Разносчик пиццы Питер

Марко уже сидел в обеденном зале пиццерии, когда туда вошел Питер. Лицо мужчины было бледным, под глазами залегли темные круги. На столе лежал пистолет, не направленный на дверь, но достаточно близко, чтобы хозяин мог мгновенно схватить его, если понадобится. Все это, а также тревожный путь от квартиры до ресторана, значительно убавило энтузиазм Питера. Он все время забывал, насколько опасным иногда может быть Готэм, причем не только для линчевателей, но и для граждан, настолько, что большинству из них приходится носить и демонстрировать оружие, чтобы избежать грабежа. — Все в порядке? — спросил он, беспокойно покачиваясь. Марко моргнул и резко поднял голову, похоже, что он даже не заметил, как Питер вошел, несмотря на поднятый им шум. Что бы ни происходило в городе, это было достаточно серьезно, чтобы беспокоить его. — Ты пришел? — Мужчина вздохнул, уставившись на него в течение долгого, неловкого момента. — Ты хоть знаешь, что здесь происходит? Питер помрачнел и покачал головой. Марко фыркнул на это признание, но в его глазах не было юмора, только глубокое беспокойство. Его брови были нахмурены, а левая рука продолжала постукивать по столу в нескольких дюймах от огнестрельного оружия. Подросток сосредоточился и, как он и ожидал, услышал сердцебиение мужчины, немного быстрое, чем обычно. — Ну, парень. — сказал его босс, зажигая сигарету, а затем засовывая ее в рот и делая долгую затяжку. — Сегодня у нас два опасных безумца в бегах. — Ах. — вымолвил Питер, его кровь застыла, когда он начал задаваться вопросом, может ли Светлячок быть одним из этих двух людей. Он еще не был готов встретиться с ним лицом к лицу, он вообще не был готов встретиться с кем-либо в Готэме. Марко выдохнул большую затяжку дыма, усталость сковала его плечи. Его сердце все еще тревожно билось, хотя дыхание было спокойным и размеренным. — Знаешь что-нибудь об уродах нашего города? Питер слегка поморщился на последнем слове, вспомнив, как его так назвали, как раз перед тем, как наставить на него пистолет. Отвернется ли от него Марко, если узнает, что он мета? Он надеялся, что нет, ему отчаянно нужны были деньги и кров, чтобы начать обретать подобие жизни, а эта работа была всем, что у него было. — Немного. — сказал он, сжимая и разжимая руки в карманах. — В основном по именам. Трудно запомнить их всех. — А стоило бы. — Его тон был смертельно серьезным. — Д-да сэр. Марко махнул ему рукой, указывая на место напротив стола, за которым он сидел. Он затушил сигарету, когда Питер подошел ближе, - простой жест, но подросток, тем не менее, оценил его. — Прошлой ночью, — вздохнул взрослый, потирая виски, — в Аркхэме произошел побег. Насколько он помнил, Аркхэм был центром содержания, своего рода тюрьмой, куда полиция отправляла особо опасных преступников. Именно там Крока обследовали в документах, которые он прочитал в Интернете. Определенно, это было место с сомнительными моральными устоями, если они позволяли публиковать частную информацию, подобную той, что он прочитал, для всех желающих. — Хорошая новость, — вздохнул Марко, — сбежал лишь один заключенный. Он не выглядел особо утешенным, сказав это, что заставило Питера забеспокоиться о том, кто именно вырвался на свободу. — Плохая новость, — продолжил он, — этот заключенный - Джокер. То, как Марко это сказал, заставило его подумать, что он должен был бы отреагировать на эту информацию сильнее, чем слегка приподняв бровь, но, кроме того, что преступник возглавлял банду клоунов, Питер ничего о нем не знал. — Э-э... Насколько это плохо? Марко вздохнул, выглядя так, будто на секунду хотел удариться головой о стол. Однако он почти сразу же взял себя в руки, скрестил руки и ответил: — Очень плохо. Возможно, пока он ничего не предпримет, Джокер из тех кто любит планировать какой-то большой финал, но просто сам факт того, что он на свободе, отвлечет не только Бэт-клан, но и GCPD. — Так вот почему снаружи так много людей? — Питер махнул рукой в сторону двери. Его босс кивнул. — Они все еще будут проводить некоторые облавы и задержания, но их количество будет серьезно сокращено. Не помогает и то, что Загадочник тоже вернулся в город. Питер вспомнил, что читал о Загадочнике - человеке, который любил заманивать и контролировать других людей ради своего удовольствия, подвергая их различным испытаниям и головоломкам. Это был не тот злодей, который существовал бы в его вселенной, и не тот, против кого Человек-паук был бы стопроцентно подготовлен. Этот человек не полагался на свою силу при совершении преступлений, он определенно не был для него легкой целью. — Так