созависимость

От гнетущей тишины, изредка нарушаемой щелчками и странными звуками, доносящимися с кухни, хотелось как можно быстрее сбежать. Она вновь попала в капкан из собственных эмоций, тщательно скрываемых долгие годы. Желание демонстрировать фальшивую сторону личности никуда не исчезало, продолжая преследовать повсюду. Смятение и полное замешательство — тошнотворная смесь. Непонимание окучивало сильнее с каждым мгновением, сколько ещё придётся находиться в пустой комнате, обдумывая обыкновенное прикосновение? Она прислонилась головой к скрипящей двери, зажмурившись так, словно и впрямь верила в подлинное исчезновение или хотя бы становление невидимой. Но нет, как ни пытайся, из любого взаимодействия с людьми вытекали лишь неприятные последствия. Проницательный, читающий, как открытую книгу, взгляд Малышенко надолго останется в голове, и с этим необходимо что-то делать. Позволить смириться с восприимчивой реакцией, а если татуированная не поймёт причину подобного поведения? Собравшись с мыслями, девушка резко повернулась и толкнула дверь, воодушевленная на общение, ей определённо не поможет забивание в угол. С противоположной стороны послышался сдавленный смешок и невнятная ругань. — Асель, — от обращения по имени девушка вздрогнула, она не привыкла, что кто-то вообще к ней обращается, исключая родителей. — Если тебе действительно так нравится бить меня дверью, то я не имею ничего против, но я не понимаю, в чем провинилась на сей раз. — Извини, — она дернула головой, будто пытаясь вытряхнуть навязчивые мысли, и усмехнулась от вставшей в оборонительную позицию Виолетты, — решила подраться? — Сомневаюсь, что ты умеешь драться, — съязвила девушка, облокачиваясь о дверной косяк. — Я вообще не против того, что ты задерживаешься в квартире, просто в ванной мало интересных собеседников. Она закатила глаза от непрекающегося потока сарказма и с лёгкостью прошмыгнула через руки Малышенко, которая, по всей видимости, пыталась оградить выход. Та знала, что выглядит как минимум неправильно, относясь так к татуированной. Ей и самой нестерпимо хотелось несколько раз ударить себя за любой недочёт в общении. В погоне за контролем непредсказуемых ситуаций, девушка неосознанно привлекла внимание самой настоящей катастрофы в лице Виолетты. Она искренне не понимала, какие точки соприкосновения могут возникнуть между ними, единственное, что жглось даже в глазах: свернуться в клубок и больше никогда не пытаться идти на компромисс. — А под «интересными собеседникоми» ты подразумеваешь себя и Матильду? Или у тебя ещё есть какие-то личности, о которых я не знаю? — Уж поверь, второй личности хватает с головой. И у тебя она ещё была не такой буйной, как обычно, видимо, отходняк словила, — как ни в чем не бывало ответила девушка, поджимая нижнюю губу. Она чувствовала некоторый укол вины от отторжения, показавшегося в глазах Савицкой. — Да ладно, пошли уже смотреть фильм. — Подожди. Ты одежду менять не будешь? — недоумевающе вздернув бровь, спросила девушка. — Мне как-то неловко брать чужую одежду, — честно созналась темноволосая, скрещивая руки на груди и осматривая испачканные вещи, — да и к тому же, не хочется тебя отягощать. — Если не хочешь, чтобы я тебя раздела, то иди переоденься. Я подготовила одежду, — с наигранной серьёзностью проговорила Ви, вновь загоняя знакомую в непонятное положение. Она быстро повернулась спиной к ней, скрывая широкую улыбку от растерянности собеседницы, и двинулась в сторону кухни. Она попыталась выдавить кривую ухмылку, мысленно обматерив способность Малышенко сохранять чертово самообладание. С ней такие игры точно не пройдут, девушка более не позволит даже рта открыть, слава богам, что во время просмотра фильма необязательно разговаривать. Легко сказать, но воплотить в реальной жизни сродни невозможному, учитывая удивительный стиль общения татуированной. Погасив свет и несколько раз проверив закрытую на щеколду дверь спальни, девушка все же переоделась в свободные штаны и футболку. Как бы ни хотелось признаваться, но в чистой одежде действительно было комфортнее, в заляпанной она боялась окрасить кого-то ещё в грязно-рыжий. Асель потерла слипающиеся глаза, бегло осматривая спальню, небрежно украшенную гирляндами, медленно меняющими цвет. Интересно, возможно ли понять такого человека, как Виолетта, сперва она кажется абсолютно несерьёзной? Но девушка приблизительно представляла, что скрывалось