тугими мозгами, что туже даже девственница быть не может. Вот завалят тебя где-то тоже под луной, а в твоих глазах это всё равно будут скачки лунного единорога. Не взрослого, с густой шапкой волос между ног мужика, который собаку съел на этих скачках, а лунного, мать его, единорога! Ну Синчэнь, ну выдумщик. Хотя стоп, а чего жаловаться? Вон Сюэ Ян даже не против. Да-да, тот самый Сюэ Ян, который средь белого дня, пока Синчэнь там киморнул с порно-сюжетом, заливал в себя алкоголь и сильно подозревал, что усатый и красавчик наверняка не знают, что их члены соседствуют в одном и том же дупле. Он даже прямо об этом спросил Яо. И офигел. — Так они и правда не знают, что оба спят с тобой?! — Сюэ Ян так офигел, что чуть не поломались его сошедшиеся на переносице брови. — З-заткнись, — Яо опрокинул в себя рюмку, — думаешь, я от этого кайф ловлю? Мне понравился один, а ублажать пришлось двоих! — Признавайся, — заржал Сюэ Ян, — усатый тебя где-то силой зажал, да? — Нет, — мрачно ответил Мэн Яо, — просто когда я отправил сообщение с адресом мотеля, чтобы уже этим намекнуть, какие чувства я испытываю, я написал, мол, если не понял, то не приходи, а если понял… то я буду ждать до утра. Сюэ Яна начало потрахивать (да-да, тут правильно написано) от поднимающегося из глотки смеха, а Яо продолжал: — Вот только я не знал, что рабочий номер у них один на двоих. Сюэ Ян не сдержался и заржал в голосину. Мэн Яо схватил бутылку и замахнулся на него. — Эй, дорого-богато! — Сюэ Ян успел схватить бутылку. — Это прям слишком шикарно, разбивать об мою голову такой дорогущий коньяк, — и неожиданно заржал еще громче, потому что этот «конь» и «як» вдруг наложились на красавчика и усатого, и Сюэ Ян представил, как конь и як ебут Мэн Яо в… дальше сами слово в рифму придумайте и напишите его в отзывах, автор любит вас, чмоки. Продолжая хрюкать, Сюэ Ян, который даже не подозревал какие порно-сны с «заряженным» стволом, обернутым в его лицо, снились Сяо Синчэню, вовсю наслаждался выпивкой с Яо. На самом деле их отношения могли показаться странными, учитывая, что они начальник и подчиненный. И да, со школы или двора эти двое друг друга не знали, но между ними была другая связь: Сюэ Ян однажды спас Мэн Яо жизнь. Реально. И вот когда тот, не желая оставаться в долгу, захотел откупиться, Сюэ Ян подумал-подумал и понял, что за такую услугу мало взять один раз — пусть откупается всю жизнь. Синчэнь, ты это слышишь? Спасайся от этого маньяка, а то всю жизнь заставит откупаться!) В итоге так и не договорившись, Мэн Яо, понимая, что долг платежом красен, сам предложил Сюэ Яну, мол, слушай, коль бабки не берешь, а я в долгу оставаться не хочу, то иди работай ко мне в клуб. Ну или не работай, а зарплату я тебе начислять буду, станешь обеспеченным на всю жизнь. И Сюэ Ян согласился… и, что удивило Яо, даже пошел работать. Что еще интересней, Мэн Яо знал, что квартиру Сюэ Ян купил себе не из зарплаты охранника, сам он был из небогатой семьи, поэтому назревал адекватный вопрос — откуда деньги? Мэн Яо, который к тому моменту уже успел оценить вредный и «жах-жах, я тебе мозги вытрахаю, если что не так» характер Сюэ Яна, даже сказать взрывоопасный и просто опасный, начал подозревать, мол, а не является ли тот членом Триады или что-то в таком духе. Хотя татуировок на Сюэ Яне не было… разве что одной, которую он еле-еле свел. — Издержки молодости, — объяснял он, когда речь заходила о его татушке на, эм… члене. Да, прямо на члене. — Врач меня отговаривал, пугал, что может больше не стоять, но я уже сделал один раз, когда её нанес, но жив ведь остался. Что помешает члену выжить, когда я захочу её свести? Вот так я подумал и пошел на лазер. Да, — тяжко и с большими глазами (видно, вспоминал), — боль была адская, я там обсырался матом и слюнями, но… татушку свел. — А нафига? — удивлялись барменши и официантки. — Что там такого