Butterfly

      Ещё неделю Юнги приходил в себя. Он больше не бредил и не терял сознание, хотя чувствовал необыкновенную слабость во всём теле. Как же он умудрился заболеть так не вовремя?!       Дело было вовсе не в том, что Юнги пропускал работу: Джун оформил за него больничный, а ПиДи-ним участливо пожелал скорейшего выздоровления. Юнги сожалел о том, что судя по всему, так и не смог встретить рассвет на самом деле. Он несколько раз порывался сделать это снова, но Тэхён, который постоянно забегал проведывать его и подкармливать, говорил, что если вредный хён не наберёт достаточно сил, то снова может не успеть, поэтому Юнги добросовестно лечился. — Это твой вчерашний день, — пояснил высокий темноволосый мальчишка в один из своих визитов, особенно выделив голосом слово «твой». — Понимаешь, что это значит? — М? — невнятно уточнил Юнги. — Это значит, что если ты исчезнешь, то никто, кроме тебя, не станет его искать, — сказал Тэхён. — Не потому, что никто не захочет. Я, например, очень могу захотеть. А потому, что никто, кроме тебя, не представляет, что именно надо искать.       В тот день Юнги пообещал Тэхёну и самому себе беречь своё драгоценное здоровье и не спешить ставить жизнь на кон в угоду своей нетерпеливости.       А ещё он заметил, что стал видеть то самое видение в своих снах. Это было всего пару раз за прошедшую неделю, но казалось намного реальнее, чем раньше. Сценарий был всё тем же, и в конце парень прыгал с крыши несмотря на бесконечные просьбы Юнги этого не делать, но блондину казалось, что в глазах своего видения он неизменно начинал замечать нечто, похожее на… узнавание.       За время болезни у Юнги скопилось много работы, и мешанина служебного и личного кружила голову. Он всё ещё не знал, как зовут его прекрасное видение, и каждый раз опаздывал спросить. Парень прыгал с крыши раньше, чем успевал отвечать, а больше достаточно старых жителей этого дома Намджуну найти не удавалось. Юнги снова нервничал, понимая, что время утекает, как песок сквозь пальцы, а он опять потерял цепочку.       Попытаться вновь встретить рассвет на этой крыше он решил в ночь с субботы на воскресенье, чтобы в понедельник точно успеть на работу, если что. Он попросил у Тэхёна ключ заранее, и строго-настрого запретил ему появляться там этой ночью. Тэхён если и обиделся, то виду не подал.       В три часа сработал будильник. Юнги нашарил тапки на полу и в этот раз соизволил подготовиться. Он тепло оделся и закрыл за собой квартиру. До рассвета оставалось примерно два часа, но Юнги не собирался давать времени ни единого шанса. Он смотрел чётко на кромку крыши, надеясь застать момент, когда тот парень появится снова. Юнги не был уверен, что он придёт, но в видениях он всегда появлялся именно на этом самом месте. Из раза в раз. Блондин всегда хотел понять, как он появляется и откуда приходит, но всегда упускал этот момент.       Вот и в этот раз стоило только Юнги моргнуть, как парень уже вновь стоял на краю крыши. Он медленно и изящно обернулся и посмотрел прямо на Юнги. — Ты же помнишь меня, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс Юнги. — Помнишь, верно? — Ты снова здесь, — констатировало видение. — Почему? — Как тебя зовут? — блондин проигнорировал такой неважный сейчас вопрос и спросил о том, что волновало его уже, кажется, больше месяца.       