на что мне следует обратить внимание? — спросил он через минуту или около того, прокручивая в голове новую информацию. Это действительно значительно изменило ситуацию. Один из главных главарей банды вернулся в город, подбадривая своих последователей, и он из тех злодеев, которые используют время, проведенное в тюрьме, чтобы спланировать какое-нибудь крупное разрушительное событие. Ему хотелось бы знать больше о Джокере. Как бы то ни было, он не имел ни малейшего представления о том, как будет выглядеть это событие. Он даже не мог вспомнить, был ли этот человек мета или нет, длинный список готэмских злодеев расплывался в его сознании. Ему нужно было потратить больше времени на чтение о них. У него просто не хватало часов в сутках, чтобы сделать все необходимое. Это тоже было то, что он открывал для себя во взрослой жизни. Раньше у него был определенный график: проснулся, собрался, пошел в школу, отправился в патруль, сделал домашнее задание, поспал. В промежутках он проводил время с друзьями и семьей - таков был его ритм на протяжении многих лет. Внезапно он должен был создать свой собственный ритм, с чем ему было трудно справиться. Он хотел бы поговорить с Мэй или Беном, спросить их, как они это сделали. Сейчас это невозможно. Пока он был погружен в свои мысли, Марко продолжал говорить, и он с трудом вернулся к реальности. — Не ходи по улицам и будь осторожен на крышах. Я еще не знаю, где Джокер хочет обосноваться, и будет ли он это делать, но он собирается ужесточить контроль над городом. — Вы не думаете, что они его поймают? — спросил он, стараясь выглядеть так, будто он не просто отвлекся посреди разговора. Марко пожал плечами. — Я надеюсь, что они это сделают, но мы не можем на это рассчитывать. Каждый раз, когда этот человек был на свободе, он устраивал какую-нибудь катастрофу. Просто для этого требуется время. — Как долго? Вопрос тут же слетел с его губ. Он должен был убедиться, что его костюм готов к тому, что произойдет, это был его крайний срок. Он надеялся, что у него есть больше недели, потому что не думал, что сможет уложиться в такое короткое время. Даже месяца будет мало, учитывая все, что ему нужно будет купить и смастерить для этого. К счастью, когда он ответил, Марко оказался гораздо более щедрым на время, чем он ожидал: — Пару месяцев, наверное. В городе давно тихо, а Пингвин сейчас владеет значительной частью территории. Он не сможет действовать сразу. Но город будет становиться все хуже, чем дольше он будет на свободе. Два месяца - достаточный срок для Питера, чтобы привести костюм в рабочее состояние, но ему не нравилось, что говорит собеседник. Слушая его, он говорил так, будто и без того суровый и жестокий город очень скоро станет еще опаснее. Это было трудно представить. Отстраненно он подумал, почему Марко больше не пытается убедить его обзавестись оружием, особенно в таких обстоятельствах. Не желая ввязываться в разговор об этом, он решил не упоминать об этом, вместо этого слушая своего босса, пока тот продолжал: — Главное, с чем тебе нужно быть осторожным, это газ. Они хранят его в цветах, которые носят на своих рубашках. Опасное дерьмо. Если увидишь зеленый дым, задержи дыхание. Поверь мне, в зависимости от того, насколько он силен, ты можешь серьезно пожалеть о том, что вдохнул его. Питер кивнул, чувствуя, как по позвоночнику пробежал холодок. Что это был за газ... яд? Его никогда раньше не травили, поэтому он не знал, есть ли у него к нему устойчивость, хотя предполагал, что физиология Паука помогает справиться с некоторыми видами ядов. Но, скорее всего, это был не один из них. Химикаты могут стать проблемой. Многие арахниды чувствительны ко многим обычным химикатам, и он узнал, что унаследовал эту слабость, во время розыгрыша, обернувшегося чрезвычайным происшествием с Эм-Джей и Недом. — А что насчет Загадочника? Марко покачал головой. — Скорее всего, мы с ним не столкнемся. В последнее время он захватывает только несколько человек или нападает на Бэтса. Он также в бегах. GCPD пытались его задержать, слышал даже, что несколько детишек Бэтса тоже там были. — Они не поймали его? Мужчина провел рукой по волосам, выглядя усталым. — Нет. Обнародовали результаты сегодня утром. У тебя нет телефона или чего-то подобного? Когда Питер опустил глаза в качестве единственного ответа, взрослый простонал. — Малыш, это не Нью-Йорк. В Готэме ты должен быть в курсе событий. Если ты не будешь точно знать, кто на свободе, а кто за решеткой, это может убить тебя. — Я... не думал об этом. — Конечно, не думал, - вздохнул его босс, - ты не отсюда. Все в порядке. Тебе