было, имя возлюбленного? — Скажешь тоже, — улыбался Сюэ Ян, — там были, эм… мультики. — А с каким сюжетом? — смеялись девчонки. — Да тем самым, — отмахивался Сюэ Ян. — Короче, девки, не делайте ничего под наплывом чувств. Если бы я знал, что это такая хуйня, я бы лучше себе шары под кожу члена загнал, это всяко лучше, да и выводиться легче. — Вау, а вы знали, как классно это ощущается? — заметил кто-то. — И на простате тоже! — Ага, — согласился Сюэ Ян. Сюэ Ян у нас опытный, его рот, член и зад успели много повидать еще до армии. Кстати об армии. Сюэ Ян об этом и Синчэню рассказывал, что, мол, ничего не было, потому что в то, чем их кормили и поили, добавляли бром. Поэтому солдатики, которые очень хотели потрахаться в тихий час, голодали и обезвоживались, но это того стоило. Сюэ Ян так «роскошно» не жил, голодом-жаждой себя не морил, поэтому ему было норм есть и пить бромовую бомбу. Конечно уже потом он узнал, что от этого детей потом может не быть, но ему-то, геюге, что? Ему самое главное, чтобы стоял. А вот зато когда узнал, что от брома простата дряхлеет, натурально вспотел. Этого ему только не хватало! Короче, к теме денег. Она, так уж вышло, тоже связана с армией. Там он познакомился с многими разными людьми, и когда дембельнулся, сохранил связи. Подружился он там с человеком, который был сыном довольно влиятельной семьи, и в армии с ним заложился крепкий фундамент отношений (не тех, а просто по-мужски доверительных), и еще до выхода этот человек договорился с ним, мол, будешь искать работу, то не ищи, а лучше сразу иди ко мне телохранителем. Что Сюэ Яну, который «лысым» и с торбой вышел за ворота армии, было делать? Ну он и пошел, а там уж он поимел деньги по полной программе, даже по миру поездил, волосы отрастил, костюмы купил. А потом, спустя два года понял, что жить такой роскошью, конечно, хорошо, но его жизнь не стоит тех денег, даже очень больших денег, и пошел вышибалой, тоже норм, да и нервов меньше. Сюэ Ян обладал какой-то фантастической удачей или был поцелован гейским божеством прямо в свою розовую попку, или же его родители упорно молились денежному божеству, ведь как иначе объяснить, что проблем с деньгами у него так и не сталось? Только-только ушел из телохранителей, квартиру купил, чем исчерпал финансы, но даже не успел почувствовать этого, как судьба тут же подкинула ему шанс спасти одну многоприводную задницу и заделаться на довольно крутую, учитывая антураж и атмосферу, работу, притом найдя себе нового не менее крутого товарища. Да, пусть Яо и спал с мужчинами, но он был курицей, которая несла золотые яйца, причем не только чужие. Он был очень умелым, очень хитрым, очень расчётливым, поэтому всё, за что брался, превращалось в золото. Яо, к слову, не бесило слово «гей», даже направленное в его сторону, а вот Сюэ Ян бесился. Он хорошо учился в школе и по истории знал, что в отличии от Европы, с их «итальянской» любовью, в древнем Китае всё было норм в отношении связи между двумя мужчинами и это если как-то называлось, то более изящно и не разделяло, в отличии от той же Европы, где есть гейское и традиционное лобби. Слово «гей» его откровенно раздражало, сам он так себя не называл и в вопросе своих вкусов предпочитал считать себя «обрезанным рукавом», нежели геем. Он полностью признавал свои вкусы и не стеснялся их. Говорил он обычно так: все любят кушать птиц, но кому-то больше по вкусу «жарить» курицу, а кому-то — петуха. Поэтому какая разница, курица или петух, если это всё равно птица! Так он обычно говаривал о любви, сравнивая её с голодом, а там уже дело вкуса. Главное ведь то, что ты смел и активен в том, чтобы вляпаться в эту «жарку», а не бежишь от неё, окольцованный комплексами или другой мутниной. — И что тебе эта работа вышибалы? — сокрушался Яо, и не зря: Сюэ Ян любил драться, и его последняя выходка с тем своим любовником изрядно так