Пэйринг и персонажи
Описание
«Напиши своей судьбе» была создана давным-давно. Никто толком не знает, как организована их деятельность и кого они из себя представляют. Известно лишь одно: в честь Нового года каждый знающий человек может воспользоваться услугами организации, дабы найти родственную душу. А всего-то надо подать заявку (письмо) с Истинной Частичкой Себя. В один из зимних дней Вас свяжут с человеком, который изменит Вашу жизнь.
Примечания
В 22 году был «Тайный НапиСанта», по срокам которого я сильно обосралась, потому что в тот момент активно редактировала экспедицию. Но идея мне показалась великолепной, и даже несмотря на мои активные страдания по второй экспедиции, я решила, что этой работе стоит появиться на свет — вайб от неё мне снёс крышу, когда было скучно на работе. Так что… да, вышла она с сильным запозданием, я второй раз обосралась со сроками (спасибо, что не летом опубликовала), но главное ведь, что работа вышла, да?
Сочельник
22 января 2024, 01:43
До Рождества два дня. Весь день шёл неприятный дождь, а ночью, что удивительно, пошёл снег. Однако радость длилась недолго — наутро потеплело, опять пошёл дождь и всё растаяло, заставив жителей Нью-Йорка с опаской шагать на работу, мысленно молясь не поскользнуться и не умереть. Но не будем о травмоопасном, пока можно немного порадоваться.
Человек-паук в ту ночь патрулировал, но выискивал он скорее не преступников и тех, кому нужна его помощь, а Уэйда. Он знал его номер, но надеялся застать на улице, словно удачное стечение обстоятельств существует в реальном мире. Нужно было пригласить его на ужин, а как это ещё сделать, если не при личной встрече?
И, да, конечно же Питер просто зассал позвонить. Иначе это не назовёшь.
Деревья припорошило пушистым снегом, и, украшенные по случаю праздников, витрины магазинов и комнаты квартир, которые видно из окон, идеально вписывались в атмосферу.
Ночь казалась чудесной.
Человек-паук стрелял паутиной от крыши к крыше, стараясь высмотреть в темноте красный костюм. Мозгами он понимал, как это глупо, но отчего-то сердце уверяло, что Дэдпул этой ночью не отрубился на диване, а выбрался на улицу, лениво гуляя по тёмным переулкам, словно в поиске неприятностей на собственную бессмертную задницу. И, возможно, тоже пытался найти Паука, чтобы в очередной раз начать диалог так, будто он уже шёл пару часов.
Навеяло воспоминания о неожиданных встречах в тех самых фильмах про любовь и, раз уж на то пошло, Рождество. Ни у кого больше нет такого? Определённо все об этом подумали.
Питер чувствовал себя идиотом.
Это напомнило ему школьные годы, когда он старался ходить на все кружки, что у них были, лишь бы чаще пересекаться с девушкой, что ему нравилась.
С одной стороны, с той девушкой не получилось. С другой — он отлично говорит на испанском.
И, никто никогда не поверит, но счастливый случай — существующая штука. Стоило Питеру остановиться на крыше музея Соломона Гуггенхайма передохнуть, он увидел тот самый красный костюм с двумя катанами за спиной, весело шагающий по переходу к Центральному парку.
— Вот ведь и вправду чудо, — усмехнулся Человек-паук, спускаясь вниз.
Главное — не думать о рождественских романтических фильмах. Просто Питер везучий. Хотя все лотерейные билеты, что он покупал «на удачу», почему-то были проигрышными.
У Дэдпула в руках — пакет из Тако Белл. Он шёл в сторону водохранилища, насвистывая себе под нос какую-то мелодию. Питер некоторое время следил за ним издалека, пока не услышал голос Дэдпула:
— Долго будешь ныкаться по кустам? Я ведь могу заявление о преследовании в полицию написать!
Прыснув со смеху, Питер поспешил к Уилсону.
Признаться, Питер волновался. Ноги не слушались, а бьющееся сердце чувствовалось на кончиках пальцев. И ещё его чутка подташнивало, но, скорее всего, это из-за буррито, что он ел накануне.
Это, кажется, в копилку ко всему тому, что говорилось ранее о школьных годах.
Питер однозначно идиот.
— Я думал, что прокачал стелс на максимум, — пытался пошутить Питер, нагнав Уилсона, — как ты меня заметил?
— Я не знал, что ты здесь, — пожал плечами Уэйд. — Я всегда так кричу, когда ночью гуляю. Но обычно никто не выходит.
Питер, подняв брови так, что маска чуть не задралась, не знал, что на это ответить.
— Будешь? — протянул пакет Уэйд, будто знал, что Питер придёт. — Я, так уж и быть, поделюсь с Питти-боем парочкой тако.
Питер, не улыбайся! Питер, хватит улыбаться!
— Давай, — довольно посмеивался Питер, вытащив из пакета один тако.
Идиот, идиот, идиот.
Они шли к водохранилищу и ели тако. Снег продолжал падать крупными хлопьями, тут же тая на их руках. Уэйд, приподняв маску, с набитым ртом рассказывал о том, как недавно ходил в зоопарк, и, как Питер и предсказывал, начал примерно с середины свою невероятную историю. Питер не стал полностью снимать свою маску, тоже приоткрыв только рот, и делал вид, что слушает Уэйда.
Нет, он старался. Честно. Он уверен, что Уэйду очень понравились пингвины или на кого он там смотрел.
Куда он пропал на этот месяц? Почему избегал (а он явно избегал!) Питера?
— Ты меня не слушаешь, — как-то слишком уж равнодушно сказал Уэйд, что Питер услышал слишком отчётливо сквозь маячащие в голове вопросы.
— С чего ты взял? — вздёрнул бровь Питер.
— Ты даже не просишь меня заткнуться.
Питер остановился. Уэйд тоже.
У Дэдпула соус от тако на подбородке. И даже через маску видно, как он хмурится.
Уэйд прав. Питер не особо вникал в рассказ, за что ему впервые стало стыдно. А ещё Питер не просил его заткнуться. Но не потому, что не слушал. Потому что не хотел, чтобы Уэйд затыкался.
Что с ним, блять, произошло за этот год?
Питеру одновременно хотелось и смеяться, и плакать.