просто нужно научиться, пока не стало слишком поздно. Они молчали несколько секунд, пока Марко не выпрямился, продолжая беспокойно постукивать левой рукой по столу. — В общем, хотел поговорить с тобой кое о чем, пока ты не ушел. И не обо всем этом джокеровском дерьме. Мужчина нагнулся и поднял что-то из-под стула. Он бросил это на стол и пододвинул к Питеру. Это была маленькая карта Готэма, напечатанная черно-белым шрифтом на листе дешевой бумаги. Мальчик взял ее. — Я открываю вакансию нового курьера, собеседования пройдут на следующей неделе. Возможно, буду искать кого-то на колесах. Питер нахмурился. — Вы не давали мне интервью. — Он указал на это, смутившись. — Это потому, что я ожидал, что ты прибежишь обратно через час, сопляк. — Марко фыркнул. — Не думал, что я действительно откроюсь так скоро. — Оу. — Ага. Но теперь это не имеет значения, ты справился. — Он указал на лист бумаги, выглядя серьезным. — Выбери четыре района, они будут твоими. Я попрошу нового работника взять на себя остальные, если конечно у него/неё будет транспорт. Питер посмотрел вниз на карту, теперь понимая, почему она была дана именно ему. — Бауэри. — сказал он автоматически, что заставило мужчину усмехнуться. Они оба знали, насколько опасным было это место, но в то же время это был один из ближайших районов, поскольку пиццерия находилась между ним и Старым Готэмом, на самом севере города. Для пущей убедительности он добавил этот район в список. Доставляя еду в полицию, он поддерживал бы связь с Гордоном и, косвенно, с городскими дружинниками. Конечно, в роли Питера-курьера, а не Человека-паука, но ему нужно было одержать любую победу. — Парк Роу - отдельный район? — спросил он, надеясь избежать его в будущем, несмотря на то, что Харли живет там. Марко покачал головой. — Извини, малыш, официально он является частью Бауэри. В конце концов он добавил к своему небольшому списку Ист-Энд и Доки, первый из которых был ближе всего к Бауэри, а второй - из-за ностальгии при виде волн, разбивающихся о городской берег. Он скучал по Нью-Йорку. Марко не стал спорить с ним по поводу его выбора, просто кивнул и забрал у него карту. Ему еще раз сказали быть осторожным, после чего взрослый, прихрамывая, ушел в подсобку, чтобы принести ему GPS, сумку и коробки с пиццей. "Сегодня шестнадцать доставок, малыш. Будь осторожен там, они еще не начали стрелять на месте, но скоро могут начать". Последняя фраза ничуть не успокоила его нервы. Насколько хуже может стать в городе? И, что еще важнее, сможет ли он дождаться, пока его костюм будет готов, прежде чем что-то предпринять? Если все станет слишком плохо, наступит момент, когда ему придется вмешаться, несмотря ни на что. Если бы на его глазах в кого-то стреляли, если бы на него снова напали... как он собирался скрывать свои способности, не имея костюма, скрывающего его личность? Питера Паркера сочли бы мета-человеком, а в Готэме это не очень-то приветствуется... Он вышел в ночь на еще более людную улицу. Начали формироваться стаи мужчин и женщин, у большинства из них были цветы. Он изо всех сил старался учуять что-нибудь необычное, но, кроме крови, мочи, порошка и наркотиков, никаких новых запахов не было. Либо газ еще не был распределен, либо у него не было запаха. Пока он пробирался по пожарной лестнице, его в основном игнорировали. Готэм словно заурчал, проснулся старый мотор, шепот нарастал вокруг него на улицах и за стенами. Он не слышал полицейских сирен, вероятно, они были заняты расследованием побега, пока он был свежим. Насколько опасен Джокер? Трудно было гадать, имея под рукой так мало информации. Он не присматривался к этому человеку, сосредоточившись на изгоях, с которыми, как ему казалось, он мог бы справиться в драке. Возможно, это было ошибкой. Крыша перед пиццерией была благословенно пуста от преступной деятельности, что позволило ему ввести первый адрес в GPS. Бауэри, не слишком далеко от того места, где он сейчас находился. Внизу, на улицах, Питер мог видеть различные группы, которые двигались и разговаривали. Бандиты с цветами явно воспрянули духом после того, как их лидер освободился. Они шли, выпятив грудь, и насмехались над другими бездельниками. Однако другие банды все еще присутствовали, особенно те, что носили черную кожу. Казалось, что преступники, которых он привык ассоциировать с командой Пингвина, одетые в более дорогую одежду, чем другие мафиози, отступили в доки, поскольку он не видел никого из них поблизости. Значит, между группировками возникла напряженность? Или, возможно, их главарь хотел держать их поближе, чтобы укрепить свои силы. Придерживаясь