Snake trap

      Гарри задыхался. Его трясло, словно в лихорадке, но он силой заставлял себя передвигать ноги и не останавливаться. Мантия- невидимка надёжно прикрывала его, но затрудняла быстрое передвижение. Адреналин, поддерживающий его силы, давая способность функционировать, угасал, из-за чего ноги начинали заплетаться, а тело чувствовать в полной мере каждый удар и ушиб, полученный от Реддла.       Ему удалось притащить его к Больничному крылу и при этом остаться незамеченным для приведений и картин. Если бы кто-то сказал ему, что он когда-то будет использовать мантию отца, чтобы скрыть его убийцу, то Гарри определенно бы не поверил в такую чушь, но это было именно то, чем он занимался буквально пару минут назад, волоча на своих плечах тяжёлую долговязую тушку Реддла. Он поспешил скрыться только после того как убедился, что староста попал в заботливые руки взволнованной и перепуганной мадам Бэррел, чуть не споткнувшейся о него, когда та выходила с палаты.       Теперь он бежал, игнорируя тупую боль в каждой клеточке тела, бесцельно сворачивая в первые попавшиеся коридоры, особо не задумываясь о направлении. Гарри хотел побыть в одиночестве, неважно где, главное, чтобы подальше от того места, где он едва не убил человека. Сердце бешено колотилось, подгоняемое его отчаяньем и необъяснимым чувством тревоги.       Он смог привести внешность Реддла в относительный порядок, избавившись от пыли, грязи и крови, но лечить рану на голове не решился, не имея понятия какой эффект окажут его слабенькие исцеляющие заклинания. К тому же его руки тряслись так, что о правильном взмахе палочки и речи быть не могло. Память изменять он не умел, а помощи ожидать было не от кого. Жизни слизеринца ничего не угрожало, в этом он был уверен, но ужас не проходил, свернувшись внутри него тонкой колючей проволокой.       В его голове билось столько хаотичных мыслей, что ему не удавалось ни за одну из них ухватиться. Они ускользали, как песок сквозь пальцы.       Его пожирал страх.       Что же с ним будет? Гарри спровоцировал драку, и Реддл теперь абсолютно точно его возненавидит, такое личное унижение он не оставит просто так. Гарри было чистосердечно плевать на задетые чувства, гордость и достоинство слизеринца, но теперь Реддл не отстанет от него до тех пор, пока не свершит свою месть. А Волдеморт мстит лишь при помощи смерти. Он не успокоится пока не сотрёт его в порошок, превратив в мельчайшие пылинки. С той самой минуты как он придет в себя, он начнет мечтать о его кончине не только в будущем, но и в далёком прошлом.       Гарри с блеском пролетел по всем пунктам.       Пока он ходил уверенный, что Реддл ни о чем не догадывается, тот на расстоянии терпеливо наблюдал за ними и собирал информацию с доказательствами, чтобы затем прижать этими фактами Гарри к стенке. Гарри, даже осознавая всю опасность ситуации, был слишком неосмотрителен и самонадеян, что в конце концов привело к ещё большему конфликту с Волдемортом. Разочарование в самом себе ударило по нему настолько болезненно, что у Гарри даже на долю секунды потемнело перед глазами и он едва не скатился по ступенькам обратно вниз, но вовремя успел удержаться за перила и восстановить пошатнувшееся равновесие.       Вряд ли администрация школы проигнорирует эту ситуацию. Нападение на всеми любимого старосту Хогвартса было не тем, на что можно просто закрыть глаза. Что, если очнувшись, Реддл расскажет, кто виновен в его плачевном состоянии? Против Гарри ополчится вся школа или его просто выгонят из Хогвартса? Это были самые лучшие и простые варианты, но что если отберут его палочку? Он окажется беззащитным, тогда до него будет легче добраться. Как он сможет найти способ вернуться обратно в свое время, если не сможет использовать магию? Не считая того, что Реддл по каким-то непонятным причинам потерял сознание и получил рану на голове от силы удара об пол, он был относительно здоров, но все же, если этот поганец хорошо постарается, то Гарри могут выдворить из школы, его постигнет судьба Хагрида.       «Я покойник» — пришла невесёлая, но верная мысль.       Гарри пулей забежал в первый попавшийся туалет, оказавшийся будто на зло именно тем, где проживала Плакса Миртл. Как он вообще оказался на втором этаже? Он точно помнил, как совсем недавно поднимался на третий. Забив на все и проигнорировав плавающее над потолком и напевающее писклявым голосом незнакомые и странно звучавшие грустные песни полупрозрачное приведение, Гарри стянул с себя мантию-неведимку и на негнущихся ногах подошел к умывальнику под пронзительный испуганный вопль Миртл. До онемения пальцев вцепившись дрожащими руками в гладкие края, он опустил голову вниз, пытаясь вернуть над собой и своим телом контроль.       Миртл с воем нырнула в туалет, расплескивая воду по гладкому полу. Гарри даже не повернул голову в ее сторону. Перед глазами все ещё стояли недавние кадры лежащего без сознания Реддла, кровь, стекающая по его лицу, казавшаяся особенно яркой на фоне белой кожи, и слабый пульс, что едва чувствовался под подушечками пальцев. Он же так сильно хотел, буквально мечтал о его смерти, но почему же ему стало так страшно, когда он увидел его лежащего без чувств? Почему испытал такой ужас только от одной мысли, что он мертв?       Остервенело вытерев неизвестно почему слезящиеся глаза, Гарри подавленно посмотрел на себя в треснутое зеркало.       Выглядел он неважно. Лицо измазано в засохшей крови, а нездоровый цвет кожи придавал ему схожесть с вампиром из страшных сказок, которые рассказывают непослушным детям перед сном. Привычно живые глаза стали тусклыми и нездорово покраснели, а под ними темнели мешки. Обветренные бледные губы, испачканные в темных красных каплях, поджаты в тонкую линию. Язык все ещё щипало, а во рту сохранился тошнотворный солоноватый привкус крови. Голова была непосильно тяжёлой, ноги отказывались держать, но Гарри заставлял себя стоять на одной чистой упрямости.       Гарри протянул руку и не с первой попытки включил воду продрогшими пальцами, тут же набирая ее в ладони, начиная с силой мыть лицо и полоскать рот, стараясь хоть немного прийти в себя. Сердце словно стало биться ещё быстрее, с каждым стуком причиняя боль в районе грудной клетки. Каждый хриплый вдох давался с огромным трудом, все тело потряхивало. С его лица и темной челки, на которую попала вода, падали капли, разбиваясь мелкими брызгами о твердый кафель пола.       Его жизнь дала трещину, когда он неожиданно застрял в одном времени с Волдемортом, и с каждым днём она становилась все больше. Как бы он ни старался придать себе вид, что все в порядке, несправедливость и обида не давали ему спокойно принять этот факт и ненависть росла как на дрожжах с пугающей скоростью. Все поиски способа вернуться в свое время, к своей семье, друзьям, оказывались безрезультатными и провальными, и это его ломало раз за разом.       Все время, проведенное здесь, превратилось в сплошные серые тусклые дни, разбавляемые нередкими вспышками злости и ярости на Реддла. И что самое отвратительное, когда он испытывал эту ненависть, он одновременно испытывал и облегчение, что всё-таки ещё жив и способен хоть что-то чувствовать.        Гарри хотелось провалиться сквозь землю, стереть свое существование, но только больше не ощущать этой отвратительной беспомощности, своей бесполезности. Из всех тех, кого он знал, здесь, рядом с ним, остался только один человек, и им оказался Драко Малфой. Тот, кто готов был быть рядом с ним только до тех пор, пока они не вернутся обратно. Он даже до конца доверять ему не мог, без эгоистичного страха быть им преданным.       Как бы неприятно было это осознавать, но Реддл прав. Гарри не мог никого спасти, потому что даже сам себя защитить не в состоянии. Волдеморт в очередной раз доказал ему его слабость, от которой Гарри хотелось взвыть.       