As a lily among thorns

      В этот раз Чайльд оказался перед огромными золотыми дверьми. На первый взгляд они выглядели настолько монументальными, что предвестник на секунду даже засомневался в своей возможности открыть их.       Вверх по дверям ползли золотые драконы, извиваясь и закручивая хвосты в петли, паутиной растянулись ветви золочёных деревьев, Можно было различить очертания диких цветов и других растений, но богатое украшение дверей мало волновало его. Чайльд испытывал какое-то странное предчувствие, тёмное, влекущее желание их скорее открыть и встретиться с тем, что они скрывали. Силой потянув за роскошную ручку, увитую золотыми узорами, он распахнул двери.       Чайльд попал в просторный, с такой же пышностью украшенный, но необычно пустой зал. Стены и потолки, покрытые позолоченной лепниной, объёмными узорами и текстами, всё сияло и танцевало перед глазами, заставляя жмуриться и напрягать глаза. Чайльд не сразу увидел фигуру, сидящую на высоком троне в центре зала.       Чжунли? Нет, точнее, Моракс. Предвестник непроизвольно перестал дышать на несколько секунд.       Моракс выглядел как воплощение богатства и превосходства, силы и твёрдости, божественности и величия. В нём едва ли можно было поймать эхо Чжунли, которого он знал. И знал ли?       Тарталье показалось, что его сердце подменил колючий клубок, который сжимаясь и разжимаясь в своём биении, царапал его грудь изнутри.       Чжунли не существует. Перед ним сейчас настоящая сущность гео-архонта. Это то, кем он является на самом деле.       По чёрным рукам Моракса скользили отливающие жёлтым свечением гео-метки. Равнодушные глаза, полные жидкого золота, смотрели на него с пренебрежением, почти презрительно. Колючий клубок рос, мешая дышать.       Чайльд встречал этот образ много раз. В книжках, детских рисунках, на фресках, мозаиках, многих других предметах быта и искусства. Но сейчас, когда он видел его так близко, осознание обрушилось на него со всей силой.       Всё его существо демонстрировало недосягаемость, недоступность, невыносимую далёкость от всего человеческого.       — Моракс?.. – Чайльд сделал несколько шагов к трону.       — Кем ты себя возомнил, что обращаешься ко мне по имени? — в голосе архонта не было ни привычной снисходительной теплоты, ни учтивой вежливости, только холодная твёрдость.       Предвестник на секунду замялся. Присутствие Моракса было настолько гнетущее, что, казалось, рядом с ним было сложно дышать, воздух был тяжёлым и удушающим. Чайльд не думал, что когда-нибудь ощущал такое подавляющее силу и волю присутствие.       — Ты действительно думаешь, что она не знает?.. – усмехнулся архонт, какое-то ядовитое злорадство сверкнуло в его глазах. Чайльд молчал, отведя взгляд.       — Ты думаешь, она не чувствует моё присутствие рядом с тобой? Не чувствует, что твоё сердце в руках другого бога? — продолжал Моракс своим как бы безразличным тоном. — Она богиня любви, она поняла всё после первого взгляда на тебя.       Колючий клубок царапал грудную клетку до крови, колотясь о рёбра, и предвестнику казалось, что он истекает кровью изнутри.       Он был так похож на Чжунли, но всё нутро Чайльда настаивало на том, что это был не он.       — Она сделала тебя предвестником на условии безграничной верности, — архонт сделал паузу и улыбнулся, не сдерживая издёвку, — но ты обманываешь её.       — Я не предам её, — предвестник посмотрел на него, игнорируя резкий укол, вонзившийся в грудь, когда их взгляды столкнулись, — я поклялся служить ей, и я сдержу обещание.       Моракс засмеялся мрачным низким смехом, но губы только дрогнули в мрачной усмешке.       — Ты ведь не принадлежишь ей. Так и будешь послушной собачкой?       С его уст это звучало особенно унизительно. Предвестник почувствовал, как в груди закипает злость, смешивающаяся с мучительной тоской, вызванной этим жестоким образом, который был так близок его сердцу.       — Какая разница, какой архонт будет мной манипулировать для достижения своих целей?       — Не преуменьшай своё значение, Чайльд, — взгляд Моракса вдруг стал сухим и тяжёлым. — Я заключил контракт с твоим архонтом для того, чтобы своими глазами увидеть, как народ Лиюэ самостоятельно проходит через одно из самых больших своих испытаний. Она обещала мне хаос, обещала мне разрушения, обещала мне зрелище, и...       