потрепала Яо нервы, хотя ему и без того хватало, как его «трепали». — Ты мог бы переквалифицироваться, как я тебе сразу предлагал. — Не-а, — Сюэ Ян красиво выпустил дым кольцом. — Эти всякие танцы-шманцы не для меня, а тем более плясать под брызги слюней на пилоне. — Ну и зря. За одну только ночь ты бы мог вынести в трусах свой месячный оклад. — И служить при тебе стрипушником? — А типа морды бить тебя прельщает больше? — Ага, — согласился Сюэ Ян и повернулся к нему всем телом, сидя на своем высоком барном стуле. — Более чем. Он закинул ногу на ногу, его левый локоть покоился на столешнице, а правая рука держала сигарету, которую он обхватил губами. Сюэ Ян смотрел куда-то в сторону зала, пока Мэн Яо сидел в профиль и перебирал пальцами по ободку стакана для виски. Со стороны на них посмотреть — и можно было обкончаться: Сюэ Ян, с закинутой ногой в обтягивающих штанах, его красивыми пальцами, держащими сигарету, дымом, который мягко поднимался вверх, минуя его большие черные глаза, и Мэн Яо, статусный и красивый, в черном костюме и очень миловидным лицом, хотя и с немного жестокими глазами. Глаза были единственной чертой лица, доставшейся ему от отца. Эти хитрые, злые, жестокие глаза изменщика и зависимого от прелестей жизни человека. Но на лице Яо эти сальные глаза приобретали меньшего отторжения и были скорее с прямым серьезным взглядом, но в моменты гнева становились очень жестокими и холодными. Да, Яо был опасен. И да, он понимал, по какому лезвию ходит, деля постель сразу с обоими своими патронами, причем другой не знал, что он не единственный. За Лань Сичэня Яо не сильно боялся, если бы тот узнал, а вот Не Минцзюэ… просто Яо понимал, что братья из-за него не рассорятся, а просто вышвырнут это яблоко раздора вон. Этого он очень боялся, хотя и не хотел верить, что, скажем, Лань Сичэнь его бросит. К слову, где-то в сознании точился червячок, что и Не Минцзюэ его так просто не отпустит. В конце концов, было действительно мало парней, которые могли выдержать злющий и тяжёлый напор этого тирана, который умел только вдолгую долбиться своим большущим, с пугающе густой волосней членом. Яо этот член даже сосал, при этом чувствуя что-то первобытное, почти животное. Господин Мин был очень тяжелым любовником. Во всех смыслах. Рост метр девяносто, пугающая ширина плеч, от груди до ног волосатый, член как у коня, а выдержка как у культуриста. Когда Мэн Яо с ним спал, то всегда на ладан дышал. Сам он был довольно утонченного телосложения, сухой, но не жилистый, и довольно выносливый, как ни странно. Но скачки с этим лошадиным членом… выматывали как недельный марафон без остановки. Когда Минцзюэ давал понять, что придет, Мэн Яо сразу отменял все планы, вытаскивал аптечку, мешал в стакане различные допинги, чтобы пережить ночь или день прихода господина Мина, а после ждал, заранее подготовившись в уборной, потому что усач не имел ни малейшего понятия (да и видно вообще знать не хотел) о таких вещах как подготовка или хотя бы беспокойство не травмировать партнера. Просто как женщине засаживал и начинал долбить. Сюэ Ян об этом знал, так как хорошо умел разбираться в людях, и с первого взгляда на усатого понял, что тот тиран в постели, едва ли не дикарь. Сам Сюэ Ян таким типажом мужчин не увлекался, и даже будь ему обещан многоуровневый оргазм, ни за что не согласился бы спать с таким. Во-первых, абсолютно не его типаж, а во-вторых… Сюэ Яну нравилось делать это с фантазией, в форме игры, а когда тебя тупо долбят два часа без продыху… ну, это тогда действительно что-то звериное, на такое нужен вкус. Но Мэн Яо не повезло, его никто не спрашивал, «вкусно» ему это или нет. Эсемеску его получил именно Не Минцзюэ, и он… пришел. Как тогда удивился Мэн Яо рассказывать не будем, ибо это был шок, умноженный на парализовавший его ужас. И он до сих пор не понимал, почему Не Минцзюэ всё же пришел. Он не