Как же он жаждал сейчас увидеть успокаивающую сочувствующую улыбку Гермионы, всегда терявшегося и паникующего в такие моменты Рона, нежно смотрящую на него Джинни и всех остальных, кто остался в его настоящем времени. Хотя бы на секунду, жалкую секунду, этого было бы для него достаточно, чтобы перестать чувствовать себя таким потерянным и прекратить метаться, как раненный зверь, запертый в тесной клетке.       Мелко дрожа, Гарри прижался горячим лбом к прохладной поверхности зеркала, зажмуривая веки до боли и ярких вспышек перед глазами, с отчаяньем ударяя кулаком об стену.       Плохо, все слишком плохо. Он был уже в шаге от падения в пропасть.       Гарри не знал, как долго простоял вот так под непрерывный вой и плач Миртл, от явной скуки разыгрывающей из себя испуганную жертву, пока его от мысленного самоистязания не отвлек негромкий щелчок открываемой двери и не прозвучал знакомый высокий раздраженный голос.       — Что за крики? И… — Драко недовольно прошел внутрь, смотря на ревущую Миртл и не замечая брошенную на полу мантию. Его голос прервался, когда он наткнулся взглядом на Гарри. Светлая бровь удивлённо дернулась вверх. — Поттер? Что ты здесь делаешь?       Гарри хотел спросить у него то же самое, но этот вопрос вытеснил другой, более важный. Его тело действовало быстрее мыслей. Сократив расстояние между ошеломленным Драко и собой двумя большими шагами, Гарри схватил его за плечи, сжимая их чуть ли не до синяков, и стал беглым взглядом осматривать слизеринца с ног до головы, ища видимые повреждения. Драко не сопротивлялся, видимо от шока забыв о том, кто стоял перед ним.       — Ты в порядке? — неверяще скорее у самого себя, чем у Драко спросил Гарри, когда не обнаружил ничего, что указывало на плохое самочувствие Малфоя. Лёгкий укол вины за то, что на грани паники он успел забыть о нем, исчез, заменяясь недоверием.       Тот выглядел как обычно, разве что в глазах появилась усталость, а блондинистые волосы оказались слегка взъерошены. Малфой на его слова незамедлительно вздернул подбородок вверх, со странным выражением лица смотря на него. С оттенком брезгливости скинув с себя чужие руки, Драко небрежным движением ладони пригладил волосы и поправил свой воротник. Затем он нарочито скучающе огляделся по сторонам, замечая разлитую на полу воду, открытый кран и испуганно забившееся в туалет приведение.       — Ну разумеется, — Малфой чуть качнул головой и затем выгнул бровь, поворачиваясь к Гарри и буравя его ничего не выражающим взглядом. — Что это с тобой, Потти? У тебя такой видок, словно на тебя дементоры напали. В обморок упасть случаем не хочешь? Только учти, тащить тебя я не буду, а просто брошу здесь.       В обычной ситуации Гарри бы разозлился на высокомерие и надменность, слышимые в голосе Малфоя, но сейчас для него это не играло роли. Сжав кулаки до побеления костяшек, он сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. В голове звенели сотни мыслей, не желающих упорядочиться, сбивая его с толку. Что-то не так. Его нутро вопило, что что-то определенно было не так.       — Тебе что-то сделал Реддл? — в слабо звучавшем голосе Гарри против воли проскользнула ненависть. — Он пытался с тобой говорить?       Малфой замер, а затем с чистым недоумением посмотрел на него, хмуря брови под светлой челкой. Серые глаза загорелись знакомым раздражением. Поджав тонкие губы, Драко прошел мимо него и ленивым движением закрыл кран, откуда до сих пор тонкой струёй лилась вода. Гарри остался стоять на месте, продолжая смотреть в прямую спину Малфоя в ожидании ответа, ещё крепче стискивая кулаки.       — Мы на одном курсе и он староста, естественно мы с ним порой говорим, а в чем проблема? — наконец медленно, чуть ли не по слогам проговорил Драко, слегка поворачивая голову в его сторону, наградив вопросительным взглядом и лёгкой усмешкой, почти сразу же переводя глаза на Миртл. Та, почувствовав на себе чужое внимание, залилась серым румянцем, перестав всхлипывать и начиная заискивающе улыбаться, закручивая жиденькие волосы на полный палец.        Холодный, будто морозный иней, взгляд Малфоя при виде Миртл будто бы потеплел на несколько градусов.       — Тебя и Реддла не было на Травологии, он был с тобой, верно? — Гарри сделал резкий шаг в его направлении, отчего и Миртл, ставшая невольным свидетелем их разговора, и Драко чуть вздрогнули, прерывая свои гляделки и вновь обращая внимание на него. — Он мог тебе что-нибудь сделать, ты уверен, что с тобой все в порядке? Он не залезал тебе в голову или что-нибу…       — Так, подожди, — Драко быстро перебил его и устало потёр виски. Нахмурив лоб, он о чем-то некоторое время растерянно раздумывал, а затем вздохнул, будто сдаваясь. — Как ты успел заметить, меня и Тома на Травологии не было, но это только моя вина.       Увидев, что Гарри с лицом, так и кричащим о несогласии, собирается открыть рот, Малфой незамедлительно продолжил, не давая шанса вставить даже одного слова:       — Мне стало плохо и Реддл с Абраксасом и Альфрадом заметили это, но идти в Больничное крыло следом за тобой я не хотел, поэтому Реддл предложил провести меня до комнаты, а ребятам сказал не беспокоится и идти на урок. Возвращаться в гостиную, где могли быть слизеринцы, я не стал, — его лицо наполнилось едва заметным отвращением, но быстро вернуло себе спокойный вид. — Вне зависимости от ситуации самое главное сохранять благоприятный вид, а я в тот момент скорее был жалким и появляться так никуда не шло, в особенности с моим нынешним местом в иерархии факультета. В итоге он отвёл меня туда, куда я его попросил и оставил там, а сам пошел на Травологию, пообещав проведать меня позже, если слишком задержусь.       — Я спрашивал у Абраксаса с Альфрадом, но они сказали что не видели тебя. — Гарри недоверчиво усмехнулся, не находя нужных слов.       Его в который раз обманули? Версии, полученные от Драко, Реддла и Абраксаса разительно отличались. Если первый утверждал, что ему стало плохо и он просто предпочел прийти в себя в более уединенном месте, то действия Реддла больше напоминали угрозу и предупреждение в сторону Гарри, да и от его слов не несло желанием помочь. Абраксас и Альфрад вообще сделали вид, что даже не видели их.       Что происходит?       Ещё никогда Гарри не чувствовал себя таким дураком. Ощущение неправильности происходящего лишь усилилось, а его предчувствие вопило, мечась внутри него бешенной фурией.       Кому он должен поверить?       — Потому что я попросил, — Драко продолжал смотреть на него как на идиота, для наглядности он даже слегка постучал костяшками по голове Гарри, будто проверяя есть ли там мозг. — Для слизеринцев нет ничего важнее гордости, поэтому я и попытался замять это, а Реддл услужливо помог.       Гарри отмахнулся от руки Драко, вызвав этим у последнего веселую полуулыбку, почти сразу исчезнувшую за серьезным выражением лица.       — Ты уверен, что он тебе ничего не сделал? — Гарри не сдавался. Реддл не мог вести себя так самоуверенно без причины. Ему должна была быть какая-то выгода от нахождения рядом с Малфоем. Он был расчетливым ублюдком, никогда не тратящим время на что-то бесполезное и невыгодное для него. Должно быть хоть что-то. Возможно Реддл сам как-то вызвал недуг у Драко? Слишком уж вовремя он оказался рядом. — Может навёл какой-то морок или залез в мысли…       — Мерлин, нет конечно, — Драко застонал, смотря на него со смесью недовольства и вновь вспыхнувшего раздражения. — Я похож на человека, который позволил такое с собой сотворить? Я следил за каждым его шагом, он не сделал ничего компрометирующего, лишь подставлял мне свое плечо когда надо и иногда придерживая, чтобы я не свалился. Он хоть и вел себя ужасно, пытаясь залезть в мою прелестную головушку, но в последнее время стал паинькой. Он даже палочку ни разу не достал, а вопросы задавал только о самочувствии. Эй, — он прервался и помахал рукой перед Гарри. — Ты чего так резко побледнел?       