Он протянул руку, как будто бы приглашая предвестника подойти ближе.       — ...И она прислала тебя.       Чайльду стало стыдно от того, как его скомканное сердце пропустило удар от этих слов. Он не должен был чувствовать такую радость, но его гордость торжествовала и упивалась этой похвалой.       — Ты был великолепен, ты был всем, чего я хотел и ждал, и даже больше.       — Ты использовал меня, — произнёс предвестник, стараясь, скорее, заставить себя поверить в это, чем поспорить с божеством напротив.       — Да, душа моя. И я не могу заставить себя жалеть об этом, — Моракс снова улыбнулся, но мягче, ласковее. Тарталья, наконец, смог разглядеть в этой улыбке тень Чжунли.       Гео-архонт поднялся с трона и медленно, властно начал спускаться по ступеням, ведущим к нему. Чайльд затаил дыхание.       — Я бы мог тебе сказать, что твоя роль во всём этом была предрешена заранее, без твоего ведома, и, если бы я знал, что это будешь ты, я бы никогда не поступил так с тобой, но...       Он остался стоять на последней ступени, как будто бы не желая снисходить со своего божественного пьедестала и находиться на одном уровне с предвестником. Он смотрел на него сверху вниз.       — Я не могу. Я бы поступил точно так же. Я бы выбрал тебя. Потому что только ты смог бы помочь мне, — архонт снова вытянул руку навстречу Чайльду, и тот подошёл ещё ближе, вставая перед ступенями. — Никто другой. Ты семя и плод раздора. Ты мой ангел вечной смуты. Ты мой всадник апокалипсиса на рыжем коне.       Моракс вдруг коснулся рукой щеки предвестника, аккуратно очерчивая большим пальцем скулу.       — В тебе — глубинный хаос. Только тебе дано сеять тревогу и смятение. Только тебе дано взять мир с земли.       — Ты говоришь совсем как она, — прошептал Чайльд.       Тоска и гнев разрывали, но его прикосновение было таким знакомым и одновременно как будто бы чужим. Его ладони были холодным камнем, в них пульсировал гео-элемент, сила и власть, но не было привычного тепла. Чайльд стоял и не шевелился, и его щека горела от ощущения пальцев архонта на коже.       — Я говорю, как сказал бы Моракс, Властелин Камня, — брюнет отстранился, опуская руку и, кажется, решил вернуться на трон, — и как Властелин Камня, поверь, я могу дать тебе гораздо больше, чем она.       Он продолжал:       — Я дам тебе власть, силу и славу, преданную мне. Если ты поклонишься мне, то всё будет твоё.       — Нет, — не раздумывая, ответил Чайльд, но ни одна мышца не дрогнула на лице Моракса. Ожидая такого ответа, он только усмехнулся и откинулся на спинку трона, положив руку на подлокотник и подпирая ей голову c почти демонстративной скукой.       — На колени, — сказал он, и предвестник почувствовал, как какая-то невидимая сила придавливает его к земле, заставляя опуститься на колени. Глаза божества вспыхнули золотом, воздух как будто бы стал ещё гуще и тяжелее, и Чайльду показалось, что ему стало сложнее дышать.       — Ближе, — снова приказал Моракс.       Чайльд сухо сглотнул, пытаясь встать с колен, но услышал мрачный смешок.       — Я не говорил тебе подниматься.       Предвестник поднял голову и увидел властную ухмылку на лице архонта. Тот поднял руку и пальцем указал на место рядом с троном.       — Ползи.       Его глаза медленно и властно скользили по фигуре и лицу предвестника, рассматривая, изучая. Взгляд гео-архонта давил, и Чайльд опустил голову, устремив взгляд куда-то в пол. Он стоял на четвереньках и чувствовал себя бессильным и ничтожным.       Он знал множество удивительно сильных людей и существ, он знал Бездну и тех, кто там обитает, он знал Царицу, но сейчас, стоя на коленях перед Мораксом, Тарталья ясно чувствовал, что более могущественную сущность он не встретит никогда в жизни.       С трудом переставляя конечности, Тарталья преодолел первую ступеньку. Чем ближе он становился к Мораксу, тем сильнее ощущалось его присутствие и тем быстрее билось сердце предвестника. На самом деле, он не мог вспомнить, когда в последний раз его сердце колотилось с такой болью и тяжестью, как будто бы оно налилось свинцом, и каждый удар причинял такие мучения. Но самое худшее, что помимо унижения Чайльд чувствовал, как внизу живота начало пульсировать что-то обжигающе горячее.       — Мне нравится, что ты пытаешься вести себя так, как будто бы от тебя ещё что-то зависит, — он говорил вкрадчиво, насмешливо, — ты ведь уже отдал мне своё сердце.       Ещё одна ступенька, и у Тартальи закладывает уши от обжигающего позора. Он на коленях, перед троном чужого архонта, позволяет ему приказывать и господствовать над собой. Но самое унизительное, что Чайльд не чувствует ненависти или отвращения. Подчиняться ему было легко, такое откровенное, неприкрытое проявление силы будоражило и провоцировало самые разные мысли.       Ещё на ступеньку ближе к Мораксу, и вот Тарталья уже у его ног.       — При этом ты отвергаешь меня каждый раз, как человека и как бога, — он схватил Чайльда за челюсть, сжимая пальцами до режущей боли и поднимая его голову вверх, чтобы их взгляды встретились. Сердце предвестника замерло и снова забилось только тогда, когда тело потребовало необходимого вдоха.       — Я не отвергал тебя, — еле выговорил предвестник.       — Ты бросил меня, — его лицо вдруг оказалось совсем близко, и Чайльд ощутил волну мурашек, захлестнувшую всё тело.       — Я... — он не мог ответить. Дыхание архонта едва касалось губ предвестника, Он был близко, так близко, что его слова танцевали на его губах, и он неосознанно потянулся к нему лицом, теряясь во всех словах и предложениях, крутящихся в его голове.       — Я дал тебе выбор…       Чайльд почувствовал, как Моракс большим пальцем проводит по его нижней губе, и, не отдавая себе отчёта, приоткрыл рот, возможно, чтобы глубже вдохнуть, возможно, ожидая большего, он сам уже не мог понять.       — И ты выбрал оставить меня.       Их губы, наконец встретились, и разум предвестника обратился в ничто. Когда язык архонта, нагло раскрыв его рот, проник внутрь, Чайльд ощутил, как глаза под плотно закрытыми веками закатились куда-то вверх. Дрожь пробрала всё тело.       Он вдруг услышал, как где-то позади громыхали тяжёлые позолоченные двери, но все звуки слились в сплошной фоновый шум.       Моракс отстранился, отпуская лицо Тартальи.       — И за это я не прощу тебя, — его глаза вспыхнули гневом. С взмахом руки в ладони архонта материализовалось копьё, и Чайльд еле успел подняться на ноги и увернуться, когда рядом с ним золотое копьё разбило каменный пол. Предвестник пятился назад, пытаясь придумать, что делать дальше, но он был безоружен, более того, он чувствовал в теле такую тяжесть, что, казалось, не мог поднять и руки.       Моракс сделал шаг навстречу. Его фигура озарилась сияющей янтарной аурой, и Тарталья почувствовал, как по спине снова пробежали мурашки, но на этот раз холодные и мокрые. С каждым шагом колючий клубок внутри пульсировал всё отчаяннее.       Моракс поднял руку, призывая ещё пару золотых копий, все они были нацелены на Чайльда, который стоял не в силах что-либо сделать. Ему хотелось бежать, дать отпор, увернуться, сразиться, сделать хоть что-нибудь, но тяжесть этого странного сна уже не позволяла ему даже шелохнуться, только стоять и наблюдать, как через секунду Властелин Камня уничтожит его одним движением.       Глаза архонта снова вспыхнули жёлтым светом, и Чайльд увидел, что рука Моракса взмахом опустилась и указывает на него. Он зажмурился, готовя себя к жуткому пробуждению или смерти в агонии, но вместо этого почувствовал яркий взрыв света, за которым последовал лязгающий грохот.       — Чайльд, тебе нужно срочно проснуться!       — Чжунли? Но как, если он...? — глаза предвестника бегали между Чжунли и Мораксом. Вокруг полупрозрачной завесой стоял яшмовый щит.       — Нет времени, прошу, проснись! — это действительно был он. Чжунли взял его лицо в ладони, заставляя предвестника посмотреть на него. Его голос и взгляд снова погружали в ощущение покоя и безопасности. На Чайльда обрушился стыд за произошедшее несколькими мгновениями ранее.       В этот момент в щит снова режущими глаз вспышками врезались несколько сияющих копий. Чайльд почувствовал, как земля начала содрогаться, уходя из-под ног.       — Чайльд!! — это было последнее, что он слышал, стремительно погружаясь в темноту.       В очередной раз Чайльд проснулся в холодном поту.