был геем, хотя с женщинами тоже не тусил, в браке не был, дети отсутствовали, только младший брат был, которого опекал как истинный душнила, еще и опасный, потому что был агрессивен и за словом в карман не лез — он просто выдергивал из штанов широкий ремень, и возраст братика, уже «заневестившегося», его нисколько не смущал. Единственным человеком, который уравновешивал Не Минцзюэ и полностью был в ладах с его характером — Лань Сичэнь, старший наследник семьи Лань. У него тоже был брат, тоже красавец, но такой холодный, что даже старший Не не лез к нему ни с нравоучениями, ни с осуждениями. Лань Ванцзи, так его звали и часто сравнивали со старшим Не, потому что тот тоже не встречался с девушками, не был женат, не имел детей и вообще… казался отстранённым от «этой» части жизни и считался загадкой. Но только не для Сюэ Яна) Конечно, этот тухлый кусок дохлой рыбы ему сразу не понравился, такое бывает, совсем не редкость, когда лишь один взгляд на человека сразу решает к нему отношение. Но так хорошо разбирающийся в людях Сюэ Ян не мог не распознать, хоть сколь прочна была эта глыба льда, за которой прятал свое нутро Лань Ванцзи, что тот… был очень сильно кому-то верен. До такой степени, что всё остальное в мире воспринимал как шутку, которую предпочитал игнорировать. Этот Лань Ванцзи был не просто отстранен — он очень хорошо что-то скрывал… вернее, кого-то, вернее… свои истинные намерения в отношении этого «кого-то». Человека, который кому-то верен, распознать довольно легко, и дело не в том, что его невозможно соблазнить. Верный кому-то человек имеет абсолютную власть над собой, абсолютное знание своих чувств. Он увидел свое «солнце», он познал механизм его природы и больше окружающий мир, как и мир его внутренней природы чувств, не был для этого человека загадкой. Он знал, кто он, знал свое место в этом мире… и свою любовь. Он знал кому и чему быть преданным и верным, а это давало неимоверную силу в жизни, невероятную почву под ногами. Лань Ванцзи до кончиков ногтей был в кого-то сильно влюблен и вокруг этого кого-то он кружился как планеты вокруг солнца. И что Сюэ Ян очень сильно подозревал, эти планеты выстраивались в «парад», да не «тот», а просто в ряд (вставший член), чтобы «стыковаться» с этим солнцем во время «затмения», открывающим «черную бездну». Короче, кого бы он там слюнями не топил, а он с ним спал. Это по глазам было видно, есть у этого влюбленного человека сексуальные отношения с его любимым или нет. Правда то, что этот самый возлюбленный оказался тем еще «анекдотом», Сюэ Яну, да и многим другим людям в тот день, всё же посчастливилось узнать. А всё из-за того, что красавчик притащил своего брата на обсуждение дел клуба, чтобы расширить тому экономический и бухгалтерский кругозор. Сюэ Ян тоже там был, так как в бухгалтерии случилась авария и кому-то нужно было предоставить, так сказать, квартальный отчет. А Сюэ Ян умел читать по бумажке, вот его и взяли. В общем, как этот «анекдот» узнал номер кабинета Яо никто так и не понял, однако когда зазвонил телефон, Мэн Яо, погрязший в графиках и квартальном отчете, не глядя нажал на принятие вызова и его динамик автоматически запустил громкую связь. — Лань Чжань! — прозвучало из динамика довольно красивым, с ощущаемой глубиной голосом, но прежде чем сам Яо что-то усел понять, с динамика полилось следующее: — Лань Чжань, я всё понял, в чем тогда была наша проблема. Я неправильно сосал! В кабинете воцарилось молчание, а Лань Чжань, он же Лань Ванцзи, даже бровью не повел (видимо, сказывался опыт подобных приколов, и не просто тет-а-тет, а на публике). Видимо, по ту сторону разговора, где был этот человек, в него впились взглядами (что совсем неудивительно), потому что этот анекдот принялся оправдываться. — Чего пялите на меня? Лань Чжань дал мне косточку. — Небось большая косточка? — спросил кто-то, кто явно был