взгляни в глаза смерти

— Дорогие мои, у вас теперь новый одногруппник! — торжественно объявила миссис Купер, указывая на стоящего рядом парня. Томас, дрыхнущий на задней парте, все же соизволил поднять голову и осмотреть новенького. Блондин, худенький, с бледной кожей, поразительно темными глазами и острой линией челюсти, одетый в черную толстовку и джинсы. В целом, симпатичный. Правда взгляд у него был чудной: изучающий, цепкий, как у кота, увидевшего мышь. — Вот мы и нашли тебе пассию, — хихикнул Минхо, увидев, куда пялится Томас. — Ой, отстань, — лениво отмахнулся он и продолжил с любопытством разглядывать новенького. — Меня зовут Ньют Стивенсон, — проронил парень, заметил, что на него смотрит Томас, вздернул подбородок повыше и ответил ему обжигающим до костей взглядом. — Мне пришлось переехать сюда, потому что отцу предложили хорошую работу. Голос у него был уверенный и твердый, с проскальзывающими стальными нотками, словно он стоял перед человеком, убившим всю его семью, а не перед ровесниками. Таким голосом в сериалах обычно разговаривают злодеи, но к очаровательной внешности Ньюта он точно не подходил. — Да, так что Ньют теперь будет учиться с вами! — подхватила миссис Купер, даже не обратив внимание на странную интонацию парня. — Принимайте его в класс. Коротко, будто вымученно улыбнувшись ей, Ньют подошел к партам и нашел одну свободную: в самом конце, рядом с Томасом, который с тяжким вздохом закатил глаза и уронил голову на скрещенные руки, всем своим видом показывая, что не рад появлению новенького. — Да уж, свалилось на нас счастье, — буркнул Минхо, повторяя жест друга. — Новичок в середине года, надо же! Тем временем Ньют уже подплыл — именно подплыл, грациозно и плавно как кошка, — к парте, бросил рюкзак на пол и устроился слева от Томаса. — Привет, — мурлыкнул он, тщательно, даже слишком изучая его с головы до ног, а когда Томас недоуменно приподнял бровь, лишь хмыкнул себе под нос и достал учебник, утыкаясь в него. — По-моему, ты ему нравишься, — лукаво прищурился Минхо, склоняясь к самому уху Томаса. — А он тебе? Томас лишь раздраженно рыкнул, отпихивая друга локтем. Новенький был настоящей загадкой. Особо ни с кем не разговаривал, зато постоянно наблюдал за Томасом с таким хищным видом, что тому становилось одновременно страшно и жарко, и он отворачивался с прерывистым выдохом, начиная с преувеличенным интересом изучать противоположную стену. — Он только и делает, что на тебя пялится! — соловьем разливался Минхо, когда они шли домой после уроков. — А это только первый день! Да он уже по уши влюблен! Хотелось верить, что это правда: Ньют был по-настоящему красив, и на него уже совершали поползновения некоторые их одноклассницы, но новенький игнорировал их с невозмутимым видом и продолжал глядеть лишь на Томаса, который предательски краснел и прятал лицо в ладонях, шипя что-то злобное сквозь зубы. Он уже давно осознал, что к девушкам его не тянет от слова совсем, но и парня у него ни разу не было. А тут этот Ньют появился... И понеслось. На следующий день все повторилось: внимание новенького было приковано лишь к Томасу, и по классу уже пошли всякие сплетни. — У тебя нет ручки? — ткнула его локтем главная причина сплетен, демонстрируя пустой рюкзак. — Я вообще все вещи сегодня забыл. Не выспался, — торопливо пояснил Ньют, когда Томас настороженно сощурился. Порывшись в пенале, он вытащил ручку и протянул Ньюту, а тот, забирая ее, случайно коснулся его рук кончиками пальцев, и Томас вздрогнул от неожиданного холода, идущего от чужой кожи. — Ты что, замерз? — ошарашенно спросил он, с беспокойством заглядывая Ньюту в глаза. — У меня всегда