И без того бледное и измученное лицо Гарри стало мертвенно-белым, на фоне которого даже подлетевшая ближе Миртл имела более живой оттенок. Глаза опустели, потеряв всякое выражение, оцепенело уставившись вперёд, губы задрожали, силясь выдавить хоть слово, но в итоге получился лишь полузадушный хрип. По его телу прошла нервная дрожь, и он невольно отступил на шаг, не замечая перед собой обеспокоенного Драко, подхватившего его за плечи и этим помогая удержаться на ослабевших ногах.       Внутри него будто взорвалась петарда, переворачивая все вверх дном. Осознание пришло к нему так стремительно, как если ему на голову неожиданно вылили целую бочку ледяной воды. Зловещее предчувствие беды было таким ощутимым, что в глазах на мгновение вновь потемнело, а ноги окончательно перестали его держать, из-за чего и он и выругавшийся Драко вместе съехали на пол.       То есть, все эти слова… Реддл специально его провоцировал? Ведь и правда, несмотря на обвинения тот не признавал свою вину, сохраняя завидное спокойствие и плавно переводя разговор в нужное ему русло, играя на нервах и выдержке. Он не выглядел как человек, которого поймали рядом с местом преступления, наоборот, его словно забавляли все колкие слова в свой адрес.       Он воспользовался ситуацией, чтобы позлить его, даже при том, что был невиновен? Реддл решил помочь Драко не для того, чтобы вытянуть из него информацию, а пытался банально вывести Гарри из себя, сделать так, чтобы он потерял контроль и из него самого было легче вытащить информацию, так как самого Малфоя он считал бесполезным? Он знал, что он пойдет искать Драко, и все подстроил? С самого начала целью был не Драко, а он сам?       Внутри Гарри все похолодело. Страх, другой, незнакомый и куда более сильный подкатил к горлу, перекрывая доступ к кислороду. Глухо выругавшись от собственной никчемности Гарри грубо впился пальцами в свои волосы, зажмуривая глаза, старательно сдерживая истерический смех рвущийся наружу, не замечая застывшую полубезумную улыбку на своих губах.       Этот гребаный ублюдок снова оказался на шаг впереди него.

***

      Сознание возвращалось медленно, урывками, словно нехотя. Голова неприятно гудела, тянущая боль отдавалась даже в висках, а в ушах раздавался слабый звон. Шумно выдохнув, Том медленно открыл глаза и начал активно моргать, стараясь как можно быстрее восстановить четкость картинки. Яркий свет неприятно слепил, потому разглядеть место где он находился было невозможно из-за пятен появляющихся перед глазами. Подождав пока это пройдет, он опёрся руками о мягкий матрас и с тихим шипением приподнялся, присаживаясь и держась за голову. Все тело ломило, каждая конечность ощущалась такой слабой и неповоротливой, словно до этого он на всей скорости упал с метлы на землю, пролетев по меньшей мере десяток метров.       Не обращая внимание на лёгкое головокружение, он незаинтересованно пробежался черными глазами по помещению.       Ширма, ослепительно белые стены, кровать, рядом с которой находилась тумбочка, заваленная всякой сладкой дрянью. В глазах вспыхнул огонек узнавания. Он был… в Больничном крыле? Решиться прислать ему сладости мог только Альфрад, а раз так, то значит вся школа была в курсе, что он оказался здесь. Дерьмо.        За все свои года учебы в Хогвартсе он впервые оказался здесь в роли пациента: на начальных курсах Том предпочитал после издевательств залечивать свои раны самостоятельно. Том коснулся своего затылка, где ещё ощущалась слабая тупая боль, но ни крови, ни раны там не было. Возможно мадам Бэррел уже успела его подлатать, и как он вообще оказался в Больничном крыле? Его приволок Поттер или нашел кто-то посторонний? Призрак или заблудившийся первокурсник?       