— Тётя Мэй приглашает тебя на ужин. Завтра. Приходи к восьми.
Питер протянул недоеденный тако Дэдпулу. Он молча взял священную еду в руки, с непониманием смотря на Паркера.
— Через дверь, — добавил Пит, резко развернулся и выстрелил паутиной в дерево.
Уэйд стоял с тако в обеих руках, наблюдая за тем, как Человек-паук скрывается среди деревьев Центрального парка, припорошенных снегом.
Уэйд посмотрел на тако Питера. Откусил кусочек, продолжая смотреть в одну точку.
Тако остыл. Казался пресным. Есть больше не хотелось.
Человек-паук, он же Питер Паркер, позвал Дэдпула, он же Уэйд Уилсон, на ужин в Сочельник. В Сочельник, который принято проводить в кругу семьи, чтобы потом с чистой душой напиться в Рождество.
Человек-паук. Сочельник. В кругу семьи. Питер.
— Господи, я что, умер?! — в панике закричал Уэйд, осматривая себя на наличие смертельных ран. Оба тако упали на тонкую кромку снега, но Уэйду давно уже плевать на них.
Его мозг выдавал оглушительный сигнал тревоги. Он не мог поверить в то, что существует.
Человек-паук, нет, Питер, сам Питер Мы-Не-Друзья-Уэйд-Отвали, позвал его на ужин!
В каком извращенном варианте его жизни могло произойти такое?
— У тебя тоже есть ощущение, что с ним не всё в порядке? — спросил Белый.
— С кем именно? — подал голос Жёлтый. — Такое ощущение, оба свихнулись.
— Подожди, — сказал Белый, — а что теперь с этой чудо-хренью «Напиши бла-бла-бла»? У него же, получается, теперь есть планы на Рождество.
Уэйд, пародируя картину Мунка «Крик», издал подобие ультразвукового писка.
— Вот это да, — присвистнул Жёлтый, когда у Уэйда закончился воздух, чтобы «визжать». — Родственная душа, которая может оказаться крутой чиксой, владеющей половиной города, или Человек-паук, что может пригласить затусить в Рождество. И что же мы выбираем?
— И не факт, что оба этих варианта — реально существуют, — задумчиво добавил Белый.
— Умоляю, захлопнитесь, — застонал Уэйд.
Он ненавидел выбирать.
Таро того, что случилось после злополучного дня Благодарения, что так волновал Питера Паркера.
Занимательная история. Получше той с буррито. Честно. Честно-честно.
Человек-паук обладает отменным чутьём, имеет быструю реакцию и не раз выходил невредимым из передряги. Он дрался с Титаном и выжил, а трюки Мистерио щелкал как орешки, что уж там до глупых нью-йоркских преступников, не способных даже растворитель паутины соорудить.
Но он всё равно умудрился получить пару пуль в своё время, а сейчас, вдобавок, и по голове арматурой. Это чертовски больно, между прочим. И не смешно.
По ощущениям, будто… будто ударили по голове арматурой; да, со сравнениями у Питера бывают проблемы, но сами посудите — ваш мозг словно встряхнули в черепной коробке, а глаза, словно у игрушки-антистресс, пару раз вынули наружу. Сложно придумать классное сравнение.
Может, прошлись аккурат по центру, отвечающему за боль, потому что на раны, которые пытаются затянуться благодаря быстрой регенерации, было абсолютно плевать.
В общем, Питер Паркер, такой себе студент колледжа, но он старался изо всех сил, думал, что умрёт этой ночью. И да, он немного порадовался — он не подготовил реферат на завтра.
Так вот. Говоря о привязанности и сотрясении мозга.
Помимо предположения, что домашку можно не делать, его вдруг посетила достаточно интересная мысль.
Он подумал: «Эй, а этот парень действительно хорош». И, нет, прежде, чем кто-то скажет, что повествование забрал Дэдпул, переписывая строчки таким образом, чтобы выставить себя в лучшем свете, смеем огорчить (или обрадовать) — нет, он не владеет сейчас пером, ему строго запрещено исправлять любую деталь сюжета. Может, иногда он вмешивается в повествование, но конкретно в тот момент Питер Паркер действительно так подумал.
И эта мысль, подобно фразе: «Ой, да и хуй с ним», когда вместе с сараем начинает гореть хата, а огонь переходит на соседние дома, охватывая пламенем весь пригород, стала своеобразным ключом к наручникам, потому что Питер, повторимся, думал, что умирает, да и сотрясение сыграло свою роль. Мысль текла, словно ртуть, сквозь пальцы, словно песок времени, пропущенный через человеческое тело, словно вода в кране, где давно пора менять прокладку, будто… да, сравнения вылезают. Но всё ещё дерьмовые.
Дэдпул, взяв Паучка за руку, использовал веб шутеры на засранце, посчитавшем, что будет честно ударить со спины героя по башке. Приклеив, а иначе это не назовешь, паренька к стене, он услышал удовлетворенный вздох Паучка.
Питер боялся, Дэдпул убьет этого идиота.
И потом он подумал: «Вау, Уэйд исправился. Это благодаря мне. А Дэдпул не стал бы меняться ради абы кого».
Дэдпул же, освободив вялую паучью ручку, скептически осмотрел героя, задравшего голову к небу. Под маской не было видно, насколько побледнел Паркер, да и мысли читать Уэйд (пока что!) не умел, но, в целом, обладая некоторыми познаниями в устройстве мироздания, он догадывался, что Пауку сейчас хреново. Уэйд определённо заслуживает медицинскую степень.
Вы когда-нибудь получали по голове арматурой? Ладно. Забавная история про Уэйда Уилсона: он однажды рассмеялся так сильно, что ударился головой об мусорное ведро на улице. Тот алкоголик в парке был реально смешным, просто животик надорвёшь.
А вы никогда не бились головой об мусорку? Нет? Что ж, ощущения, конечно, не арматура по затылку, но чем-то похоже. Тошнит и голова раскалывается. А этот звон в ушах… м-м-м, одно удовольствие.
Питер, пытаясь разглядеть хоть одну звезду, не был способен остановить поток мыслей, атаковавший его. А зачем? Если он сейчас умрёт, кто узнает-то?