ледяные руки, Томми, — отозвался тот, растянулся в острой усмешке и изящно приподнял бровь. — Как у трупа. От этого сравнение по телу почему-то пробежался озноб. Вроде бы невинная шутка, но Ньют произнес ее с таким жутким видом, что стало не по себе. А шуток таких оказалось очень много: юмор у новенького был чернее некуда. Вскоре часть девушек, пытающихся с ним флиртовать, отвалилась, покрутив пальцем у виска, а оставшиеся относились к нему с легкой опаской, словно он был бомбой, вот-вот готовой взорваться. А вот Томаса, наоборот, притягивало это, и вскоре он обнаружил, что и сам заглядывается на Ньюта: на его скулы, длинные изогнутые ресницы, светлые волосы, на солнце отливающие всеми оттенками золота, вечно обкусанные губы, на его руки с длинными тонкими пальцами, на его худые запястья... И в общем на всего Ньюта, который ощущал его мечтательные взгляды и отвечал на них хитрыми усмешками. — Ты точно на него запал! — вдохновленно вещал Минхо, сидя на кровати в комнате Томаса и дожидаясь, пока тот натянет домашнюю одежду. — Но он странный! — вяло отнекивался он, падая рядом и раскидывая руки и ноги в позу звезды. — И тебе это нравится, — парировал друг, расплываясь в заговорщицкой ухмылке. — Знаешь, весь такой загадочный, в черной одежде и с не менее черным юмором... Кто бы знал, что тебе нравятся парни-фрики. — Вдобавок к этому он потрясающе красивый, — оскорбился Томас, но тут же понял, что ляпнул, и запоздало зажал рот ладонью. — Это любовь, чувак, — припечатал Минхо, ухмыляясь еще шире, и похлопал его по плечу. — Это любовь. Томас лишь страдальчески застонал в ответ, мечтая провалиться сквозь землю. Он понятия не имел, что делать со своими чувствами, что переполняли грудную клетку и в присутствии Ньюта принимались отчаянно рваться наружу. Как же все сложно. Вскоре пристальных, пытливых взглядов Ньюта в его сторону стало слишком много. Настолько, что через неделю Томас, не выдержав, зажал его в углу на пятом этаже, где почти никого не было, и угрожающе оскалился. Реакция Ньюта последовала незамедлительно: он радостно улыбнулся, на пару секунд установил зрительный контакт, от которого Томаса затрясло, а затем закинул руки ему на плечи и поцеловал. Поцеловал так жадно, так голодно, так нетерпеливо, что закружилась голова и колени подкосились; поцеловал так, словно всегда мечтал лишь об этом; поцеловал так, будто от этого зависела его жизнь. Сердце Томаса забилось в бешеном ритме, сходя с ума, а губы покорно разомкнулись, и влажный язык Ньюта скользнул внутрь, сводя с ума. Его прохладные пальцы скользнули по шее, вызывая волну мурашек, и зарылись в волосы Томаса, и Ньют прижал его к себе вплотную, не разрывая ненасытный поцелуй ни на секунду. Рассудок помутнился, и Томас даже не соображал, что творит, продолжая целовать Ньюта так, как мечтал долгими вечерами, все жестче и иступленнее. И не было никаких ощущений, кроме Ньюта, его тела и губ, впивающихся в губы Томаса с новыми и новыми поцелуями, его ресниц, что щекотали щеку, и пальцев, путавшихся в волосах. Все вокруг стало неважным в одно мгновение, и он лишь желал продолжать стоять здесь, в коридоре, и прижиматься к Ньюту. Хрипло выдохнув, Томас опустил ладони на его талию, заставляя прогнуться в спине, подаваясь навстречу, на что Ньют ощутимо усмехнулся, блаженно прикрывая глаза и сильнее сжимая пальцы. Никогда ранее Томас не чувствовал поцелуи так остро, так трепетно и сладко и сейчас захлебывался, тонул крышесносных ощущениях, забывая свое имя и ловя каждый рваный вздох Ньюта. Никакие поцелуи не могли сравниться с этими, грубыми, безжалостными, больше похожими на укусы, от которых захватывало дух как на