Не его, а тебя

Аой опустила на стол чашку недопитого чая и подвинула вперёд, чтобы хватило места для сцепленных в замок рук. Так нужно. Канао не должна увидеть, как они дрожат. Ничего страшного. Это скоро закончится. Всего один раз ей следует постараться быть собранной и осторожной, чтобы лучшая подруга не заметила ложь. Ну что же, боги, не пожалейте сегодня своей удачи. Аой улыбнулась, стирая с лица остатки искренности.  — Я счастлива. Я на самом деле счастлива, не переживай обо мне. — Аой изо всех сил старалась наполнить голос эмоциями. Хотела, чтобы он звучал уверенно и бесстрашно. Едва ли не до хруста сжимая пальцы, она подняла подбородок и посмотрела на подругу с выражением гордости будто бы от сбывшейся давней мечты. Обмануть Канао нелегко, но необходимо. — Я наконец выхожу замуж. Любая девочка грезит об этом с колыбели. Не понимаю, почему ты так беспокоишься?  — Брак — союз двух любящих людей, — тихо сказала Канао. — А ты… Ты любишь своего жениха?  Любит ли она его? Аой запнулась, так и не выдав положительный ответ. До этого момента никто не спрашивал её о любви. Наверное, кроме Канао, другим до этого не было дела. Так любит ли она его? Они и не знакомы-то толком. Да, она знает его имя, он знает её. Несколько раз они встречались и гуляли вместе. Он обещал заботиться о ней и о Поместье бабочки, потому что знал — ей нужна помощь. Аой понимала, что не справится с огромным особняком в одиночестве. И прежде чем она успела всё осознать, на её пальце уже красовалось помолвочное кольцо, потому что… Потому что это… правильно?   Аой хотела защитить то, что оставила после себя Шинобу. Красивое здание Поместья бабочки больше не использовалось по назначению и медленно приходило в упадок. Но Аой казалось, что с каждой трещинкой и осыпающейся песчинкой штукатурки из этого мира уходит и память о сёстрах Кочо, её единственной семье. Нет, найти мужа, защитника и помощника — это верное решение. Канао переезжает к Танджиро, и Аой никогда бы не осмелилась попросить её остаться. Канао заслужила своё счастье. Единственное, что Аой может сделать — притворяться до отъезда подруги, чтобы та поспешила к любимому с лёгким сердцем.  — Нет, я не люблю его, — у Аой не хватило духу солгать. — Мы ещё не настолько близки. Но, уверена, что смогу полюбить. Он хороший человек и добр ко мне. Думаю, правильнее сказать, что он мне очень нравится. — Ложь душила, но Аой не сдавалась. — Ты ведь тоже не сразу полюбила Танджиро. Не будешь меня осуждать?  — Конечно нет! — Канао улыбнулась. — Я же вижу, с каким нетерпением ты ждёшь свадьбу. — Да, — Аой облегчённо кивнула, поняв, что её хитрость удалась. — Я очень хочу поскорее стать взрослой замужней женщиной. Ещё чуть-чуть — и меня клеймили бы старой девой.  Ведь кто-то, о ком она непрестанно думает, никогда не позовёт её замуж… — О, чуть не забыла, — просияла Канао. — Ты слышала новость? Иноске возвращается. Сердце Аой раскололось. Искусственный океан спокойствия превратился в цунами, и не было никаких сил сдержать пальцы, нервно перебирающие салфетку. Что-то проснулось внутри неё при звуке его имени. Что-то дикое, неистовое, что-то, что сводило Аой с ума уже не один год. Только не Иноске. Он был единственным, кто раскусил бы любой её обман, как детскую загадку. Аой знала — рано или поздно им придётся встретиться, но не думала, что сейчас, до её замужества.  Как бы она ни старалась, какой бы искусный узор изо лжи ни плела, ей не избавиться от страха.  Страха того, что Иноске догадается, как сильно она до сих пор любит его. 

