Be your little spoon.

—Нагито? Сверху слышится до боли знакомый, бархатный голос. Голос, в который парень был готов вслушиваться вечно. Голос Хинаты-Куна. Руки Комаэды, что наровили поднять уроненные книги, резко остановились. Всё тело внезапно пробила дрожь, смешанная с табуном мурашек. Мысли врезались в друг друга ещё больше, чем ранее, все звуки и слова перемешались, создавая в голове немыслимо сильную боль. И, О Боже, он внезапно понял, что не дышит. Казалось бы, такая глупая ситуация. Но несёт она за собой весьма патовые последствия. —Нагито? С тобой всё в порядке? — обеспокоенно глядит на него сверху Хаджиме, уже было нагнувшись, чтобы самостоятельно собрать эти чёртовы книги, из-за которых произошла сей сумятица. Это выводит обескураженного из транса, заставляя тут же самостоятельно поднять с паркетного пола книги, а затем и себя самого. —Вот, возьми. Прости, за предоставленные мной неудобства, такой мусор как я не смеет мешать твоим делам! — Он впихивает в руки недоумевающего стопку только что валявшихся книг, желая быстро убежать. Что он и делает, подрываясь с места. .Куда угодно, лишь бы снова не встречаться с глубиной этих бешено красивых зелёных глаз. Лишь бы больше никогда не тонуть в их дорогостоящем изумруде. Лишь бы больше вовсе не упиваться их волшебством. «..Прости, Хината-кун. Умоляю, прости меня. Я такой трус. Но я не готов смотреть в глаза очарованию. Я не достоин его видеть. Я не хочу, чтобы твоя надежда гасла из-за компании такого отхода, как я…» Но его останавливают. Чья-то крепкая, но от того не менее нежная рука обхватила его кисть, не позволяя больше двигаться. Он чувствует это. Цепь. «Мне не вырваться.» —Куда ты? — задаёт риторический вопрос тот, всё ещё крепка держа чужую тощую и холодную кисть. «Ты знаешь это. Но зачем останавливаешь меня? Зачем держишь?» —Я не позволял себя трогать. Отпусти. — шепчет Нагито, понимая, насколько ничтожно слышать это от такого, как он. Но его не отпускают. Напротив — сжимают кисть только сильнее. И тут он чувствует… Что-то другое. Кажется, ему больно? Но от того-ли, что у него болит запястье? Или эта боль где-то глубоко зарытая, необъяснимая? Он чувствует, как на его глазах выступают капли горячих слёз. —Отпусти! Мне больно! — шипит Комаэда, театрально хватаясь за запястье. Но убедить собеседника в своей боли у него всё же получается, потому что тот тут же ослабевает хватку, на что парень мгновенно вырывается. —Не трогай меня больше. Это было резко. Неожиданно. И до безумия холодно. И, определённо, Хината ожидал чего угодного, но не этого. Он в ступоре наблюдал за тем, как высокая фигура парня, который, казалось, просто не мог ответить ему так, отдалялась. И с каждым шагом он чувствовал всё больше непонимая. В этом весь Комаэда. Никогда не знаешь, что от него ожидать. Он назовёт себя мусором, но, подытожив, окажется, что он не готов разделять компанию с кем-то, вроде «самого очаровательного ученика в универе», даже будучи считая себя последним человеком, заслуживавшим их присутствия рядом.

***

Он убежал. Снова. «Почему я сбежал?» Глупо задавать этот вопрос после того, как сей действие уже произошло. А ещё более глупым было менять свой настрой моментально, как только человек решил остановить тебя. И, возможно, это могло быть просто рефлекторно, не так ли? А может, это был дружеский жест? «Я не люблю, когда меня держат.» Нагито не может сбежать от своих воспоминаний. А более того, забыть их. Что-то тяжёлое, необъятное прячется у него в груди. И это не сердце. Это «что-то» остаётся комом в горле. То, о чём он так, мать твою, хочет рассказать, но не стал бы делиться этим. Ощущение, словно он дорожит этим настолько, что не решается показать кому-либо. Оголить эту часть себя. Она только его. До конца жизни. Этому есть название в словарях — обида. Обычная, людская обида, переросшая в травму. Он не замечает, как прибегает домой, запирая дверь на ключ. Будто Хаджиме играет с ним в догонялки. Сползая по двери вниз, парень опускается на холодный пол. «Это было глупо.» «Стыдно.» Зарываясь в волосы пальцами, к горлу подступает тошнота. Душно. Всё ещё плохо. Всё ещё больно. Всё ещё страшно. И стыдно. Стыдно. Стыдно. Стыдно. Стыдно. Убегая от своих чувств, ничего не изменится. Они всё ещё будут неотъемливой частью тебя. Заставляя себя подняться, он бредёт к ванне, чтобы опорожить желчь. Снова он дрожит. Снова он повёл себя как последнее мудачьё. Снова он строит между окружающими личностями забор. Невидимый, но такой ощутимый. «Ведь так будет легче.» «Не привязывайся». «Лучше больше не привязывайся.» В ином случае, он начнёт делать это сразу, при чём капитально: привязываться к человеку как бродячая собака. В прочем, — он не многим от неё отличается. Ноги сами несут его в спальню. Сами заваливают на кровать. Парень чувствует, как засыпает. Его, на удивление, не посещают голоса в голове. Галлюцинации не беспокоили Комаэду. Сон пришёл быстро, погружая того в царство Морфея.

