Почти пятнадцать друзей Кёркленда

Люди прекрасно умеют хранить секреты, которых не знают, — Уинстон Черчилль.       Метро вещь успокаивающая, монотонная и абсолютно несовместимая с людьми, в чьих телах градусов чуть больше, чем после стаканчика кефира перед сном. Очевидно, что мерные покачивания, гулкий шум по бокам и давление на голову от погружения в недра нашей несчастной планеты — всё это вызывает неописуемый эффект, к сожалению, не совсем положительного качества. Что было весьма предсказуемо, сдался Хонда, но это было сказано ранее древними народами инков ещё до спуска в преисподнюю. Кажется, с остатками чего-либо в принципе, дай бог не желудка, вышел и алкоголь, который ранее поспособствовал приходу в стадию «неосознанное размышление в пространстве и времени». Вернувшись в кратчайшие сроки на ступень развития чуть выше Япония наконец открыл глаза, огляделся и вполне осознанно из самого угла вагона поплёлся в сторону сжавшийся компании на сидениях, ни у кого не было желания повторять сцену из изгнания бесов. Но азиат вполне себе чистый, даже странным образом улыбчивее обычного, присел на край и сложив руки на коленях начал медленно, но с недюжинной уверенностью, скрытой за деланым безразличием, скатываться в бок, по мере движения поезда, но не по направлению, удивляя знающих физику хоть немного людей. С краю от него, в весьма задумчивом состоянии, находился Китай. Сложно предположить что именно заставило его впасть в столь задумчивое состояние, вид на Японию, или же какие-то внутренние бурления, но от чего-то столь же неожиданного и непредсказуемого он положил свою ладонь поверх ладони японца и большинство участников экспедиции предпочло тактично отвернуться. Один единственный процент в лице Артура примерзко сощурился и сделав мину готовности последовать за Кику в угол поезда отсел подальше, хотя в общем и целом сидел рядом с Франциском и дальше было просто некуда. Весьма странно, но на целую станцию между товарищами по несчастью воцарилась абсолютная тишина, прерываемая изредка чем-то вовсе недовольным японцем, кажется, он в уменьшении нужной дозы алкоголя стал слегка буйным, всё ещё по-азиатски вежливым в этом буйстве и от того крайне забавным, особенно для Яо, который держал его за плечи, стараясь то ли отстранить от себя, то ли прижать, но, быть может, единственной причиной отсутствия активных действий с его стороны была возможность повторного, хотя по факту третьего, бог и правда любит троицу, но только в сторону русских, надеялся Ван, инцидента, а штаны Кёркленда были слишком далеко. Кику истошно и крайне однозначно пыхтел, стараясь буркнуть что-то сквозь растрёпанные от собственных же рук волосы Китая, а Артур уже откровенно не выдерживал всего этого романтического флёра в вагоне. — Будто феечка наблевала, ей богу. Буквально рядом с ним мечтательно вздохнул Франция, подтверждая сию теорию. Германия выглядел как самый настоящий помидор, большой и красный, со слегка надутыми от натуги щеками, видимо, старался то ли не дышать вовсе, то ли не двигаться ни единым мускулом тела или лица. Получалось отлично и даже когда француз положил голову на его плечо, перед этим элегантно смахивая волосы назад, он не дрогнул и стоически сидел не шелохнувшись, настоящий оплот дисциплины и порядка в этом подземном борделе. Англия старался держаться таким же стойким, но от одиночества сердце билось так больно и горько, что где-то в душе скреблись кошки, медленно забираясь на язык срали и спускаясь обратно продолжали активно скрестись. — Одиночество, сука. Глубокий вдох, выдох, кажется, гамлетовских размышлений вслух никто не заметил, а если и заметили, то отнеслись весьма легкомысленно. Что и стало фатальной ошибкой. — Я не чувствую сердце, — Легкий порыв сил и подтягивая буквально всего себя на ближайшем поручне Англия поднимается, моментально качаясь и неловким движением