крыш, он медленно добрался до первого места, куда прибыл, - жилого дома, который выглядел так, будто ему не хватило нескольких недель, чтобы полностью разрушиться. Типично для этого района. Спуститься вниз было нелегко, учитывая напряженную атмосферу на улицах, но он должен был это сделать. Он передал пиццу встревоженной женщине, которая держала ребенка в правой руке и нож в левой. — Береги себя, малыш. — сказала она ему, сунув в руки горсть смятых купюр. — Спасибо, что пришел. — Казалось, она вот-вот заплачет, ее губы дрожали. Он чувствовал ее страх. Он чувствовал запах страха повсюду вокруг себя. Ему было не по себе, но все же он улыбнулся ей так нежно, как только мог, и поспешил обратно по крышам. Ему было тревожно оставаться внизу, он чувствовал себя уязвимым. Но даже поднявшись на вершину поврежденного здания, он слышал звуки города, людей, принимающих наркотики, щелчки оружия, скрежет ботинок по камню. Он снова начал двигаться. В такие ночи оставаться на месте было опасно. По крайней мере, так подсказывал ему инстинкт. Поэтому он тут же спрыгнул с крыши на другую, прильнул к полу, затем снова прыгнул вверх, поднимаясь все выше и выше. Ему нужно было быть быстрым, чтобы его не поймали. Местом следующей доставки была указана "всего лишь крыша", что всегда было приятно. Он старался наслаждаться бегом, набирая скорость чуть больше, чем обычно, с пиццей на спине. Мысль о том, что грядет что-то серьезное, что полиция и герои отвлечены, что два опасных человека на свободе и активно действуют на улицах, нервировала больше, чем он думал. Он облажался в своей последней вылазке в качестве Человека-паука, что если он не успеет подготовится за эти два месяца? Что, если он снова не сможет защитить гражданских? Эти вопросы преследовали его всю дорогу до заброшенной жилой башни, куда он должен был доставить пиццу. Не будучи склонным к осуждению после того, как ему самому пришлось провести некоторое время без жилья, он не останавливал свой подъем, стараясь выглядеть так, будто поднимается по зданию обычным, совершенно не сверхъестественным способом. Это было медленнее, чем обычно, но он добрался до вершины, не сильно тряся еду. Там, сидя на вершине полуразрушенной лестницы, свесив ноги с ее края, на него смотрели два человека. Одним из них был Найтвинг, одетый в свой фирменный черно-синий костюм. В свете луны, висящей высоко над приземистыми зданиями Бауэри, Питер смог разглядеть его немного лучше, чем раньше. У него были темные, слегка вьющиеся волосы и крепкое, мускулистое телосложение. Он улыбнулся, увидев его, и выглядел совершенно счастливым. — Ты пришел! Другой сидевший рядом с ним явно был линчевателем. Однако, в отличие от своего напарника, на нем не было маски домино, вместо нее он носил кроваво-красный шлем и множество огнестрельного оружия. Было немного странно видеть этих двоих сидящими вместе, так как их геройская эстетика очень сильно противоречила друг другу. — Э... да... — неловко ответил Питер, снимая сумку с плеча. — Ты заставил ребенка лезть сюда? — спросил парень в красном шлеме у Найтвинга, прозвучав слегка удивленным. Его голос был приглушен головным убором, что заставило Питера задуматься, как он может нормально дышать в нем. Да и его броня отличалась от брони других героев: более толстая обшивка и, похоже, гораздо больше металла, чем в более гибком костюме из смешанных материалов. — Все в порядке, — ответил Найтвинг, теперь полностью игнорируя пиццу, чтобы поговорить со своим спутником. — Он от Марко. — Черт, он снова открылся? Синий герой с энтузиазмом кивнул, спрыгнул с лестницы и присел перед Питером. Он был намного выше его и пах порохом, кевларом и кровью. Несмотря на то, что ночь только началась, он уже участвовал в драке. Красный Шлем(п.п: не отпечатка, Питер не знает как его звать, поэтому и называет Красный Шлем) последовал за ним, приземлившись так же плавно, как и он. Оба они двигались с грацией, которую Питер редко видел у людей, не являющихся мета-людьми. Это напомнило ему о Черной Вдове. Питер знал, что если бы вел себя естественно, то, вероятно, выглядел бы так же. Однако он изо всех сил старался вести себя как можно неприметнее. Жаль, что этот город не позволял ему вести себя невинно и беззащитно. — Возможно, тебе стоит поменять работу. — сказал ему Красный Шлем, пока Найтвинг менял пиццу на (очень) большие чаевые. — Скоро будет неспокойно. — В кои-то веки я с ним согласен. — добавил другой герой, открывая коробку и беря себе кусочек. — Не лучшее время для ночной работы. Питер пожал плечами. То, что линчеватели ругали его за опасную работу, было