Ищущий

      В последнее время все было спокойно. Ну, не в целом, но определенно тише, чем обычно, для Барыг на Арчер-Бридж. Поскольку этот новый кейп напал как на Империю так и на АПП, другие банды пытались сбалансировать свои планы. И88 потеряли значительный источник оружия (и у Хоакина по спине пробежали мурашки от того, что они планировали сделать с таким количеством АК), в то время как АПП потеряли пункт передачи своих рабов вместе, по крайней мере, с одной все еще живой девушкой, это конечно если верить ПЛО       И именно поэтому Хоакин стоял на страже на углу улицы, пытаясь притвориться, что у него нет сложенного автоматического карабина, спрятанного в его пухлой куртке, вместо того, чтобы прятаться поглубже в переулках рядом с местом распространения товара. Толкач хотел получить как можно больше предупреждений заранее, если «Чоппер» появится, чтобы сыграть три на три с купленными пушками. Люди пытались сказать ему, что СКП уже нарекла смертоносного линчевателя как Бладмун, но ему либо было все равно, либо он был слишком занят, чтобы обращать внимание. Толкач был исключительным многозадачником, но уделял мало внимания тому, что его мозг считал посторонней информацией, и что-то столь простое, как имя, с помощью которого они могли бы получить общий идентификатор парачеловека, совершившего массовое убийство, Толкач не считал чрезмерно важным.       На складе в глубине района различные наркотики — в основном метамфетамин и героин, но также значительное количество кокаина и травки — были разделены для распространения в ходе некоторых новейших экспериментов Скрип. Из того, что Хоакин слышал от начальства, это был еще один шаг в ее стремлении создать полностью невидимый автомобиль: у каждого фургона было какое-то устройство, которое не столько делало их невидимыми, сколько заставляло наблюдателей либо не обращать внимания, либо забывать об их присутствии. Точные технические характеристики ускользали от него так же, как и от лейтенантов (и про себя он подозревал, что они точно так же ускользнули от Скрип), но у них не было большого заряда батареи, поэтому от водителей ожидалось, что они будут вести машину настолько быстро и осторожно, насколько это возможно, как только переключатель будет щелкнут. Это была одна из самых организованных операций, предпринятых Барыгами за последнее время, и Хоакин не был уверен, хорошо это или плохо.       По заказу Толкача они распределяли их по большему количеству отверстий для болтов и оставляли в каждом из них запас поменьше на случай, если «Чоппер» постучится. Он не смог бы нанести и близко такого ущерба, если бы в любом конкретном месте была всего горстка людей и товар на несколько тысяч долларов. Конечно, это потребовало проведения одной большой операции по перемещению всего, когда в одном месте собралось больше продавцов, чем было почти за год.       Хоакин был барыгой не из-за какой-то реальной лояльности, а потому, что он был еще одним накачанным наркотиками неудачником, который бросил школу и решил, что жизнь будет проще, если он просто причинит людям боль, чтобы получить то, что он хотел. Конечно, в Броктон-Бей, если вы не были белым или азиатом (а даже если и были, если вы не были фанатиком превосходства), то вы были довольно одиноки с точки зрения банд. Хоакин не испытывал настоящей любви к Барыгам, и хотя некоторых из низших людей он считал друзьями, у него не было таких связей даже с лейтенантами, не говоря уже о кейпах, управляющих шоу.        Поэтому, когда начались крики и взрывы, он позвонил в СКП, чтобы сообщить о теракте в Кейптауне, и отправился домой, вместо того чтобы рисковать своей жизнью из-за наркотиков и людей, которым было на него наплевать, и наоборот.              (ПЕРЕРЫВ)        — Ладно, гандоны, достаньте этот порошковый мобиль! Я хочу, чтобы эти фургоны загружались быстрее, и для этого мне нужно трахнуть твою бабушку! — Толкач всегда умел общаться с приспешниками. Это был большой шаг, поскольку они распространили подавляющую часть своего продукта до того, как начали создавать надлежащие каналы мелкомасштабной дистрибуции. До тех пор, пока ситуация с кейпом-убийцей не будет разрешена, любое большое скопление членов банды рисковало привлечь его внимание и потерять свой товар. Он не жалел о людях, которые могли потерять свои жизни: они не имели значения.       Барыги вели себя так, словно почти гордились своей неряшливостью. Они упивались развратом и чудовищностью, которые заставляли отшатываться и съеживаться как секс-работорговцев, так и неонацистов. Будь то насильственное пристрастие к наркотикам детей из среднего класса или состоятельных семей, или даже просто детей с репутацией хорошо воспитанных и пытающихся выбраться из гетто; взятие собственных секс-рабынь, над которыми они по очереди издевались, сдавая их в аренду банкам; или устраивая смертельные бои с бродягами и взимая плату за вход, торговцы, казалось, понимали, что их существование связано с плохими делами в заливе. И поэтому, как любой паразит, они работали над тем, чтобы сохранить бухту в упадке и раздорах, сознательно или действуя чисто инстинктивно.       Из-за раздвижной двери склада спереди донесся странный шум. Она была заперта снаружи на массивный висячий замок, чтобы его было легко заметить издалека и обмануть случайного наблюдателя, заставив его поверить, что дома никого нет. Голова Толкача резко повернулась, и он резко щелкнул несколько раз подряд, порезав большой палец о неровные ногти. — Кто-нибудь, проверьте это дерьмо. Я чертовски занят.        Держа дробовик наготове, один из Барыг схватился за рукоятку и резко дернул. Дверь не поддалась. Он пожал плечами, поворачиваясь обратно. Что бы это ни было, дверь все еще была заперта, так что, вероятно, лучше было не привлекать внимания, выйдя и оглядевшись по сторонам.       Затем дверь скользнула в сторону, Бладмун выронила из рук искореженный висячий замок, когда тонкий кейп вошел внутрь. Она отступила назад и нанесла сильный удар ногой по пояснице мужчины, сложив его, как складной нож, и отправив его в полет, где он врезался в нескольких своих соотечественников. Растерянные и испуганные крики дали ей время продвинуться вперед. Двигаясь с быстротой, способной сравняться или превзойти величайших прирожденных спринтеров, она сократила дистанцию и выхватила оружие.       Барыги были известной организацией. Некогда у них было больше трех кейпов, но их нынешнее руководство существовало уже несколько лет, и все трое выжили там, где другие погибли или были захвачены в плен. Скрип была Технарем, которая создавала дрянные, массивные устройства, которые смутно можно было назвать автомобилями: обычно ориентированные на размер и долговечность, они часто ломались, но были ужасающе эффективны, когда функционировали. Толкач был Эпицентром, мощность которого изначально была слабой, способностью создавать направленное поле, которое действовало почти как беговая дорожка, мягко толкая все, что находилось в поле. Однако он мог накладывать зоны друг на друга до тех пор, пока у него не появится стационарный рельсотрон. В замкнутых пространствах или труднодоступных местах он был настоящим кошмаром, если дать ему время подготовиться. Сочник был Брутом и были некоторые споры о том, какой должна быть его другая классификация: человек притягивал к себе мусор, заключая его в оболочку и создавая броню, подобную голему. Если бы им когда-нибудь пришлось сражаться на свалке, Сочник на самом деле мог бы быть пострашнее Лунга. Но в целом он был в основном неудобством, его было трудно сдерживать, поскольку его настоящее тело практически не пострадало, пока он перерабатывал осколки, отколовшиеся от его формы.       И охотник принял эту информацию во внимание.       Она подпрыгнула в воздух, вытаскивая кованый железный молоток из висящих на боку кобур, а также нечто, напоминающее гигантскую аэрографию. Находясь в воздухе, она хлопнула по тыльной стороне молотка, и внутри похожей на клетку головки начало потрескивать пламя.       