***

— Босс Иноске, давно не виделись! — Танджиро мигом сгрёб его в крепкие объятия.  Иноске хмыкнул в ответ. Воздух покалывал кожу, будто знал, как Иноске презирает всё вокруг себя. Танджиро продолжал увлечённо и весело рассказывать обо всех событиях прошедшего года и беззлобно ругаться, что за этот год Иноске не посетил никого из компании бывших истребителей. И это правда. Он был слишком занят, добивая уцелевших демонов. Иноске думал о том, чтобы вернуться, но всегда оказывалось, что рядом пропали дети, или где-то в деревне утром обнаружили изгрызенный труп. Кожа Иноске обзавелась новыми шрамами, а меч не просыхал от крови убитых демонов. Почти все истребители ушли, оставив болезненное прошлое позади, но Иноске не смог. Слишком многие погибли на его глазах в ночь финальной битвы, он был обязан довести их дело до конца.  Когда они с Танджиро остановились перед Поместьем бабочки, тугой узел скрутился у Иноске в животе. Он был частым гостем в этом госпитале. Поначалу его приводили сюда раны, и он всегда старался сбежать, получив первую помощь, а став старше, начал захаживать в особняк каждый раз, проходя мимо. Из-за одной девушки, местной медсестры, сварливой и грозной. Год. Прошёл год с тех пор, как Иноске видел её последний раз. Год с тех пор, как он сбежал.  — Уже не такое, как прежде, да? — Танджиро лучезарно улыбнулся. — Но это ничего. Поместье бабочки продержится ещё много лет, Аой-чан ухаживает за ним.  Будто тёплый летний дождь приласкал тело Иноске. Он молча кивнул. Ему бы хотелось, чтобы особняк простоял годы, может быть, даже десятилетия. Потому что в его стенах с ним произошли вещи, которые Иноске мечтал помнить всю жизнь, которые хотел бы забыть, и те, что забыть никогда не удастся.  — Кстати, Аой скоро выходит замуж и будет жить здесь с мужем. Поместье Шинобу-сан станет домом новой семьи. Иноске медленно повернулся, чувствуя, как внутри закипает жгучая ярость. — Канзаки выходит замуж? Когда? За кого? Кто этот человек? — сам того не понимая, он впился пальцами в воротник рубашки Танджиро, мучительно ожидая ответа.  — Иноске, отпусти меня, — удивлённо возмутился Танджиро. — Иноске! Иноске был зол. Но понимал, что не имел на это права. Всё слишком неожиданно. Его не было целый год, но он рассчитывал увидеть Аой, извиниться, обнять и поцеловать её так, как она заслуживала. И хотя одна часть его кричала, что нужно немедленно уйти, снова сбежать, чтобы не причинять друг другу боль, вторая молила остаться. Он так долго шёл к ней… Иноске не знал, чего хочет больше. У него был миллион поводов встретиться с Аой и миллион причин никогда этого не делать.  — Извини, — Иноске помотал головой, отпуская друга. — Я… Я просто… Я не знаю, что сказать…  — Всё в порядке, — Танджиро понимающе кивнул. — Ты устал с дороги, к тому же в этом месте многое напоминает о прошлом. Но не переживай, Аой позаботится о тебе. Канао уже договорилась, что ты остановишься в Поместье бабочки до следующего задания.  Поместье бабочки. Место утешения и исцеления, чьи двери всегда были широко открыты для тех, кто страдает. Но будут ли ему здесь рады теперь? Иноске не мог ответить. Он бездумно подошёл к ступеням, а затем остановил себя усилием воли. Нет. Он не должен заставлять Аой проходить через это снова. Чёрт, она выходит замуж. Она, должно быть, счастлива. Есть ли ему место в её жизни? Считала ли она его своим другом после того, что он сделал? И кто он для неё сейчас? Наверное… никто.  — Нет, это лишнее, — Иноске отвернулся от Поместья. — Теперь это дом Аой, а не гостиница. У неё и так много дел перед свадьбой, а тут ещё я. Я найду где переночевать.  А она даже не узнает, как близко он был. И так будет лучше.  — Иноске-сан?  Но у судьбы на всё свои планы.  Иноске оглянулся. Перед ним, положив руку на дверь, стояла она. Аой Канзаки. Их взгляды встретились, и он не знал, как найти силы разорвать этот зрительный контакт. В глубоких синих глазах напротив бушевал океан эмоций, накатывающих одна на другую, меняющихся с каждым мгновением. Иноске стиснул зубы, пусть и знал, что должен что-то сказать. Выдавить из себя хотя бы одно чёртово слово.  — Поздравляю с помолвкой, Аой-чан! — вмешался в их немой диалог Танджиро. — Жаль, что мы с Канао уезжаем и не сможем присутствовать на церемонии. Аой улыбнулась кончиками губ, в глазах её царил всё тот же беспорядок. Но она отвела взгляд и посмотрела на Танджиро. — Большое спасибо, — тихо выдохнула Аой. — Не переживай, это будет скромное, домашнее торжество. Вы не пропустите ничего интересного.  — О, хорошо, — расслабился Танджиро. — Присмотри, пожалуйста, за Иноске несколько дней, он очень измотан и, кажется, ранен. Мы с Канао навестим вас завтра. После парочки ничего не значащих фраз Танджиро ушёл, сияя, словно весеннее солнце, и оставив Иноске с Аой наедине.  — Иноске-сан, пожалуйста, входи, — прошептала Аой, не отрывая глаз от земли.  — Нет, я остановлюсь в другом месте, — ответил Иноске хриплым голосом.  Всё его тело горело от её близости и требовало незамедлительного бегства. Но сердце стремилось в распахнутую дверь. — Нет, нет, нет, — с этими словами Аой побежала за ним, когда Иноске резко развернулся и направился к воротам. Он ощутил прикосновение к руке. — Пожалуйста, останься и дай тебя осмотреть. Мы давно знакомы, и я уверена, ты совсем не занимался собой. — Её речь сбилась после того, как Аой заметила, что держит его за рукав. Она отдёрнула пальцы. — Это может привести к осложнениям, и даже смертельным.  — Только потому, что ты так настаиваешь, — согласился Иноске, понимая, что желание не уходить было гораздо сильнее. Он видел в глазах Аой искреннее беспокойство, заботу, смелость. Она никогда не прогонит его. Возможно, потому что он занимал особое место в её сердце. Может, она сочувствовала его ранам и хотела унять боль, или же просто проявила учтивость. Но Иноске был очень рад.  Он всё же не оказался для Аой никем.