немного лицемерно, но он решил не обращать на это внимания. Насколько они знали, он был просто разносчиком пиццы, любящим паркур и умеющим выживать. И они были правы, в каком-то смысле он понятия не имел, во что ввязывается. Его незнание о Джокере, которого, похоже, все ужасно боялись, было достаточным доказательством. — Выбора нет. — сказал он в конце концов. — Не так много людей готовы нанять кого-то. Найтвинг кивнул в знак согласия. Красный Шлем уже отвернулся, доедая свой кусок пиццы. Питер мог задать им так много вопросов. Они были напрямую связаны с Бэтменом. По крайней мере, Найтвинг. А Бэтмен был членом самой большой организации героев планеты. Возможно, у них были все ответы, которые ему нужны, но... Юридически он не существовал. Мало того, он контактировал с несколькими преступниками, не разоблачая их, и, кроме того, определенно жил в преступном притоне. Он также не знал их тайных личностей и не имел никаких оснований полагать, что они поверят ему или отнесутся к нему как к невинному гражданину. Насколько он знал, они могли бросить его в Аркхэм. Связываться с ними как Питер Паркер было бы плохой идеей, ему нужно было подождать, пока Человек-паук снова станет активным, чтобы поговорить с ними на равных. — Ну... удачи, ребята. — сказал он им, отступая к краю. — Надеюсь, вам понравится пицца. Найтвинг снова помахал ему на прощание. Из всех, кого он встретил в Готэме, он был самым жизнерадостным. Пока он демонстративно спускался вниз и хватался за карниз окна, чтобы спуститься на землю, Питер размышлял, что этот человек там делает. Может быть, он хотел помочь в кризисе, происходящем в городе? Это было бы вполне логично, учитывая его тесные связи с Готэмом. Если в город приехали другие линчеватели, значит, ситуация действительно тяжелая. Ему нужно было быстро закончить свой костюм. Следующие несколько заказов были доставлены различным преступникам и гражданским лицам, и ни в одном из них не было ничего необычного, кроме напряженной атмосферы и обилия оружия. К счастью, до них дошли слухи о том, что по ночам по улицам бродит разносчик пиццы, поэтому на него не наставили оружие. Он уже почти закончил свою смену, когда его снова направили на Аллею преступлений. На этот раз, однако, его направили в небольшой парк к северу от нее. Зная, какие люди населяют парки ночью, особенно в этом районе, Питер приготовился к нескольким трудным минутам. К счастью, когда Питер миновал ржавые, болтающиеся ворота, он увидел, что парк в основном пуст. На плохо подстриженной траве сидели несколько человек, но они выглядели сильно пьяными, чтобы напасть на него. В парке нет ни скамеек, ни мусорных баков. Только множество обломков, обгоревших до неузнаваемости останков мебели и умирающих деревьев. Питер шел по главной дорожке, пока не дошел до конца маленького сада, отмеченного высокими, сломанными железными воротами. Он нахмурился. Кажется, никто не ждет доставки. Затем он заметил что-то. Или, скорее, услышал что-то. — Пссст... Разносчик пиццы... Эй... Разносчик пиццы... Он обернулся, пытаясь найти источник шепота. Шепот доносился из-за большой каменной статуи без головы, в левой части парка, затененной парой больных почерневших дубов. Он слышал там чье-то дыхание, изредка прорывалось хихиканье. Когда он понял, кто заказал пиццу, ему почти захотелось уйти, оставить все как есть и проигнорировать свой долг. К несчастью для него, ему нужны были сведения и деньги, поэтому, вопреки здравому смыслу, он начал приближаться к укрытию Харли. Женщина сидела, скрестив ноги, на спине статуи, рядом с ней на земле лежали большая черная спортивная сумка и розовый чемодан. Она улыбнулась ему, но под веселым выражением лица Питер уловил что-то очень мрачное. Она выглядела изможденной и бледной при том небольшом количестве лунного света, который пробивался сквозь дубы. От нее также пахло кровью, но с примесью алкоголя и табака. — Приветик... мальчик с пиццей... — поприветствовала она его. — Подойди... Он так и сделал, сохраняя между ними расстояние в несколько футов, на случай, если ему понадобится быстро отступить. Она никогда не была жестокой по отношению к нему, но он мог сказать, что что-то явно не так. — Ты в порядке? — спросил он, волнуясь, несмотря на себя. Она могла быть неуравновешенной и пугающей, но она все еще была человеком, и он мог ясно видеть, что она расстроена. После его вопроса она долго не отвечала, а когда ответила, это не имело никакого отношения к его вопросу. Он заметил, что ее голос слегка дрожит. — Мне придется уехать на некоторое время... но перед этим мне хотелось поговорить с тобой. У Питера