Иллюзорна мгла. Часть четвертая. Тропами Забвения

            Всю ночь я провела без сна, не могла оторвать глаз от дневника, что отдал мне господин с тростью. Прочла также письма на мятых, скомканных листах, и от каждого начертанного слова становилось только страшнее. Тот Эрандур был безжалостным убийцей в прошлом, и видимо, из-за него я и потеряла память. Его имя часто встречалось на страницах, наряду с заметками по алхимии, магии и ингредиентам.       Конечно, от того, что я прочла дневник, воспоминания не вернулись. Даже призрачных образов в памяти не возникло. Отчаянно напрягая разум, я пыталась вспомнить. Много раз пробовала сотворить магию, злясь на себя, но ничего не получалось — когда чувствовала, что всё вот-вот удастся, руки бессильно опускались от осознания того, что подобное мне не по силам.       Пусть даже эта книжка стала моей единственной связью с потерянным прошлым, но мне по-прежнему казалось, что никакой потери не было. Лучше бы ни дневника, ни забытых мною лет не существовало вовсе! Тогда поход в лес завершился бы хорошо, мы с Эстором снова встретились бы и продолжали мирную жизнь в Бруме.       Принять решение касательно этого прошлого оказалось нелегко.       Да, у меня в руках доказательство того, что пять лет я жила в Скайриме. Но при этом не получается вспомнить и секунды, проведенной там, в Коллегии и с этим Эрандуром. Слухи, которые дошли до Эстора, тоже заставляли меня колебаться. Логично избавиться от дневника, просто бросить его в пламя и забыть это недоразумение, продолжая жить дальше, как ни в чем не бывало.       Либо можно показать всё Эстору. Но поверит ли он тогда, что я ничего не помню? Да и любовные письма ни с кем обсуждать не хотелось. В них было что-то зверски пугающее, темное, к чему нельзя прикасаться, и в то же время очень личное, вызывающее трепет в сердце.       Так и не решившись ни на что, я спрятала дневник под матрас, чтобы перечитать его после и подумать. Утром, не выспавшаяся и измотанная собственными мыслями, я пришла в госпиталь и принялась смешивать целебные зелья из каменных грибов, как обещала вчера Валериану. Старый целитель пришел позже и застал меня за упорной работой.       – Доброе утро! Ну что, ты говорила с Эстором?       – Мы не виделись вчера. Он пришел очень поздно… а я легла спать, – подавив зевок, отозвалась я.       – Но похоже, не выспалась, – от проницательного целителя не скрылось моё утомленное состояние. – И кстати, где та книжка с рецептами, что вчера оставил тот странный господин? Хотелось бы взглянуть на нее.       Я вздрогнула.       – Она… она у меня… вечером я её пролистала, но там нет рецептов, – соврала я. – Какой-то бред сумасшедшего и непонятные рисунки. Я сожгла её в очаге.       – Вот как? – Валериан покачал головой, огорчившись. – Жаль, конечно. Но что можно было ожидать от эксцентричного артиста, кроме ещё одного фарса!       Целитель надел фартук и принялся помогать мне с зельями. Я была как на иголках — дневник и правда нужно поскорее сжечь! И почему меня одолели сомнения и сожаления в самый неподходящий момент? Даже если это и было моим прошлым — оно больше не имеет ко мне никакого отношения! Как можно жалеть о том, чего даже не помнишь!       Я с яростью смешивала в ступке лавандовые соцветия.       – Кажется, ты напутала, Джулия… Это не каменные грибы, а сушеная дымчатая говорушка! – обратил внимание Валериан.       – Что? Говорушка? – я увидела этикетку, наклеенную на банку. – Проклятье… Я уже смешала. Всё испортила.       – Ничего страшного, – мягкий тон целителя меня ничуть не успокоил, мне хотелось расплакаться из-за этой глупой ошибки. – Джулия, вижу, ты утомлена сегодня. Тебе нужно хорошенько выспаться. Может, оставишь зелья мне, а сама пойдешь отдыхать?       – Я нервничаю, – чувствуя, как у меня во рту пересохло, отозвалась я. Врать своему наставнику, человеку, который заботился и беспокоился обо мне, было стыдно, но и всю правду сказать тоже не могла.       – Уж не беременна ли? – встревожился он, вскинув брови.       – Нет, не в этом дело, – я посмотрела на ступку с бесполезной смесью. – Да, пожалуй, ты прав. Я плохо спала и чувствую себя отвратительно, но обещала помочь тебе вчера, а сама не пришла, поэтому продолжу работать.       – Так недолго и заболеть...       В госпиталь зашла полная женщина – кухарка из Легиона. Она всегда находила поводы посплетничать обо мне, ещё когда матушка была жива. А теперь и вовсе, когда я стала предметом всеобщего обсуждения, радовалась тому, что в курсе всей моей жизни.       – Господин Пэро! – запричитала она, подходя к Валериану. – Что-то мне нехорошо. Руки ломит, голова кружится…       – Вот пожалуйста, дождались зимы, – целитель устало вздохнул. – Уже костоломная лихорадка, судя по всему, – он взял зелье с полки и пошел осматривать женщину. А я застыла около стола, наблюдая, как закипает вода в перегонном кубе, как весело летят вверх белые строчки из маленьких воздушных пузырьков, поблескивающих в теплом свете горящих свечей.       Неужели я сбегу отсюда, ничего толком не сделав, лишь для того, чтобы сжечь дневник и выспаться? Я с силой потерла глаза, тело молило об отдыхе. Пожалуй, сегодня от меня действительно не будет прока.       Позади послышался тяжелый хриплый кашель, я вздрогнула и обернулась. Кажется, ещё один заболевший посетитель.       Пришедший был укутан в теплый плащ из медвежьей шкуры с красивыми золотыми застежками, а под ним виднелась жреческая ряса. Из-под глубокого плотного капюшона выбивались длинные пепельные волосы, роняя тень на лицо. Головы посетитель не поднимал. Прошел несколько шагов вперёд, остановился, дрожа от холода. Зима в горах всегда морозная и ветреная. Порой метели длятся неделями.       В руках незнакомца лежал посох, навершие которого укрывал холщовый мешок, подвязанный веревкой. Чем бы это ни было, посетитель спрятал его суть, но даже сквозь грубую ткань в этой вещи ощущалась темная сила.       – Я могу вам помочь? – спросила я, приближаясь к незнакомцу.       Тот задрожал сильнее, ноги не удержали его. Он припал на одно колено, но вцепившись в посох, медленно поднялся.       Я тут же подхватила его под руку и отвела к одному из свободных лежаков.       – Джулия, ты справишься? – Валериан отвлекся от исцеления своей пациентки.       – Разумеется... – почувствовав, как посетитель вздрогнул, услышав моё имя, я усадила его и хотела забрать посох, но он вдруг резко оттолкнул меня.       – Не трогай! – из-под капюшона яростным огнем сверкнули узкие данмерские глаза. Я, наконец, смогла разглядеть незнакомца. Пепельные патлы обрамляли худое изможденное лицо, обтянутое кожей, словно безжизненной серой маской. Короткая борода с проседью и губы, темные от засохшей кровяной корки. В уголках глаз – глубокие морщины. Сколько же этому эльфу лет? Наверное, около трёхсот... Мне стало жаль его.       – Вы больны? – я мягко поддерживала жреца под руку и больше не делала попыток забрать посох.       Он помолчал, вытер губы и посмотрел на ладонь, на которой остался кровавый след.       – Нет, это не болезнь, – прошептал он. Я почти не слышала голоса, он это сказал одними губами. – Просто долгий путь сквозь пургу меня вымотал. Можно я отдохну у вашего очага?       – Конечно, – убедившись, что все в порядке, я отошла. – Вам принести воды?       – Да, – коротко кивнул данмер.       Я быстро наполнила жестяную кружку водой из бочки и подала ему.       – Спасибо. Джулия, – он назвал меня по имени. Как-то странно. Как родного человека, и я замешкалась.       – Откуда вы знаете, как меня зовут?       – Вас так назвали, когда я пришел.       – Ах, верно, – стушевалась я. – Извините. Грейтесь.       