Кто узнает, что Питер подумал: «Блин, зря я, наверное, так часто на него кричал. Уэйд хороший человек, он старается изо всех сил. Мне надо извиниться перед ним»? Кто узнает, что Питер подумал: «Наверное, от Уэйда многие девчонки без ума, он же и сложён отлично, и бывает, иногда, галантным, словно мистер Дарси»?
Никто.
Если Питер не скажет это вслух, конечно.
В общем, Уэйд не был бы Уэйдом, если б принцессу свою не поднял с этого грязного, явно обоссанного, асфальта в переулке, задумавшись над тем, а куда, собственно, парня отнести.
Их этап отношений на тот момент был на строчке «Я перестану хуесосить тебя в глаза, скажу, какую еду люблю и чем занимаюсь по выходным», но ещё не дотягивал до «Я расскажу тебе о том, что мне сегодня снилось, где я живу и какие цветы предпочитаю на первом свидании». Ну, Уилсон давно перешагнул на последний этап, только Паучок ломался до сих пор.
Так что во всём определенно виновато сотрясение. И тот самый буррито, что Уэйд дал Питеру на крыше полгода назад. И руки у Уэйда теплые, мягкие такие, прям плед из Икеи.
Эм?
Ладно.
Это всё сотрясение.
Так что, когда Питер назвал свой адрес, Уэйду на секунду показалось, что Паучок просто перечислил пару бессвязных слов. Это потом до него дошло, что в Квинсе такое место есть.
— В окно, — приказал Паучок и был таков.
Вырубился, словно младенец.
— Паучок? — почему-то шепотом позвал Уэйд. Ответа, как и ожидалось, не последовало. — Ладно. В окно, так в окно.
И, стоило ему подумать о маршруте, как Уэйд, будто сломавшийся софт, застыл на одном месте. В голове накладывался звук ошибки Виндоуса, окно на окно, потому что до него дошло то, что могло доходить, наверное, годами, учитывая, что думал он, в основном, о чём угодно, но только не о нужных вещах.
Короче.
Уэйд Уилсон охуел, осознав, что Паучок, в эпилептическом припадке бившийся от своей Тайны Личности (добавьте эффект звёздочек на монтаже), вдруг сказал свой адрес.
И в этом однозначно виновата его влюблённость.
— Вместо того, чтобы удалить сдуру написанную строчку, добавляется сноска, выставляющая меня в плохом свете, — покачал головой Уилсон, — круто, спасибо. Очень неумело ломается четвёртая стена так-то! — прокричал Дэдпул. — И где ещё одна сноска с ответом? Что, закончились идеи? Что ж… игнорируй дальше и делай, что хочешь. Но рекламировать в этом флэшбеке на несколько страниц (хотя можно было просто написать два предложения!) последнюю работу про экспедицию мы, надеюсь, не будем? Чёрт! Она опять это сделала, — застонал Уилсон, подбросив на руках безвольное тело Паучка. — Прочтите вы уже эту хрень, она не угомонится и продолжит так делать. Ладно. Что там виновато-то?
И в этом однозначно виновато сотрясение.
Забросив Паука на плечо, Уэйд снял один из веб шутеров с его костюма и выстрелил паутиной в крышу соседнего здания.
Мэй уехала на выходные в Бостон, так что, в целом, это огромное везение, что Питера ударили арматурой именно в этот день. Неловко было бы объяснять женщине, с трудом осознавшей, что её племянник — Человек-паук, почему здоровенный мужик заносит только выросшего из болоньевых штанов Питера в его комнату. Через окно. Ночью. В жёстком отрубе.
И рваный костюм с кровоточащими ранами не спасли бы ситуацию, уж поверьте.
Молодёжь ведь, сейчас, чем только не увлекается…
Пункт, которого Дэдпул добивался последние месяцы, можно было вычеркнуть. Теперь он знал, в какое окно можно вломиться в любое время дня и ночи, зная, что его примут с распростертыми объятиями и широкой улыбкой. Ну, или где он, в очередной раз, получит сковородкой по голове.
Только тут-то Паучок и просчитается. Ни у кого нет сковородки в спальне.
Это великолепное стечение обстоятельств!
В спальне было темно, как и во всей квартире. Наощупь найдя выключатель, Уилсон поморщился.
Этот бардак был таким же прекрасным, как и сам Паучок. У Уэйда, конечно, он намного красочнее: там и пивные банки, и окровавленные тряпки, и коробки из-под пиццы. А тут? Явно читается отрицание наличия шкафа, судя по обилию одежды на полу, кресле, кровати и даже столе, а разбросанные по всевозможным углам конспекты — признак гениальности.
В общем, Уэйд аккуратно положил на кровать Паучка, стараясь не смотреть на стол, где ярко, словно открытый чемодан из «Криминального чтива», горела рамка с фотографией. Как же хотелось повернуть голову, взглянуть на лицо владельца комнаты…
Но Уэйд умеет, всё-таки, быть человеком.
То, что он знает, где живёт Паучок, не даёт ему права лезть ещё дальше, в самые потайные уголки жизни, узнавая всё, вплоть до времени рождения, чтоб потом составить натальную карту и выяснить, почему Паучку так не везло в отношениях.
— Очко в пользу Дэдпула, — довольно заключил Уэйд, сбросив на пол с кровати джинсы и свитер, чтобы они не мешали Пауку.
Питер, ощутив мягкость собственной постели, вдруг проснулся, словно после кошмара. Подорвавшись на месте, он осмотрелся вокруг, пытаясь убедиться, что действительно находится в комнате, где провёл большую часть своей жизни.
Да. Тот же стол, та же дверь, тот же приоткрытый шкаф, тот же щурящий нос сквозь маску Дэдпул, приветливо махающий ручкой, тот же стул в углу с вещ…
— Кукусики, соня, — промурчал Уилсон, и у Питера по всему телу дрожь неприятная пробежала, как во время сильного жара. Но не от Уэйда, скорее от его голоса, так громко звучавшего в пустой комнате. — Какао с зефирками сделать для моего ненаглядного лучшего друга?
Питер смотрел на Уилсона и всё думал. Думал. Много о чём, но ни о чём. Несмотря на конец ноября, в комнате было очень душно. Маска давила на горло, да и будто нос заткнула — дышать невозможно. Чем дольше Питер смотрел на Уэйда, тем сильнее он отдалялся; было ощущение, будто Питер вот-вот потеряет сознание.