На нежном лице с веснушками мелькнула странная смесь удивления и безграничной призрачной надежды, но уже через секунду это выражение исчезло. Прямо сейчас мальчик менялся до неузнаваемости. В глазах вспыхнул дьявольский огонёк какого-то вселенского безумия вперемешку с похотью, а мягкие губы изогнулись в невероятно соблазнительной улыбке. Видение смотрело вызывающе, пренебрежительно и как бы свысока, так, что Юнги чувствовал себя минимум сантиметров на десять ниже. — Нравится наблюдать… За бабочками? — каждое слово этого чертёнка капало на крышу подобно шипящей и разъедающей кислоте, слово «бабочки», которое он особенно выделил голосом, казалось, тут же проело огромную дыру у Юнги в сердце. Он молчал и беспомощно облизывал пересохшие губы от неожиданности и… Сбивающегося дыхания.       Парнишка напротив внезапно будто сдулся. Теперь он выглядел безгранично печальным, уставшим и невинным, похожим на маленького беззащитного котёнка, которого хотелось обнять, защитить и закутать в тёплый плед. — Ты больше напоминаешь мне котёнка, чем… — тихо сказал Юнги, как только смог вернуть себе контроль над своими мыслями.       «Бабочку». Он не договорил, но парень понял, что он имел в виду, рассматривая своего собеседника так пристально, словно видел впервые. А потом он очень серьёзно кивнул. Юнги вздохнул с облегчением: кажется, он всё сделал правильно… Однако уже через несколько секунд он готов был завыть от безысходности. Видение снова сидело на крыше, беззаботно свесив ноги вниз. — Только не говори мне, что ты опять собираешься… — Юнги через силу сглотнул ком нехорошего предчувствия и сел рядом с ним, повторяя позу паренька. — А тебе какое дело? — фраза была резкой и грубой, но прозвучала довольно заинтересованно. — Мне тоже надо будет это сделать? — Юнги вновь проигнорировал заданный ему вопрос. И нет, он не собирался прыгать с ним на самом деле. Не собирался. Наверное…       «J.M» посмотрел на него зло и презрительно, тут же отворачиваясь снова. — Уходи, — не глядя потребовал он. — У тебя нет никаких причин. — А у тебя? — отчаянно спросил Юнги, физически чувствуя, как время снова неумолимо утекает. — Расскажи мне, что происходит? Как твоё имя, J.M?       Заметно побледнев, парень обречённо выдохнул. — Я не успею, — тихо сказал он, смаргивая навернувшиеся на глаза слёзы.       Юнги подумал, что никогда в жизни ещё не видел ничего более сердцеразбивательного, чем слёзы этого нереального, необыкновенного создания. А потом скулу обожгло сильным ударом. Юнги отлетел от края, а парень в белом снова сорвался…

***

      Юнги по-прежнему сидел на крыше, почти на том же месте, где себя помнил. Солнце уже почти встало, и город внизу постепенно оживал. Он поднялся, слегка покачнувшись, и медленно подошёл к краю крыши. Внизу никого, конечно же, не было. Опять приснилось? Юнги точно подумал бы именно так, если бы скула в том самом месте, куда его ударил парнишка в белом, не горела огнём. Юнги судорожно вздохнул и… Счастливо улыбнулся.       Ему казалось, что лишь после удара его мозги встали на место. Быстро спустившись вниз и едва притворив дверь в свою квартиру, Юнги бросился за компьютер. Он ввёл в строке поиска «Сеул риэлторское агентство «Butterfly», но так ничего и не нашёл. В результатах было всё: от ресторанов до парикмахерских и тату-салонов. Всё, кроме того, что нужно было Юнги. Парень раздражённо фыркнул и немного подумав, дописал ещё слово «новости». В мешанине найденных результатов появилась ещё одна, совсем маленькая заметка, и чем больше он вчитывался в её содержание, тем чаще билось его сердце, и тем сильнее его тошнило от отвращения.       «Риэлторское агентство «Butterfly» было расформировано после вскрывшихся недавно фактов преступной деятельности так называемых «чёрных риэлторов», трудившихся под крылом этой компании. Был арестован ряд занимавших высокие должности лиц, имена которых не разглашаются в интересах следствия. Им вменяется незаконное предпринимательство, преступное завладение чужой жилплощадью, убийства разной степени тяжести, а также содержание целой сети подпольных клубов и борделей с одноимённым названием. Согласно неофициальному источнику, пропавшие без вести жертвы бывших работников агентства были проданы на подпольном рынке органов, но власти пока никак не комментируют эти заявления.»       