за толщей ненастоящего равнодушия и смеха. Она аккуратно выглянула из-за приоткрытой двери, подзывая к себе собаку, ютившуюся в уголке, и не замечая коротковолосой. — А меня вы не хотите пригласить? Или в моей спальне кинофестиваль, на который меня и не думали звать? — девушка оборвалась на полуслове, чувствуя, как её губы накрыла ладонь Асель. — У меня уже голова трещит от твоего пиздежа, поэтому, да, мы идём смотреть фильм, — сверкнув полуприкрытыми глазами, прошептала девушка и отстранилась от Виолетты, чуть не выронившей еду, прихваченную с собой. Они устроились на кровати, перед этим успев пособачиться из-за явного недостатка места и того, что гостья принципиально не хотела уступать согретое место возле стенки. — Может, мне ещё на коврике лечь? — недовольно отозвалась Малышенко, быстро набирая текст в поисковике. — Ещё раз толкнешься, будешь лежать под кроватью, — девушка нахмурилась, не подмечая, как уголки губ растянулись в подобие довольной полуулыбки. — Полегче. В моей кровати ещё не было таких буйных девочек. Если можно было описать все ощущения, клокотавшие внутри, то единственное, что выделялось — это раздражение. Пропуская мимо ушей слова Виолетты, она с наигранным интересом уставилась в дисплей телефона. — Есть какие-то предпочтения? Что ты обычно смотришь? — Всё что угодно, главное, не ромком, — обводя скучающим взглядом сосредоточенную Ви, когда она не кривляется и не выдаёт себя за клоуна, выглядит совсем по-другому. Быть может, стоит попробовать продолжить общение, а не обрывать после первой встречи. И через пары минут мучений на экране ноутбука высветились вступительные титры, на фоне отобразилась размеренная жизнь, сотрясаемая крошечными невзгодами. — А как фильм называется? — Я не скажу, не хочу, чтобы ты прочитала описание, — заводя руку за голову, объяснила девушка, прерывисто вздыхая, — так неинтересно. Савицкая широко зевнула, все-таки откладывая телефон в сторону и наблюдая за происходящем в фильме, пока не началась завязка. Она была уверена в том, что Малышенко намеренно включила глупую романтику или жуткий артхаус. После жестокого убийства в заброшенном доме, повествование все же привлекло внимание. Весь фильм девушка выдвигала собственные теории, обосновывая это тем, что интуиция не подводила ещё со времен школьных лет. И каково было разочарование, когда ни одна из них не подтвердилась, хоть Ви и клевала большую часть фильма носом, она рассмеялась. — И кто такую бредятину снимал? Я весь фильм думала на того, кто вообще не замешан в этом, хотя все очевидно на него указывало. — Не расстраивайся, малыш, но, видимо, ты перетрудилась на работе, — отодвигая ноутбук с онемевших коленей, говорила Малышенко, желая ещё раз увидеть полыхающий огонёк, — в следующий раз обязательно получится. — Да ты сама почти не смотрела, — не зная, что ответить, канючила Асель, преодолевая слабость в теле и поднимаясь с полулежачего положения. Виолетта неожиданно сохраняла молчание на протяжение оставшегося вечера и вела себя довольно-таки апатично. Врядли уместно спрашивать о причинах подобного поведения, вдруг что-то слишком личное? — Ви, наверное, я пойду домой, завтра нельзя опаздывать, да и ты уже засыпаешь. — Давай я вызову такси? — безинициативно уточнила коротковолосая. — Я и сама могу. — Нет, я вызову, — она подхватила телефон, валяющийся под подушкой и передала в руки Асель, чтобы та указала точный адрес, — и да, оставь мне номер, на всякий случай. Обменявшись номерами телефонов, девушки распрощались, несмотря на странное настроение Ви, меняющееся со скоростью света, вечер прошёл не так плохо. Она не испытывала дискомфорта, хотя шутки, отпускаемые собсеседницей, были весьма провокационные. И ещё забота и трепет, проявленная к собаке, так, словно больше в её жизни нет никого ближе, кто знает? Предвзятое отношение отталкивало, мешая увидеть настоящую сторону многогранной личности Виолетты. Потолок, отливающий различными неоновыми оттенками сменился на сокрытое темными облаками небо. Периодически покрапывал порядком надоевший дождь, заставляющий съеживаться и сжимать в руках пакет с продуктами, может, стоило остаться переночевать? Что за глупости лезут в голову, она точно не в себе, скоро приедет такси и подобные мысли волшебным образом испарятся. Вскоре к подъезду подъехала машина, за рулем которой сидел не внущающий доверия неопрятный мужчина. Она устроилась на переднем сиденье, написав