— Уэйд, — в горле у Питера пересохло.
Лишнее движение — вырвет. Лишнее слово — вырвет. Лишний вдох — сами знаете.
И Питер позволил себе сделать то, что не решался долгие месяцы. К этому всё шло. Буррито на крыше, ободряющие постукивания по плечу, шутки про его задницу в спандексе, скромный подарок в виде не убитых преступников, сотрясение, наличие Уилсона в его комнате. Всё неизбежно шло к этому моменту.
Может, Питер сдался. Ну, а смысл какой? Притворяться дальше, что ему по кайфу игра в Тайну Личности?
Брехня это. Устарело давно.
Как сказал бы Уилсон: в альтернативной вселенной они в одном доме престарелых и зовут друг друга по имени. Уэйд ему свою кровь переливает, чтоб пожил подольше, старый хрыч. Так что шутка с Тайной Личности реально затянулась.
Питер стянул маску.
А Уилсон, словно идиот, зажмурился и стал махать руками.
— Нет, нет, нет! Спойлеры, спойлеры, спойлеры!!! — Дэдпул ладонями тыкался в лицо Питера, пытаясь скрыть его внешность от самого себя, но походило больше на тактильное знакомство слепого. Он чуть ли не завизжал: — Чёрт, я представил твоё лицо! Твой нос слишком выразительный!
Питер, фыркая, пытался убрать от себя руки Уэйда, которые уже ловкими пальцами изучали челюсть.
— Нас сейчас удалят! Это запрещено каноном!
— Уэйд, мать твою! — Питер толкнул Уилсона, применив слишком уж много силы. Уэйд, не устояв на корточках, упал на спину, продолжая орать, будто случилось действительно что-то ужасное. — Уэйд!
И Уэйд резко затих.
Случилась та самая оглушительная тишина, о которой пели оды в свои времена. Вещь приятная, когда твоя голова вот-вот взорвётся, но отвратительная, когда ты привыкаешь к фоновому шуму от Уилсона.
— Я как пёс, которому приказали сидеть напротив тарелки с мясом, — мучительно простонал Уэйд, пялясь в потолок, — и хочется, и как бы никто, вроде, не против. Но я же честный? Наверное. Я не знаю.
— Хочешь, лежи так дальше, — проворчал Питер, огорченный тем, что такой волнительный момент был испорчен ребячеством Уилсона. Вздохнув, он упал обратно на подушку, отвернувшись к стене, и поджал колени к груди: — Я Питер, кстати.
И Уэйд, будто сирена, вновь заорал.
Нет, вы представляете? Это, оказывается, было так просто.
Достаточно дать чем-то тяжелым по голове, чтобы человек перестал бороться за свои принципы.
Питер уснул в ту ночь, хоть какое-то время обида на Уилсона и горчила в горле. Он-то надеялся, Дэдпул достанет из-за спины бутылку шампанского и торт с надписью: «Спасибо, что доверяешь мне, я это ценю!», а не будет ломать комедию, будто ему важнее Тайна Личности, чем его друг.
Когда до Питера дошло, что он считает Уэйда другом, ему стало одновременно и легко, и странно.
Не каждый день называешь другом человека, которого с первых секунд знакомства ненавидишь всем существом, хоть потом, конечно, и радуешься его неожиданному появлению в переулках Нью-Йорка.
Уэйда вряд ли просили остаться и проследить, что парнишка не захлебнётся собственной рвотой, не упадёт с кровати в припадке и не умрёт голодной смертью, потому что некому принести ему стаканчик бульона. Уэйда не просили, но он всё равно сделал, как это обычно и бывало.
Он знает его имя, всё же разглядел лицо, хоть в темноте и спящее, что немного странно и жутко. Так какой смысл оставлять теперь этого Питера одного? Можно же шататься по квартире, изучая, как живёт Паучок, сняв своё обтягивающее трико.
У Питера не было классных апартаментов, хотя это и так понятно, в Квинс редко кто из миллиардеров обитает. У Питера в холодильнике шаром покати, только лазанья в контейнере заветревшаяся, да бутылка Хайникена, которую Уэйд позаимствовал. У Питера дома куча фоток с его друзьями и семьей, переполненная корзина для белья, стикеры на холодильнике с напоминанием заплатить за свет. Не было потайной комнаты с оружием, той самой комнаты из «Пятидесяти оттенков серого», да и классной пещеры для Паук-мобиля Уэйд тоже не нашёл. В ванной не спрятан труп предыдущего владельца, нет сейфа, и ни одной жуткой картины близнецов, которые наблюдают за тобой, в какую сторону комнаты ты не двинься.
Разочарован ли Уэйд? Ну, он представлял, что у Паучка жизнь интереснее, чем у среднестатистического человека на Земле. Только почему-то…
Почему-то Уэйду стало куда легче.
Оказывается, быть среднестатистическим человеком намного лучше, чем всё то, что изначально представлял Уэйд.
Уэйд отхлебнул пива из бутылки. Вернулся в комнату к Питеру. Накрыл его одеялом. Выключил свет. Поставил бутылку на стол. Сел на пол рядом с кроватью.
— Да, отличная пижамная вечеринка, — сказал Уэйд. Ответом ему послужило сопение Паучка. — Да, я тоже так считаю.
Питер спал, как убитый. Пару раз Уэйд проверял, что он дышит, но только потому, что паренёк знатно огрёб, а не из-за разбушевавшегося чувства заботы.
Просто вежливость, не более.
Питер проснулся в пять утра от состояния, чем-то напоминавшего похмелье. Уэйд уснул, сидя на полу, головой прижавшись к изголовью кровати. В руках он сжимал плюшевую панду, которая несколько лет была запрятана в коробке шкафа, куда даже Паркеру было тяжело дотянуться.
Еле разомкнув глаза, он не сразу понял, что это Уэйд. Сначала ему показалось, что это просто гора вещей, которую он вечно принимает за людей, пробравшихся в его комнату.
Питер, хмыкнув под нос, лёг обратно, сильнее кутаясь в одеяло. Он старательно отгонял от себя мысль предложить Уилсону лечь рядом.