Заметка была датирована тринадцатым октября тысяча девятьсот восемьдесят пятого года. Действительно, почти тридцать лет назад. Никаких имён и деталей в заметке не сообщалось, но… Куда же ты, чёрт возьми, встрял, P.J.M? Невольно Юнги вспомнил тот самый вызывающий взгляд, которым парнишка смотрел на него на крыше совсем недавно, и по позвоночнику мурашками прокатился липкий ужас. — Неееет… — недоверчиво протянул Юнги самому себе. — Ну нет же…       Блондин медленно встал из-за компьютерного стола и подошёл к новому холодильнику. Он достал бутылку холодного нефильтрованного и почти залпом выпил её всю, а потом, всё ещё пребывая в состоянии абсолютного шока, сильно взъерошил светлые волосы на своём затылке. Он должен выяснить, что стало с теми арестованными тварями. Только где же теперь искать концы и на каком основании?       Теперь Юнги встречал на крыше каждый рассвет, всю неделю, практически насовсем отжав у Тэхёна ключ от чердака, но тот парень в белом больше не приходил. Юнги было страшно. Он не хотел больше никогда его не видеть. При одной только мысли об этом почему-то хотелось выть на луну. Когда он успел стать для Юнги таким важным, таким необходимым?       Он старался добросовестно работать и ничего не говорил о парне своим друзьям: Хосок испугается, Тэхён казался не слишком надёжным, а Намджун вместо реальной помощи сразу же отправил бы его обследоваться у психиатра. Поэтому Юнги продолжал молча сходить с ума каждый рассвет в течение всей недели. А в ночь с субботы на воскресенье мальчишка вернулся снова.       В этот раз Юнги сразу подошёл к нему на край крыши и встал рядом, не боясь испугать. Он чувствовал безграничное облегчение, что парень вернулся сюда опять, и когда видение посмотрело на него, Юнги не смог сдержать открытую, счастливую улыбку. Парнишка в белом несмело улыбнулся в ответ, но сразу же сделался серьёзным, отворачиваясь. Юнги вспомнил, что он боится радоваться. — Чему ты улыбаешься? — не выдержав, первым поинтересовалось видение. — Стараюсь учиться наслаждаться моментом, даже если потом будет в миллион раз больнее, — осторожно подбирая слова, сказал Юнги. — От разочарования больнее вдвойне, — нехотя возразил его собеседник. — Поэтому лучше не очаровываться. — Тогда так и проживёшь всю жизнь, как унылое говно, — Юнги пожал плечами почти безразлично.       Фраза прозвучала крайне неприятно, вполне в духе его извечного неприкрытого цинизма, но парнишка смотрел заинтересованно и немного требовательно. — Объясни, — тихо приказал он. — Ты тратишь время на то, чтобы выживать, но это заранее проигрышный вариант. Потому что ты не научен жить. — А ты научен? — теперь голос видения звучал несколько обиженно. — Я стараюсь, — уклончиво ответил Юнги. — А ты не хочешь даже попытаться. — Ты совсем не знаешь меня, — резко ответил мальчишка. — Не знаешь, кто я. Не представляешь, что я могу.       На пухлых губах снова заиграла та самая опасная дьявольская ухмылка, и Юнги мысленно заматерился. — Так расскажи мне, — представляя море, почти умоляюще попросил он. — Скоро закончится время, и…       Парень беззаботно улыбнулся, и Юнги снова стало безумно тепло. Если он не прекратит переворачивать все его внутренности одним лишь взглядом, Юнги точно сиганёт с крыши прямо за ним. Он за себя не ручается. Больше нет. — Бабочки — это души умерших, — вместо ответа заявил мальчишка в белом. — Поэтому за ними так опасно ходить ночью.       