Вино из лотоса

Больно ударившись затылком об деревянную стенку гроба Вэй У Сянь хотел было вскрикнуть от боли, как вдруг его рот закрыли рукой, крепко придерживая скрученные руки в районе запястьев второй, сжимая чуть ли не до гематом. Он толком не успел ничего сообразить, как „хозяин" гроба шëпотом произнëс: — Тц! Сиди тихо! А-то тебя Бу Тао унесëт в мир мëртвых! — „Ч-Чего?! Какой ещë Бу Тао?" — Только и успел подумать Вэй У Сянь прежде чем дверь отворилась с грохотом ударившись о стену, больно резая чувствительные лисьи уши. Вэй Ин остановился на том, что лучше всë же послушать жителя гроба, да и по угрозам и перед фактом, что ни один взрослый человек не поместиться в столь маленький гроб становилось понятно, что хозяин гроба — всего лишь ребëнок. А с ребëнком он как-нибудь справиться. Не зря же он был Старейшиной Илин при одном упоминании которого бросало в пот и дрожь даже сильнейших заклинателей: — „ Хотя стоит признать... Этот ребëнок очень хорошо обучен самообороне.. "— Подумал Вэй У Сянь. Звуки ударов об поверхность опрокинутых вещей только больше убеждали переждать бурю в безопасном месте. Как говорится „ не делай, не помрëшь*", даже если Вэй Ин всю свою жизнь отчаянно пытался не обращать внимания на эту поговорку. *„Не делай, не помрешь" — китайская поговрка, означающая, что если вы не делаете глупых вещей,то они не навредят вам. Вэй У Сянь был уверен в том, что Яблочко давно выскользнул на улицу через окно, которое он на всякий случай оставил открытым. Незнакомый гость ещë немного времени от гнева переворачивал предметы в комнате, произнося звуки, чем-то схожие на рык, непонятно каким образом не обращая внимание и не задевая гроб, что невзначай стоял у стены, хорошо подходя под описания безопасного и укромного места, в котором мог бы спрятаться тот, кто был ему так нужен. Не найдя того, кого искал, человек, разгромивший комнату, ушëл, громко захлопнув дверь. Лишь когда звук шагов полностью утих в отдалении, Вэй У Сянь вывернулся из твëрдой хватки, предварительно схватив ребëнка за запястье, извернулся, резко потянув хозяина гроба на себя, при этом поймав вторую руку, скрутил их, предерживая вытянутой второй рукой поясницу девочки, чтобы получше еë разглядеть: — „ Всë-таки она столько времени пряталась в гробу... К тому же... Откуда она знала, кто сейчас войдëт?... " — Рассудил Вэй У Сянь. — Эй-й... Ты чего? Я значит тебя спасла, а ты на меня напал! Так нечестно! — Обиженно буркнала хозяйка гроба. Оказалось, что это была девочка лет девяти-десяти на вид — физическая ровесница Вэй Ина. Еë детское личико украшали кровавые глаза с белоснежным цветками в виде зрачков, в которых не было и намëка на тëмную энергию, лишь напускная обида и огонëк озорства что когда-то сиял и в глазах Вэй У Сяня, стоило ему задумать очередную шалость. Еë длиные бордово-карие волосы, собранные в небрежные хвосты по бокам, нежным шëлком струились по плечам, облачëнных в чëрные одеяния. У девочки была очень бледная детская кожа, чуть темнее чем у него самого, вдоволь исчерченая царапинами и синяками. Она была одета в чëрные штанины до колен и в рубашку баньби* с расширенными рукавами и двумя плащами на конце. *Рубашка баньби, известная также, как топ с u-образным воротником, возникла во времена династий Вэй и Цзинь. Вся одежда была расшита различными узорами, что незнающиму человеку могли показаться обычными украшениями, хотя на самом деле являлись защитными заклинаниями и не простыми, а очень даже мощными. Припугнуть свирепого мертвеца вполне могли. — „ Теперь я окончательно уверен: это мир заклинателей... Но... Сколько тогда лет прошло с моей смерти?... Значит ли это..." — Не успел до конца рассудить Вэй У Сянь, как прямо него из рукава девочки вылетел улыбающийся розоватый призрак, потешно смеясь и ухая. От