***

— Кто он? Аой подняла глаза, прекратив обрабатывать глубокий порез на широкой спине Иноске, который он не удосужился хорошо очистить, а лишь обмотал грязными бинтами. Она не видела его лица, но чувствовала, как напряжена каждая мышца под её руками. Казалось, будто Иноске встревожен или нервничает. Аой не знала, хорошо это или плохо, ведь Иноске не был похож сам на себя. Но сейчас не время разбираться в причинах его странного поведения. Когда-то, когда Аой была моложе и наивнее, она пробовала научиться разгадывать хаотичные эмоции Иноске. И возможно, могла бы попытаться сделать это снова, но не теперь, когда её свадьба с каждым днём становилась всё ближе.  — Прости, Иноске-сан, кого ты имеешь в виду? — осторожно спросила она.  — Парня, что женится на тебе.  — О, — Аой удивлённо моргнула. Тихий смех сорвался с её губ. — Это молодой мужчина из города… У него своё небольшое дело. Ты его не знаешь, так что какая разница? — она пренебрежительно махнула рукой. Да, какая разница. По крайней мере, для Иноске точно никакой.  — Что значит «какая разница»? Ты должна понимать, за кого собираешься выйти, — возразил Иноске. — Ну, конечно, для меня разница есть, — поспешила оправдаться Аой. — Это очень добрый парень, которому я понравилась. Думаю, мы хорошо подходим друг другу. Он будет заниматься своим бизнесом и делами Поместья, а я… Я буду растить детей. Мне бы хотелось девочку и мальчика… — Аой старалась, чтобы голос не дрожал. Она не думала о детях раньше. Почему именно сейчас? Потому что рядом Иноске? А её будущий муж вообще хочет детей? Они ни разу не говорили об этом. Боги, она ничего не знает о том, с кем готова связать судьбу. — У меня будет… будет прекрасная семья.  Мускулы Иноске будто окаменели. — Уверен, из тебя выйдет хорошая мать.  Было неправильно, неловко говорить с ним о таких вещах. Поэтому Аой не стала продолжать рассказ, а Иноске не задавал вопросов. Продезинфицировав рану, Аой туго перебинтовала его торс, несколько раз обмотав тело. Когда бинт закончился, она оказалась к Иноске лицом, рука прижимала незакреплённый конец повязки к его груди. Аой чувствовала тёплое дыхание на своих щеках. — Я… закончила… — её голос затих. Иноске смотрел ей в глаза, и это было похоже на гипнотизирующее заклинание. — Иноске-сан. Я… Я выхожу замуж. Вот что она должна была сказать и не сказала. Но кажется, Иноске без слов угадал, о чём говорит её молчание. Он встал и натянул хаори.  — Я покажу, где ты можешь отдохнуть, — наконец нашлась что ответить Аой. — Пожалуйста, следуй за мной.  