Всё-таки, они не настолько друзья.
Наверное.
Они не настолько друзья, чтобы Уэйд, проснувшись раньше Питера, попытался приготовить блинчики в форме сердечек (классический Уэйд). Блинчики вышли не очень эстетичными, но съедобными, даже слишком. И не настолько друзья, чтоб Питер разрешил осмотреть свои раны, позволив Уилсону обработать и зашить их. Это было куда приятнее, чем когда это делали Хэппи или Мэй, но Питер никогда никому не признается в этом. И, уж поверьте, не настолько друзья, чтоб спустя месяц Питер, поддавшись уговорам Мэй, позвал Уэйда на ужин в честь Сочельника.
Они не настолько друзья, чтоб Питер так волновался перед этим ужином, в панике осматривая свой шкаф (он наконец-то убрался!), пытаясь понять: официальный костюм или свитер.
В конце концов, какой ещё костюм? У него же не свидание!
Не свидание же?..
Волнение Питера можно было понять. Скоро придёт Уэйд, а в этот раз наличие Дэдпула в квартире не оправдаешь «неудачным стечением обстоятельств». Он придёт добровольно (хотя, если это можно так назвать, всё-таки Питер не оставил Уэйду выбора, потому что просто сбежал, не дав Уилсону и слова сказать), зайдёт через дверь, как нормальный человек, будет сидеть с ним и Мэй за одним столом, болтая на отвлечённые темы.
Питер посмотрел на своё отражение.
А кто будет на ужине? Дэдпул или Уэйд?
У Питера и Уэйда была колоссальная разница в политике их вторых личностей. Человек-паук носил маску, чтобы защитить близких от раскрытия личности, способного повлечь за собой сотню проблем. Дэдпул носил маску, скрывая своё лицо, изуродованное шрамами. Питер боялся за Мэй и друзей. Дэдпул боялся за всех впечатлительных в мире людей.
Питер со злостью затолкал поглубже в шкаф вешалку с костюмом.
Костюм был насмешкой. Он так и кричал: «Хэй, смотри, я могу ходить на официальные мероприятия, щеголяя личиком и дорогой шмоткой, а ты что можешь? Скажи спасибо, что позвали!».
Питер вытащил из нижнего ящика старый вязаный свитер, у которого за столько лет зацепок было больше, чем у Питера девушек. Натянув на себя свитер, Питер провёл руками по наэлектризовавшимся волосам, ещё раз осмотрев себя в зеркале.
Чёрный костюм выглядел так, будто он шёл на официальный приём к мистеру Старку. Старый серый свитер, с дыркой практически под мышкой, которую никто не заметит, если не поднимать рук, выглядел так, как должен выглядеть на семейном ужине.
Мэй была права, что позвала Дэдпула. В Сочельник все имеют право почувствовать себя нужными.
Питер вышел из комнаты, ещё раз осмотрев её. Всё, казалось, выглядело идеально. Намного лучше, чем в ночь, когда Уэйд притащил его с сотрясением.
Мэй суетилась на кухне, бегая от духовки, где запекалась курица, к холодильнику, проверяя, застыло ли желе. Питер, улыбнувшись, взял с тумбы чистые тарелки, собираясь накрыть на стол. Мэй пыталась остановить Питера, затем отвлеклась на салат и, обессиленно сев на стул у духовки, махнула рукой, тихо поблагодарив племянника за помощь.
Успев только дойти до стола, поверх которого постелена чистая белая скатерть, а на ней стояли подсвечник без свечей и три бокала, Питер замер от молний Паучьего чутья, пущенных по телу. В дверь позвонили.
Поставив тарелки на стол, Питер нервно выдохнул.
Он до сих пор не имел понятия, что выйдет из этого вечера.
<><><><><>
Наверное, вас сейчас разрывает от вопросов, почему это вдруг Тайна Личности больше не тайна? Уэйд ведь назвал Паука по имени, а сам Питер рассказал про тётю Мэй. Что ж, настало время предыстории о том, откуда Уэйд Уилсон знает, во-первых, где живёт Человек-паук, во-вторых — что его зовут Питти-бой (и не пытайтесь спорить, молодой человек), в-третьих — какой у него неудобный пол. И, конечно же, раскроем карты<><><><><>
Уэйд не получал приглашений на ужин в честь Сочельника, кажется… никогда. Может, куда-то когда-то его и звали, но, в основном, это были либо бары, либо задания с круглой зарплатой, где нужно было кого-то убить. Хотя кому рассказываем? Сами знаете, откуда у Дэдпула столько денег. Для Уилсона предстоящий ужин по уровню волнения стоял на одной строчке с Оскаром и днём, когда, наконец, раскроется тайна, кто же на самом деле был Зодиак. Только на Оскар его, пока что, не приглашали. Видимо, действительно стоит сняться в каком-нибудь фильме. Уэйд перерыл весь интернет с вопросами в духе: «Как следует одеваться на ужин с семьёй Человека-паука?», «Принято ли приходить на ужин со своей едой?», «Что надеть на свидание?», «Что подарить на Рождество человеку, воспитавшему твою любовь?». Да. Он был полным нубом в этом деле. С каждым запросом Уилсон косился на дверь. Должны были прислать ответ от «Напиши своей судьбе», а он, если честно, уже не очень был уверен в том, что хочет встречать свою судьбу. Зачем оно надо, если его на ужин позвал Паутиныч? Ведь, если так подумать, основная цель всей этой мишанины с очередью в отделение организации, вырыванием своего сердца и выжиданием ответа — затусить с кем-то на праздники. Вот. У него появился тот, с кем можно затусить. Уэйд ведь не дурак. Если его позвали на Сочельник, значит, лёд в отношениях, по которому он уже устал отчаянно бить ногами и кулаками, наконец-то треснул. Глядишь, и в Мстители запишут по-быстрому, а там и Дни рождения отмечать, и мир от синего психопата-тирана с кучей его альтернативных версий позовут спасать. Уэйд ведь не дурак. Он прекрасно понимает, что Паутиныч не позовёт его никуда. И Сочельник — акт вежливости за то, что до сих пор никому его тайну не разболтал. После той ночи они не виделись почти месяц. Уэйд не знает, почему