Я вернулась к алхимической лаборатории и выкинула неудачное зелье. Решила хотя бы прибраться перед тем, как уйду домой, чтобы не оставлять Валериану беспорядок в лаборатории. Задумалась, отвлеклась, позабыла про данмера. Тем временем, Валериан отпустил женщину, вручив ей ещё одно зелье в запас, и велел принять его, если симптомы костоломной лихорадки вернутся.       – Это магический посох? – целитель решил пообщаться с отдыхающим жрецом.       – К сожалению, нет. Это страшное бремя, – жутковатым голосом отозвался данмер и закашлялся.       – Вы что, кровью кашляете? – обеспокоенный голос Валериана отвлек меня от уборки.       Я повернулась — взволнованный целитель наклонился к посетителю.       – Это не болезнь, а проклятье, – полушепотом проговорил данмер. – Вы не поможете с этим.       – Проклятье и бремя, – задумался Валериан, кивнув на посох. – Не слишком ли много для одного?       – Недостаточно, чтобы убить меня, но достаточно, чтобы превратить мою жизнь в кошмар, – огненный взор данмера едва не прожёг во мне дыру.       – Вы паломник?       – Можно и так сказать. Я просто немного погреюсь и уйду. Мне ничего больше не нужно, – он допил воду и отдал кружку целителю.       – Джулия, иди домой, я за ним присмотрю, – сказал мне Валериан, видя, что я не могу оторвать взгляда от этого подозрительного жреца. Что-то из прочитанного ночью смутно наталкивало меня на определенные мысли, но...       – Ладно, – сдалась я, опустив плечи. – Но если что случится – зови.       – Скажу Эстору, чтобы купил тебе новое платье! – усмехнулся наставник.       – Не надо. Я сама скажу, – накинув на плечи плащ, поспешила сквозь пургу по городу к дому.       Сыпало сегодня так, что дорога была едва различима. Эта метель длилась всю ночь и неудивительно, что данмер-паломник замерз на пути к святилищу. Я, пока бежала до дома, уже успела продрогнуть до костей и чуть было не столкнулась с патрульным стражем, которого не заметила из-за пелены непрерывно летящего снега. Думала, что сейчас спалю дневник в очаге, вздремну и приготовлю ужин для Эстора. Надо помириться с ним. Что-нибудь повкуснее, может быть, бифштекс из кабанятины с белыми грибами?       Я запрыгнула на крыльцо через две ступеньки, отряхнула сапоги и плащ, чтобы не тащить в дом сырость, и достала ключ, но дверь оказалась незапертой.       – Эстор! – крикнула я. – Ты дома?       Мне никто не ответил.       Я обвела взглядом кухню, прошла в боковую комнату, спустилась по лестнице на нижний этаж. Каждый шорох в доме сделался пугающим.       Дверь моей комнаты была приоткрыта, там горели свечи.       Эстор сидел на кровати, его шлем лежал рядом. Он был в доспехах, с плеч на покрывало волнами стелился алый плащ легата. Мой друг что-то читал, запустив пальцы в волосы, и я сразу поняла, что опоздала.       – Эстор, – выдохнула я. Дневник захлопнулся, Эстор поднял голову.       – Кто такой Эрандур? – спросил он злобно. Почти прорычал.       – Я не знаю.       – Но знаешь, что это?! – он вскочил и швырнул в меня дневник. Вложенные листы разлетелись по комнате.       Я увернулась, подхватила упавшую на пол книжку, прижав её к груди, и начала ловить письма.       – Знаешь?! – повторил вопрос он ещё громче.       – Как ты нашел?.. Эту вещь мне оставил один из… – дрожащими руками я прятала мятые листы внутри дневника.       – Знаю, я встретил Валериана сегодня утром! Почему ты ничего не сказала мне о ней? Почему не сказала, что узнала, где ты была эти пять долгих лет?! – Он пылал гневом и этот гнев был ужасен. Казалось, что ослепленный яростью, он может убить меня одним ударом.       Мои глаза наполнились слезами, я не смогла ничего ответить, понимала, что неправа.       – Говори! Джулия! – он рыча бросился через комнату, схватил меня, прижал к стене. – Мне ты можешь рассказать!       Я билась, как муха в паутине, бессильно дергалась, тихо плача.       – Отпусти, прошу… Не знаю... Не знаю, где была!.. – задыхаясь от рыданий, шептала я ему. – Эту штуку мне только вчера отдали! Но я ничего не помню!       