Репейник

— Василиса! Василиса! Угадай: какой сегодня день? – на радостях забылся Союз, активно жестикулируя при рассказе и не давая няне закончить свою работу. — Ох, Ваше Высочество, можете не крутиться? – уставше улыбнулась женщина, про себя радуясь хорошему настроению подопечного. – Вы же сейчас рубашку помнёте! — Невелика потеря. – беззаботно отмахнулся мальчик, но вертеться перестал, переведя взгляд в окно, где ярко светило осеннее солнце. – Да и кому какое дело, как я выгляжу? Им же всё равно... — Даже Его Величеству? – хитро сощурилась собеседница и поправила ему воротник. В комнате воцарилась абсолютная тишина Глубоко задумавшись, цесаревич опустил голову и замолчал. Плохо выглядеть в глазах отца он не хотел, но и носить неудобные наряды тоже... Постепенно его голову стали заполнять не самые приятные мысли и переживания, отчего в душе ребёнка начали накапливаться прежние страхи и неуверенность в сегодняшнем дне. — Как... К-как ты думаешь, он всё ещё помнит про своё обещание? – спросил наследник престола, с надеждой посмотрев в глаза няне, и заметил, как на короткое мгновение на лице женщины изобразилась ни чем не прикрытая печаль. – Василиса..? — Я-я... Кхм, Союз, я понимаю, как ты рад вашему первому совместному уроку, но... — «Но»? – заметив, что мальчику не нравилось то, к чему она вела, Егоровна скрепя сердце решила закончить начатое и присела на корточки, чтобы быть на одном уровне с ребёнком. — Союз, ты же уже большой? Значит, должен понимать, что у твоего отца, как у великого правителя, очень много работы и очень мало време... – увидя, как в уголках зелёных глаз начинается скапливаться влага, няня начала сомневаться в правильности своих действий, потому как во дворце не было ни одного человека, который не знал бы, как юный цесаревич относится к императору. – ...ни д-даже для себя. — . . . — Поэтому, пожалуйста, не расстраивайтесь, если Его Величество и правда забудет об уроке живописи... Х-хорошо? – как можно мягче говорила Василиса, пытаясь не настроить ребёнка только на плохое, но и подготовить его к нему. Получив спустя две минуты слабый кивок, она с облегчением выдохнула и встала на ноги, протянув руку для сопровождения. Посмотрев на неё уже не таким радостным взглядом, Союз взял няню за руку, и они вышли из гардеробной. " Папа же всегда исполняет свои обещания и... не откажется от своих слов. В-верно же? "

* * *

На улице, несмотря на необычайно яркое солнце, было очень холодно. Пронизывающие насквозь порывы осеннего ветра заставляли Союза каждый раз невольно вздрагивать и вжимать голову в плечи, но он упорно продолжал идти к беседке, где его должен был ждать отец. Должен был... Но так ли это было на самом деле? Пройдя половину пути, он дошёл до кустов белых роз, которые служили неким барьером, стеной, что разделяла цесаревича и место встречи, и начал осторожно раздвигать их в сторону, чтобы пройти к белой резной беседке и убедиться в своих предположениях. " Может, Василиса права? Не думаю, что мои желания достойны того, чтобы их не меняли на важные государственные вопр-" — Ты опоздал. – как гром среди ясного неба прозвучал скучающий голос монарха, и Союз замер каменным изваянием, находясь наполовину в розах. Наступила неловкая пауза — В-Вы... пришли? – теперь удивлены были двое. — Что значит «пришли»? – скрестил на груди руки Россия и с недоумением посмотрел на ели идущего к нему сына. – Неужели в твоих глазах я выгляжу как человек, который не может сдержать своё обещание? — Нет, что Вы, конечно, нет! Просто... Вы обычно так заняты, что я подумал, что Вы не придёте. Дойдя на ватных ногах до скамейки, Союз осторожно сел напротив отца и опустил взгляд на светлое покрытие деревянного стола. Судя по тому, что на нём не было скатерти, Империя пришёл сюда относительно недавно и... как будто бы в спешке? Факт того, что РИ мог отложить все свои дела на потом и так спешить на их первый урок, приятно грел мальчика изнутри, но вместе с тем казался чем-то фантастическим, ненастоящим, и всё же... Он сейчас здесь, а не в своём кабинете. — Тогда начнём? — Аг- в смысле конечно. – осёкся наследник, ожидая замечания, но монарх будто бы и не заметил, спокойно продолжив: — Холст и всё необходимое я уже разложил, поэтому давай думать над тем, что ты хочешь изобразить. " Не заметил? " — Ч-что... изобразить? – Российская Империя согласно кивнул и достал из под стола масляные краски с палитрой. — Какой момент тебе хотелось бы навсегда запечатлеть в своей памяти? " Этот. " Но вслух с едва заметной горечью сказал: — Может, те цветы и голые деревья? — Хм. – мужчина слегка нахмурился и замолчал, продолжая смотреть на сына с неким подозрением. – Подойди-ка сюда. Союз встал со скамейки и подошёл к недовольному монархисту, по привычке склонив голову и гадая, где же он ошибся на этот раз. Однако... — . . ? Почувствовав на плечах что-то мягкое и тёплое, он открыл глаза и с удивлением обнаружил на них дорогую мантию Империи, что теперь стоял перед ним в одной белоснежной рубашке. " А тебе не будет холодно? " — Кто вообще тебя выпустил на улицу в такой лёг... помятой одежде? Лучше прикройся. – выбрав и вложив ему в руку тонкую кисть, Россия развернул к наследнику кристально чистый холст. – Насколько мне известно, основы ты уже знаешь? Слабый кивок — В таком случае перейдём к сочетанию более сложных оттенков. – цесаревич посмотрел на краски и удивился. — Но отец, тут только три цвета. — Цвета три – оттенков много. – едва заметно пожал плечами царь, косясь на мальчика. – Посмотри внимательно Союз, и ты увидишь, что большего и не нужно. " Большего и не нужно... " — Хорошо... — Уже выбрал, что будешь рисовать? — Да, что теперь? — Теперь ты должен будешь запечатлеть на полотне то короткое мгновение, что больше никогда не вернётся, используя все доступные на столе вещи. — Ам... Хорошо, как скажете. " П-получится ли? " — Можешь приступать. Империя отошёл от холста, пропуская к нему сына, и начал внимательно следить за движениями маленьких дрожащих рук.

