Истинная

Ей так нравилось играть с лисичками! Их было много, и они всегда готовы были побегать с ней по лесам. А потом обязательно полакомиться чем-то вкусным – например, птицей, которой не повезло на них нарваться. Каждая лисичка была особенной, уникальной. Оттого было интереснее с ними общаться. Была, правда, одна очень странная: не любила подолгу находиться в теле лисы, то и дело пропадала. И поэтому она ждала её больше других – каждый раз она ей рассказывала о мире людей и их обычаях. Учила чему-то полезному. Однажды лисички пропали… та, что ей нравилась больше остальных приходила долго, предупреждала о какой-то опасности. И посоветовала как можно скорее найти себе место среди людей. Другую она бы прогнала, не послушав. Но её советам следовала без раздумий. Она никогда не ошибалась. Жаль только, лисичка не сказала, что именно за угроза нависла над всеми ними. Она тоже пропала, и больше никто ничего о ней не слышал. Тревога ледяными когтями сжимала сердце. Мэй нервно оглянулась на свою спутницу. Лицо той казалось бесстрастным, хотя когда кицунэ упала, выронив оберег, она взглянула на неё настороженно, словно не верила собственным глазам. Сино-Одори проводила её до выхода и улыбнулась. – Надеюсь, мы ещё увидимся, прекрасная Юки, – она чуть кивнула девушке и тут же растворилась в тени коридора. Мэй же со вздохом прислонилась к стене, решив дождаться Кадзу. Мысли путались, никак не желая складываться в единое целое. В ту секунду, когда она уронила оберег, ей не удалось почувствовать что-то подозрительное. Вероятно, по той причине, что была сосредоточена на другом. Она зажмурилась, сжала руки в кулаки так, что ногти оцарапали ладони. Почему ей вечно так не везёт? Время близилось к вечеру; начинался закат. Кицунэ посмотрела в алое небо, пытаясь не поддаваться тревоге. Так хотелось обратиться – она была уверена, что быстро привыкнет к чужому сейчас телу – и бежать, бежать, бежать… куда глаза глядят. Но она не могла бросить Кадзу. Не сейчас, когда он стал неотъемлемой частью её жизни. Дверь рядом скрипнула, и Мэй повернула голову. Он вышел из здания, и во всём его виде было напряжение. Погружённый в свои мысли, Кадзу даже сначала не заметил её, но потом всё же увидел. Губы тронула улыбка. Он привлёк её к себе и мягко обнял. Она вдохнула, ощутив запах осенней листвы и древесины. И – отдалённо – огня, что никогда в нём не угасал. – Что ему было нужно? – Странная ерунда, – Кадзу нахмурился, выпуская Мэй из объятий. Полез в карман куртки, достал пачку сигарет. Закурил. – Ты же бросил? – поинтересовалась кицунэ, наблюдая, как он выдыхает сизый дым прямо в небо. – Верно, – он усмехнулся, взяв ладонь девушки в свою. Крепко сжал. – Иногда нужно. Она кивнула, и он повлёк её за собой, к дому. По пути он молчал, только хмурился и продолжал курить. Вдыхая дым от сигарет, Мэй вдруг ощутила себя так спокойно с ним, пусть и ситуация не располагала к безмятежности. Тепло его ладони казалось чем-то естественным и привычным. Она улыбнулась своим мыслям, довольная, что он не заметил её внутренних баталий.