***

Иноске беззвучно шёл за Аой и смотрел на её фигуру, словно парящую впереди. Он скользил взглядом по каждой складке платья, по чёрным волосам, по изгибам хрупкого силуэта. Никогда больше ему не придётся быть так близко, он должен запомнить каждый сантиметр её тела. Вырезать образ Аой Канзаки в сердце и мозгу. Ему хотелось ускорить шаг, догнать Аой, схватить за плечи и спросить: простила ли она его? Отказалась ли от своих чувств? Сильно ли страдала всё это время? Но Иноске не мог с ней так поступить. Всё, что он сделает, только испортит их отношения.  Поместье бабочки казалось таким же, как и в тот день, когда он сбежал. Деревянные поверхности бликовали глянцевым лаком, и невозможно было найти даже крошечную пылинку на резной мебели. Иноске задавался вопросом, как же Аой справляется со всем одна? Или же её жених часто здесь бывает? Может быть, они вместе убираются, ремонтируют Поместье и создают уют для будущей семейной жизни? А возможно, до сегодняшнего дня в этой части особняка не ступала нога чужого человека.  — Вот, проходи, — пригласила его Аой, открывая дверь. — Это… самая удобная комната в доме. Здесь живу я. Слабый аромат Аой витал в воздухе маленькой комнатки. Иноске резко вдохнул, не успев уследить за порывом. — Спасибо. — Если что-то понадобится, найди меня. Я… буду где-то в особняке. Ты сумеешь меня отыскать, — голос Аой почти перешёл в шёпот на последних словах. Да, Иноске всегда будто кожей ощущал, где находилась Аой. Ещё с тех времён, когда они были подростками, он стремился к ней, чувствуя одиночество. И находил, в каком бы уголке Поместья она ни пряталась. — Спокойной ночи, Иноске-сан, — Аой улыбнулась.  — Спокойной ночи, Аой, — тихо ответил Иноске, повернувшись к ней спиной. Он слышал, как дверь мягко закрылась, как лёгкие шаги удаляются по коридору. Аой свернула налево. И звук исчез.  — Иноске… Что ты делаешь?  — Посмотри на меня, не отворачивайся. Не отрицай очевидное.  — Иноске?!  — Ты ведь любишь меня. Разве нет?  Иноске закрыл глаза и сжал кулак. Он будет жалеть до конца жизни о том, что сделал в тот вечер. О том, как пытался через силу добиться от Аой взаимности, как напугал её. И он не сможет себе простить трусливого бегства после того, как обидел дорогого человека. Пока он не умрёт, он не перестанет сожалеть. До самого последнего вздоха. Если бы можно было повернуть время вспять, он был бы терпеливее, он бы дал себе шанс показать ей свою любовь. И даже если бы Аой её не приняла, он бы всё равно остался рядом.  И может быть, не страдал бы так сейчас.   

***

  Аой сидела перед зеркалом в одной из заброшенных комнат. Она коснулась щеки, изучая в отражении затравленное выражение собственного лица. Она и перед Иноске была такой же? А он вообще смотрел на неё, оценивал как женщину? Скорее всего, нет. Руки дрожали, и Аой перевела взгляд в окно. Стемнело, а значит, симптомы возвращаются. Пока тремор не усилился, она выдвинула ящик и достала маленький пузырёк. Белые таблетки блеснули в свете неяркой лампы.  Что же, пошёл третий месяц. Третий месяц с тех пор как она не могла уснуть без наркотиков. В последнее время Аой мучили тёмные воспоминания, накатывали паника и фантомные боли. Будто она снова стала истребительницей демонов, и тело сводит агония нестерпимого ужаса. Будто снова сражается катаной, а ладонь в кровь натёрта её тяжёлой рукоятью. Верховных лун больше не было, в Японию пришёл мир, друзьям не грозила преждевременная смерть от лап монстров, но Аой до сих пор просыпалась с криком и рвущимся из груди сердцем. Используя медицинские знания и опыт, она самостоятельно изготовила сильное снотворное, успокоительное, иначе говоря — наркотик, но теперь она хотя бы могла спать.  Аой знала, что Шинобу выбросила бы каждую таблетку, если бы обнаружила их. Но Шинобу мертва, а у неё нет иного выбора.  Бесконечные, наполненные кровью сны не прекращались. Катана снова и снова падала из обессиленной руки, оставляя Аой беззащитной перед скалящимися демонами. Она думала, что смогла побороть свой страх, спрятав ничирин и погрузившись в работу медсестры, но сейчас, когда мир вокруг рушился, а Аой смирилась со своим внутренним одиночеством, сила терзающих её кошмаров возросла многократно. Аой положила таблетку на язык и запила водой. Даже с наркотиками засыпать становилось всё труднее. Скоро ей потребуется двойная доза.  Аой легла на скрипучую больничную койку и закрыла глаза. Ей нужно отдохнуть и набраться сил, особенно после этого вечера, когда разум и сердце сплелись в замешательстве. Она не хотела бодрствовать, а хотела забыться, скрыться от Иноске. Поскорее бы пришла блаженная пустота наркотического сна.