Эста. История о любви и борьбе.

– Эсте было около шестнадцати тогда, – угрюмо и тихо сказал Эдвард, вспоминая те страшные события прошлых лет, – и наш отец посчитал, что ей пора замуж. И, конечно, не нашёл более лучшую кандидатуру, чем состоятельный старик. Аарон почувствовал, что каждое слово даётся с непосильным трудом для Эдварда. Он молча разлил по алюминиевым бокалам красное вино и подвинул к Эдварду. Тот молча взял и сделал большой глоток, вытирая с чёрной бороды одурманивающий напиток. – Мне на днях только исполнилось двадцать три года и я ещё никогда даже в бою не участвовал. Да что сказать, даже мертвеца в глаза не видел. Эста пришла как-то вечером домой, когда родители ушли в церковь и я увидел разбитую губу, а потом под волосами на одной щеке был большой синяк, который она пыталась скрыть. Но в первую очередь я увидел какой-то животный страх в ее глазах и беззвучные мольбы о помощи. Я тогда спросил напрямую у неё, сделал ли это с ней тот старик и она согласно кивнула. А дальше знаешь, все было как в тумане. Я сорвался со стола, схватил свой меч и ринулся прямо к их дому, где они жили. Старик тогда сидел у камина и пил. Даже не помню, но я ему нанёс несколько ударов в грудь и живот. Тот даже опомниться не успел. Так и подох в своём кресле. Этого Аарон услышать точно не ожидал. Он даже удивился такому откровению со стороны Эртона младшего. – А потом я сжег тело в его саду и останки выбросил в реку. Эста сочинила историю, что тот ушёл на рыбалку и так и не вернулся. Все посчитали, что тот видимо откинулся где-то по пути и так и помер, а потом его загрызли волки. Аарон припоминал ту историю о загадочной пропаже богатого старика. Но он никогда не знал, что Эста была замужем за ним. Он тогда вернулся с очередного военного похода и не вдавался в городские сплетни. – Я люблю Эсту, она единственный мой близкий человек, – завершил свой рассказ Эдвард и залпом допил вино. Аарон долил ещё вина обоим и задумался. Эста ведь никогда не рассказывала ему об этой истории. Должно быть ей было очень стыдно. – С собой надо будет взять побольше еды и золота на первое время, – начал Аарон, привстав и склонившись над старой потрепанной бумажной картой на столе. – Нам надо будет пройти через всю Европу, чтобы добраться до Османской Империи и оттуда сразу в столицу. – А что потом? Когда доберёмся до дворца? Султан разве отдаст нам ее? – Попробуем или придётся действовать исходя из положения… *** Эста и представить себе не могла, что ожидало ее в тёмной, сырой темнице. Ее силой заволокли в помещение, находящееся глубоко под землей, куда не проникал ни один луч дневного света. И дали ясно понять, что она может хоть закричаться, ведь ее все равно никто не услышит снаружи. Бросив ее на холодный грязный пол, стражник захлопнул железную дверь. Эста поднялась и осмотрелась: четыре стены, дверь, грязный матрас и факел с огнём на стене. Где-то в углу пропищала крысы, от чего по ее телу пробежались мурашки. И Эста подумала, что страшнее и ужаснее же быть не может. Но через несколько дней за ней пришёл высокий, плечистый мужчина. На лице его была чёрная маска, а в руке он держал кожаную плеть. – Нет, нет, нет, – прошептала она, забиваясь в угол и хватаясь руками за пол и стены. Но мужчина был сильнее ее и выволок силой из камеры, потащив в другую комнату, находящуюся в глубине темницы. Он закинул ее внутрь, где ее уже ждала Фахрие-калфа. Она с жалостью посмотрела на служанку и прошептала: «прости», принявшись завязывать ей руки над головой за железную цепь, свисающую с потолка. – Открой рот, – сказала она и засунула грязную тряпку в рот Эсте. Эста задрожала всем телом. По щекам полились слёзы. Она пыталась обернуться, но Фахрие не дала ей этого сделать. Калфа расстегнула пуговицы платья девушки и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Первый звук удара и истошный крик заставил Фахрие вздрогнуть и ускорить шаг. Она не хотела слышать этого. Через несколько часов немой палач развязал руки девушки и та обессилено упала на пол. Когда вошёл стражник он увидел, что та лежит не двигаясь, а вся ее спина исполосована кровавыми следами. Некоторые раны сильно кровоточили. Испугавшись, он позвал Фахрие-калфу обратно. Служанка склонилась над девушкой и прислушалась к ее дыханию. А потом попыталась приподнять ее. – Видимо потеряла сознание, – пояснила она. – Помоги же! Стражник растеряно подбежал и подхватил девушку с другой стороны и они понесли ее обратно в камеру. – Я попытаюсь привести лекаршу. Надо обработать ей раны, – заключила калфа, выходя из камеры, куда они положили Эсту. Селим заметил, что в свите его матери уже несколько дней было не видно Эсту. И он подумал о том, что Михримах сообщила ей о ненадлежащем поведении служанки и султанша отправила ее в старый дворец, куда ссылали неугодных рабынь. Но осмелиться спросить матушку об этом он не мог. Поэтому Селим решил пригласить на хальвет Элизабет и узнать у неё о том, что случилось с ее землячкой. Наложницы знали обо всем, что происходит в гареме. Обрадованная такой новостью, Лиззи весь день предавалась мечтаниям, как проведёт ночь в покоях Шехзаде и если ей сильно повезёт, то даже понесёт от него. Селим же напротив, весь день только и думал о том, куда делась рыжеволосая рабыня и виноват ли он в этом. Может ему удастся объясниться матери и Эсту вернут назад в Топкапы. Вечер проходил спокойно и Лиззи не могла дождаться окончания ужина, то и дело прижимаясь к Шехзаде и давая многозначительные намеки, что она готова. Но тот лишь хмурился и делал вид, что не замечает всех взглядов, прикосновений и томных улыбок со стороны девушки. – На службе Хюррем Султан была девушка по имени Эста. Ты должна ее знать, потому что вас привезли во дворец вместе. Куда она делась? Этот вопрос застал Лиззи врасплох. Она отодвинулась от Селима и заправила волосы за уши. – В темнице, – неуверенно сказала она. Новость о том, что Эста хотела сбежать и Шехзаде Баязид заметил ее и привёл обратно в гарем, после чего Хюррем Султан сослала ее в темницу и приказала назначить двадцать ударов плетью, привела всех девушек в гареме не только в шок, но и полнейший ужас. И никто не знал, что далее стало с ней, жива ли она вообще. Лиззи рассказала обо всем, что знала и добавила от себя, что Эста поступила очень безответственно и глупо. Но Селим уже ничего не слышал. Все слова Лиззи словно эхом отзывались в его голове. „Баязид…” – думал Селим, злясь на младшего брата. Отношения между Шехзаде были не просто натянутыми, но и крайне враждебными, хотя открыто никто из них не проявлял ее. Но каждый из них считал другого недостаточно умным и чересчур слабохарактерным. И если раньше Селим пытался проявлять терпение к младшему брату, ссылаясь на вспыльчивый характер Баязида, теперь он был не намерен терпеть его. Этим случаем младший Шехзаде переступил нормы дозволенного.