неожиданности Вэй Ин инстективно ослабил хватку и девчушка ловко выскользнула из неë, хохоча во всë горло. Призрак же в свою очередь мгновенно нырнул за хозяйку, аккуратно поглядывая на Вэй У Сянь из-за спины девочки, будто опасаясь его. Однако, для Вэй У Сяня это было вполне ожидаемо, что призрак почувствует опасность от количества мëртвой энергии, которая исходит от Вэй Ина и будет осторожничать. Девчушка, наклонив голову, внимательно внимала шëпоту призрака, с каждым словом хмурясь всë больше и уже сама осторожно поглядывала на Вэй У Сяня, заинтересованно разглядывая. — „ Плохо... Очень плохо.. Она начала о чëм-то догадываться. Она вполне может быть ученицей или частью главной семьи какого-либо Ордена... Если моя догадка верна и Цисин — это союз Четырëх Великих Орденов, то нельзя точно утверждать, что о монстре по имени Старейшина Илин успели позабыть... Нужно разыграть перед ней сумасшедшего дурачка-сироту, только так можно отвезти подозрения, что Великий Основатель Тëмного пути вернулся поквитаться с кланами заклинателей" — рассудил Вэй У Сянь, ненавязчиво наблюдая за каждым движением хозяйки гроба и стараясь уловить мельчайшие изменения в еë настроение. В безумствах Вэй У Сянь оставлял далеко позади всех своих конкурентов. В прошлом, когда он хотел натворить что-нибудь эдакое, ему приходилось помнить о своём положении в обществе, чтобы никто не посмел обвинить его в отсутствии воспитания. Но сейчас он был похожим на живого мертвеца: больной и жалкий мальчишка, который не выглядет как человек, обученный читать или писать. А манерам тем более. Ни о каком стыде не могло быть и речи, а значит абсолютно ничего не сдерживало полёт его фантазии: — Э-это призра-ак... — заикающе произнëс Вэй Ин, с ужасом смотря на духа и медленно отползая назад, стараясь прижать лисьи уши как можно сильнее к голове, понимая, что это может выдать его. Испуганно бормоча что-то странное себе под нос, Вэй У Сянь произнëс: — Т-ты... Т-ты... Ведьма! Колдунья! Не трогай меня!.. Я-я всего-лишь безродный сирота! Оставь меня в живых! Прошу! — Рыдал Вэй Ин, осознавая, что при жизни ему стоило попробывать себя в театральных постановках, собирая тысячи зрителей со всего Китая и тысячи восхищëнных аплодисментов. Девочка опешила, наблюдая за рыданиями Вэй У Сяня, но почти сразу вернула себе самоконтроль и, среагировав, закрыла его рот рукой: — Тс! — Девчушка поднесла указательный палец ко рту, прося замолчать и тепло улыбнулась, словно хотела успокоить напуганого мальчика, однако, почти сразу она обидчиво надула щëки: — Я же просила тебя сидеть тихо! Что было, если бы сосуд нас заметил? И я вовсе не ведьма! Я - будущая хозяйка ритуального бюро Ваншэн в семьдесят седьмом поколении - Ху Тао! — Торжественно закончила свою тираду Ху Тао, поставив руки по сторонам на бока светилась от гордости, явно ожидая восхищение. На тот момент призрак давно спрятался в красный браслет на руке девочки, состоящий из бусин, который выглядел обычной детской безделушкой, но также было не тем, чем казалось*: при близком рассмотрении бусин становилось понятно, что на всех них выгравирован иероглиф 阱* . * 阱 [jǐng] — „ ловушка" *„ Всё не то, чем кажется и не наоборот " — полная поговорка, созданная китайским мудрецом Конфуцием. Это был мощный артефакт, являющийся ловушкой духов, при чëм предначертан он был лишь одному единственному призраку и никому больше. Душа любого демона, кто попытается проникнуть в этот браслет мгновенно распадëтся на тысячи осколков без возможности собраться воедино снова. — „ Всë хорошо. Она пока верит моей „ роли "... Ну, или по крайней мере хорошо притворяется, что верит... С этой девочкой нужно быть аккуратнее." Однако, единственное, что сделал Вэй У Сян это, изобразив испуг, весь бледный как полотно, заикаясь, произнëс: — С-сосуд?... Ритуа-альное бюро?... Я всë понял! Ты злой дух, за... Захватившая тело невинного человека! Ты только притворяешься безобидной девочкой, желая меня съе-съесть!... — Рыдая, произнëс Вэй Ин, со всей силой ударив по крышке гроба, да так, что та сорвалась с ветхих петель и с грохотом упала на каменный пол. — „ Какого?!.." — Только и успел подумать Вэй У Сянь, прежде чем услышать быстро приближающиеся шаги, скоротечно переходящие в бег, громогласным рëвом разносясь по каменным сводом пещеры, словно число четыре* на входе заброшенного кладбища*. *В Китае число четыре по-китайски 四 sì , и это им напоминает слово "смерть" 死 sǐ, вследствии чего у китайцев много плохих предрассудков. *В этом предложение шаги сравниваются с стуком сердца при страхе смерти. Ху Тао, выглядя очень настороженной и напуганой, мгновенно среагировала, схватив Вэй У Сяня за руку и вскочив на ноги, потянула его за собой в сторону ближайшего выступа. Забежав за выступ, Ху Тао толкнула Вэй Ина в углубление, сразу присев рядом. Внимательно оглядев выступ метающимся взглядом, она обнаружила расщелину размером с крупное яблоко, прильнув к ней, видимо, в надежде увидеть хотя бы краем глаза виновника торжества. Не меняя оборонительной позиции и не отрывая взгляд, Ху Тао шëпотом проговорила, учащëнно дыша и часто моргая: — Я прекрасно знаю, что ты притворяешься, но вот почему ты это делаешь я не знаю. Я тебе потом всë объясню... Однако, не дав Вэй Ину ничего сказать по этому поводу, Ху Тао, едва шевеля губами, произнесла: — Оно здесь... Звонкие шаги бега утихли, изменившись на величавое рассхаживание по каменному залу, отдаваясь эхом в глубине пещеры. В этом зале мгновенно стало слишком тихо, что Вэй У Сяню казалось, что он слышит, как его кровь течëт по артериам, и душно, что Вэй Ин никак не мог надышаться остатками воздуха, задыхаясь на ходу от количества тëмной энергии. Вэй У Сянь закрыл глаза и тихо выдохнул, вернув себе контроль над телом и замерев, вслушивался в каждый шорох, происходящий за каменной преградой. Поймав момент, Вэй Ин тихо извернулся так, чтобы видеть происходящее за каменной преградой. В зале, присев на колено, „это" внимательно осматривало гроб, с каждым мгновением хмурясь все больше... Этот кто-то был... ... ... ... Чаном Девятым... На самом деле для Вэй У Сяня это было ничуть не удивительным: он давно уже сопоставил все факты между собой, частично разобравшись, что происходит в деревне Цинцэ. Чан Девятый, или, если быть точнее, „сосуд", внимательно рассматривал гроб, проводя мозолистыми пальцами по крышке гроба затуманенным взглядом, таким пустым и мëртвым, что всë тело покрывалось лошадином табуном мурашек. Внезапно, Чан Девятый резко остановил руку, оставив еë неподвижно висеть над чëрным ящиком. Не двигая ни одной частью тела, Чан Девятый напоминал тряпичную куклу, к конечностям которой была привязанна ниточка, ведущая далеко в небеса, туда, где над всем этим погорелыи театром навтисал ужасный, наводящий ужас над всеми своими „актëрами" кукловод. Вэй Ину было холодно. Его лисьи уши и хвост взъерошились, метаясь в страхе из стороны в сторону. Он чувствовал, как всë его тело пробирало дрожью, как по спине стекал холодный пот и как немели конечности, превращаясь в хрупкие ледяные статуи. Вэй У Сянь и не заметил, как инстиктивно обнял себя руками, то ли в попытках согреть ледяное тело, то ли в попытках успокоить себя, выкинув из головы мгновения того кошмара. Он чувствовал, как медленно теряет контроль на собой, не в состоянии хоть что-то сделать, чтобы всë это прекратилось. При любой попытки дернуть хотя бы пальцем — ему было больно, словно всë его тело онемело. И внезапно, на миг прикрыв глаза, чтобы выравнить дыхание и вернуть контроль над своим телом, открыв глаза, он уже не был в тëмной пещере, а на... сцене?...