Юнги чертыхнулся сквозь зубы, подумав о том, что этот пацан точно отлично поладил бы с Тэхёном. И когда он моргнул, его собеседник пропал вновь, оставив Юнги одного на залитой рыжим солнцем крыше. Наверное, он должен поговорить с Тэхёном…       Младший обнаружился дома только вечером, заявив, что гулял с ещё одним новым другом, но сейчас друзья Тэхёна волновали Юнги очень мало. — Послушай, если бы тебе заявили, что «Бабочки — это души умерших, поэтому за ними опасно ходить ночью», ты бы что сделал? — спросил блондин прямо с порога. — Смотря что тебя интересует, — весело откликнулся Тэхён, попутно впихивая в Юнги бабушкины пирожки. — Бабочки или умершие. Но я бы пошёл за ними. Так можно найти и то, и другое.       Юнги кивнул, старательно делая вид, что всё понимает, но в голове была каша. Во-первых, на дворе конец сентября. А во-вторых, это почти центр города, какие тут могут быть бабочки? — Хён, — тихо окликнул его младший, и Юнги встрепенулся. — Ты нашёл его, правда?       Старший отмахнулся и спустился к себе, забыв попрощаться. Надо было выспаться. Завтра снова тяжёлый и долгий рабочий день…

***

      Неделя прошла как всегда быстро и суматошно, но Юнги высыпался ночами. Он успел понять, что парень приходит только в ночь с субботы на воскресенье, и караулить его на крыше раньше не имеет никакого смысла. Но он часто думал, что хотел бы сказать своему видению, когда встретит его в следующий раз. Ему очень хотелось успокоить парня, уменьшить его боль и наконец уговорить его не прыгать оттуда каждый долбаный раз. Он не видел этого, но знал, что мальчишка из раза в раз испытывает адские муки, разбиваясь вдребезги. Он чувствовал это сердцем, будто бы то разбивалось вместе с ним.       «Не бери в голову». Может быть, коряво, зато честно. Намджун и Хосок, по крайней мере, остались довольны. Он чувствовал, что больше не сможет вынести ни одного прыжка. Поэтому Юнги решил не приходить на крышу в следующее воскресенье, но вечером субботы нацарапал обломком штукатурки на шифере: «N E V E R M I N D». Этой ночью он много думал, а на рассвете, примерно в то самое время, когда его видение обычно прыгало вниз, он увидел за окном яркого, светящегося летающего таракана…       Юнги бежал, как одержимый, боясь даже моргать, дабы не упустить эту бабочку, и несколько раз чуть не попал под машину. Он почти потерял кроссовок, и теперь его подошва держалась на честном слове, посадил ссадину под глазом и разбил губу, неудачно вписавшись в очередной поворот, и практически не обращал внимания, где находится, пока бабочка, вспыхнув, не погасла, осыпаясь лёгким пеплом.       Блондин резко остановился, задыхаясь от быстрого бега. Никогда ещё парень не преодолевал подобных расстояний, да ещё и пешком, и уж тем более на подобных скоростях. Он ошарашенно огляделся, только теперь осознавая, где находится. Его окружали деревья, трава по пояс и… покосившиеся деревянные кресты.       Крестов было совсем не много, справившись с шоком, Юнги удалось насчитать лишь тринадцать. Собственно, возле тринадцатого креста он и стоял. Кроме нацарапанной на дереве цифры больше у этой могилы опознавательных знаков не было, но Юнги знал, кто здесь лежит.       Трогать могилу не было никакого смысла. Время наверняка не оставило от прекрасного тела ничего такого, что могло бы как-нибудь быть полезным. Тогда зачем Юнги здесь? Он, не раздумывая, тяжело опустился на колени и принялся шарить руками в высокой траве, пока не наткнулся на вещицу, слегка царапнувшую его руку.       Это был простой ржавый медный браслет, состоящий из пяти букв, среди которых Юнги узнал те самые инициалы.