где-то рядом с ним. Лань Сичэнь впервые оторвал взгляд от бумаг. Он узнал голос сводного брата этого человека — Цзян Чэна. — Ну да, а что? — удивился ходячий анекдот. Речь о том, что внутри косточки из куриной лапы, которые они ели, есть мозг и его надо высасывать. — У Лань Чжаня знаешь, какая большая косточка? Там прям с изгибом! Эй, ты чего толкаешься, как упрямый баран! Ай, волосы, больно! Лань Чжань, на помощь! На лице Лань Чжаня не сморщилась ни одна морщинка. Ну, он-то уже привык — это был самый логичный вывод, который напрашивался на такое спокойное поведение. — Прошу меня простить, — он встал и развернулся в сторону выхода, вытаскивая свой телефон. Мэн Яо к тому времени уже успел нажать на кнопку, чтобы вызов прекратился. — Кто сказал этому ненормальному, что сегодня у нас собрание? — недовольно спросил он, поглядывая на Лань Сичэня. — Я не говорил, — оправдывающим голосом ответил Лань Сичэнь. — Тогда скажи своему брату, пусть держит этого ненормального эскортника в узде! — Мой дорогой Яо, я ведь уже говорил — Вэй Усянь не эскортник. — Даже если обслуживать всего одного человека на протяжении многих лет, всё равно это считается оказанием услуг за, за… чем там Лань Чжань его осыпает, бриллиантами? — Мой дорогой Яо, я не совсем понимаю, о чем ты, — искренне удивился Лань Сичэнь, и даже хладнокровный Не Минцзюэ закатил глаза на такой наивняк. — Мой младший братик и господин Вэй — просто очень близкие друзья с доверительными отношениями. — Весьма «доверительными», позволю себе заметить, — дернул бровью Мэн Яо. — А вы, уважаемый господин Лань, всё еще называете это просто дружбой? Ну вот как у нас с вами? — Ну да, — улыбнулся Лань Сичэнь, — однако, мой дорогой Яо, боюсь, что это никак не может быть такой дружбой, как у нас с вами. И еще раз улыбнулся, правда уже только губами, и… взгляд потеплел. Мэн Яо резко забыл, о чем он там иронично клекотал, и немного потерялся в этой жизни. Зато Сюэ Ян, услышав весь этот диалог, слегка побагровел лицом. Вэй Усянь?! Этот кусок… — …дьявольской воронки, которую он прячет у себя под хвостом?! — надрывался Сюэ Ян, когда позднее Мэн Яо спросил его об этом. — Нет, конечно, откуда я могу его знать?! Однако лицо и тон ясно говорили — он его точно знает. Более того — Вэй Усянь знал и его. Какая кошка пробежала между этими двумя еще пока было загадкой, но лишь при одном упоминании об Вэй Усяне, Сюэ Ян багровел и кровь приливала к его внушительным мышцам, которые напрягались так же, как и вены на его лбу и шее. А уж когда он понял «кого» Вэй Усянь захомутал… то сразу и дошло, почему этот Лань Ванцзи ему с первого же взгляда не понравился — его ж за ниточки из своих трусов дергал сам Вэй Усянь! — Ух, ненавижу этого урода, — сокрушался Сюэ Ян, — чтоб его черти драли, а не этот кусок льда. Это же не человек, это ходячий сглаз на всю жизнь. И не спрашивай меня больше о нем! Судя по всему, как посчитал Яо, тут имел место быть какой-то комплекс, раз уж Сюэ Ян при одном упоминании его имени так триггерился. Однако, откуда эти двое могли друг друга знать? Социальное положение у них было разное. Вэй Усянь был усыновленным сыном богатой семьи Цзян, Сюэ Ян же — сыном небогатой семьи из пролетариата. Армия тоже отходила в сторону, потому что Вэй Усянь в армии так и не служил, хотя и пытался. Но что-то постоянно ему мешало. И те, кто кое о чем догадывался, сильно подозревал, что этим «мешалом» была семья с удивительно прочными государственными связями, а именно семья Лань. — М? — Мэн Яо вдруг напряг уши. — Это еще что такое, эксперимент? Почем меня не предупредили о смене программы? — Ты о чем? — О музыке, — уточнил директор, — это вообще что за исполнительная категория? Сюэ Ян лениво повернул голову в сторону динамиков, откуда не слишком громко и спешно лились звуки, после чего зевнул и, подперев щёку рукой, лениво ответил: — В частности