семь ночей рядом с ведьмой

— Как же так, Хаджи? Султанша недовольно фыркнула и ускорила шаг, стуча туфлями по мраморному полу дворца. — Неужели совсем ничего придумать нельзя? — добавила Кесем и представила эту картину у себя в голове, от чего раздраженная гримаса на ее лице на какое-то время перетекла в слегка печальную усмешку. Ага вздохнул, стараясь не отставать от госпожи. До покоев оставались считанные метры. — Ничего, госпожа. Совсем ничего… — Иначе, стали бы вас переселять к Халиме султан… — пробурчал Хаджи, переводя дух, когда они наконец оказались у дверей. — Да уж, ну хоть не к Сафие, слава Аллаху! За этими словами последовали два коротких смешка, после чего евнух с госпожой переглянулись, не в силах даже вообразить такое, и в конечном счете безмолвно приняли решение войти. Немного помедлив, Кесем повернулась к слуге. Мазнув взглядом по его сочувствующему выражению лица, она, кажется, зацепилась за него на слегка больше времени, чем полагалось, что позволило Мустафе не без усилий разглядеть кусочки волнения, мелькающие в ее зеленых. — Не тревожьтесь, госпожа, это ненадолго. Повелитель что-нибудь решит — для вас скоро найдутся другие покои. Султанша сделала форсированный выдох и, откинув голову слегка вбок, закусила нижнюю губу. Хаджи, как бы поторапливая ее войти, сделал жест рукой в сторону узорчатой деревянной двери. И, один Аллах ведает, почему Кесем решила сейчас обратить внимание на узоры какой-то деревяшки. Хотя, уж лучше так, чем думать о том, как она проведет следующие несколько дней. А мысли эти все никак не хотели покидать ее разум, словно могучая чинара разрастаясь в нем все шире, царапая и коля ее грудь тонкими веточками легкой тревоги, почти невесомой для обычно закаменевшего, но разгорячённого сегодня, сердца султанши. Одновременно страшась предстоящего, она все не без того же беспокойства отметила, что все это нелепое расположение дел расползается внутри нее каким-то странным азартом… — Идемте, госпожа. Ваши вещи скоро должны доставить. И Кесем, тихо прочистив горло, кивнула стражникам, уже немало времени стоявшим в ожидании этого. Двери распахнулись, впустив во мрачный коридор немного дневного света, лучи которого прозрачными лентами тянулись от самого балкона. Оттуда же вылетел порывистый ветерок и, дождавшись, пока султанша войдет, ласково коснулся ее щеки. — Можешь идти, Хаджи. Проследи, чтобы все разложили по местам, как привезут. Она указала слуге на дверь, и, после того как он, приклонив голову, удалился, заметила край темно-кровавого платья, мелькавшего перед балюстрадой. Затем в проеме показалась женская фигура. Осторожно придерживая пальцами выглаженную ткань, Халиме, удивленно вскинув брови, сделала пару элегантных шажков навстречу. — А ты что тут делаешь? — раздался ее высокий бархатистый голос, который всегда так нравился Кесем. Задумавшись о том, почему она вообще отметила его привлекательность, султанша не сразу сообразила, что этот вопрос был задан именно ей, хотя в покоях они были одни, не считая, разумеется, пары служанок, к которым вообще редко кто обращался. — Кесем, ты меня слышишь? — уже напористей повторила Халиме, непонимающе хлопая большими, похожими на два спелых желудя, глазами, куда был так стремительно направлен взгляд ее безмолвной собеседницы. — Тебе разве не сообщили? — как ни в чем не бывало спросила последняя, не дав ответа ни на один из заданных ей вопросов. В ожидании объяснений Халиме, чуть развернув голову, прищурила блестящие на свету глаза. — В ближайшее время я буду жить здесь. — коротко отрезала Кесем, оставив в ее голове много вопросов, и пристроилась на диване, скрестив ноги