As a lily among thorns

      В воздухе чувствовался запах морской соли и упавших листьев. Холодный ветер сухим шелестом разносил их по пустым улицам. Чайльд подумал, что в это время в Снежной уже можно было ожидать первый снег, а в Лиюэ осень только недавно принесла лёгкую прохладу и свои, пусть и редкие, но абсолютно непредсказуемые дожди, хотя на календаре был почти ноябрь.       Чайльд не спал уже почти сутки. Он ушёл из дома Чжунли глубокой ночью и просто бесцельно бродил по городу. В голове было пусто, но всё тело было будто налито свинцом. Что-то глубоко внутри отяжелело настолько, что, казалось, всё его нутро вот-вот обрушится от этой тяжести.       Вся эта ночь казалась сном. Сидя на пирсе и чувствуя, как ночной ветер теплеет в приближении утра, Тарталья на какое-то время забылся в мыслях о том, что, возможно, сейчас, в любую секунду он проснётся и увидит такой знакомый потолок, затем он повернёт на подушке голову, и Чжунли будет лежать рядом. Будет умилительно морщить нос, когда сквозь сон ощутит солнечные лучи, случайно упавшие на его лицо, минуя наспех прикрытые шторы. Будет краснеть и смущаться, когда, только открыв глаза, встретится взглядом с Чайльдом и поймёт, что он наблюдал за ним, пока тот спал. Потом уголок его рта предательски дрогнет в улыбке и рядом появится ямочка, и Чайльд в который раз прикоснётся к ней губами, и–       Что-то пронзило грудь, как будто бы стрела, предвестник непроизвольно дёрнулся рукой к месту мнимого ранения, но ни крови, ни других следов не было. Только ноющая боль, которая росла вместе с тем, как груз произошедшего оседал в его сознании.       Чайльд не знал способов борьбы с такими чувствами. Пожалуй, только один — насилие.       Поначалу жители Лиюэ были рады, что в близости города стало меньше похитителей сокровищ и различных монстров. Но уже через несколько дней места таких сражений стали выглядеть всё более и более безобразными.       Жестокость, с которой были убиты люди и прочие существа, количество крови, куски плоти — всё это пугало не только жителей ЛиЮэ и окрестностей, но уже и самих монстров с разного рода бандитами.       Начали ходить слухи, что в горах появилось чудовище, которое спускается к городу и уничтожает всё, что видит. Оно потихоньку подбирается всё ближе и ближе к Лиюэ, поэтому путникам, искателям приключений, торговцам, да и всяким отбросам бездны, в том числе, стоит быть крайне осмотрительными, а ещё лучше — избегать прогулок, особенно, в отдалённых, незаселённых местах.       Всё пришло к тому, что в соседних с городом холмах, устьев рек и долинах уже никого особо не было, кроме случайных слаймов. Чайльду этого точно не хватало. Теперь ему приходилось забираться всё дальше и дальше.       Утром он делал какие-то поручения в соответствии со своим статусом предвестника, читал письма от братьев и сестёр, дурацкие письма с указаниями от Панталоне, письма от Пульчинеллы, рассказывающие, как идут дела в Снежной. Или ещё кого-то, этого он точно не помнил. Затем Тарталья искал новый лагерь похитителей сокровищ или хиличурлов, а лучше и то, и другое, чтобы устроить там резню. После этого он возвращался домой, зачастую под утро, весь в крови, смешанной с грязью, спал пару часов и начинал всё заново.       Когда Чайльду начало казаться, что в груди прекратило ныть и что каждая секунда, проведённая без попыток чем-то занять свои мысли, не приводила к воспоминаниям о неком консультанте из похоронного бюро, он случайно узнал, что Чжунли отправился навестить своего хорошего друга в Мондштадте.       "Хорошего друга". Ха.       Чёрт возьми.       Тарталья исчез на три дня.       В следующий раз, когда Люмин оказалась в городе, во всём Лиюэ не осталось ни одного заказа на монстра