короткое сообщение о том, что машина подоспела как раз вовремя. Ответ не заставил долго ждать, Малышенко отправила дурацкий стикер и лайкнула сообщение. Виолетта мгновенно отметила реакцию на её поведение, но не могла досконально объяснить причину, хотя знала наперед, что Асель не спросит прямо. Она лишь делала вид, что её не тронуло подобное снисхождение, обычно знакомые начинали докапываться, задавая миллион вопросов из вежливости. Так напоминали мать, не внесшую почти никакого вклада, кроме материального. А потом удивлялась, что дочь не хочет делиться проблемами, зарытыми в глубине раскромсанного сердца. Всю короткую, как показалось на первый взгляд, дорогу девушка тщетно пыталась не сомкнуть покрасневшие глаза. Она ощущала, как шумный ветер и музыка, играющая в наушниках, медленно убаюкивали. Пару раз показалось, что водитель целенаправленно бросал на неё заинтересованные взгляды. Хотя вариант запечатлевшегося взгляда татуированной нельзя отметать в сторону. — Ты родилась в Питере? — нарушая молчание, поинтересовался мужчина, поднося к губам сигарету и выруливая машину направо. Подождите. Он точно не ошибся с дорогой, на карте совсем иначе. — Ау, не притворяйся глухой, сними наушники. — Нет. Мне кажется, вы немного не туда свернули, — старалась как можно мягче препятствовать попыткам завести разговор. — Я не хочу разговаривать о дороге. О себе лучше расскажи, красавица, — на ломанном русском перебил водитель. — Даже не знаю, где ещё можно знакомиться с такими, как ты. — А вы знаете, что курить в салоне автомобиля запрещено? — возмущению не было предела, она отложила телефон в сторону, внимательно вглядываясь в окружающую обстановку. Абсолютно пустующая трасса, по которой иногда проезжали машины на большой скорости. В голове застрял неприятный и тяжёлый ком, мысли спутались в непонятную смесь, девушка сильнее вжалась в пассажирское кресло. Тревога и плохое предчувствие нарастали сильнее с каждым поворотом, скрывающим их в толще лесной чащи. Внутри теплилась надежда на то, что водитель просто подшучивает, но отчетливая сальная улыбка явно не означала ничего хорошего. — Не переживай, давай же, расслабься, пятнадцать минут тебе на настроиться, пока мы не доедем. — Блять. Останови машину, — полуохрипшим голосом попросила девушка, вцепившись в ручку и стараясь избегать соприкосновения. Мужчина насмешливо фыркнул, потянувшись свободной ладонью к предплечью девушки. Она затаила дыхание, не собираясь поощрять знаки внимания, и оттолкнула руку водителя. Сердце, бешено пульсирующее в грудной клетке, норовило прорезать ребра и выскочить наружу. Асель несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки и подыграть водителю, хотя была готова умолять того не трогать её. Вспотевшие ладони подхватили телефон, чудом не выпавший из кармана, и на автомате нажали на номер единственной, пришедшей на ум. Облегченный вздох вырвался из уст девушки, когда водитель остановил машину и вышел наружу проверить что-то в багажнике. Она соврала, что ей нужно морально подготовиться, и в качестве залога отдала кошелёк. Протяжные и казавшиеся до жути долгими промежутки между гудками сменились сонным голосом Малышенко. — Ты все же решилась стереть границы и набрать? Не можешь уснуть без моих объятий? — саркастично спрашивала Ви, переворачиваясь на живот и не понимая, что на самом деле понадобилась пугливой знакомой. Она насторожилась, услышав приглушенные всхлипы и режущий звук стиснутых зубов. — Эй, что случилось? Тебя кто-то обидел? Асель, скажи что-нибудь. — Я не могу говорить. Пожалуйста, помоги мне, прошу, — не оборачиваясь на заднее сиденье, шептала девушка, чуть ли не захлебываясь в собственных слезах. — Я в лесу, в такси, приедь, умоляю. Виолетта проморгалась, только сейчас осозновая, насколько той понадобилась помощь и что это вовсе не глупый беспричинный звонок. Она вскочила с кровати, отгоняя глубокий сон и хватая пару смятых купюр с прикроватной тумбочки. — Можешь ещё немного потянуть время и скинуть приблизительную геолокацию? Есть связь? — взволнованно протараторила татуированная, чуть ли не выбегая из квартиры и вызывая такси. От собственного бессилия хотелось взвыть, к ней обратились за помощью, а она медлит. — Он роется в багажнике, сейчас попытаюсь скинуть, — шмыгая носом, девушка параллельно открывала приложение, предусмотрительно скачанное Ви. — Я в тебя верю, кис. У тебя все получится, — кусая истерзанные губы и