кинематографический/оркестровый жанр… очень плотная по нотам музыка, если говорить реалистично. Реверберация каждой ноты используется больше, чем что-либо еще. Мэн Яо повернулся к нему, впив в парня удивленный взгляд. — Да ты, оказывается, кроме сюрпризов еще и полон талантами! — со смехом воскликнул Яо. — Ты же ходил на борьбу, откуда за категории в музыке шаришь? Черт, а нафига я тогда тебя вышибалой взял?! Документы подделывать сможешь? Сюэ Ян тихо засмеялся. — Да, я ходил на борьбу, она была в подвале. А этажом выше музыкальный класс был — так и ходил в музыкальную школу, получается. М, почему? Нафига мне это надо было? Там тепло было, — просто ответил он, — потным и мокрым после борьбы на мороз совсем идти не хотелось, а остывать в подвале, в котором сразу после занятия отключали отопление, не сильно-то и хотелось. Просто совпадение, что тогда, когда заканчивалась борьба, музыкальный класс начинал урок. Это было бесплатно, плюс давали кипяток, тоже бесплатно. — Ну и ну, — восхитился Яо, — а на чем хоть играл, небось на духовых? — Как ты узнал? — и себе усмехнулся Сюэ Ян. — Ну да, играл… на китайской флейте Сяо. — Так вот откуда пошли те пристрастия держать длинное во рту. — Ага, прямиком оттуда, — не сильно стал спорить Сюэ Ян, вдруг задумавшись. — Хм… — Хм? — не понял Яо. — Хм-хм, — по лицу этого интригана было видно, что в мозги ему залетела очередная «гениальная» мысль. Не такая, конечно, гениальная, как у Вэй Усяня с его видеозвонками, из-за которых Лань Чжаню приходилось резко выключать звук и выходить в коридор, но тоже себе ничего. — Интересно, а если… вот интересно! Скажи я ему что-то вроде «Сяо, я хочу взять твой Сяо», он переспросит, мол, ты о музыкальном инструменте? Так я же не играю! А я бы сказал «зато я играю», а ночью… — Твою ж, — пробурчал Яо, запивая свои личные беды крепким алкоголем. — Да не ссы ты, — по-дружески пихнул его кулаком в плечо Сюэ Ян, — в групповом сексе нет ничего такого страшного. — Да закрой ты варежку! — взорвался Яо. — Ну, ты сам виноват, что впрягся в такое мутное дело, как спать с двумя друзьями так, чтобы каждый из них не знал о существовании в вашей постели другого. Я просто к тому чем это может закончиться. — Чем? — Тебя снасильничают всем табором, — усмехнулся Сюэ Ян. — Да не ссы, нормально всё будет. — Иди ты! Сам вон рассказывал, что не подсел на такое. — Не из большой верности играм только вдвоем. Просто… от этого крышу слишком сильно сносит, даже кокс так не берет. Я же приучен к «наркоте», которую синтезирую сам, своим телом и своей головой. Поэтому подсаживаться на такой сильный источник удовольствия, который нахрен сшибает мозги… ну, лично я не хотел, это не в моем характере. — Зато, блять, в моем, это ты хочешь сказать? — Да нет же, упырь. Просто заиграешься с этими двумя и точно нарвешься, увидишь. — Не увижу, я осторожный. — Вот нафига ты стал спать со вторым? — возмутился Сюэ Ян. — Ну ладно, допустим он тебе нравится. Но ты и с первым связь не порвал. — С таким порвешь только сраку, — огрызнулся Яо. — Так тебе страшно было? — А ты сам как думаешь? Если пострадает хрупкое душевное равновесие Не Минцзюэ, то мой бизнес тоже пострадает, он же меня крышует и спонсорством обеспечивает. — А как тогда Лань? — Это другое, он — для души. Сюэ Ян бросил на него многозначительный взгляд. — Слыхал я, что душа обитает где-то в животе, — медленно начал он, — но чтобы так низко к экватору… И заржал, после чего получил тычок, из-за чего дрогнула сигарета у него между пальцами. — Так чего на работу так резко вырвался, не расскажешь? — спросил Яо. Сюэ Ян вздохнул. — Может, поспать у тебя сегодня на диванчике? — он чуть наклонил голову, медленно обхватил сигарету губами и сделал затяжку, после чего выдохнул светлое облако. — Ого, всё так плохо? — Хуже не придумаешь, — отмахнулся Сюэ Ян. — У меня вообще такое впечатление, что пока я делаю вид, что