***

Хаджиме не понимает. Вообще ничего не понимает. Что это было? Дорога домой далась с трудом и, конечно, не без раздумий. Теперь этот и без того озадачивающий парень стал вызывать ещё больше вопросов. И ни на один из них ответов не было. «..Что я сделал не так?» Вопрос, не покидавший его весь путь от университета до дома. Чем Комаэде так не понравился его жест? В любом случае, ему следовало бы извиниться. Вот только как? — подходить к Нагито сейчас даже страшно, пусть и весьма интригующе. Но, благо, мы живём в то время, когда попросить прощения можно и сидя дома на диване. Главное, — знать способ связи с тем или иным человеком. Чем Хината, к сожалению, пока что не может похвастаться.

***

Уже будучи дома, он вспоминает, что как-то видел знакомую белокурую макушку болтающим на перемене с его знакомым. И не один раз. Возможно, они могут быть друзьями. По крайней мере, Хаджиме хочет на это надеяться. И, слава всем богам, у него был твиттер Кокичи. Дело оставалось за.. Многим. Учитывая тот факт, что чуть позже, если звёзды вообще так сойдутся, ему придётся писать Комаэде с просьбой о прощении. «Вот не время сейчас думать о плохом, Хината, не время..» — подумал парень, устраиваясь на диване с компьютером и вводя в поисковике приложения никнейм Омы. И, о боже, да! Он был в сети несколько минут назад. Очень неуверенно и боязливо парень тыкает по клавиатуре, вводя своё злосчастное сообщение. Здравствуй, Кокичи! Как поживаешь? 15:21 Благо, это выглядит не так подозрительно и внезапно, по скольку с Кокичи у них совпадает интерес к сериалам и фильмам, которые они хотя бы пару раз в недельку, сидя вечерком с кружкой чая, обсуждают и делятся впечатлениями. «Ни-хи-хи, приветик, зануда!» «Поживаю отлично! А ты??» 15:27 «И я не хвораю.» 15:30 «Слушай, у тебя случайно нет контактных связей Нагито с моего курса? Просто очень нужно.» 15:31 «Ни-хи-хи! Как хорошо, что ты написал мне! У меня есть его Твиттер!» 15:31 Вот так просто, без особых усилий парень получил то, что было ему нужно. Поблагодарив товарища, он тут же принялся искать аккаунт Нагито.

***

Из сладкого транса Комаэду вывел звук уведомления на телефоне, что трезвонил за эти три часа уже не в первый раз. Поднявшись на локтях, он потянулся за мобильником к тумбочке, стоящей возле кровати. Пришедшие уведомления прислал Твиттер. «Кому нужно было написать мне именно сегодня?» — огрызнулся про себя парнишка, переходя по смс. Его сонному взору открылся полупустой чат с пока что неизвестным ему человеком. «Здравствуй, Нагито. Это Хаджиме. Я не особо понимаю, что я сделал, но если и сделал, то хочу попросить твоего прощения. Извини меня. Я не специально.» 15:50</I> Несколько минут он просто хлопал ресницами, повергнутый в шок, пялясь в экран телефона. <i>«Ч.. Что?» Воспоминания пришли к нему не сразу, но как только пришли, он громко хлопнул себя по лбу, расползаясь по спинке кровати. Надо же было так облажаться при первой встрече. Он чувствовал огромную вину перед Хаджиме. Но больше всего его сейчас волновало совсем не это, а то, как стоит ответить. Ну, то есть, это ведь Хината, ему, наверное, будет гораздо приятнее прочитать сообщение собранного человека, у которого нормально получается излагать мысли. От чего Нагито, на данный момент, был очень далёк. Тебе не за что извиняться, Хаджиме. Дело не в тебе. 15:54 Это всё, что смог выдавить из себя парень, хватаясь руками за голову, слегка массируя виски большими пальцами. Чего-чего, а вот приключений ему за эти два дня было с головой достаточно.

***

Несколько минут Хаджиме тупо лихорадочно разглядывал экран мобильника, снова и снова перечитывая последнее сообщение, присланное Комаэдой. Боже, вам нужно услышать его облегчённый выдох после прочитанного. Глупая улыбка мимолётно расползлась по лицу, а насупившиеся плечи расслабились в спокойствии и облегчении. Наверное, это были самые трудные для него сообщения в жизни. Потому что никак иначе оправдать его реакцию нельзя. И вот, вроде, Нагито его простил. Но остаётся колкое ощущение того, что ничего не изменилось. Как минимум, потому, что их взаимоотношения никуда не сдвинулись, просто сохранили статус-кво, который и без того был присущ им, без любых усилий и нервотрёпки. Но нотка успеха всё же в этом есть, не так ли? Теперь он может продолжить с ним диалог. Благодаря этой ситуации он узнал, где с ним можно связаться. Это очень драгостоящая информация для его цели. Вот только как продолжать-то? Что писать? Об этом он явно не подумал. Ну что ж, будем импровизировать. «Может спросить у него про то, как он будет отмечать новый год? Точно, новый год!» «А ты как Рождество справлять собираешься?» 16:00 Вопрос был неописуемо бестактным и абсолютно не в тему. Но ему нужно было как-то потянуть этот разговор, хотя бы потому, что он не знает, когда в следующий раз может выдасться такая возможность. «Никак. Я не собираюсь его отмечать.» 16:04 Грустненько звучит. Эх, Нагито, ну почему ты такой меланхоличный? «А чего так? Даже к родителям не съездишь?» 16:04 На этот вопрос он долго ждал ответа, которого всё никак не было. Он уже не на шутку испугался, потому что Комаэда не отвечал около пятнадцати минут. Может, отошёл куда-то? Вот только беспокойное чувство Хинату не покинуло, оно только усиливалось с каждой секундой, ритмично отдаваясь ударами в грудной клетке. Наверное, последней его каплей стало сообщение, которое собеседник соизволился отправить только через полчаса. Оно было, так сказать, коронным среди всей вечеринки лажи: ... «У меня нет родителей.» 16:35