***

      Чайльд и Люмин сидели в Народном выборе, стол был завален тарелками и прочей посудой, пустой и полной. Паймон блаженно доедала суп из украшений и, казалось, вообще не обращала внимания ни на кого из присутствующих.       — Выглядишь дерьмово.       — Не могу сказать того же о тебе, ты прекрасна, как и в нашу последнюю встречу, кстати, как продвигается твоё путешествие? — натянуто улыбнулся Тарталья.       Возможно… Нет, точно, Люмин была права. Недостаток сна и постоянные драки с хиличурлами и прочими отбросами бездны точно не делали кожу более сияющей, а взгляд исполненным радости       — Если хочешь заговорить мне зубы, советую кончать с этим прямо сейчас. Что происходит?       — О, нет, я бы не стал, тут не о чём разговаривать, я просто не высыпаюсь из-за огромного количества работы в банке, и...       Люмин закатила глаза, и Чайльд понял, что она не верит ни единому его слову. Тогда он также понял, что, возможно, эта встреча была не самой лучшей идеей, учитывая, насколько Люмин проницательна       Люмин же подумала, что, Чайльд, должно быть, либо полный идиот и растерял остаток мозга, пока она была в Инадзуме, либо находится совсем в отчаянном положении, если действительно решил её обмануть таким жалким образом.       — Я знаю, что это ты убил всех монстров и похитителей в округе.       — Ну да, я решил потренироваться в дикой местности.       — Чайльд, я приехала в Лиюэ, чтобы взять несколько заказов и поручений, и заказов нет, — она выдержала паузу, - вообще.       Люмин видела, что его маска дружелюбия и беспечности сползает, потому что он явно начал нервничать. Что-то было явно не так. Что-то произошло, пока её не было, и Чайльд прикладывает слишком много усилий, чтобы это скрыть.       — И что? Подумаешь, немного увлекся, прости, конечно, что тебе нечего делать– О! Ты можешь потренироваться со мной! Пожалуйста! Я давно не дрался с равным противником! — он театрально сложил ладони в мольбе.       — Равным? — пискнула Паймон, пытаясь подавить смех. Чайльд фыркнул и нахмурил брови       — Паймон! — шикнула в её сторону Люмин, но губы предательски дрогнули, выдавая улыбку.       — Чайльд, такого уровня резня — это слишком даже для тебя. Учитывая, что в последний раз, когда мы виделись, ты был чрезвычайно занят, обхаживая некоего консультанта из похоронного бюро. Кстати, как он там?       Чёрт. Почему всё в этом мире сводится к нему. Такое впечатление, что луна и звёзды сходятся на небе в его портрет, каждый солнечный лучик напоминает о бликах, танцующих в его янтарных глазах, и каждая птичка шепчет его имя.       Сохранить жизнерадостный фасад было сложно, но, в конце концов, играть на публику — один из его талантов.       — Не знаю. Кхм... — он попытался как-нибудь непринуждённо вернуться к своему крабу, сделав вид, что этот вопрос совершенно неважен, совершенно его не задел и совершенно точно не заставил сердце замереть.       — Как я уже сказал, у меня накопилось очень много всяких дел, которым я вынужден посвящать большинство своего времени, поэтому мы не виделись уже какое-то время, — Чайльд не понял, почему эти слова дались ему с таким усилием. Обычно лгать было намного легче.       — Ты ничего не хочешь рассказать? — Люмин уже точно знала, с чем было связано странное поведение предвестника, но ещё она почувствовала нечто, что удержало её от более агрессивных расспросов. Он точно ничего не скажет, он будет отнекиваться, лгать и юлить до последнего.       — Всё нормально, я клянусь тебе, сама понимаешь, эти люди, долги, бумажки... Они меня из себя уже выводят, такая скука! — он театрально закатил глаза. — Поэтому ты абсолютно точно должна сразиться со мной, пока ты не отправилась дальше!       Паймон уже было открыла рот, чтобы сказать что-нибудь очень зубастое в ответ на такую очевидную ложь, но путешественница кинула ей предупреждающий взгляд.       Предвестник замечал, с каким подозрением на него смотрит Люмин, она даже не пыталась это скрыть. Одновременно он был благодарен, что она не продолжает давить и выманивать ответы, но, конечно, он понимал, что это только на этот раз, когда они встретятся снова, ему уже не сбежать. Она ждала, когда он всё расскажет сам.       — Вообще, почему бы нам не пойти прямо сейчас, в Золотой палате редко вообще кто-то есть кроме пары миллелитов.       Люмин поймала недоумевающий взгляд Паймон. Ничего не сходилось.       Сначала он говорит, что ужасно занят, загружен бумагами, долгами, прочими банковскими делами, обязанностями предвестника, при этом он болтается по округе и вступает в драки с любым живым существом, на которое наткнётся, а на это нужно очень, очень много времени. Теперь в своём плотном графике он резко готов выделить целый день, просто чтобы сразиться с «равным противником».       — Вообще-то, позже днём мы собирались встретиться с Чжунли, — Люмин внимательно следила за реакцией Тартальи, — может быть, ты к нам присоединишься, раз у тебя нет никаких планов.       Чайльд понял, что попался, но отступать было уже поздно. Нужно было срочно играть финальный акт и опускать занавес.       — Сегодня днём, сегодня днём… — Чайльд сделал вид, что задумался, — О, чёрт, совсем забыл! Эх, такая жалость, я бы был счастлив, но мне нужно быть в банке сегодня! В… В три!       — Когда же ты сможешь выделить для меня время? — Люмин смотрела на него самым прохладным взглядом       — Да в любое время, завтра, послезавтра, но сегодня, кажется, никак, — предвестник осёкся, — и ты обязательно скажи мне заранее, чтобы я мог всё там, ну, понимаешь, работа!       Люмин только кивнула, наблюдая за этим шоу из низкосортных отговорок и таких же никудышных оправданий.       — Вынужден прощаться! Работа не ждёт, хотя так хотелось бы поболтать с вами подольше, запишите счёт на моё имя! — Тарталья второпях вскочил с места. Не успела Люмин сказать ему, что сейчас только двенадцать, он уже исчез.       Путешественница и её компаньон переглянулись. Способности читать мысли не было ни у одной из них, но между ними громко и ясно звучало «Что происходит?».