***

Ночь выдалась бессонной. Хорошо хоть, она заснула, едва её голова коснулась подушки. Кадзу нежно провёл по её волосам, тускло мерцавшим в свете луны, что заглядывала в окно. Осторожно поправил одеяло, стараясь не тревожить. Что-то было не так в том разговоре с Акайо. Он спрашивал всё то же самое, что и было в документах. Кадзу знал всю эту информацию наизусть, потому отвечал без запинок и раздумий. Не позволял обеспокоенности отразиться на лице. Но всё же что-то было не так. Правда, понять, что конкретно – не получалось. И это раздражало, царапало сердце холодной яростью. Он не мог сомкнуть глаз, расслабиться, забыться. Хотя отдых сейчас был необходим как никогда. Лежащая рядом Мэй вдруг что-то тихо забормотала, задрожала. Он ничего не понял из её слов, а она вскочила, распахнула глаза. Они горели янтарной магией, а от её рук исходило слабое сияние. Точно безумная, кицунэ повернулась к Кадзу, и в её взгляде не было ни капли осмысленности. Она не понимала, что видит его. Он осторожно склонил голову, рассматривая её. Ждал, когда пелена сна спадёт с неё, и она придёт в себя. Но девушка вдруг зажмурилась, опустила голову. На её колени закапали слёзы. Кадзу напрягся. – Опять этот сон… этот дурацкий сон! – она бессильно ударила кулаками о подушку, словно та была в чём-то виновата. – Мэй… – позвал он тихо. Девушка подняла на него невидящие глаза, в которых разгорался огонь. И он был ему знаком. – Она горит… – прошептала девушка чужим голосом. – И ничего сделать нельзя. Я не могу её спасти. По сердцу словно прошёлся нож. Он прекрасно понимал, о ком речь. Старался не думать о ней, но она неизменно его находила. На этот раз – через Мэй… Он обнял кицунэ, и та прижалась к нему, доверяя. Постепенно становясь самой собой. – Прости… – пробормотала она, засыпая. – Ты ни в чём не виновата, – ответил он, поглаживая её по волосам.

***

Кровь, кровь… кровь. Всюду кровь. Она растерянно озирается, а потом переводит взгляд на собственные ладони. Те тоже покрыты кровью. Становится страшно. Хочется оттереть кожу, чтобы она вновь стала белой и чистой, но не выходит. Кровь словно вросла в неё. И её никак не убрать. Стоило ей поднять глаза, как она увидела огонь. Тот разгорался, сжигая всё вокруг. Драконица закричала, и ей самой стало больно, словно это она горела. И лишь чей-то обеспокоенный голос не давал ей возможности утонуть в крови и огне навек.

***

На встречу с Акайо они оба собирались крайне рассеянно. Мэй явственно ощущала, что что-то пойдет не так. Но не прийти было нельзя, тогда появились бы большие проблемы с кланом Кадзу. Мужчина внимательно осмотрел кицунэ, поправил прядь её волос, выбившуюся из причёски. Вздохнул, погладил её по щеке. Она на мгновение прикрыла глаза, запоминая это прикосновение. Словно оно было последним. Наконец, взяв её за руку, Кадзу вышел из дома. Сердце билось словно безумное, словно птица в клетке, отчаянно желающая вырваться.

***

Ей завязали глаза и ничего не сказали. Никаких комментариев. Никаких пояснений. Затем чья-то мягкая рука взяла её за запястье. Её потянули куда-то, и она не сопротивлялась. Замутнённый разум не желал ничего понимать. Наверное, в чай что-то подмешали… – Ничего не бойся… – прошептал нежный голос. – Всё будет хорошо. Когда девушка отпустила её руку, ей почему-то стало очень холодно. И до безумия страшно.

***

В пустой квартире раздался телефонный звонок. Если бы кто-то был дома, он бы сказал, что этот звук почему-то жуткий. Естественно, никто не подошёл. Включился автоответчик, который должен был передать хозяевам сообщение. – Кадзу, ты тут? – говоривший явно был взволнован. – Чёрт, надеюсь, ты спишь… И что не забудешь проверить автоответчик. В общем, я получил информацию… Оказывается, убитые Акайо девушки – лисицы. Кицунэ. Может, ты знаешь, но в любом случае – будь осторожен. Твоей Мэй грозит опасность. Не говори отцу, что я сообщил тебе это. Но сообщение, конечно, уже никто не услышал. Было слишком поздно для этого.