От этих мыслей Том нахмурился ещё сильнее и в следующий момент зарычал, злобно оскалившись, окончательно восстанавливая фрагменты последних событий, прежде чем он отключился. По красивому лицу прошла судорога, а черные глаза мигом налились насыщенным багровым, вспыхнувший в них гнев обжигал не хуже раскаленного железа.       Мальчишка Поттер, дуэль, неудачная попытка прочесть воспоминания, последовавшая за этим ослепительная боль и громкий взрыв, отшвырнувший его на добрые несколько метров, дальше непроглядная темнота.        Сознание Поттера оказалось защищено куда лучше, чем у Малфоя и, скрепя зубами, стоило признать, что и лучше него самого. Его выбросило сразу, едва он коснулся уголка его памяти. Это было не просто болезненно, а до безумия больно. Словно саму его суть пытались сжечь до основания, если бы он вовремя не опомнился и не дал заднюю, кто бы знал, смог ли он отделаться обычным обмороком. При воспоминании того, как его разрывало на куски, Реддл повёл плечом, стараясь скинуть с себя ощущение минувшей боли. Такого в своей жизни он не испытывал никогда.       Что ж, он действительно недооценил этого паршивца, но теперь, по крайней мере, он окончательно удостоверился в безудержной ненависти в свою сторону и в том, что, несмотря на свои слова, он всё-таки что-то разнюхивает, зная при этом непозволительно много. Да ещё и это неожиданное открытие в виде его владения даром разговаривать со змеями. Кто он, мать его, такой?       Нет.       Кто они оба такие?       Если между собой и Малфоем он чувствовал какую-то странную необъяснимую тонкую ниточку связи, то к Поттеру тянуло с таким сильным притяжением, словно каждая частичка его тела хотела впитать того в себя и сделаться единым целым, а тот, наоборот, старался держаться от него как можно дальше, незаметно наблюдая со стороны. Сначала он этого не замечал, но чем ближе он находился к новенькому, тем ощутимее становилась эта тяга, переключая все внимание на него, делая остальных на его фоне пустыми и незначительными.       Чем больше он смотрел на него, тем больше внутри него разгоралось незнакомое до этого чувство. Даже от поцелуя с Драко у него не было такой реакции как от обычного мимолётного прикосновения к Гарри. Это определенно было не сексуальное влечение, а нечто другое, более сильное и неконтролируемое. Он в этом убедился, когда в первую очередь решил разобраться с причиной тонкой связи с менее неприступным и закрытым из этой парочки. Целуя Малфоя он чувствовал ничего, уже привычную пустоту, скуку и безразличие, а вот Гарри уже другое дело. Он будоражил до невозможности только одним своим видом, поднимая внутри него бурю различных эмоций.       То, как бесстрашно он смотрел в глаза, впервые не отводя взгляда после пары секунд контакта, было забавно. Прищуренные в ярости уголки ярких глаз, скрытые под линзами очков, по каким-то причинам намертво отпечатались в памяти, при одном воспоминании вызывая едва заметную улыбку. Даже после того, как Гарри загоняли в угол, он не отступал, а наоборот, начинал скалиться и нападать первым, отказываясь идти на попятную. Своенравный, несгибаемый, сильный, упертый в своих убеждениях и до глупости храбрый.       Он не просто смотрел на него с самой кристально чистой ненавистью из любой которую Тому только удавалось встречать, а глубоко презирал, воспринимая каждое его движение и поступок в штыки. Судя по всему Поттер считал его чистейшим злом во плоти, везде видя грязный подвох. Он его не признавал, отказываясь верить в то, что он способен на что-то хорошее, считая чуть ли не воплощением самого дьявола. Даже в приюте он получал куда меньшую ненависть, чем в одном направленном на него поттерском взгляде. К тому же, Гарри являлся талантливым бойцом, чьи движения и уклоны были отработаны и доведены до совершенства. Никто другой не смог бы устоять после первого же его заклинания, но только не Гарри, что умудрялся ещё и отбиваться, бросаясь колючими словами. Он был достаточно силен, чтобы создать щит, способный остановить летящее проклятие, хотя даже у его рыцарей, которых он лично тренировал и обучал, никогда так не получилось.       