было очень плохое предчувствие того, к чему все идет. — Ты хочешь поговорить со мной? — Ну, я также хотела пиццу, — призналась она. — Но мне нужны деньги. Вышло неловко. — У меня нет денег. — сказал он ей, не добавив, что, даже если бы они у него были, скорее всего, не дал бы их почти незнакомке. Деньги были ему нужнее. Благотворительностью он займется позже, когда у него будет больше денег. — Я знаю. — Харли кивнула. Это было неожиданное заявление, но прежде чем он успел задать дополнительные вопросы, она уточнила, прозвучав слегка самодовольно: — Ты не носишь куртку в декабре, всегда ходишь в одной и той же обуви, а твое мыло - самое дешевое в магазине. Питер в шоке сделал несколько шагов назад. Харли показалась ему влиятельным, но нестабильным человеком. Конечно, он подозревал, что она умнее, чем сама себя выдает, но не ожидал, что она окажется настолько проницательной. — Тебе нужны деньги. — Она все еще говорила. — Мне нужны деньги. Мы можем помочь друг другу. Его определенно не интересовало, что она может предложить, учитывая то, с кем она яшкается и что он видел в ее квартире. Он покачал головой, хотя сомневался, что она могла это увидеть или почувствовать. — У меня есть работа, — сказал он ей, стараясь звучать уверенно. — С которой не заработаешь на новую куртку. — отметила она. В его присутствии она звучала более здраво, чем когда-либо. Если бы не легкая истерика в ее тоне, он бы решил, что она умная, но не безобидная женщина. Однако он знал лучше. Он чувствовал запах оружия в ее сумках, и в ее одежде тоже. — Зато легальная, — сказал он в конце концов. — Поэтому и взялся за эту работу. — Бедный маленький мальчик. — усмехнулся Харли. — Ты правда не знаешь, где находишься, так? Готэму плевать на законность. — Но не мне. — запротестовал он, вытаскивая пиццу с намерением сунуть коробку ей в руки и уйти. Однако она не взяла пиццу, и когда ему пришлось подойти ближе, чтобы передать, он увидел её глаза, впившиеся в его. В тот вечер она выглядела совершенно другим человеком, серьезной, какой он ее никогда не видел. — Ты - мета. Она произнесла это совершенно точно, в ее голосе звучала уверенность. В нем не было ни страха, ни отвращения, только интерес. — У меня... — продолжала она, — ...есть связи. Он не знал, что делать, держа коробку с пиццей перед собой, как идиот, чувствуя себя не в своей тарелке. Что Питер Паркер делал здесь, посреди ночи, разговаривая с женщиной, которая определенно была преступницей? — Такие меты, как ты... могут заработать много денег. Нам обоим это нужно. Ты умеешь драться, я это видела. Теперь в ее тоне прозвучала настойчивость, которую ей удалось скрыть ранее. Питер заколебался. Он хотел уйти, но в то же время не мог удержаться от любопытства. — Я не собираюсь вступать в банду. — предупредил он ее. — Хорошо. Я тоже. В этом вся суть. Он все еще не понимал, чего она от него хочет, особенно теперь, когда деятельность банды была исключена из вопросов. Он спросил ее, и она рассмеялась, уже во второй раз за этот вечер. Истерика бурлила в ее голосе, он мог это слышать. — Меты очень ценятся на боевых рингах. — Она сказала ему фальшивым шепотом, ее эксцентричное поведение медленно всплывало на поверхность. — Мета против меты, несколько нормальных парней против меты... это все хорошее шоу. Хорошие деньги. Питер не мог не поразиться этому. Он медленно покачал головой. — Ты хочешь, чтобы я дрался на каком-то... подпольном мета ринге? — Да. — В ее голосе звучало счастье. — Я? — Да. Его первым побуждением было сказать "нет", но что-то остановило его. Что касается незаконной деятельности, то это, вероятно, было одним из наименее морально неоднозначных занятий, которые он мог найти в Готэме. С не-метами он мог сдерживать себя, а с метами - выкладываться по полной. Это, однако, заставило его сделать паузу. — Подожди... Меты ценятся? Она кивнула так энергично, что это было заметно даже в тусклом свете. Облака теперь закрывали луну, погружая все вокруг в тень. — Да. — сказала она. — В Готэме сейчас много мета-людей. Большинство из них могут только гнуть ложки. — Один парень наставил на меня пистолет, потому что я мета. — Питер запротестовал, слишком поздно осознав, что признался в том, что они оба уже знали. Харли, однако, не обратил на это внимания, вместо этого хихикнув: — Люди из центра бывают нервными. Они боятся. Но люди здесь... такие вещи случаются чаще. В преступном мире много мет. И уж точно более странных, чем ты. — Можно мне надеть маску? — спросил он, скрестив руки. Харли хихикнула. — Нет, нет, нет. — пропела она. — Слишком легко протащить парочку жучков. Ты