***

Когда они пришли, Акайо уже ждал их. Как всегда, сидел в своём кресле и смотрел на гостей ледяными глазами. Но при виде Кадзу и Мэй он всё же улыбнулся, словно давно их ждал. – Приветствую, – дождавшись ответного кивка, он продолжил. – Рад, что вы нашли девушку, о которой я вас просил. Только, знаете… произошла загвоздка. – Какая? – осведомился Кадзу, незаметно сжав руку Мэй. Та испуганно взглянула на шиноби, пока не понимая, о чём речь. Акайо не ответил. Вместо этого он кому-то кивнул, и в помещении неожиданно загорелся более яркий свет. В углу на коленях стояла Азуми. Ее глаза были завязаны, а по её виду Кадзу сразу понял, что она слабо понимает, что происходит. Мужчина лениво поднялся с кресла. Едва заметно шевельнул рукой – на запястье Кадзу щёлкнул браслет. Ограничитель магии. Он холодил кожу и казался тяжёлым грузом. Шиноби нахмурился. – Не знаю, кто ты, но магия в тебе ощущается. Мера предосторожности. Сейчас ты выйдешь, – он кивнул кому-то, и его тут же схватили в оковы жёстких рук. – И не думай сопротивляться. Сино, позаботься о том, чтобы он не дёргался. Девушка выскользнула из-за кресла босса, подскочила к Кадзу и, немного виновато на него глядя, что-то ему вколола. Он стиснул зубы – по телу пошла слабость. Его организм сможет справиться с этим ядом, но не сразу. Даже сказать ничего не получалось – он лишь с тоской взглянул на Мэй, которая испуганно обернулась к нему. Но дёрнуться и подбежать не решилась, парализованная страхом. Его выволокли из комнаты, и дверь захлопнулась. Она осталась одна. Ничего не понимая, перевела глаза на Акайо. Тот улыбнулся, и кицунэ явственно ощутила угрозу. В руке мужчины блеснул нож. – Не люблю обманов… – медленно сказал он. – Терпеть их не могу. Но расправляться с врунами предпочитаю изощрёнными способами. Так, чтобы запомнили надолго. Лезвие ножа мягко прижалось к шее Азуми, которая даже не вздрогнула. Мэй хотела закрыть глаза, но Акайо сделал что-то, и она не могла даже шевельнуться. – Ты со своим дружком меня обманула. И теперь за это поплатится она, невинная девушка. Одно движение – и нож рассёк горло Азуми. Кровь тёмно-красным фонтаном брызнула из повреждённой артерии. Девушка быстро упала навзничь, издавая булькающие звуки. Но вскоре она начала затихать, а под ней расползалась лужа крови. Мэй закричала. Страх сковал всё тело, и она не знала, что ей делать. Но крик быстро оборвался: Акайо ударил её по щеке. Она зажмурилась от боли, но лишь на секунду. Мужчина схватил её за волосы, оттянул голову назад, заставляя смотреть на него. Второй рукой он залез ей в карман и достал оберег. Резко отбросил ставший ненужным предмет и зло засмеялся. Цепкие глаза вперились в лицо Мэй, а та лишь молча смотрела в ответ. – Вот твой обман и раскрылся, дорогая… сестра. Девушка почувствовала, что сердце словно остановилось. Она с трудом сделала вдох, во все глаза глядя на человека, который, как оказалось, является её братом. Если бы она обрела родственника в других обстоятельствах, то была бы, несомненно, рада. – На тебе всё и завершится, милая, – Акайо медленно провёл ладонью по её покрасневшей от удара щеке, поглаживая. Вдохнул, точно ему было жаль. – Мне пришлось убить много лисичек, даже ту, что нас родила… – Что?.. Ты убил маму?.. Зачем… – она зажмурилась, отгоняя непрошеные воспоминания о том, как мать тащила её за собой, как оставила, как больше не вернулась, став в конечном итоге блёклым мороком. – Ты наверняка знаешь, что колдунам приходится платить за магию кровью или чем-то ещё. До того, как я узнал, что терять чувства необязательно, успел утратить большую часть эмоций… Жизнь стала скучной и блеклой. И тогда в одном из старинных трудов я нашёл занятную информацию. Оказывается, если убить сотню кицунэ, магия станет твоей и без всяких жертв. А ещё ты получишь их долголетие. Увидеть будущее колдовства… и перестать каждый раз разрезать себе руки даже за призыв невинных духов – вот чего мне хотелось. Правда, был один ма-а-аленький нюанс. Чтобы получить всё это, надо чтобы сотая лисица была с тобой одной крови. Согласись, милая Мэй, далеко не каждому колдуну так везёт. Мне повезло. Она оторопело смотрела на него, не в силах поверить в услышанное. Убивать девушек, которые ничего ему не сделали, просто для того, чтобы заполучить магию в своё безграничное владение? Какая же это ужасная и жестокая цена. Он готов даже избавиться от сестры. – Не хочется долго разглагольствовать. Твоя смерть будет особенной, в соответствии с древним ритуалом, описанном в книге. Придётся тебе выпить один яд, который погрузит тебя в долгий сон. И во время этого сна я смогу вытягивать твою магию и жизнь. Даже жалко, – он притворно вздохнул. – Другие умерли быстро. А тебе придётся пострадать. Но ничего – всё ради благого дела. Он взял со стола высокий бокал – красивый, искусной работы. Мэй сама не знала, зачем это подметила. Находившаяся внутри жидкость была алой, словно кровь. По телу прошла дрожь. Мужчина слегка поболтал бокал, точно перемешивая компоненты непонятного зелья. Улыбнулся сам себе. – Прости, не знаю, насколько паршиво это на вкус. Увы, тебе придётся выпить. Одним точным движением он раскрыл ей рот, после чего влил жидкость, пахнущую железом. Она едва не подавилась, хотя и мечтала захлебнуться, чтобы он не добился желаемого. Какое-то цветочное послевкусие на мгновение сбило с толку. Долгие секунды ничего не происходило. Мэй испуганно смотрела на Акайо, тот – спокойно на неё. И вдруг её пронзила такая боль, что она даже не смогла закричать. Словно сама её душа разорвалась на части. Она рухнула на пол, уже не чувствуя удара.