не домогаюсь его, он делает вид, что этого не замечает. Козленок блин. Ну уж такого альтернативно мыслящего редко когда встретишь! Я ему о том, как крепко у меня драник стоит, а он токо жрет с улыбкой. — Драник? — Мои нервы! Вот что мне делать с этим… соседом, что? Да еще и словарный запас у него такой, что хоть на столе его трахай! Я уже и на стол залазил — два раза! — а он всё никак не поймет. Хуже того, я сам боюсь, что поймет, а еще больше боюсь, что он с самого начала всё понял и просто дурачка из себя строит, типа подстраивается под мою ориентацию, а я знаешь, как себя чувствую? Той самой шавкой, которая пристраивается к ноге полностью игнорирующего это кобеля, пока мне с балкона кричат: «Толя, комплименты. Помни как учила — сперва комплименты!» Да я уже столько ему комплиментов через кулинарию высказал, куда дальше-то? Жить к себе позвал, пираний моих приютил, меня к себе под бок пустил! — И ничего? — удивился Яо, пока Сюэ Ян «тактично» пропустил ту часть, где на все эти решения Сяо Синчэня вообще-то сильно повлиял сам вместе со своим разводом одного тугого козленка. — Ничегошеньки! — сжал кулак Сюэ Ян. — Я вообще не понимаю наших отношений, я не понимаю себя! Я не могу его взять и соблазнить открыто, он же не по мальчикам. А дружбу с ним терять не хочу. Я уже довольно нагло начал прощупывать почву и намекать на свой интерес… но разве можно реагировать так, как он? В смысле… он ничего не замечает и, очевидно, считает, что это просто характер у меня такой! — Ага, падлючий. — Да! То есть нет, эй! — Короче, — Мэн Яо устало закатил глаза, — открыто идти напролом боишься, поэтому втихую подрачиваешь за его спиной, так? Ну и чего ты тогда хочешь? Вот я, например, знаю, чего ты хочешь, как знаю и то, как поступишь. Ты, паршивая гнида, окопаешься у него в доме, раз уж тебя туда пустили, и окопаешься так, что туда больше вообще никто не войдет. Подсадишь его на свою готовку, вытеснишь собой всех людей его круга, повиснешь у него на шее и трахнешь однажды под градусом, напоив его. — Не неси этой ерунды, — сказал тот, кто уже однажды напоил Синчэня, только просчитался с тем, что и сам налакался так, что чуть не помер. — Его трудно напоить, не перепьешь! — А кто тебя просит пить алкоголь? — заметил Яо. — Приведи его к нам. Бармен будет подавать ему градус, а тебе только воду. — Я никогда никого не поил, чтобы переспать, и поить не собираюсь, — мрачно ответил Сюэ Ян. — Я не тот человек, сам же видишь, которому это нужно. — Тогда иди и переспи с кем-то! — вспылил Яо. — Слюни он тут развел, вегетарианец какой-то ему не дает! Ты же не в отношениях, это не будет считаться изменой! Переспи с кем-нибудь и всё для себя пойми. — Не… — было начал Сюэ Ян, как вдруг у него зазвонил телефон. Он посмотрел на экран, где высветилось… — «Любимый»? — скривился Яо. — Только не говори, что так вегетарианца подписал. — Замолчи, — шикнул Сюэ Ян и взял трубку. — Алло. Да, что такое? Что, не слышу… — но как только расслышал, то почувствовал, что мгновенно протрезвел. — Что?! Яо аж дернулся от того, как Сюэ Ян двинул стул назад и спрыгнул с него. — Сюэ Ян, — по ту сторону трубки кто-то сделал хриплое и обессиленное «кха-кха», — я, кажется, заболел… Да, дела. Да не те! Сяо Синчэнь даже «вспотеть» адекватно после своего порно-сна и то не смог — в итоге он вспотел из-за реальной температуры, которую нагнал ему не сон! — В смысле заболел? — Сюэ Ян был в таком шоке, что аж сам вспотел. — Да как ты посмел?! Я только въехал, а ты со своей простудой уже кричишь о том, как плохо я о тебе забочусь! — Сюэ Ян, ты же не виноват… — Конечно не виноват. Это всё ты! — Я? — Ну да. А кто умудрился заболеть, и это после того, как я скормил тебе мою стряпню! Да порхать должен, как бабОчка, а не тухнуть, как гусеница! Синчэнь, я твою веганскую библию в корешок ебал, ты понял?! — Эй, Сюэ Ян, легче… — было вмешался Яо, видя, как