***

      — Здравствуй, Люмин, Паймон, — Чжунли приветствовал их лёгким поклоном и неизменной мягкой улыбкой, — прекрасно снова видеть вас в Лиюэ.       Они говорили о погоде, инадзумской кухне, электро-архонте и других вещах, но в своей голове Люмин была занята тем, что пыталась придумать, как бы подступиться к одному очень деликатному вопросу, связанному с неким рыжеволосым предвестником.       Люмин никогда бы не подумала, что будет испытывать неловкость от таких расспросов, обычно Чжунли говорил о Чайльде очень снисходительно, возможно, слегка насмешливо, как могло показаться стороны, но в его словах была определённая мягкость, которая выливалась в особую теплоту. После встречи с Тартальей и его странной реакции, путешественница понимала, что с этой теме нужно подбираться очень осторожно.       — Господин Чжунли, я всё хотела спросить, не примите за бестактность, но ситуация очень непростая… — Люмин решила начать издалека, но уже пожалела об этом, так как понятия не имела, как бы потактичнее растянуть вопрос «Ну и что у вас двоих случилось?».       Взгляд Чжунли стал твёрже, он слушал внимательно. Боже, он понятия не имел, что предметом обсуждения была его личная жизнь       — Я снова в Лиюэ не только для того, чтобы увидеться с друзьями, но и чтобы взять несколько заказов на монстров, - продолжила путешественница, — однако мы с Паймон обнаружили, что в Лиюэ не только не осталось ни одного заказа, но и в окрестностях в принципе не осталось никого, ни хиличурлов, ни похитителей, ни–       — Да! И вы же слышали эти истории про чудовище, которое появилось в Лиюэ, и всё такое! — перебила Паймон.       — Чудовище?.. — Чжунли был немного растерян.       — Никакого чудовища нет, мы точно знаем, кто за этим стоит, — успокоила Люмин и попыталась вернуть разговор в нужное русло. Чжунли в ожидании молчал.       — Да! Чайльд просто как с цепи сорвался!       О боже, Паймон! Люмин хотелось дать ей по лбу и отмотать как-нибудь время на пару секунд назад, но ничего из этого она сделать не могла, поэтому решила продолжить свою основную линию допроса. Хотя, судя по лицу Чжунли, которое выражало чистый шок, момент был утерян.       — Я на правах друга хотела поинтересоваться, может, вы знаете, что-то случилось с Тартальей за это время?       — Боюсь, что я не имею ответа на этот вопрос, мы давно не виделись, — Чжунли снова принял невозмутимый вид, хотя дрожащий блеск в глазах выдавал волнение за этим равнодушным фасадом.       — Я была под впечатлением, что вы... — Люмин запнулась, хм, как бы так преобразить фразу «все в гавани думают, что вы встречаетесь»? - …часто бываете в компании друг друга.       — Да, это так... — Чжунли отвёл взгляд, — Так было какое-то время назад, к сожалению, сейчас мы оба озабочены рабочими обязанностями, случая всё не представится... Собраться вместе.       Снова Люмин упёрлась лбом в то, что ничего в этой ситуации не сходилось. И Чайльд, и Чжунли рассказывали об обилии дел, проблем на работе, но при этом оба согласились встретиться с ней по первому зову.       Когда утром Люмин заходила в бюро, Хутао жаловалась на отсутствие клиентов, Чжунли же был занят перечитыванием второго тома «Лунного бамбукового леса», за обедом он предлагал сходить в следующий раз в оперу и заодно навестить Юнь Цзинь. Он рассказывал, как он встречался с Синцю и часами напролёт обсуждал ту самую книжку про лес, бамбук и луну.       Чайльд предлагает совместные тренировки в любое время, регулярно устраивает резню в окрестностях. В общем, они оба не ведут себя как крайне занятые люди и используют формулировки, точно не присущие тем, кто по горло увяз в рабочих заботах.       Люмин также почувствовала какую-то неловкость, когда спрашивала их обоих друг о друге, и это было очень странной реакцией, ведь раньше Чайльд, хотя и игнорировал прямые вопросы, в их беседах упоминал бывшего архонта не один десяток раз. Тот же, слегка опуская взгляд, не в смущении, а, скорее, как будто бы у него в кармане спрятан маленький, но очень важный кусочек паззла, общими фразами, но всё с той же лукавой таинственностью во взгляде рассказывал об их недавних встречах       — Люмин? — голос Чжунли прервал поток внутренних рассуждений девушки.       Брюнет, на первый взгляд, сохранял спокойствие, но от Люмин не ускользнуло то, как напряглись его пальцы вокруг его чайной чашки.       — Господин Чжунли правда не знал, что Чайльд устроил в окрестностях геноцид хиличурлам и всяким другим особям! — подсказала Паймон.       — Да, просто хотела уточнить, вдруг вам известна причина такого поведения, — аккуратно добавила Люмин.       — Главное, чтобы он не попал в неприятности, выглядит он как валяшка, на которую наступили! — не останавливалась Паймон.       На секунду Чжунли показался встревоженным, даже несколько огорчённым.       Но только на секунду.       — Как я уже сказал, я не имел удовольствия видеть Тарталью в последнее время, поэтому причина такого поведения для меня также остаётся загадкой.       Люмин понимала, что ей не пробиться через эту каменную стену, Чжунли — это точно не тот человек, от которого можно было бы получить хоть сколько-нибудь интересующей тебя информации, если он не хочет ничего говорить. Чжунли, хотя и не очень хорош в актёрской игре, может бесконечно долго, изящно и без каких-либо усилий танцевать вокруг ответа, который тебе так нужен, уводить разговор в другое направление, возвращать, пускать по спирали, пока ты окончательно не сдашься.       Она верила, что Чжунли действительно не имел удовольствия видеть Тарталью в последнее время, но то, что он не знал причину той вспышки ярости и безысходности, было абсолютной ложью.