беспокоишься, что люди тебя узнают? Он покраснел, благословенно скрытый ночью. Смешки Харли перешли в громкий хохот, и его щеки запылали сильнее. — Почему тебя это волнует? — спросила она его. — Думаешь, что людям там нечего скрывать? Это заставило его сделать паузу, добавив к предложению второе, неожиданное преимущество, помимо денег. Он начал немного вышагивать, желая, чтобы ему не пришлось держать пиццу так неловко. Однако Харли до сих пор не сделала ни единого движения, чтобы взять ее. — Какие люди ходят в такие места? — спросил он наконец. Он чувствовал ее удовлетворение, поскольку она каким-то образом почувствовала, что он позволил себя убедить. Сладким, тягучим как сироп, фальшивым голосом она ответила: — В обычные? Никто важный. — Она замолчала на несколько секунд для драматического эффекта, затем продолжила: — Мета? Ну... они считаются здесь высшей формой развлечения. — Пингвин? — выпалил Питер, не думая о том, какую информацию он дает женщине. — Он их обожает. — Харли ворковала, хлопая в ладоши. — А кто нет? — Тогда, полагаю, камеру не пронести. Она снова засмеялась, истерика прорвалась сквозь ее фасад, проникла в ее поведение. В ее запахе чувствовалось что-то похожее на ужас. Он чувствовал этот запах только потому, что находился так близко к ней, но он был всепоглощающим. Почему она так боится? Более того, чего она боится? Определенно не его. — Конечно, нет, глупышка! Зона без связи, без масок, без камеры, без электроники. Совсем. Только не при таких наблюдателях. Пингвин никогда не позволял себе быть запечатленным на пленке, участвуя в какой-либо незаконной деятельности. То, что он регулярно становился зрителем, само по себе было хорошим показателем того, насколько все было скрытно. Этот человек никогда не задерживался в тюрьме дольше нескольких месяцев, поскольку его адвокатам всегда удавалось склонить судей и присяжных в свою пользу. — Должен ли я использовать свое настоящее имя? Это вызвало у него еще одну жалостливую усмешку. Смех был уместен, глупый вопрос. Питер Паркер не существовал в этом мире. Единственное, что он защищал, скрывая свою личность от этих людей, - свое будущее. Он все еще чувствовал облегчение, когда она сказала ему, что никому нет дела до того, какое имя он использует, пока соблюдает правила. Потому что, хотя об этом и трудно было думать, он действительно хотел иметь будущее в этом мире. Он хотел найти способ поступить в ВУЗ, найти работу по душе, возможно, однажды воссоединиться с ЭмДжей или, если не получится... Он не хотел думать об этом. Отрицание, с укором говорила какая-то его часть. Он проигнорировал это. Что Мэй подумает о нем? задался он вопросом, открыв рот, чтобы задать следующий вопрос. Что бы подумала ЭмДжей, та самая ЭмДжей, которая помнит его, если бы увидела как он вовлечен во всевозможные противозаконные действия с незнакомцами по ночам? — Тебя не поймали? Он почувствовал кислый вкус во рту, когда понял, что рассматривает возможность участия в деятельности, которая определенно не была законной. Вплоть до того, что он должен был беспокоиться о том, что его арестуют за участие в этом. — А... поймали. Раньше. Больше нет. Главное - время. Он сразу понял, что она имеет в виду, вспомнив разговор с Марко. — Ринг открыт только тогда, когда они отвлечены. — прошептал он. — В смысле, Готэмская полиция. — И Бэт-семейка. — добавила Харли. — Да, такое бывает нечасто, обычно это поднимает много шума... они могут услышать шепот, если их ничто не отвлекает. — Но не сейчас. Из-за побега. Все это имело смысл. Сейчас для обычных жителей Готэма наступили плохие времена: бомбы, Джокер и Загадочник, но для преступного мира самое время устраивать такие... извращенные фестивали. Судя по тому, что говорила Харли, это похоже на какой-то долгожданный праздник. Когда Бэт-клана не было, бандиты выходили поиграть, подумал он, чувствуя странную оторванность от происходящего вокруг. Все происходило слишком быстро, его уговаривали ввязаться во что-то, с чем он не был уверен, что полностью согласен. Но это было так заманчиво. Все это, информация и деньги, было именно тем, что ему было нужно, чтобы начать свою деятельность по борьбе с преступностью в Готэме. Однако Харли никак не могла знать об этом. Откуда ей знать, насколько это важно для него? — Я помогу тебе войти. — сказала она ему. — В обмен хочу половину того, что ты выиграешь. Я дам тебе знать, куда отнести деньги, и попрошу кого-нибудь отвезти тебя туда. Она была так уверена, что он примет ее предложение, несмотря на астрономически высокий процент, что он на миг замолчал. Возможно, она была права, раз так