* * *

Часы пробили ровно полдень, когда наступило время обеда и сделать небольшой перерыв. — Достаточно, пора обедать. – выпрямился император, отведя от почти готовой картины тяжёлый взгляд на оставшихся слуг, что, закончив с накрытием блюд, низко склонили головы в уважительном поклоне и стали ждать новых указаний. – Свободны. Повторять дважды не пришлось: вся прислуга, стоило им только услышать приказ, тут же скрылись за высокими кустарными стенами цветов, напоследок наградив юного цесаревича странным, можно даже сказать, сочувствующим взглядом. — Хорошо. – не заметив этого и отложив кисть с палитрой в сторону, Союз последовал примеру отца и сел за уже накрытый стол, сложив руки в молитвенном жесте. Молиться он, конечно же, не собирался, но сделать вид было необходимо, чтобы не понизить и не потерять и без того шаткую репутацию в глазах Империи. — Господи, благослови нам пищу и питие молитвами, пречистия твоея матере и всех святых твоих, яко благословен во веки веков. Аминь... – поняв, что Россия ждёт именно его, с неохотой добавил: — ...аминь. Дальше трапеза прошла в относительной тишине и в необычном спокойствии, разве что иногда маленький атеист спрашивал у отца, хорошо ли выходит картина и нужно ли ему ещё что-нибудь доработать. Когда же с основным блюдом было покончено, им подали земляничное мороженое и чай, в который Союз сразу же добавил пару ложек сахара, в то время как Россия немного отодвинул его в сторону и просто отпил горький чай из чашки. Это не осталось незамеченным, и, недолго думая, цесаревич решил узнать, почему отец не притронулся к мороженому. — Вам не нравится сладкое? — В честь чего интересуешься? – спокойно отвечает вопросом на вопрос Российская Империя и смотрит на сына с едва заметной усмешкой. — Вы так и не притронулась к мороженому, ну, и... Не положили в свой чай сахар? — А ты, как я погляжу, любишь наблюдать за другими? — Н-нет, я не в том см- — Прямо как я в твоём возрасте. – о чём-то глубоко задумавшись, он не заметил, как быстро изменилось выражение лица сына. — А... — Кхм, в любом случае, я уже сыт, поэтому можешь забрать мою порцию. " Ты ведёшь себя сегодня немного странно... Неужели у тебя сегодня выходной? " — Вы у-уверены? — Абсолютно. С меня на сегодня хватит десертов. " Но Вы же сегодня ничего, кроме этого обеда, за весь день не съели, разве нет..? " Вытерев руки, мужчина встал напротив картины и начал её тщательно рассматривать на допущенные ошибки, со скрытой гордостью обнаружив, что их нет. — Весьма неплохо. — Благодарю, но до Ваших похвал мне ещё учиться и учиться. — Не прибедняйся, ни у кого не получится шедевр с первой попытки, а твоя работа уже показывает, чему ты смог научиться за последний год и как выросли твои навыки рисования. — . . . – хоть Союз ничего и не ответил, но по радостному блеску в его глазах можно было понять, насколько он был счастлив, услышав подобные слова от дорогого человека. — Что ж, осталось только закончить со светом и можно будет смело ставить её в кунсткамеру. – без задней мыслей сказал Империя и отпил ещё немного чая. — Что? " М-мне же не послышалось?! " — Говорю: нужно доработать места, куда падает прямой солнечный свет, и картина будет готова. — А, х-хорошо... Я сейчас! – снова взявшись за кисти, мальчик с неловкостью продолжил рисовать. " Н-нет, скорее всего послышалось... Отец никогда бы не сравнил вот это с величайшими произведениями искусства. Как я мог даже подумать об этом? " Коря себя за излишнее самомнение и эгоистичность, наследник престола так и не заметил, как приподнялись уголки губ Российской Империи, и как странно блеснули его глаза при одном только взгляде на картину. Пройдёт ещё несколько месяцев её тщательного перерисовывания с целью сделать более совершенной, прежде чем цесаревич сдастся и, не выдержав огромного количества неудач, выбросит её в ближайшую мусорку, где она пробудет относительно недолго... Ну, а то, что в скором времени его неудачная работа окажется на одной из стен комнаты искусств, ему знать необязательно.