***

      С самой встречи с Люмин и весь остаток дня Чжунли не мог найти себе места. Он решил, что дальше просто последует своему изначальному плану: обед с Люмин, визит в Вэньвэнь для того, чтобы забрать книги, которые он заказал на прошлой неделе, затем прогулка по городу до пяти часов, в пять — запись в чайном доме Яньшан, затем… Хм, кажется, где-то между всеми этими делами он должен был заглянуть в бюро и узнать, нужна ли Хутао его помощь сегодня. А последний раз, когда он смотрел на часы, они показывали полчетвёртого.       Книги можно забрать и завтра.       С другой стороны, он собирался как бы невзначай пройти мимо банка Северного королевства, может быть, остановиться, поболтать с торговцами антиквариатом. Может быть, он бы увидел Чайльда. Может быть, они бы поговорили. Хотя это вряд ли. Но так он бы мог убедиться, что с предвестником всё в порядке.       Чжунли устало вздохнул. Ноги сами привели его к ступеням, ведущим в банк, и он чувствовал себя невероятно глупо. Он даже не был уверен, почему, это ведь не было ни странно, ни подозрительно. Он всего лишь проходит мимо, ему нужно в книжный, а банк по пути.       Подозрительно                  бы это было, если бы он поднялся к самому входу.       Что он и сделал.       Бывший архонт не думал, что такие обыденные вещи могут заставить его испытывать смущение и неловкость, но в этот момент стыд проглотил его целиком, даже не пережевав.       Чжунли не знал, зачем именно он пришёл, поэтому он просто стоял и смотрел на дверь. Охранники уже было начали переглядываться.      Когда один из них открыл рот, чтобы что-то спросить, Чжунли решительно открыл дверь и вошёл в банк. Он чувствовал, как по спине ползёт мокрая и холодная тревога, но это ощущение только подталкивало его.       Поздоровавшись с Екатериной, он прямо спросил, на месте ли господин предвестник, так как у него безумно важное и безумно срочное дело, которое он может обсудить исключительно с ним.       Но господина предвестника не было на месте.       Екатерина даже не подозревала, где он может быть, так как сегодня в банке он не показывался.       Чжунли одновременно ощутил, как с его плеч спадают эта мерзкая мокрая тревога, неловкость, стыд и ложится другой груз — разочарование и беспокойство.       Он попрощался с Екатериной и уже повернулся к двери, чтобы уйти и вычеркнуть последние полчаса из своей памяти, но внезапно даже для самого себя он обернулся и спросил:       — Екатерина, ещё кое-что, — раз уж он не смог с ним встретиться, нужно получить хоть какую-нибудь информацию, невозможно же, чтобы он пришёл сюда зря, — с Тартальей всё в порядке?       — Господин консультант, я бы не хотела вам лгать, а поэтому лучше промолчу.       По её меланхоличному, но строгому тону Чжунли понял, что ответ окончательный, да и он не мог позволить себе дальше расспрашивать её. Он уже решил, что абсолютно точно должен увидеть Чайльда своими глазами, хотя бы издалека, ничто иное его не удовлетворит и не успокоит.       Но Чжунли понятия не имел, где он. Сейчас будний день, и если Чайльд не в банке, то он может быть в любом из лагерей Фатуи в округе, он может быть где угодно в городе или не в городе. Может, он опять решил выместить свой гнев на несчастных хиличурлах.       