Сочнику повезло, что он предвидел приближение удара. Он начал собирать обломки, как только раздались крики, и быстро сдвинул их, чтобы они оказались между ним и молотком.       ХРЯСЬ!       Сам по себе этот звук был подобен удару по телу, заставившему всех на складе — за исключением Бладмун — пошатнуться от чистого отдающегося эхом шума. Сочник отлетел назад, ударился о стену и опрокинулся. Бладмун крутанула молоток в руке и двинулась, чтобы прикончить его, затем была вынуждена извиваться всем телом, как жидкость, чтобы избежать большинства выстрелов, направленных в ее сторону. Пули попали ей в бок и руку, изуродовав тело и заставив ее истекать густой кровью, но она нисколько не замедлилась.       Еще один выпад привел ее к одной из самых больших групп стелков-барыг, и она вонзила молот в землю. Взрыв, сила звука и взлетевшие вверх бетонные осколки заставили их всех вздрогнуть, и Бладмун воспользовалась этим одним вращением, нажав пальцем на спусковой крючок своего огнемета. Мужчины были объяты лижущим пламенем, они кричали в панике и агонии, пытаясь сбросить с себя горящую одежду.       Она нырнула под складной столик, довольно неуклюже спущенный с наспех возведенных полей, и прыгнула еще раз. На этот раз она метнулась к стене и оттолкнулась, оставляя отпечатки ног на металле, прежде чем броситься обезглавливать лидера Барыг этим жестоким тупым предметом. Бладмун искренне не ожидала, что Барыги смогут планировать тактически в подобном хаосе, из-за их плохой игры в бандитских разборках. Поэтому, когда Скрип выскочила из-за спины Толкача, размахивая каким-то отвратительным дробовиком, молодая женщина, летевшая в воздухе, не смогла эффективно увернуться с дороги. Она переместила свой вес, насколько могла, так, что взрывом снесло только верхнюю часть ее черепа, а не всю голову целиком, но теперь у нее отсутствовала значительная часть мозга, а также один глаз, шляпа и защитные очки исчезли.       Парочка бандитов даже не выругалась, когда Бладмун приземлилась на ноги и продолжила движение. Они издали сдавленные крики ужаса и начали отступать. Волосы кейпа выбились из-под завязки и рассыпались при ее движении, как призрачные завитки, колышущиеся в воздухе. Она отпрянула назад от другого выстрела, на этот раз отчаянного «аве Мария» от Скрип, когда Технарь побежала к одному из громоздких фургонов. Бладмун сделала крюк, чтобы схватить одного из стрелков-барыг, на мгновение убрав оружие в кобуру, чтобы схватить его за ключицу и бедро. Одним движением, лишь слегка дерганым из-за сопротивления мягких тканей, она разорвала мужчину пополам и подняла его тело над собой, выливая его кровь и внутренности на свою изуродованную голову.       На этом вся битва остановилась. Только те, кто все еще горел в углу, были чем-то заняты, их панические вопли создавали идеальный звуковой фон для безмолвной сцены, когда Бладмун окатила себя кровью мужчины, ее голова восстанавливалась с каждой секундой.        В этот момент Адам Мастейн вспомнил, как его бабушка в детстве таскала его в церковь, избивая, когда он проявлял агрессивность и не хотел проводить пять скучных часов, сидя на скамье. «Святая Мария, матерь Божья», — пробормотал он себе под нос, пытаясь вспомнить слова любой молитвы, какую только мог. Потому что существо перед ним, чернильные завитки ночи, кружащиеся вокруг его головы, а глаза светились желтым лунным светом, было чем-то из самого ада. — «Господь со мной, и я не убоюсь зла…»       Вместо того чтобы пуститься наутек, Скрип завела двигатель и вдавила газ, чтобы развернуть машину. Его двигатель позволял ей разгоняться с 0 до 60 менее чем за секунду с некоторой долей надежности, и она направила свою бронированную машину прямо на смертоносного кейпа.       