стараясь успокоить истерику на том конце провода, вот только она сама не на шутку перепугалась. Савицкая сщурилась, выискивая геолокацию и отправляя скриншоты коротковолосой. Она мгновенно оборвала звонок, вызывая такси на незнакомый и заметно удаленный от центра города адрес. — И что ты сейчас делаешь?! Хочешь поиграть с судьбой в русскую рулетку? — грубо открывая дверь машины, рявкнул мужчина, вытаскивая девушку из салона. — Ты не заслуживаешь ничего, грязная девка, и должна быть благодарной за то, что я сделаю с тобой. — Нет, пожалуйста, не трогай меня, — истерично прокричала Асель, как ошпаренная подрываясь с охлаждающей пыл дороги. Она кинула короткий взгляд на водителя, держащего в руках кошелёк с полученной зарплатой, и бросилась бежать со всех ног в противоположную сторону. Ненормальный поток адреналина ударил в голову, вынуждая ускориться и почти не вздыхать воздух. О чем можно думать, когда за тобой, вероятно, гонится человек, для которого не существует моральных принципов? По щекам катились блестящие слезы, девушка не могла остановиться, пока не услышала рингтон телефона. — Ты можешь говорить? Она шумно вздохнула, дожидаясь, пока дыхание медленно восстановится, и полностью осела на пыльную обочину, не видя смысла бороться. — Я убежала от него… Не знаю, как вернуться домой, — заплетающимся языком отвечала та, не веря в то, что о ней действительно кто-то переживает, а не создаёт иллюзию. — Не плачь, мы почти подъехали к месту, я попрошу проехать чуть дальше. Раскрасневшееся лицо отразило полное недоумевание, девушка и впрямь не думала, что Малышенко приедет вслед за опасностью, а не пошлёт к чертям. И вновь предвзятость подвела ни в чем не виновного человека, рисуя в голове иную картину. Она сбросила звонок, закашлявшись от мерзкой боли, сковывающей ноги, и взлохмачивая непослушные волосы, позвонки словно ломались, крошась на мелкие кусочки. На коленях и локтях кровоточили ссадины, она зашипела и скривилась. Слишком много событий навалилось в последнее время на человека, доселе избегающего любого взаимодействия и разговора. И казалось, что эта последняя капля выплеснет все, что копилось внутри, но нет, она лишь гнула пальцы и раздумывала над потрясением. Не хотелось, чтобы кто-либо увидел её в столь подавленном состоянии, но внутри бурлила противоречивость. Практически всю сознательную жизнь девушка грезила о человеке, снизошедшем к ней с помощью, а не отверг при возникших проблемах. — Ебать, ты меня напугала, — с долей горечи прозвучал голос, который не раздражал, а придавал сил. Виолетта нерешительно подбежала к содрогающемуся телу, мало напоминающему знакомую, и опустилась. И самое страшное, что она абсолютно не знала, как поддержать в такой ситуации. Она толком не поняла, что произошло, ринувшись за упрямой девушкой, просящей о помощи. Да даже если бы не попросила, татуированная не смогла бы отказать. В ней так много тепла и эмпатии, направленных однажды не в то русло, после чего та перестала доверять. Страх быть отвергнутой и покинутой всеми вскружил голову, забрасывая в день сурка. — Не оторвешь руки, если прикоснусь? — Проверь. Она привстала с корточек, протягивая девушке руку, дабы та ухватилась покрепче и чуть ли не повисла на предплечье от беспомощности. — Идти сможешь? — бережно удерживала Асель, так, словно обходилась не с человеком, а драгоценной вазой. Услышав сдавленное мычание, татуированная усмехнулась. — Я тебя поняла, только сейчас не нужно бить меня. Малышенко тяжело вздохнула, оценивая примерное состояние знакомой, и с лёгкостью подхватывая ту на руки. Тщательно избегая украшенных синяками и царапинами мест, она понесла девушку в сторону такси, находящегося в паре километров. И непонятно, чем вызвано подобное стремление продемонстрировать, что рядом с ней безопасно, на неё можно положиться. Приметив две фигуры в сгущающихся сумерках, водитель не поверил собственным глазам. Во время поездки он сопереживал Виолетте, всячески расспрашивая насчёт того, кем она является для пострадавшей. Он отбросил сигаретный окурок, придавив ногой, и помог дотащить Савицкую до машины. — В рубашке родилась, не иначе. Я уж думала, что не найдёте, здесь иной раз страшные преступления происходят. Виолетта беспечно хмыкнула, делая вид, что ситуация не задела её никоим образом, лишь бы не признаваться самой себе в оттаивание льда. Она уселась возле окна, параллельно наблюдая за крепко спящей девушкой.