под подолом нефритово-травяного платья. Султанша, растерянно стряхнув с алой ткани что-то несуществующее, мотнула головой и, быстро моргая, в замешательстве всплеснула руками, не скрывая удивления за мелькающими ресницами. — Кесем, ты шутишь, не пойму? Она шагнула к дивану и уставилась на невозмутимо сидевшую там султаншу, сверля ее глазами и пытаясь понять, говорит ли она серьезно. — Ничуть. Как Халиме не пыталась, разглядеть хоть каплю иронии в ее глазах не вышло. — А мне где жить прикажешь, а? — притворно возмутилась она и изящно смахнула пальцами выбившуюся из прически прядь, чопорно вскинув голову. Кесем коротко хмыкнула, затем резко посерьезнела и отвела взгляд, готовясь сказать что-то очень неловкое. Именно такие чувства теперь вызывали предстоящие дни в старом дворце. — Не могу поверить, что тебе не сообщили. — недовольно процедила она. — Мы теперь обе в этих покоях будем жить… А ты разве не рада? — добавила новоиспеченная Валиде султан, язвительно улыбнувшись. Женщины переглянулись. Кашлянув, Халиме выдала нескладный смешок, не очень-то вписывающийся в происходящее. — Что, прости? — переспросила она, хотя прекрасно расслышала сказанное Кесем. — О, Аллах… Султанша, разгладив ладонью изумрудную складку атласной юбки, театрально закатила глаза и деловито сжала губы. — А ты мне предлагаешь в одних покоях с кем-то из тех больных девушек ночевать? — не дождавшись ответа, она добавила. — Сама знаешь, в ту часть дворца вообще лучше не соваться. — Да уж, как бы и до нас эта напасть шайтанова не добралась. — нервно вздохнула Халиме, аккуратно подсаживаясь на диван к вынужденной собеседницей. — Неужели все комнаты заняты? Кесем только печально кивнула. Ее, равно как и Халиме, взволновало это моровое поветрие. То, как быстро расползалась по столице проклятая оспа, пугало даже больше, чем тот факт, что двум заклятым врагам придется провести столько ночей в одних покоях. И сколько Кесем не просила у Османа разрешения остаться, тот был неумолим. Даже несмотря на такое количество зараженных евнухов и наложниц, размещенных во Дворце Слез — для этих несчастных мест в гареме уже не хватало — падишаха, похоже, не тревожила мысль, что его Валиде будет находиться так близко к самой настоящей смерти. Просидев несколько минут так непривычно близко друг с другом, женщины заметили, что тишина, только изредка нарушаемая редким дыханием и шуршанием подолов, уже давно переросла в чересчур неприличную и даже слегка конфузную. Глаза их встретиться так и не отважились, пробегая лишь по одним ногам, да и то скрытых под платьями. Обе чувствовали неизвестное раньше напряжение, но, хотя никто волнением обездвижен не был, ни одна из «заключенных» тут уйти все не решалась. Все казалось настолько парадоксальным, что они едва могли поверить, что это было не сном. Кашлянув пару раз, да и то для вида, и как-то слишком виновато и шумно сглотнув, Халиме наконец приподнялась с дивана и, буркнув себе под нос что-то невнятное, видимо желая оправдать свое желание поскорее покинуть нежданную гостью, удалилась в другую часть, слава богу просторной, комнаты. Кесем проводила взглядом ее скрывшийся за стеной точеный силуэт и еще какое-то время прожигала глазами то место, где он поспешно растворился, словно ожидая, что женщина решит вернуться обратно. Убедившись, что этого не произойдет, султанша шумно втянула носом осенний воздух, приподнялась с тахты и не нашла затеи лучше, чем разыскать Хаджи агу и расспросить его о до сих пор почему-то не привезенных вещах. И ей вдруг подумалось, что беседовать с черноволосой ведьмой, если опустить всю своеобразность ситуации, было куда увлекательнее.