Бладмун отпрыгнула в сторону, пронесшись дальше, чем мог бы любой нормальный человек, затем плавно развернулась и подпрыгнула вверх, отскочив от массивных перекладин. Второй мощный рывок позволил ей прочно закрепиться на крыше машины Скрип, она изо всех сил вцепилась пальцами левой руки в обшивку, чтобы сохранить равновесие. Она тоже подготовилась к Скрип, сменив его на другое оружие ближнего боя. Молоток был заменен грубой поршневой системой, которая крепилась к большей части руки Бладмун, с широкой лопатообразной головкой на конце поршня. Она сжала рукоятку в руке и повернула, заставив поршень отойти назад и зафиксироваться на месте. Удар вниз сопровождался движением поршня вперед, образуя свайный бункер с лопастным наконечником. Сила удара Бладмун в сочетании с кинетической энергией странного оружия пробила бронированную крышу фургона насквозь. Затем Бладмун отвела назад свою бьющую руку и ухватилась ею за крышу, вытащив свое огненное оружие и позволив ему изрыгнуться в проделанную ею дыру.       Скрип закричала и выпрыгнула из все еще движущегося фургона, ударившись о бетонный пол и кувыркаясь снова и снова, царапаясь, оставляя синяки и сдирая куски кожи, в то время как фургон врезался в стену и прошел сквозь нее. Бладмун плавно сошла с фургона до того, как он столкнулся, приближаясь к Скрип, которая пыталась продолжить движение с остановкой, падением и перекатыванием. Ее лопата зафиксировалась в развернутом состоянии, превратившись в закрепленный на руке клинок.       В очередной раз она недооценила своих противников, предположив, что они и близко не будут такими хитрыми или упорными, как те, с кем она сражалась в Ночных кошмарах. Когда массивное и вонючее подобие руки поглотило ее, Бладмун поняла, что Сочник не потерял сознание — или быстро пришёл в себя — и все это время собирал броню. Сочник швырнул ее через дыру, проделанную фургоном, и пустился в погоню, чтобы встретиться с ней лицом к лицу в менее ограниченном пространстве. К тому времени, как он выбрался наружу, Бладмун уже стояла и снова размахивала своим молотом, ее сияющие луной глаза пронзали его душу прямо сквозь броню.       Чего ты от нас хочешь? — взревел Сочник через своего голема. — Как ты вообще нас нашел? — Он продолжал наступать, двигаясь так быстро, как только позволяла его мусорная форма. На самом деле он не ожидал достойного ответа, но большинство кейпов не могли удержаться от небольшого подшучивания или насмешки, пока продолжалась драка. Бладмун продолжала хранить полное молчание, даже не вскрикнув ни разу за всю эту встречу.       Она встретила его заряд своим собственным, приложив капсюль к тыльной стороне курка, чтобы снова воспламенить его. Не стремясь к центру тяжести, она вместо этого прыгнула и пробежалась вверх по руке его голема, направив обжигающий, взрывоопасный молот к искусственному суставу.       ХРЯСЬ!       Сочник отшатнулся в сторону, от удара он пошатнулся, несмотря на всю свою броню. Затем кейп снова открылся из этого огненного оружия, воспламенив каждую легковоспламеняющуюся частичку сбоку его брони. Сочнику пришлось потратить драгоценные секунды на микроуправление своим големом, чтобы перенаправить горючие вещества наружу, чтобы он сам не загорелся. Его противник не бездействовал.       ХРЯСЬ!       Его нога оторвалась по колено, опрокинув голема. Сочник снова начал перестраиваться, подталкиваясь к тому, что должно было стать «головой», чтобы проложить себе путь к отступлению. Он швырнул весь мусор сразу на кейпа, надеясь, по крайней мере, замедлить Бладмун, пока сам мчался в противоположном направлении.       Нападавшая на Сочника голыми руками барахталась в мусоре, снова открыв эти светящиеся глаза, когда она смотрела, как он убегает. Затем, словно по какому-то сверхъестественному побуждению, она пришла в движение, описав высокую дугу сальто назад, чтобы избежать полного мусорного контейнера, которым в нее выстрелил Толкач. Снаряд попал в мусорного голема Сочника и тот начал качаться из стороны в сторону, Сочник с трудом выбрался из зоны удара.       