американских горках. Наконец он отстранился и, увидев, что чужие глаза стали еще темнее, еще глубже от заметного возбуждения, сделал пару шагов назад, хватаясь руками за голову, наконец осознав, что только что целовался с чертовым Ньютом Стивенсоном! Как это вообще случилось?! — Только не говори, что тебе не понравилось, — с коварством прошептал Ньют, следуя за ним и утыкаясь носом куда-то в его шею. — Что только что произошло? — наконец смог выговорить он, а Ньют лишь пожал плечами с немного отчужденным видом. — У тебя так сердце стучит... — завороженно выдал он спустя минуту неловкого молчания, проводя ладонью по груди Томаса, словно считая удары. — Сильно... Его губы коснулись кожи на шее Томаса, и тот задрожал. Ньют провел носом по кадыку и замер там, где билась голубоватая венка. Весь напрягся, шумно выдохнул и внезапно оттолкнул его от себя, и взгляд у него был таким сумасшедшим, плотоядным, наполненным каким-то диким желанием, что Томас маленько испугался, замирая на месте. — Ты в порядке? — он растерянно свел брови к переносице, протянул руку и ухватил Ньюта за запястье, мешая ему уйти. Тот судорожно сглотнул с затравленным видом. — Да, — приглушенно пробормотал он, весь скривился, будто ему стало неприятно, и стремительно отвернулся. — Мне нужно идти, — и он, вырвав руку, ретировался из коридора на лестницу. В шоке застыв, Томас проследил за тем, как он скрывается за углом, и оторопело захлопал глазами. И что это такое? Но, как и ожидалось, от Ньюта ответа не было. Весь оставшийся день он ходил как в воду опущенный, избегая Томаса и рявкая на всех, кто пытался с ним заговорить. Смирившись, Томас раз за разом прокручивал воспоминание о поцелуе, касался губ кончиками пальцев, а внизу живота завязывался горячий узел, и пальцы начинали трястись от неведомого ранее восторга. Минхо замечал, что с другом творится что-то непонятное, но, поскольку Ньют сидел рядом, не мог расспросить его о том, что случилось. — Черт! — зашипел Томас, случайно порезавшись о лист бумаги, пока листал тетрадь, и затряс в воздухе рукой. Ньют мгновенно вытянулся по струнке и уставился на его палец, на котором уже выступали капельки крови, с таким видом, словно увидел что-то ужасное. Его рот приоткрылся, а глаза пораженно расширились. — Ты что, крови боишься? — на всякий случай уточнил Томас, облизывая пострадавший кончик пальца. Ньют рьяно замотал головой, не переставая таращиться на него. Выглядел он неважно: глаза лихорадочно блестели, взгляд бегал туда-сюда, и все его тело потряхивало как от ударов током. — Можно выйти? — он отвернулся и резко поднял руку. Учитель благосклонно кивнул, и Ньют тотчас сорвался с места, буквально выбегая за дверь. — Что с ним приключилось? — забеспокоился Минхо, дергая Томаса за рукав свитера. — Не знаю... — в смятении пробормотал он, торопливо раздумывая, почему Ньют ведет себя еще страннее, чем обычно. — Можно мне тоже выйти? — обратился он, переполненный решимостью узнать, что происходит, к учителю. Дождавшись кивка, он моментально кинулся в коридор, надеясь, что Ньют не слетел с катушек и что с ним все в порядке. К счастью, найти его было несложно: он стоял прямо за углом, с силой прижимая к стене какую-то девушку с черными короткими волосами, в блаженстве запрокинувшую голову, и целовал ее шею. Внутри все сжало тисками, и стало так больно, что Томас задохнулся и не сдержал жалкого полустона-полувсхлипа. И этого было достаточно, чтобы Ньют, вздрогнув всем телом, резко обернулся. Растрепанные волосы, огромные черные глаза и... губы, испачканные кровью, что сочилась из глубокой раны на шее девушки, которая медленно сползла по стенке с закрытыми глазами.