Питер ни разу ему не позвонил за это время, но Уэйд точно знает, почему так старался избегать Паучка на улице. Да, мы в этом признались. Дэдпул намеренно избегал Человека-паука. Когда такое вообще было? Странно ли это? Никто не спорит. Было ли это оправданно? Вот тут никто не уверен. Когда Питер сказал, где живёт, у Уэйда уже закрались сомнения по поводу его вменяемости. Ну не мог этот парень так просто взять и выдать один из своих секретов, просто потому что по башке получил. Ладно, хорошо, сказал адрес. Зачем снял маску? Зачем сказал своё имя? Сначала Уэйд думал, что это не его Паутиныч. Уэйд год пытался узнать, кто под маской, но каждый раз получал твёрдое Пошёл-На-Хуй. А всё оказалось так просто? Ну не-е-е. Потом Уэйд думал, что Паучок просто прикалывался, назвав левое имя, левый адрес и надел под маской ещё одну маску. Очень реалистичную, кстати. А потом Уэйд увидел сонного Питера, вышедшего из комнаты в этом долбанном костюме без маски, шёл себе, голову чесал, зевал и жаловался на адскую боль. Принюхивался к запаху блинчиков, ныл, что его тошнит, но всё равно стал есть, неловко поглядывая из-под чёлки на Уилсона. Дэдпул своей маски ни разу не снял, даже перчаток, хоть они и заебали немного. А Питер, переодевшись в домашнюю одежду, стал просто ребёнком с кучей тумаков и ссадин. Уэйду никогда не было стыдно. Уэйд никогда не слышал значения слова Совесть. Серьёзно. Он не знает, что это такое. Чувства вины у него не было со времён школы, но тогда он просто за компанию виноватым себя почувствовал, так, рядом стоял. А тут… Уэйд убивал без раздумий. Он был полной мразью и, скорее всего, если умрёт, заебёт всех даже в Аду, отжав трон за «Пожалуйста, только захлопнись». А ещё у него было много врагов. Так много, что хватит на пару томов «Дэдпул против Ещё-Одного-Хмыря», игру и экранизацию. Когда ты тусуешься с Паутинычем, тебе абсолютно чхать на то, сколько балбесов попытаются навставлять хуёв тебе или твоему напарнику (даже если он не признаёт такой уровень отношений). Когда ты тусуешься с Питером Паркером, носящим костюм Паутиныча, начинаешь иначе смотреть на то, как долго он отходит после удара железкой по башке. Нет, поймите, дело вовсе не в телячьих нежностях или в том, что какие-то психопаты называют Уэйда Уилсона хорошим человеком. Просто он не смог бы присутствовать на похоронах этого парнишки, зная, что его тётя потеряла мужа, что его друзья-задроты сейчас редко с ним общаются, потому что учатся в других колледжах, что сам он не пользуется популярностью и, скорее всего, на похоронах больше никого не будет. Может, Мстители и припрутся. Но Уэйд вряд ли сможет смотреть в глаза Кэпу, своему кумиру, чёрт бы его побрал, зная, что он когда-то сбросил бетонную конструкцию на пятнадцатилетку. Вы что, голос его не слышали? Там даже дубляж был отстойный. Уэйд так сильно загнался, что на какое-то время поверил в то, что Питер скоро умрёт. И он покинул квартиру Паркеров, стараясь больше не смотреть ни на фотки эти долбанные, ни на самого Питера. Конечно, за месяц он чутка и поостыл. Оказывается, крупицы разума ещё остались, потому что Паутиныч постоянно попадал в передряги, постоянно из них выпутывался и жил так, как жил, о чём Уэйд хоть и запоздало, но вспомнил. Но… Лучше бы Питер был куском дерьма, работающим на корпорацию, испытывающую свои жуткие препараты на животных, младенцах и стариках. Так Уэйду не стало бы казаться, что, оказывается, можно ещё сильнее любить Человека-паука. В общем, как бы он ни старался прятаться, Паутиныч всё равно его нашёл. И, раз уж случилось, то пускай и дальше катится по пизде, как оно обычно и бывает. Уэйд купил подарок для Мэй, бутылку дорогого вина, надел крутой костюм-тройку, потому что может, надел маску Дэдпула, напялил просто ради забавы красную шапку с белым помпоном, взглянул на себя в зеркало и, выдохнув, отправился в злосчастный Квинс. Он не заглянул в почтовый ящик, хотя следовало. Там лежал конверт, который он так ждал.<><><><><>
Дэдпул позвонил в звонок. В одной руке — бутылка вина, в другой — пакет с подарком. Он до сих пор не верил, что это происходит. Ещё сложнее было понять: это он окончательно спятил или стал выздоравливать? Дверь открыл Питер. Оглядев Уэйда, он, усмехнувшись, впустил его в квартиру. — А я-то думал, ты костюмы не носишь, — сказал Питер, забирая протянутую бутылку. — А шапка зачем? — Рождество же, — пожал плечами Дэдпул и кивнул на красочный пакет: — Там презент для твоей прекрасной тётушки. — Если попрошу тебя снять маску, ты?.. — шёпотом спросил Питер. — Я бы с радостью, Пироженка, да только кто-то налил туда суперклея, и я хожу с ней уже несколько недель. Питер, закатив глаза, поднял с пола пакет. — Ты же в курсе, что мне типа всё равно, что у тебя с лицом? Блин, ты у меня дома сейчас, мы будем ужинать с моей тётей, да и вообще! Это не честно. — Сниму только за паучий поцелуй, — поиграл бровями Дэдпул. — Пошёл к чёрту, — фыркнул Паркер. — Ну и чего вы в коридоре стоите? — крикнула Мэй с кухни. — Питер, где твоё гостеприимство? — Да, Питер, — ухмыльнулся Уэйд, — где мои тапочки и «Чувствуй себя, как дома»?. Питер хотел ответить колкостью, но не смог. Слышать своё имя, вместо тысячи и одного нелепого обращения, было странно. Но, по секрету, между нами девочками, очень даже приятно.<><><><><>