***

Организм никак не мог справиться с ядом, и Кадзу начинал подозревать, что варево было с примесью магии. Собственное колдовство в таком состоянии призвать было практически невозможно, особенно мешал браслет, тяготивший руку. Двое мужчин, что затащили его в какую-то тесную комнату, смотрели на него с тревогой. Они его боялись, потому что не понимали, что он такое. Сино же выскользнула из помещения сразу, избегая гневного взгляда шиноби. Пока он мог только смотреть. Прислушивался к тому, что происходит вокруг, но ответом ему была лишь тишина. Наверняка комната защищена чарами. В том, что Акайо – не простой человек, он уже не сомневался. Ощутил ауру в тот момент, когда на запястье защёлкнулся браслет. Это он его создал. Долгие минуты казались тягучими, точно патока. Понемногу становилось легче, но всё ещё недостаточно для того, чтобы сражаться. И вдруг он ощутил боль. Дикую, ломающую кости. В голове зазвенел отчаянный крик – мольба о смерти. На секунду он даже забыл, как дышать. Это была не его боль. Мэй. Он никогда не ощущал, чтобы ей было так плохо. Казалось, её бесконечно пытают. Но уже спустя секунду страшный крик оборвался, она затихла. Он пытался нащупать её через их связь, но ощущал лишь пустоту. Словно что-то оборвалось. Ярость накатила одной волной, сносящей всё вокруг. Уничтожающей барьеры, что он когда-то сам себе выставил. Дурнота от яда прошла мгновенно, дракон внутри ревел и хотел уничтожить всех, кто попадётся на пути. Но чёртов браслет ещё держал магию. Ненавидящим взглядом Кадзу уставился на железку, и та пошла трещинами, а потом с отвратительным звуком лопнула. Хоть Такао и предупреждал о возможной боли, шиноби её даже не почувствовал. То, что он пережил секунду назад, значительно хуже. Охранники испуганно взглянули на него, но не успели ничего сделать. Быстрое, кошачье движение, и им только и осталось, что тонуть в своей же крови. Дверь была заперта, но ключи искать некогда – он вышиб её одним пинком. Держать себя в руках было сложно. Он вновь попытался найти Мэй, но ничего не получалось. Но она не могла умереть… не могла… Она вдруг снова закричала, и ему захотелось зажать уши, хоть её голос и был в его голове, и никто больше её не слышал. Он ощущал её животный, первобытный страх и жуткую боль. Чувствовал, как у неё забирают жизнь. Кадзу стиснул зубы. Попытался дышать так, как когда-то его учили в деревне. Но очередной крик Мэй выбросил из головы и эту информацию, заученную наизусть. И тогда он поддался. Ощутил, как за спиной раскрылись крылья, а половина тела покрылась чешуёй. Он не мог дать ему полный контроль, нельзя было забываться совсем. Но и половины силы дракона хватило бы. Всего мгновение, чтобы сконцентрироваться. Секунда. Он открыл дверь. И когда увидел её, едва смог остаться собой.