переступая через свою же ногу, дабы быть обращённым к своим зрителям, которые не понимали причину перехода на русский язык, — я не чувствую руку! — Что ещё раз? — Людвиг приподнял бровь и вопросительно оглядел мрачно глядящего в потолок британца. — Он говорит, что он не чувствует сердце и руку-ару, — Подал голос Яо, ещё немного не улавливая контекста, но ощущая нотки чего-то глубоко душевного, что приходит только от длительного сожительства с Брагинским. — Артур, ты ощущаешь внезапное онемение в руке? Нарушение речи? У него есть нарушение речи? Я не понимаю. Или онемение губы, половины лица? — Википедия вновь подключилась к всемирной сети, выдавая все свои подозрения о наличии у Кёркленда инсульта. — Нет, его просто в детстве часто роняли, вот и занимается в метро всякой ерундой, — С видом держащего свечку над непутёвой матерью британца озвучил мысль Бонфуа. — Ничего ты не понимаешь, чёртов лягушатник, иди к чёрту, чёртовой матери обчертиться! Я сама так решила, тишина мне подруга, лучше б я согрешила, одиночество-мука, а вы все здесь лижитесь беспрерывно, а я один, в этом месте, как Донателло без своей Джульетты. Для начала всем и каждому, и даже Кику, хоть он и не очень был подкован в вопросах европейской литературы, захотелось выдвинуть предположение, что заквасившийся мозг Артура начал путать времена и лица и совсем чуть-чуть осталось до самого настоящего инсульта. Во-вторых, да, их и правда постигла страшная кара господня — последняя и самая невыносимая, в разных вариациях этого слова, стадия опьянения Англии, смысл которых заключался в том, что смысла не было и «хоп-хей-ла-ла-лей», желательно погромче, да под музыку. Музыкой, в данном случае, являлся сам Артур, без стеснения повышающий децибелы, дабы его можно было не просто услышать, а послушать и насладится. Многие бы с этим поспорили, впрочем. — Ты в объятьях страсти укрощая львицу, знай, что она хочет, хочет покориться. — Тебе-ару, — Неожиданно поднялся со своего места китаец, а в глазах Кёркленда стало больше резвых огней. Сначала не оценивший задумки Япония было порвался схватить брата и усадить на законное место, но резвый голос исполняющий вовсе незнакомые мотивы заставил тело инстинктивно достать из кармана телефон и плавно поднять над головой, раскачивая руку из стороны в сторону, будто ощущая себя в многотысячной толпе фанатов парочки айдолов. Тройки, бог всё же любит троицу. — Рвётся она в клетку чувства и желаний, — Франциск пел вовсе не в ритм и даже больше того, исполнял арию призрака оперы, но никак не строчки песни Славы. Зато вполне подходило духу их компании, абсолютно на голову отбитой, но смеющийся как сумасшедшие, что весь вагон трясся. Открывшиеся двери на станции «Театральная» не остановили выступление и британец, подхватывая под руки свой ансамбль песен и плясок, почти что выскочил в переход. За ними несколько шатко передвигался Германия, неожиданно поддерживаемый за руку Японией, не то, чтобы это была посильная для него задача, можно сказать это было чисто для моральной поддержки немца в эти тяжкие времена безумия вокруг. Под бодрое шествие с гремящим на всю тихую и давно спящую станцию «одиночество» они добрались до другой линии и зашли в поезд, который, наконец, довезёт их до нужного места, так сказать ещё немного и их цель выполнена, можно оставлять непутёвого в руки Вани и самим расползаться по гостиницам, весьма вероятно, что пешком, в метро они бы по своей воле больше не зашли, даже если бы оно ещё работало. Хотя не исключено, что тогда закрылось бы специально, лишь бы работникам не переживать этого ужаса вновь. — Я ж сама дверь закрыла, — Томный с придыханием голос Франциска на последних строчках от чего-то стал тончайшим фальцетом и даже щёки его стали пунцовыми от натуги. — Я собою довольна-ару! — Яо не отставал в оригинальности исполнения и ране сквозившие лишь в явном акценте