— Знаешь, Уэйд, я рада, что ты пришёл, — сказала Мэй, накладывая салат в тарелку. Уэйд только закончил рассказывать историю о том, как познакомился с Человеком-пауком. Они втроём посмеялись над версией Уэйда, в которую через каждое предложение вносил правки Питер, потому что, нет, Уэйд, было не так. — Питер долго отнекивался, как с ним часто бывает. Но я не устану повторять: этот человек прикрывал спину моему племяннику, почему я не могу отблагодарить его лично? Питер смущенно спрятал лицо за бокалом вина. Глянув на Уэйда, он чуть не поперхнулся. Уилсон явно не знал, что ответить. На его лице читалась паника вынужденного молчания. — Сейчас, конечно, не день Благодарения, но, уверена, в следующем году я смогу сказать спасибо не только Богу, но и тебе, — улыбнулась Мэй. — С твоим появлением он стал счастливее. — Мисс Паркер, это уж слишком, — Уэйд ковырял на тарелке кусочек курицы, стараясь не смотреть на женщину. Сказанное давалось ему с трудом. — Это… пустяки. — Перестань, просто Мэй, — махнула рукой она. — Или, если так хочешь, тётя Мэй. Я же не старушка какая-то. Не старушка же, Пит? — посмеивалась она, толкнув локтем племянника. Лёгкий румянец на её щеках делал Мэй чуть младше своих лет. Алкоголь, всё-таки, творит чудеса. И Мэй посвежела, и Уэйд не особо тараторил на ухо. Вон, даже стало казаться, что ужин — великолепный. Дэдпул вёл себя не так, как обычно привык воспринимать его Питер. Хотя, может дело просто в том, что Питер никогда не пытался посмотреть на Уэйда под другим углом восприятия. Всё те же маска, болтливость, неаккуратность и неуместные шутки. Но теперь никаких катан, пушек и крови вокруг. Он ломает багет пополам, отдавая кусочек Питеру. Подливает вино, если видит, что бокал пустеет, как заправский джентельмен. Даже, блять, салфетку хотел на колени положить, чтоб не изговнить свой костюм дорогущий. Питер часто злился на Уэйда за безответственность и чрезмерную тупость. За ребячество и чрезмерно сильное желание устроить резню, словно они вышли из боевика какого-то. Он боялся, что этот вечер приведёт Мэй в ужас. Что она, подзывая Питера помочь на кухне, шёпотом попросит как-нибудь выгнать Уилсона. Что её увезут на скорой с инфарктом. Что в конце придётся тушить пожар в месте, где он никогда не мог произойти. Но он сидит и смеётся за столом, наслаждаясь прекрасным ужином и прекрасной компанией. Он ни разу не подумал, какие отходные пути из собственной квартиры у них есть, чтобы сбежать от Уэйда. Он даже ни разу не сказал и слова поперёк Дэдпулу, а это уже о многом говорит. Кажется, Питер был счастлив. И это пугало куда больше, чем перспектива тушить огонь, разгоревшийся в раковине. — Если вы не против, я отойду ненадолго, — скромно улыбнулся Питер, вставая из-за стола. Ему срочно нужно, не знаю, может, выброситься в окно? Самому поджечь мусорку в комнате, свалив всё на Уилсона? Проткнуть себя вилкой? Что нужно сделать, чтобы всё было как, мать вашу, прежде? Уэйд должен раздражать его. Уэйд должен быть грубым. Уэйд должен вести себя так, чтобы из веб шутеров в его лицо прилетело, как минимум, четыре снаряда паутины. За неуместный комментарий про тётю Мэй, за очередную фразочку про его латексную задницу, за оскорбление чувств верующих и просто за то, что это Дэдпул. Как минимум четыре! Мэй и Уэйд обсуждали какую-то хрень. И Уэйд вёл себя слишком вежливо. Вообще чхать, о чём они там говорили: торшере из пивных крышек или полотенцах с Сантой, римской империи или геноциде армян. Просто! Невозможно! Думать! Когда Уэйд вызывает диссонанс. Знаете, в чём проблема? Питер максимально напряжен, пытаясь уловить хоть одну симфонию дёрнувшейся паутины его чутья, чтоб успеть подловить Дэдпула на горячем. Это его чрезмерная тревожность и желание держать всё под контролем виноваты. А здравомыслие-то подсказывает, мол, Паркер, угомонись уже. Уэйд клёвый. Он ничего не сделает. Сегодня его максимум — уронить вилку на тарелку, напугав этим звоном разве что только Питера. Питер закрыл за собой дверь в комнату, пытаясь выдохнуть. Знаете, в чём проблема? Питер предпочел бы ненавидеть Уэйда, потому что это давало отличную возможность не думать о том, насколько он начинает ему нравиться. Это… бесит. Дэдпул год старался подобраться к Паучку со всех сторон. Питер-то на одни грабли больше наступать не собирается, доверять самому себе с трудом научился, а тут типок какой-то, наёмник к тому же, вдруг сваливается с неба (кстати, буквально; он реально в первую встречу упал на Человека-паука), говорит: «Хэй, чё как, Мухоловка, как твоё ничего?», и давай в голову лезть. Питер стойко боролся. Но сломался быстро слишком. Не ясно, чего вообще Дэдпул добивался всё это время, скорее всего, он иначе с людьми общаться не умеет, а от этого ещё грустнее, потому что пора уже Питеру хотя бы самому себе в этом признаться. В чём признаться? Это слишком очевидно. Разве не видите, к чему всё идёт? Волнение перед встречей, знакомство с близкими, неловкие переглядки, пунцовый румянец на щёчках и всё в таком духе. — Какой кошмар, я что, влюбился?! — зашипел Питер, пряча лицо в руках. Катастрофа. И ведь не оправдать уже бушующими гормонами и духом юношеского бунтарства. Вырос давно из этих отмазок. — Пиздец, — застонал Питер, опускаясь на пол. Уэйд ради него старался всё это время. Стал лучше. Давно перестал делать вещи, которых так Питер на ужине этом злополучном боялся. А Питер будто в стадии отрицания завис. Далеко и надолго, глубже и глубже. Согласитесь, проще уверять самого себя, что какой-то хрен тебя бесит до невозможности, чем признать, что он изменился, стал хорошим человеком, стал быть ровно таким, каким видишь его без всей этой мишуры притворной. В общем… Да. Это катастрофа. Они должны работать вместе. А Питер, всё же наступив на грабли, которые он так