высоко себя ценила. Если бы она не сказала ему об этом, он, возможно, никогда бы не услышал об этих боевых рингах и тем более не имел бы шанса попасть на один из них. Он был прав в том, что у нее есть влияние в преступном мире. Это одна из единственных вещей, в которых он не ошибался в Готэме. Деньги, конечно же, сильно привлекали. Вознаграждение должно было быть высоким, если Харли, которая едва знала его, решила, что стоит рискнуть. К тому же, она не выглядела психически здоровой, и ее рассудок вполне мог быть нарушен. У него нет никакой гарантии, что это не было просто галлюцинацией или, что еще хуже, аферой. Если это действительно так, и он пойдет туда, ему придется драться с открытым лицом, на глазах у людей, которые могли видеть, как он доставляет пиццу. Он мог бы использовать вымышленное имя, но все же он никогда не использовал свои способности в присутствии незнакомых людей, не скрывая своей личности. Это казалось неправильным, словно он подвергает опасности всех, кого любит, но... Но ведь у него осталось не так уж много людей, не так ли? Он даже не мог вспомнить никого, кто мог бы подвергнуться опасности. Дом, в котором он жил, уже был полон преступников, а его босс носил с собой пистолет, куда бы ни пошел. У него не было друзей в этом мире, а все члены его семьи были мертвы. Это был тот случай, когда полное одиночество было преимуществом, с горечью подумал он. У него не было причин не принимать это предложение. Он мог бы даже использовать его для передачи информации Гордону, притворившись, что узнал об этом другим способом. Кроме того, деньги могли бы помочь ему ускорить процесс изготовления костюма. Работы в пиццерии недостаточно, чтобы финансировать его проекты так быстро, как ему нужно. Единственное, что его сдерживало, это его чувство добра и зла, мысль о том, что это слишком близко к грани между добром и злом. Впрочем, это никому не повредило. Ему действительно больше нечего было защищать, даже свою личность. Его здесь не существовало. У него пересохло во рту, когда он спросил, чувствуя онемение: — Сколько? — Несколько тысяч за групповые. — ответила Харли, в ее голосе слышалась усмешка. — Больше, если это две мета. Это... Это была невероятная сумма денег. — Наличными? — спросил он, его голос звучал придушенно даже для него самого. — Конечно! Несколько тысяч. Если он выиграет, у него будет достаточно денег не только для того, чтобы сделать достаточно паутины, чтобы продержаться несколько месяцев, но и чтобы купить материалы для нескольких костюмов, новый гардероб, и, возможно, даже найти кого-то, кто достанет ему документы. Это изменит все. — Это много. — сказал он, все еще немного ошарашенный суммой. — Я же говорила. Людям нравится смотреть, как меты дерутся. Это весело. Питер проигнорировал ее, не желая спорить, когда ему предстояло стать одним из тех мета, которые сражаются ради развлечения каких-то преступников. Вместо этого он положил пиццу на спину статуи, рядом с ее ногой, на каменном постаменте. — Когда начнется? — спросил он Харли, чувствуя, как его горло сжимается от волнения, когда он зашагал дальше по пути, который, как он не был уверен, был ему полностью удобен. — А... Я попрошу свою девушку записать тебя. — сказала ему женщина, положив коробку с пиццей на колени и открыв ее, чтобы начать есть. — У тебя есть телефон? — Нет. — У меня тоже. Они смотрели друг на друга в темноте несколько секунд, прежде чем Харли выпрямилась, и оливка упала с ее ломтика, когда она двигалась. Питер почувствовал, как она разбилась о землю и покатилась в сторону дуба. — Я просто закажу пиццу. — весело сказала она ему. Он уже собирался кивнуть, но потом остановился и объяснил: — Э-э... Я буду доставлять только в Бауэри, Старый Готэм, Ист-Энд и Доки. У нас новый курьер. — Ничего страшного. — успокоила его Харли, — Мы можем и дальше так встречаться, это весело. Питер не согласился. Честно говоря, такой способ встречи больше всего действовал на нервы. — Я пойду. — сказал он женщине, не желая больше задерживаться и быть втянутым в еще одно незаконное морально сомнительное мероприятие. Хуже всего было то, что он не мог избежать этой женщины, поскольку должен был доставлять ей еду в рамках своей работы. Отступать было некуда, он вступал в совершенно чужой для него мир. Заканчивая смену, он не мог отделаться от мысли, что, какой бы выгодной ни казалась сделка, он совершил ужасную ошибку. Когда он думал об этом, что-то зудело у него в затылке. Оно было далеким, едва заметным, и когда он поднял руку, чтобы почесаться, то не почувствовал ни шишки, ни раны. О, Боже. Это был нехороший знак.