азиатские нотки сейчас завладели всей песней в его исполнении, превращая её в странного рода старинные напевы своей давно ушедшей молодости. — Отчего же так плохо? — На протяжном «о» Франция поймал за хвост петуха, как бы иронично это не звучало в отношении него самого, и голос сорвался в хрипящий кашель, окончательно не давая возможности продолжать, всё же ария была зажигательной, но лишней. — Отчего же так больно-ару? И под горячие китайские напевы с фоновым роковым сопровождением от Англии двери вагона благополучно захлопнулись. И вдруг петуха поймал не только Бонфуа, хотя, это уже можно было назвать криком о помощи и мольбой беспамятного позора чести древнего государства — дверцы захлопнулись ровно на хвостике от танчжуан*, которую Яо так неаккуратно выпятил вместе с задницей, наклоняясь и, кажется, стараясь исполнить какое-то движение с веером, не имея в руках веер, но активно его изображая. В общем и целом одежда действительно крепко так застряла и дёрнувшись было первый раз Яо с досадой поморщившись услышал плач одежды, она вцепилась в двери, а точнее сказать наоборот, стальной хваткой, просто так не выдернуть, а очень уж хотелось, потому что оставляя свои несчастные брюки в этих абьюзивных отношениях Вану грозило насмешками со стороны Артура на протяжении всего пути, а может и дольше. — Да помоги же ты мне, shǎ bī*, не стой как истукан-ару! — Грозный рык по-настоящему яростного дракона переполошил всех окружающих, но особенной структурированности движениям не добавил. Япония, по неизвестной, возможно, даже Яо, причине, кубарем покатился на пол, хватаясь за всё, что видит в радиусе метра, стуча по полу и сиденьям плотно сжатыми кулаками, но не издавая и звука, содрогаясь всем телом будто ещё немного и испустит дух как самый отважный воин, совершивший харакири*, Франция зашатался из стороны в сторону, курсируя у Китая перед глазами и пытаясь хаотичными движениями вызвать спокойное и расслабленное состояние души, когда как Германия топая ногами на одном месте уже гуглил что делать в данной ситуации, сводя систему данных с ума запросом «что-делать-если-ваш-друг-застрял-своей-китайской-одеждой-в-дверях-поезда-в-русском-метро-в-четыре-утра». Гугл запрос всё никак не выдавал, то ли связь ухудшилась, то ли поисковик был в стеснённом положении и не хотел огорчать положившего на его плечи всю свою надежду Людвига. И один только Артур вполне спокойно наблюдал происходящее, будто каждый день на его глазах Яо только и делал, что застревал мягким местом там, где застревать не положено. В любом случае вид у Англии был даже слегка раздражённый, так что вместо долгих размышлений, медитативных танцев или же откровенного бездействия, он без лишних слов уверенно взял Китай за ворот, а затем дёрнул на себя, исходя из той логики, что уж себе-то азиат шьет одежду качественно и ткань выдержит борьбу с гуннами нашего времени. Догадки были несколько ошибочны. Артура это не расстроило. Из Японии вылетел весь дух. Франция запнулся и с резкой остановкой поезда покатился по вагону. Германии на запрос вышла довольно лаконичная ссылка на оранжево-чёрный сайт. Ткань брюк треснула. — Ах ты ж biǎo zi*. Из метро четверо вышли не имея возможности дышать от смеха и сколько бы даже сдержанный Германия, не желающий стыдить друга не старался держаться, но это было просто невозможно, в условиях ситуации. — Дует? — Сипло спросил Артур, кашляя в кулак свежим ночным воздухом улицы. — Тебе сейчас надует-ару, куда не надо. Абсолютно голую пятую точку Яо теперь прикрывала единственная в компании куртка — а точнее та самая ненавистная панковская рванина с большим количеством значков, как говорится, не плюй в колодец, вдруг пить захочешь. Уже третий раненый в этой битве с дорогой жизни, и всё же лидер компании был непоколебим — впереди виднелась гостиница, а свет окошек уже манил настоящим приключением.