старательно обходил, всё испортил. Но в этот раз ухитрился новым способом. Тогда он просто доверялся не тем людям, которые его убить потом пытались. Сейчас доверился так, что аж влюбился. В напарника (ладно, Мэй и Дэдпул, ваша взяла, он признался). Из разряда: внимание, анекдот. Питер повторил технику дыхания, которую пытался делать по одному ролику на Ютубе. Представил себе парк летним днём. Птички, детский смех на фоне, собачка там гавкает. Фрисби летает мимо, пахнет хот-догами. Всё хорошо. Просто спонтанное осознание собственных чувств, которые упорно топились за раздражением, сарказмом и вспыльчивостью. Главное думать о парке. И не думать о том, почему в квартире вдруг стало так тихо. Широко раскрыв глаза, Питер подскочил с места. Резко открыв дверь, он увидел, как Мэй, закрывая рот рукой, старалась не смеяться. Уэйд показывал ей смешной ролик на телефоне. Женщина, набрав в рот воды, держалась из последних сил. Но, стоило Питеру увидеть эту картину, она выплюнула всю воду обратно в стакан, громко засмеявшись. Уэйд рассмеялся вместе с ней. — Да, меня тоже начинает разносить на моменте с собакой. Сколько ни пытался досмотреть до конца, не получалось, — Уэйд, заблокировав телефон, повернулся в сторону Питера, — хэй, Паучок, чего так долго? В небе паутина появилась, призывающая тебя на помощь? Вот. Вот, опять. Что, думал, он убил твою тётю? Нет, мой мальчик, не угадал. Хватит уже придумывать преступления, за которые на электрический стул Уилсона пожизненно, до скончания веков, посадят. Он всего лишь веселил твою тётю, пока ты упорно боролся с внутренним геройским Я, которое не хочет быть с этим антигеройским Он. Это тебя надо на электрический стул за клевету, Питер. Клялся на Библии, что будешь говорить правду и только правду. Так перестань лгать хотя бы себе. Так скажи всем правду. — Забыл комп выключить, — соврал Питер, возвращаясь за стол. — И что же за видео такое? — Набирай воды, да побольше, сейчас увидишь, — ехидно захихикал Уэйд, скролля видео в самое начало. — А это обязательно? — подавил смешок Питер, когда Мэй поставила перед ним стакан. — Ты чего? — удивился Уэйд. — Так смешнее же. Питер ни черта не понимал, что происходит. Но непонимание не избавляло от чувства, как же ему сейчас было хорошо. И, да. Уэйд был прав. На моменте с собакой можно было захлебнуться от смеха.<><><><><>
Когда ужин подошёл к концу, Мэй поехала в фонд, чтобы проверить, как обстоят дела перед благотворительным вечером в честь Рождества. Уэйд и Питер проводили её до такси, продолжая разговор, начатый ещё за столом. Оказывается, все трое были приверженцами того, что исключение Плутона из Солнечной системы — несправедливый выгон галактического уровня. Мэй уехала. Питер и Уэйд какое-то время провожали её такси взглядом, не решаясь заговорить. Уилсон понимал, что на этом, скорее всего, его удача закончится. Одно приглашение из вежливости и хватит. Ему хотелось оттянуть секунду, когда им придётся распрощаться. Ведь это означало, что всё кончится. Удивительно, как быстро люди привыкают к хорошему. К тёплой и уютной квартире, дорогому вину, долгой болтовне за столом, вкусному ужину и приятным словам на прощание. К вниманию, которое не строилось на желании проделать в нём как можно больше дыр от пуль. Оказывается, этого ему не хватало всю жизнь. Простого семейного ужина. — Спасибо, что не чудил сегодня, — осмелев, первым заговорил Паркер. — Я был хорош? — с лёгким волнением спросил Дэдпул, повернувшись к Питеру. Питер, улыбнувшись, поднял голову к Уилсону. — Ты был великолепен, Уэйд. Не знаю, что произошло, но мне нравится то, каким ты сегодня был. И, поверьте на слово, Уилсон закашлялся, потому что, как ему казалось, сдохшие бабочки в животе, покрывшиеся толстым слоем пыли, вдруг зашевелились, пытаясь выбраться наружу через рот. Он никогда не слышал столь тёплых слов от Человека-паука в свой адрес. Питер вытянул руку, когда увидел проезжающее по его улице такси. Машина замедлила ход, подъезжая к подъезду. — Слушай… — Питер прочистил горло, развернувшись всем телом к Дэдпулу. — Хотел спросить, у тебя есть планы на завтра? — Слышал про «Напиши своей судьбе»? — спросил Уэйд. Питер, немного подумав, отрицательно мотнул головой. — Меня должны были свести с судьбой на Рождество. Я им свою Истинную Частичку, а они мне — любовь всей жизни. Наверное. Я так и не понял, как это работает. — О, — только и сказал Питер, слегка поникнув. — Понятно. Тогда… хорошо провести время? — А что? У тебя есть идеи на завтра? — Уэйд покосился на жёлтое такси, припарковавшееся рядом. Уэйд хотел, чтобы Питер позвал его провести завтрашний вечер вдвоём. Без разницы, как, без разницы, где. Уэйд хотел знать, что удача ещё была на его стороне. Что хороший сон не кончился. Может, зря он про судьбу сказал. Но ведь и дураку понятно, что того человека лучше спасти от Дэдпула! — М? У меня? Нет, никаких, — активно мотал головой Питер, скрестив руки на груди. — Думал, буду патрулировать, — нервно посмеявшись, Питер добавил: — хотел знать, что ты не доставишь проблем. А то, кто знает, какая плата у наёмников на праздники. — Вот как, — кивнул Дэдпул, забираясь в такси. — Нет. Не доставлю, Паутиныч. Счастливого Рождества, — сказал Уэйд, захлопнув дверь, чтобы скорее закончить разговор. Такси слишком резко тронулось. Питер, поморщившись, пожелал того же Уэйду. Да уж. Счастливого Рождества со своей судьбой. А Питер, пожалуй, просто будет весь день лежать лицом в подушку, думая над тем, какой он идиот. Это его любимое занятие после нервных срывов по средам.