у Сюэ Ян вот-вот пена изо рта пойдет. — Но я действительно температурю… — Пиздишь! — Нет, не… — Синчэнь воспитанный мальчик, плохих слов не знает, а если и знает, то не использует, поэтому не смог сказать «не пизжу». Хотя по факту и правда не пиздел. — У меня под мышкой градусник и… о боже! — Что такое?! — 37.2. Я умираю! — Да не помираешь ты! Так, сиди на месте, я выезжаю. Ты где умудрился болячку схлопотать, меня всего полдня не было! — Я… — снова замолчал и вдруг как заорёт: — О господи, 37.1! — Ну, всё хорошо, она падает. — Да какое хорошо! — кричит. — Это я падаю — в бездну! — Синчэнь, успокойся, — Сюэ Ян изрядно удивили его крики, даже сказать загнали в тупик, но ненадолго. Сюэ Ян был опытным, а потому хорошо знал истинно «мальчишеский» характер, который «сильный» пол сохранял даже в тридцать-сорок лет. У него отец был таким: так-то тащил на себе всё, вкалывал на трёх работах, чтобы семья не питание урезала, а чтобы наоборот, умножала, а он для этого лучше третью работу найдет. Но стоило только ему чуть-чуть затемпературить… всё, сразу просыпался «сыночка-корзиночка», готовился гроб, писалось завещание, и в итоге маме Сюэ Яна приходилось включать маму для еще одного «сыночка» и часами наглаживать ему шёрстку и убаюкивать ласковыми словами. — Какое успокойся, я остываю! О, ну точно «сыночка-корзиночка» проснулся, самый явный признак — это крики о смерти. — Успокойся тебе говорю! — и себе занервничал Сюэ Ян. Нет, не из-за его температуры, а из-за этой его паники, которая, а он же был опытным, так что хорошо знал, может нафиг снести и без того покосившуюся крышу этого «одаренного», из-за чего могут быть сделаны большие глупости. — У меня тридцать девять температура была, а я умудрился все экзамены поздавать, а они шли почти шесть часов! Еще и в куртке спортивной был, а ведь внутри не топили, а на улице было минус десять, ало! — Сюэ Ян, мне от твоих слов еще хуже стало, ты так страдал! А у меня горло… — Ага, горло, — цыкнул Сюэ Ян. — И голова небось? — Да! Голова! — Без мозгов. — Без… — было начал Сяо Синчэнь, но быстро затих, после чего жалобно проскулил: — Ну зачем так грубо, я же умираю… — Замолчи, я уже еду! И, нажав на красную кнопку, резко развернулся к выходу. — Сюэ Ян, постой! — погнался за ним Яо. — Ты же спиртное выпил, не садись за руль! — Да оно сгорело, как только в меня попало! — огрызнулся Сюэ Ян, красный от гнева и букета других эмоций. — Ты что, реактивный двигатель? — Яо схватил его за руку, пытаясь остановить. — Да что произошло-то?! Сюэ Ян остановился и легко высвободил руку. — Этот… — он аж заскрипел зубами. — Подцепил заразу где-то. А меня ведь всего полдня не было. Я сегодня на работу выйти планировал! — Это тебя бог от него так не отпускает, — заржал Яо. — Да что ж такое… — скривился Сюэ Ян. — После того, что было утром, я не хотел туда возвращаться пару дней, а он… А вдруг он понял? И пиздеж про температуру просто пиздеж, чтобы… — Едь и проверь, — Яо поднял руку и щелкнул пальцами, — сейчас дневная охрана тебя завезет, дам свою машину. — Да ну тебя! — вырвался Сюэ Ян. — Так пробегусь, хоть запах спиртов выветрю. И побежал, но лицо при этом имея такое, что тому, кто будет ждать его пункте прибытия, лучше бы поставить под дверь капкан на живца. Ну так, чтобы если не спастись (а капкан, если имеешь дело с Сюэ Яном, вряд ли поможет, уже проверено), то хотя бы чуть-чуть отсрочить страшную мучительную смерть от его… нет, не кулаков, потому что с Сяо Синчэнем, уж так получается, весь экшен будет происходить в диалогах. «Да уж, — подумал Яо, иронично подняв брови, — чтобы такого «альтернативного» скушать, надо прям сильно кайфануть. Ну, удачи тебе, что ли, мужик у тебя прям сильно на любителя, так что я рекомендовал бы сразу водку». И тут же осекся, вспоминая, как на очередной приход Не Минцзюэ доставал мятную жвачку для него и бутылку водки себе.