Хищник и его жертва

Утро в лесу было тихим и безветренным. Казалось, сам воздух боялся пошевелиться. Голова Ксавье ударилась о стену пещеры, и он медленно прислонил ноющие кости к влажному камню. Солнце опустилось на поляну, купая ее в мирном свете и птичьем пении. Ксавье глубоко вздохнул и почувствовал, как что-то задребезжало у него в груди. Вероятно, не очень хороший знак, но в зависимости от настроения Тайлера, это в любом случае не имело бы большого значения. Он не прожил бы достаточно долго, чтобы ещё успеть заболеть какой-либо болезнью. Взглянув на Хайда, он увидел, что монстр все еще был одержим своей добычей. Фантастика. Просто прелестно. Ксавье вздохнул, нарушая тишину между ними. Он всегда предпочитал смотреть судьбе в лицо. — Почему я все еще жив? — можете назвать его упрямым, но он был немного заинтересован этим. Мгновение тишины. — Я тебе больше не нужен, ты ведь возвел дымовую завесу вокруг себя. Кстати, не думаю, что она тебе поверит. Она слишком умна для этого. — Ты так думаешь? — спросил Тайлер, стоя в открытой позе и ведя непринужденный разговор. Он вернулся к бревну, которое находилось примерно в двух метрах от Ксавье. Пока они разговаривали, Тайлер небрежно раскромсал массивный кусок дерева своими когтями. Тактика запугивания? Смешная шутка, мрачно подумал Ксавье. Он провел большую часть своей жизни в окружении вампиров и оборотней. Сверхсила его не особо беспокоила. Тот факт, что Тайлер, казалось, даже не заметил, как его руки вырезали в дубе борозды, более глубокие, чем могла бы сделать бензопила, выводил его из себя. Он словно малыш, который еще не дорос до своей силы. И Ксавье почувствовал себя новой хрупкой игрушкой. — Ты ждешь, что она ворвется и спасет тебя? — Тайлер продолжил, не подозревая о внутреннем монологе Ксавье. — О, мне очень жаль. На мгновение искренняя озабоченность превратила его черты обратно в симпатичного баристу, которого видели большинство людей в Иерихоне. Затем удовлетворенный блеск снова появился в его глазах. — Я думаю, что Уэнсдей не подходит такой «рыцарь в сияющих доспехах». Недостаточно черного. Он звучал так самодовольно, маленький ублюдок. И Ксавье действительно помнил разговор, который состоялся у него с Уэнсдей в лазарете. Подвергался насмешкам за свои рыцарские намерения. Теперь снова… — Она спасала меня раньше. Дерево зловеще затрещало в руках Хайда, но он не мог остановиться на полпути. Если бы Ксавье умер именно так, то, по крайней мере, избавил бы себя от грызущей его неуверенности. Так что он мог бы с таким же успехом поставить все на кон. Ксавье улыбнулся и не дрогнув, встретил пристальный взгляд Тайлера. — Я не против быть девой в беде. Это действительно незабываемо — видеть ее красивое лицо над собой, когда она наклоняется и… Несмотря на то, что он был готов к этому, звериный рев все равно застал его врасплох. Вздрогнув, он отпрянул назад, пока стена пещеры не уперлась ему в спину, прекрасно понимая, что он уполз недостаточно далеко. Затем коготь хлестнул его по лицу. Ксавье пригнулся и почувствовал, как воздух над ним сдвинулся, он оказался вне досягаемости всего на сантиметр. Полетели искры, когда когти задели валуны размером с гандбол, и упали на землю рядом с ними. Еще один рев вспугнул оставшихся птиц. Тем временем Ксавье бросился на монстра, нырнув на землю, и добрался до его серых ног. Как он и надеялся, мокрые листья действовали как водная горка, позволяя ему миновать Хайда, даже когда тот развернулся и ударил его. Удар о землю причинил адскую боль, но это было лучше, чем оставаться здесь. И лучше, чем ждать, когда тебя убьют. Не дать себя убить. Адреналин толкал его вперед, его сердце билось, как гром. Он с трудом поднялся на ноги, проклиная цепи и не смея оглянуться. Первые деревья были впереди, всего в нескольких шагах. Внезапно его лодыжка без предупреждения подкосилась, и он полетел в кусты. Ветки поцарапали его по пути вниз, но Ксавье не коснулся земли, за что он был безумно благодарен, — по крайней мере, на долю секунды — пока не понял, что коготь Тайлера удерживает его. — Ах, черт. Плохой план. Действительно плохой план. Он должен был хорошенько все обдумать. И теперь, казалось, он пожнет ужасные последствия. У Тайлера шла пена изо рта, красные кровеносные сосуды лопались в его гротескных глазах. Его хватка усилилась, сдавливая грудную клетку Ксавье и заставляя его стонать. Тысячи протестов замерли у него на устах, когда он увидел Хайда в его обезумевшем состоянии. Ксавье застыл и не двигался, позволив оттащить себя обратно ко входу в пещеру. Оказавшись там, Тайлер остановился и ухмыльнулся ему сверху вниз. Его коготь отцепился и небрежно распластал своего невольного пассажира по земле, затем его лапа качнулась вперед с головокружительной инерцией. Классический бросок исподтишка, подсказал разум Ксавье, отключившись, когда он проплыл по воздуху в темноту пещеры. Он не забыл защитить голову за полсекунды до сокрушительного столкновения. На какое-то время все стало красным. Красное и черное перед глазами, вонь его собственной рвоты в носу (тьфу, когда это случилось?), горячее онемение, пронизывающее левый бок. Грубый камень под его телом. Когда Ксавье моргнул, его зрение прояснилось, Тайлер уже стоял у входа в своей человеческой форме. Поскольку его силуэт был освещен, потребовалось мгновение, чтобы разглядеть выражение его лица. Менее кровожадное, но определенно не дружелюбное лицо. Он усмехнулся, очевидно, испытывая отвращение к этому зрелищу. — Лучше устраивайся поудобнее, урод. Ты все еще нужен. «Кто это тут урод», — вяло подумал Ксавье, но пока не счел разумным говорить. Или двигаться. Возможно, он просто побудет здесь некоторое время и попытается не потерять сознание. Да, это звучало неплохо. Однако раздался скрежещущий звук, и внезапно перед глазами почти исчез свет. Подняв глаза, он увидел, что единственный камень, почти такой же большой, как отверстие, закрывал большую часть солнца. Тайлер, должно быть, передвинул валун перед входом в пещеру. Оставался кусочек открытого пространства, едва ли шириной с его ладонь, достаточный для свежего воздуха, но без малейшего шанса протиснуться сквозь него. Шаги Тайлера медленно затихали вдали. Что ж, по крайней мере, теперь у него было немного времени, чтобы приступить к работе.