Люмин и Паймон сказали, что Чайльд выглядит, как «валяшка, на которую наступили». Интересно, насколько эта метафора соответствовала правде. И они звучали очень обеспокоенно. Очевидно, что Чайльд в плохом состоянии.       Чем дольше Чжунли думал, тем больше он уверялся, что Чайльд, скорее всего, в беде, и ему срочно нужна помощь. При этом иррациональность и необоснованность таких выводов опять заставляли чувствовать себя невыносимо глупо. Тарталья — предвестник, он абсолютно точно может за себя постоять, в какой бы безвыходной ситуации он не оказался.       Чем дольше Чжунли убеждал себя, что с Чайльдом всё будет в порядке, тем больше он уверялся, что предвестник лежит где-то в луже своей крови в Каменном лесу. И всё это потому, что Чжунли всё испортил, и теперь Чайльд умрёт из-за него, и–       — Господин консультант?       Голос Хутао выбил Чжунли из его мыслей. Он обнаружил, что стоит на тротуаре рядом с похоронным бюро и совершенно не помнит, как он вообще до него добрался. В голове — перемолотый хаос, внутри — конвульсирующее сердце и чистая растерянность.       — Что-то случилось? Вы что-то потеряли? Вас обокрали?       Серьёзная обеспокоенность в словах Хутао заставили Чжунли немного прийти в чувство.       — Нет, Хутао, всё в порядке, вообще-то, я хотел узнать, нужна ли моя помощь сегодня в бюро.       — Нет, но, — оглядев брюнета с головы до ног, она продолжила, — вам точно нужна моя помощь, давайте, заходите внутрь, я сделаю ваш любимый чай, и вы мне всё расскажете!       Чжунли хотел запротестовать, сказать, что у него есть срочное дело, и ему нужно бежать, но Хутао уже подхватила его под локоть и потащила в бюро.

***

      Чжунли в общих чертах рассказал Хутао, почему, он волновался, что у предвестника, как ему казалось, могли возникнуть неприятности. Произнеся свои домыслы вслух, он снова убедился в их несостоятельности, что ощутимо снизило градус беспокойства.       — Вообще-то я видела Тарталью меньше часа назад, вам просто нужно было сразу прийти ко мне, — довольно сказала Хутао, кладя уже, наверное, четвёртую ложку сахара в свою кружку.       С её стороны, конечно, было чрезвычайно любезно вызваться самой заварить чай. Вот только таланта к этому у неё совершенно не было, а потому бывшему гео-архонту приходилось прилагать впечатляющие усилия, чтобы не кривиться с каждым глотком.       — Я издалека видела, как он ругался с каким-то продавцом всяких диковинок из Снежной, кажется, он собирался его обсчитать.       — Понятно, — Чжунли сосредоточенно смотрел в пустую чашку, — спасибо, что успокоила меня, очевидно, что причин для беспокойства действительно нет.       — Давайте начистоту, ваша… — она делала какие-то странные движения руками, пытаясь жестами объяснить слово, которое пыталась подобрать, но, кажется, в итоге сдалась, махнув на это дело. — Ваша размолвка с господином предвестником не идёт на пользу никому из вас.       Чжунли молчал несколько секунд, погрузившись в свои мысли.       — Я знаю, но не думаю, что из этого есть какой-то выход.       И почему-то в тот момент даже Хутао поверила ему.