***

      Он с трудом дождался следующего воскресенья, поэтому пришёл на крышу сразу же после полуночи. Нервно теребя в руках дешёвенький медный браслет, он думал о том, что будет, если парень вдруг не придёт. Он всегда приходил, но сегодняшний рассвет был слишком особенным, и Юнги боялся, что что-нибудь обязательно пойдёт не так. Но в этот раз ему удалось застать, как самые первые солнечные лучи бережно сплетают парнишку в белоснежной одежде из ночи. Силуэт видения делался плотнее с каждым мгновением, но Юнги казалось, что он находится в кино на замедленной плёнке. В этот раз он не решался сразу подойти. — О, — просто и лаконично отметил его присутствие мальчишка, метнувшись взглядом к всё ещё нацарапанному на крыше обломком штукатурки слову.       И блондин наконец подошёл ближе. — Я Юнги, если что, — по обыкновению встав рядом и уставившись вместе с парнем на спящий город, произнёс он. — Что? — немного испуганно переспросило видение. — Я просто подумал, что мне не нравится, когда меня называют «О», — нервно улыбнулся Юнги, подавив дикое желание коснуться руки собеседника пальцем. — Извини? — полувопросительно, но немного виновато произнёс тот.       Юнги молчал. Он не знал, как сформулировать свой вопрос, чтобы не задеть этого котёнка и не ранить его и без того измученную душу, но наконец решился. — Если я коснусь тебя… — несмело начал он. — Ты сорвёшься? Исчезнешь? Не вернёшься? Что будет, если я тебя коснусь?       Парень молчал и смотрел озадаченно. — Зачем тебе меня касаться? — осторожно спросил он. — Ты слишком нереальный, — выдохнул Юнги. — И слишком красивый…       Признался почти неслышно. — И я слишком боюсь потерять тебя.       Мальчишка слушал с полным безразличием на лице, но абсолютно неподвижно, словно боялся упустить хотя бы один звук. — Не прыгай сегодня, — Юнги сжал зубы, почувствовав горячую влагу на своих щеках. — Не надо. Ты и без того нереальный и слишком эфемерный. Я и так напуган. Слышишь?       Он слышал. Юнги видел такие же влажные дорожки и на его щеках тоже. — Я хотел тебе вернуть кое-что, — кусая губы, жёстко сказал Юнги, замечая краем глаза, что их время скоро снова закончится. Он не был уверен, что выдержит его прыжок ещё хоть один раз.       Парень всё ещё молчал. Кажется, он боялся не сдержать истерику, если хоть на секунду откроет рот. Пухлые губы были плотно сжаты. Но он испытующе и жадно смотрел на Юнги. В карамельных глазах снова маячила та самая, далёкая, призрачная надежда.       Юнги не получил ответ на вопрос о прикосновениях. Поэтому на свой риск он просто достал из кармана металлический браслет, и протянул его мальчишке.       Во взгляде видения промелькнула странная смесь недоверия и счастья. Он робко протянул Юнги руку ладонью вверх, и блондин медленно положил браслет в маленькую ладошку. Секунда — и провалившись через призрачную плоть, браслет упал с крыши, прощально сверкнув металлом в ослепляющих рыжих лучах. Ещё мгновение — и парнишка с выражением абсолютной безнадёжности на лице механически сделал шаг назад, отдаляясь от Юнги.       Блондин понял, что он собирается делать, практически мгновенно. — Вернись, — одними губами прошептал он, отчаянно мотая головой.       Ещё шаг назад. — Не смей, — пробормотал Юнги почти умоляюще.       Парень замер. Посмотрел на блондина извиняющимся взглядом. И закрыв глаза, упал спиной с крыши. — Чимин! — отчаянно крикнул Юнги, прыгая следом и пытаясь хотя бы коснуться мальчишку напоследок…