Он немного утихомирился, но, тяжело дыша, продолжал меня удерживать, его злость понемногу утихала. Лавина сошла и теперь к легату возвращалась рассудительность.       – Но почему ты мне ничего не рассказала? Ни вчера, ни сегодня утром? – спросил Эстор, наконец, вырвав из моих рук дневник и откинув его в сторону. – Либо тебе, в самом деле, есть, что скрывать и ты мне не доверяешь.       Он сжимал моё плечо одной рукой, другой вытирал бегущие по моим щекам слезы.       – Твои глаза были обычными, когда мы пошли за травами...       – Я не понимаю, откуда это. Я бежала всего пять минут! – повторяла, как молитву, не зная, что ещё говорить.       – Конечно, проще всего теперь изображать непонимание! Я всей душой хотел помочь тебе, а ты, вместо того чтобы сразу сказать правду, зачем-то решила скрыть, что узнала!       Раздался тихий стук в дверь.       – Кого это там принесло?! – Эстор резко отступил.       – Может, это Валериан, – предположила я, всхлипнув. – Может, в госпитале надо помочь…       Я вытерла слезы руками и пошла наверх, чтобы умыться из бочки.       Эстор последовал за мной – встречать гостя.       Пока я придавала себе благообразный вид, стараясь скрыть заплаканные глаза, легат позвал меня на кухню.       – Джулия! Тут какой-то жрец!       У меня сердце рухнуло в пятки.       Я вытерла руки, похлопала себя по щекам, придавая бодрый вид, и пошла на зов друга, как на эшафот.       Данмер стоял у порога и опирался на посох. Его больше не трясло от холода, он был поразительно спокоен и держался так гордо, что я даже засомневалась, он это или совершенно другой эльф. Жалости он точно больше не вызывал, излучая серьезность и собранность.       – Меня зовут Эрандур, – изрёк он глубоким приятным голосом, вытерев выступившую на губах кровь тыльной стороной ладони. – Я всего лишь скромный слуга Мары.       Я отшатнулась, словно передо мной предстал оживший мертвец. Эстор требовательно смотрел то на меня, то на жреца в ожидании каких-либо разъяснений, вот только я не знала, что сказать. Этот данмер был мне незнаком, если не считать короткой встречи в госпитале, и уж тем более не верилось, что я могла писать ему прощальное письмо, признаваясь в любви.       – Полагаю, мой визит несвоевременен, – заговорил Эрандур чуть тише. – За это искренне прошу прощения. Но я прибыл сюда, чтобы исправить содеянное и помочь Джулии.       – Что ж, извинения приняты, – Эстор сел на лавку, спиной к столу и с интересом взглянул на жреца, скрестив руки на груди. – Итак, вы знаете мою жену, я прав?       Зачем же он так сказал, если мы не женаты? Хотел защитить меня от чужака? Я открыла рот для возражений, но не посмела – страх сковал меня. И возможно, друг считает, что так будет лучше.       – Хм… вот как? – Эрандур отставил посох в сторону, прислонив его к стене. – Видите ли, Джулия, моя жена.       Повисла тяжелая пауза. Я стояла ни живая ни мёртвая после его слов и придерживалась за дверной косяк.       – Нет! Это невозможно! – осипшим от рыданий голосом выкрикнула я. – Я вас даже не знаю!       Да и как я вообще в здравом уме могла позариться на этого данмера? Может, он очень богат? Нет же! Что за чушь?!       – Правильно ли я расслышал? Ваша жена? – переспросил Эстор, вновь переводя на меня суровый взгляд.       – Боюсь, Джулия, не помнит этого, – спокойно пояснил Эрандур. – Дело в том, что последние пять лет она провела со мной, в Скайриме. Она была архимагом Коллегии Винтерхолда, но темная магия… – он печально вздохнул. – Её тропы туманны и непредсказуемы… И желание искоренить зло привело к столь ужасному исходу.       – А-архимагом?! – оседая на пол, переспросила я, ноги меня не удержали. – Я почти не владею магией… Этого не может быть...       – Это не так, – твердо ответил жрец. – Ты должна чувствовать её внутри себя. У тебя сильный дар.       – Нет-нет! – я отрицательно замотала головой. – Это полный бред! Какая-то ерунда! Я не могу колдовать! Я...       Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.       – Значит, написанное в том дневнике правда! Тогда это многое объясняет! – заключил Эстор. Радости в его голосе не было, но он больше не сердился, напротив, был заинтересован в происходящем. Он, наконец-то, получил ответы на вопросы. – Выходит, это вы подсунули ей дневник? Чтобы она все вспомнила?       – Боюсь, не понимаю, о чем речь, – Эрандур нахмурился. – Дневник Джулии остался в нашем доме, в Солитьюде. Я прибыл сюда с иной целью.       – Подождите, – Эстор встал и стремительно направился на нижний этаж. Я, хлопая глазами, сидела на полу и неотрывно смотрела на Эрандура. Он дарил мне теплые печальные взгляды, но от этого пугал ничуть не меньше. Разум отказывался принимать мысль, что это мой муж. Я была уверена, что передо мной стоит совершенно незнакомый эльф, и ничего к нему не чувствовала, но от переполнявших эмоций уже кружилась голова.       – Этот дневник? – Эстор принес книжку и отдал её Эрандуру.       Данмер принял дневник, раскрыл, и он едва не выпал из его задрожавших рук.       – Как?! – глаза жреца даже расширились от ужаса. – Откуда это здесь? И эти записи… они сгинули… были уничтожены!       Легат вопросительно взглянул на меня.       – И как ты это объяснишь?       – Господин с тростью мне это отдал, – пролепетала я.       Жрец взглянул на Эстора, потом на меня.       – Господин с тростью? Шеогорат?       – Шеогорат? Это даэдра? – Эстор сел на лавку и схватился за голову. – Проклятье, Джулия! Чем ты там в Скайриме занималась?!       – Этого не могло быть! Это ложь! – в отчаянии выкрикнула я, сдерживаясь, чтобы снова не разрыдаться.       – Я могу доказать, что случившееся – чистая правда, – сказал жрец и вытащил из-за пазухи кошель. Я не двинулась с места. – Ты сама всё увидишь. У меня есть зелье, которое Джулия должна выпить, – обратившись к легату, данмер достал небольшой темный флакон с зельем и амулет на цепочке. – И амулет, чтобы вернуться назад, в Коллегию Винтерхолда. Это зелье покажет ей, что между нами происходило, и возможно мастера Коллегии...       – Послушай, жрец, – Эстор поднял голову и сурово взглянул на гостя. – Допустим, ты был мужем Джулии где-то там, в Скайриме. Вы начудили что-то с даэдра, и она пострадала. Стало быть, не уберёг ты её. А я уберегу. Забирай это зелье, амулет и посох и поезжай в Скайрим, в свою Коллегию. Она больше не твоя жена, а это… – он указал на дневник, – больше не её жизнь.       Эрандур спокойно и понимающе выслушал легата, но отрицательно покачал головой.       – Понимаю, вы заботились о ней всё это время. Я знаю, кто вы. Она рассказывала о вас, когда мы были вместе. Переживала, живы вы или нет. И теперь вы, легат Эстор Медведь, тоже должны позволить мне помочь ей, – убеждающий тон жреца, казалось, злит норда. – Клянусь своей жизнью — это зелье не причинит ей вреда, просто она должна хоть что-то вспомнить. Жить с пустотой в искалеченной душе значит утратить часть собственной сути. Это неправильно, – объяснил жрец и повисла долгая пауза. Было слышно только как трещат поленья в очаге, а мне было страшно даже дышать. Решение за мной — выпить зелье или оставить всё как есть. Вспомнить прошлое и бросить Эстора и госпиталь или отказаться и никогда не узнать всей правды.       – Я не могу этого позволить, – отрезал Эстор. – Ты красиво говоришь, но я тебе не верю. Она вернется к тебе, и вы снова будете заниматься черной магией и попадете в беду. Вот что неправильно. Если ты хоть чуточку её любишь или любил, то проваливай отсюда. Оставь нас в покое. Мы счастливы.       – Я хочу узнать о прошлом, – прерывисто прошептала я сквозь слезы. – Хочу хоть что-нибудь вспомнить. Меня добивает, что из моей головы стерлось пять лет, что люди за моей спиной распускают слухи, а тебе приходится из-за этого страдать. Эстор... пожалуйста… позволь мне выпить это зелье...       – Ну вот ещё! – легат встал и расправил плечи, нависая надо мной. – И пропадешь бесследно в какой-то Коллегии, а потом погибнешь с этим муженьком!       – Нет! Я узнаю всё и вернусь к тебе. И расскажу тебе обо всем, что произошло! Я не помню этого данмера и уж тем более не люблю его!       Я встала, придерживаясь за стену рукой. Мне было страшно, но менять решение не хотелось. Будь что будет! Я должна всё узнать!       – А вдруг это яд?! – протестовал Эстор.       – Нет, клянусь, что это не яд, – жрец приложил руку к сердцу. – Именем Мары прошу вас поверить мне!       Я приблизилась к Эрандуру, протягивающему мне зелье, коснулась пальцами теплого флакона, внутри которого клубились красивые лиловые пары.       – Сначала выпьешь зелье. Потом нужно будет активировать амулет... – начал объяснять жрец, когда я робко взяла флакон, колеблясь, правильно ли поступаю.       – Нет! – вспыхнул Эстор, покраснев от злости. – Не будет она ничего пить!       Легат наотмашь ударил меня по рукам, я не удержала флакон. Раздался тихий звон стекла и осколки прошлого рассыпались, а темная жидкость разлилась по деревянному полу. Вокруг неё зазмеился сиреневый дымок со сладковатым запахом.       Я вскрикнула от испуга, а данмер, увидев разбитый флакон, вмиг переменился. Из спокойного, рассудительного жреца он сделался жутким, лицо искривилось от злобы и ненависти. Словно перестал быть собой, а на его место встал кто-то другой – безжалостный и опасный.       – Что ты натворил?! Это же все, что у нас с ней осталось! – закричал он, кроваво оскалившись, таким зычным и властным голосом, что я отшатнулась. Посох оказался в руке Эрандура, быстро слетел с навершия холщовый мешок. Рогатый безглазый череп чудовища из кошмаров, высвободившись из плена, стремительно коснулся лба Эстора. Легат на мгновение замер… и вдруг покорно опустился на колени перед жрецом, лицо которого обезобразили безумие и ярость. С отвратительного навершия посоха волнами изливалась темная сила, окутавшая голову легата.       Эстор сидел неподвижно, глядел в одну точку. Я не знала, что это за магия и что она делает, но явно ничего хорошего, поэтому подалась вперёд, схватившись за руку Эрандура.       – Стой! Не надо! – взмолилась я. – Пощади его!       Жрец отшатнулся, моё прикосновение остановило его. Он, словно испугавшись себя самого, отдернул посох от головы Эстора, и легат повалился на бок, все ещё глядя прямо перед собой пустым взором.       Я склонилась над нордом и осмотрела его, не понимая, ранен он или нет. По первому впечатлению, ничего не произошло, ран не было, даже следа на лбу от соприкосновения с жутким черепом не осталось.       – Эстор! – я потормошила легата, но он никак не реагировал. Красный имперский плащ укрывал его неподвижное тело. Но он был еще жив – дышал и слабо шевелил губами.              – Что ты с ним сделал?! – закричала я данмеру и попыталась исцелить Эстора. Заклинание ничего не изменило — только напрасно потратила силы.       – Нечто более ужасное, чем смерть, – разбито проговорил Эрандур, усаживаясь на лавку, где только что сидел Эстор, посох из рук он не выпустил. – Полгода таскал с собой Череп Порчи, сдерживая его силу, жертвуя собой, а в итоге сам скормил Ей разум человека... Хорош, жрец Мары… – язвительно подытожил он, но его голос был полон сожаления.       – Череп Порчи? Что это такое? Как вернуть Эстора? – я не отходила от поверженного легата, свернувшегося на полу в комок, из выплаканных за сегодняшнее утро глаз снова побежали жгучие слёзы.       Я трогала его плечи, гладила седые густые волосы, но он не двигался, не смотрел на меня. Пустой взгляд был обращен в никуда, губы и усы подрагивали.       – Череп Порчи — это моё бремя, – заговорил Эрандур. – Насмешка даэдра над безрассудным стремлением сбежать. Ты была права, там, в Солитьюде. Надо было оставить Сульгу жить с нами и никуда не ехать. Возможно, нашлись бы герои и без нас. Впрочем, мы поступили храбро и Камень Шора спасли, – данмер говорил так смиренно, будто не сжег только что сознание Эстора. – Страшной ценой. Я добыл Шар Вермины, вызывавший искажение пространства того дома, в ловушку которого мы угодили, но потерял тебя и очнулся около Винтерхолда. Рядом были три вещи — твой дневник с прощальным письмом и этим амулетом и... Череп Порчи. Она знала, что я не вернусь, но продолжала надеяться на это, – он прервался, голос его подвел. Я заслушалась, все ещё сидя около Эстора, и утерла слёзы. – К несчастью, у меня не получилось снова уничтожить посох силой Мары, и чтобы уберечь всех от его пагубного воздействия я… я отдавал взамен части себя. Своё тело, мысли и кошмары.       – Слушай, – всхлипнула я, не отпуская неподвижной теплой руки Эстора. – Ты... Ты любил меня, да?       Мне, конечно, самой не верилось, что задаю такой вопрос, и не укладывалось в голове, что не бегу звать на помощь.       – Я всё ещё люблю тебя…       – Тогда зачем ты навредил Эстору? – я дрожала.       Он промолчал, отвёл взгляд, коротко кашлянул и вытер кровь с губ.       – Джулия, прости меня. Я даже не был уверен, что найду тебя здесь. Боялся, что ты пострадала. Не знал, что ты счастлива, и решился создать Апатию с тем единственным мгновением, которое ты назвала когда-то «настоящей секундой». Я вспомнил те бредовые слова — подсказку Хермеуса Моры. Из света — оружие, из тьмы — покров, из небытия — камни. Чудовищным ритуалом с использованием черного камня душ, я сорвал этот покров тьмы и выковал единственное оружие, которое мне было доступно. Мои светлые воспоминания о тебе.       От его речей мне становилось то тепло, то страшно. Я не знала, что делать, оцепеневшая перед ним.       – Но как ты нашел меня, если нас разделили даэдра?       Эстор тихонько замычал, слова были невнятные, как обычно мычат новорожденные.       – Я не знал, жива ли ты, но намеревался любой ценой выяснить это. В Коллегии я смог поговорить с Авгуром Данлейнским и он сказал, как всегда уклончиво, что ты там, где круг замыкается. Стало быть, заключил я, – голос Эрандура сорвался на хриплый свистящий полушепот. Он прокашлялся и продолжил. – Что ты вернулась куда-то. Ты из Брумы, а значит, Она переместила тебя назад...       – Кто Она?       – Вермина, Владычица Кошмаров, которой я когда-то служил.       Это мне уже было известно из мятых писем, вложенных в дневник. Я помолчала, жалобно посмотрела на Эстора.       – Помоги ему, и я уйду с тобой!       – Боюсь, ничего уже не исправить. У него сознание младенца. Череп был слишком голоден и поглотил всю его память без остатка, – данмер виновато опустил взгляд.       – Ты точно ничего не сможешь сделать? – я встала перед ним и принялась развязывать шнуровку платья. – А если...       – Нет, это... – Эрандур с болью посмотрел на меня, но я решилась на отчаянный шаг, поэтому приблизилась к нему порывистым движением и коснулась его окровавленных губ своими. Страх и надежда подталкивали к безрассудству. Меня обдало жаром с головы до ног, руки данмера на мгновение до боли сомкнулись на моих плечах, он ответил на поцелуй, долго и жадно. Но внезапно отстранил меня от себя и сказал:       – Прекрати. Это никак не поможет. Эстора ты так не вернешь.       Я в нерешительности замерла, села около него на колени.       – Даже, – мои глаза наполнились слезами, я не поверила, что он ничего не может сделать. – Если я начну умолять?       Он прикрыл глаза, мягко положил ладони мне на плечи.       – Встань. Это я должен умолять тебя о прощении. За все, что сделано и не сделано. Дороги назад нет.       – Я тогда позову стражу! – угрожающе выкрикнула я, вскочив с места. В отчаянии и смятении не знала, что ещё предпринять, как заставить его помочь. Мысли бешено метались в голове.       – Зови, если хочешь, но это ничего не изменит.       Я застыла в дверях, обернулась к нему, посмотрела на Эстора, который всё ещё лежал на полу и мычал.       – Но ты можешь сбежать, – глотая рвущиеся из груди рыдания, сказала я. – Я могу и спасти тебя.       – Достаточно, Джулия. Твоё самопожертвование напрасно, в этом нет сейчас никакого смысла. Но мы ещё можем вместе вернуться в Коллегию...       – Жизнь вообще напрасная штука, – проронила я, открывая дверь. – А смысл у каждого свой. Ладно! Пусть тебя бросят в темницу и там ты быстро придумаешь, как помочь Эстору! – бросилась в пургу и закричала, что было голоса. – Стража! На легата Эстора напали!       Стражник с мечом наголо появился из снежной пелены всё ещё заметающей Бруму.       – В чем дело?       – Колдун! Даэдропоклонник! Он что-то сделал с Эстором!       Стражник забежал в дом, увидел Эрандура с Черепом Порчи и лежащего на полу легата, и кинулся в атаку. Жрец вовремя успел парировать атаку посохом, который не переломился, даже когда по нему ударили стальным мечом.       – Эй! Подождите! – завопила я. – Он нужен живым!       Стражник отступил и вдруг его наполненный ужасом взгляд застыл на Черепе Порчи. Я видела клубящуюся вокруг темную силу. Удар — и стражник упал ничком, как Эстор. Я вскрикнула.       – Нам немедленно надо уходить! – сказал мне Эрандур. – Возьми амулет, и мы вместе переместимся в Коллегию. Там придумаем, что делать, клянусь!       Я перестала понимать, что происходит, но уйти сейчас с ним в Коллегию, значит, предать Эстора. Как можно бросить его в таком состоянии.       – А ну стой, преступное отродье! – заорал один из бегущих к нам сквозь метель стражей.       Эрандур единственный знал, что на самом деле случилось. Один только жрец мог придумать, как вернуть Эстора. Я не верила, что это невозможно. Если он смог найти меня, если сделал зелье, чтобы вернуть частицу памяти, значит, сможет всё исправить. Выхода не было. Придется, отправиться с ним, но стражники окружали нас с обеих сторон улицы серыми расплывчатыми тенями. Напрасно, я позвала их. Один из них целился в Эрандура из лука.       – Стойте! – завопила я, загораживая собой жреца. – Не надо его убивать! Он должен вернуть Эстора! Он может помочь ему!       – Что ты делаешь?! – недоуменно спросил жрец, встав ко мне спиной и встречая отряд стражей, бегущих со стороны рынка.       Свист стрелы разрезал густые кудри метели.       По моему правому плечу растеклась холодная острая боль.       Из-под древка торчащей стрелы с красным оперением на мою грудь лился кровавый ручей. В глазах начало темнеть.       «Жизнь твоя хрупкая как хрусталь...»       Страх обратился вдруг в силу. Внутри меня вспыхнуло пламя магии, которое могло помочь убрать стражей, чтобы сбежать! Но я не хотела никого убивать, попыталась предупредить их:       – Стойте! – резким движением вскинула вперёд руки в останавливающем жесте. По венам вместе с кровотоком пронеслась волна гнева, обратившегося в сияющие молнии на ладонях. От белой искрящей вспышки я на миг ослепла и отшатнулась, уперевшись в спину Эрандура. Летящий снег вспыхнул голубым пламенем и обратился в дождь. Пургу разрезало надвое. Стражи, бегущие к нам, оказывались близ потока и падали как спиленные деревья. А я не понимала, как перенаправить нарастающую в сердце силу, которой не могла управлять, развернулась, и молния прочертила неровную линию на стене закрытой часовни Талоса. От мощи сотворенной мной магии вздрогнул даже шпиль. Остатки цветных витражей лопнули и взорвались мириадами сверкающих осколков, брызнувших в воздух.       «На исходе ты увидишь её осколки...»       Все вокруг меня залило ослепляющим сиянием, оно искрило и грохотало, неся смерть. Крыльцо дома обратилось в щепки.       Я утратила контроль над силой, что всё это время дремала во мне. Руки и тело оплели колючие молнии, ставшие одновременно моим щитом и погибелью. Эрандур, вопреки опасности, шагнул в сверкающий вихрь и обнял меня, крепко прижав к себе.       Только тихий шепот растаял во вспышке света, резко сменившейся тьмой.       – Да хранит нас обоих Мара.