На вершине своего прыжка, на мгновение показавшись перевернутой в воздухе, Бладмун выхватила длинный пистолет, инкрустированный элегантной филигранью, и нажала на спусковой крючок. Сверкнула пуля, серебристая в тусклом свете городской ночи, прежде чем голова Толкача расцвела багровым. Выстрел был произведен с достаточной высоты, чтобы его способность не среагировала, крупнокалиберная пуля снесла большую часть его черепа. Приземлившись на корточки, Бладмун нажала на капсюль своего молотка и на этот раз метнула его. Он закружился почти так же элегантно, как брошенный нож, и, хотя его аэродинамика оставляла желать лучшего, приземлился достаточно близко к Сочнику, чтобы в результате взрыва и сотрясения он остался лежать с сильным внутренним кровотечением. Вокруг молота поднялся туман, и он погрузился в землю, исчезая.       Те немногие барыги, которые не сбежали и не погибли, выстроились на огневой рубеж у дыры в складе, яростно стреляя из пистолетов, дробовиков и даже нескольких автоматических винтовок. Бладмун ответила на нападение несколькими пируэтами и боковыми сальто, элегантно отразив большинство выстрелов, в то время как она вытащила свой ручной огнемет и позволила ему выпустить свое смертоносное содержимое, подобно дракону, извергающему свой огонь на рыцарскую крепость.       Прежде чем Бладмун смогла приблизиться еще больше, раздался отчетливый хлопок, когда у ее ног взорвалась граната из защитной пены. Пена начала расширяться, поглощая ее тело, и впервые кейп приобрела некое подобие человечности, когда она, казалось, закатила глаза, доставая что-то из-за пояса, прежде чем исчезнуть в желтовато-белой быстро застывающей пене.       Мисс Ополчение и Бесстрашный были ближе всех к месту, в то время как Оружейник и Скорость на момент вызова находились на другом конце города и все еще были в пути. Из-за количества взрывов и огня многие люди подозревали, что Лунг находится в этом районе, но было подтверждено, что глава АПП, превращающийся в дракона, все еще находился на своей территории той ночью.        — Отличный выстрел, Ополчение, — сказал Бесстрашный, спускаясь вниз. — Так это и есть Бладмун? — он ткнул большим пальцем в комок пены. Он оглядел трупы, разбросанные по округе. Господи. Действительно, похоже на её работу.       Мисс Ополчение не слушала. Ханна Рузвельт пережила войну и повидала гораздо больше зверств, чем на ее долю выпало. В этот момент она могла уловить крики разбитой души, и среди криков боли и жалобных стонов сгоревших выживших она уловила звук таких рыданий. Она перешагнула через обугленные тела, отметив про себя, что Толкач был в числе убитых. Мисс Ополчение была не настолько глупа, чтобы идти безоружной, держа в руках малокалиберный дробовик.       Там, частично обожженная, без большей части волос и с содранной кожей покрытая дорожной пылью, Скрип обхватила колени и раскачивалась взад-вперед, выплакивая все глаза. Когда мисс Ополчение подошла, чтобы закрепить ее и надеть наручники, Скрип вместо этого наклонилась к более высокой женщине, причитая еще громче. — Они мертвы, — всхлипнула она. — Он убил их! — Она продолжала выкрикивать подобные невнятные заявления, поскольку Ханна оказалась в неловком положении, держа на руках плачущего суперзлодея.       Пронзительный рев мотоцикла Оружейника возвестил о его прибытии, и Скорость лишь ненадолго вернулся к нормальной скорости, чтобы поприветствовать своих напарников, прежде чем он приступил к работе, надевая наручники на выживших. Оружейник подошел к куче пены, чтобы убедиться, что Бладмун все еще жива там, из-за полной тишины. Быстрое сканирование дало ему результат, который ему не понравился, и он приготовил вторую пенную гранату, одновременно начав разрезать затвердевшую пену.       Внутри пены было пустое отверстие в форме человека.       Оружейник нахмурил брови и прикусил губу. — Нам нужно проинформировать директора. Это гораздо большая проблема, чем мы ожидали.