Том холодно усмехнулся, задумчиво склонив голову к плечу. Его взгляд вновь приобрел непоколебимое спокойствие и красный плавно сменил цвет на привычный черный. Чуть прищуренные глаза бесцельно блуждали по пустой палате, не задерживаясь ни на чем дольше пары секунд.       Все оказалось гораздо интереснее, чем он предполагал изначально.       Ничто не могло вызвать в человеке такую безумную ненависть и ярость за столь короткое время их знакомства, каким бы ужасным и отталкивающим тот ни был, даже его удивительная осведомленность в истинном виновнике смерти грязнокровки, не сильно меняла ситуацию. В конце концов, это так и не было доказано. Поттер уверенно разбрасывался словами, не сомневаясь в том, что он был прав и обычно ещё никогда не подводившая манера переубеждения Тома на него не действовала. Да и сохранять хладнокровие перед ним самому Тому стоило тяжёлых трудов, за один день он успел сорваться дважды, что было по-настоящему удивительным фактом. Никто и никогда за всю его жизнь ещё не мог так легко и быстро заставить его потерять свою намертво вклеенную маску дружелюбия и учтивой обходительности.       Поттер был феноменом, что выбивался из его привычной картины мира.       Поттер назвал его грязнокровкой, не раздумывая ударил по лицу, обвинил в смерти этой дуры Миртл, отказался от его великодушного предложения власти, силы и могущества, взломал и перевернул его комнату, шпионил и каким-то образом следил за ним, затем старательно избегал, рычал стоило ему подойти ближе, поставил палки в колеса на Зельеварении, и, наконец, потеряв Малфоя из своего поля зрения, он без каких-либо сомнений начал требовать ответа от него, не сомневаясь в его причастности. Ещё можно прибавить к этому фамилию и характерные черты древнего чистокровного рода Поттеров, Парселтанг и странный зигзагообразный шрам на лбу, который тот постоянно прятал за волосами, и промелькнувшую панику в зелёных глазах, когда до него дошло, что Том его увидел, а также удивительные способности ускользать из-под носа, будто он весь замок знал на зубок и каждый тайный ход соответственно, что было невозможно для человека недавно поступившего в Хогвартс. Самому Тому понадобилось несколько лет, чтобы хорошо сориентироваться в замке, новенький просто не мог справиться с этим за такой короткий промежуток времени.        Создание крестражей и убийство бросивших родственников не вызывало в нем такого интереса, как простое появление в его жизни этого паренька, развевающего одолевшую скуку. В нем все было не так. Драко по сравнению с ним был пустышкой, серой массой, насквозь пропитанный ложью и лицемерием. Единственная его польза заключалась в информации, которую тот мог ему предоставить и близость с интересным для Тома субъектом. Поттер был для него новой загадкой, которую он хотел разгадать, даже если для этого ему придется его поломать на части и свести с ума. Как же сладко будет разрывать его сознание на куски, уничтожить весь этот живой, прожигающий насквозь, блеск в глазах, тошнотворную уверенность и разъедающую ненависть, проглядываемые в каждом движении. Том никогда не верил в судьбу, но, после появления Гарри, он был готов в нее поверить.       Поттер пожалеет обо всем, что успел натворить. Он оказался настолько безбашенным, что умудрился несколько раз перейти ему дорогу. После предупреждения и косвенной попытки Эйдана припугнуть Поттера, тот, спустя десять минут, все равно прижал его к стенке с налитыми кровью глазами от разъедаемого гнева. Пусть сначала он был недоволен за очередное проявление Эйданом гриффиндорского благородства и попытки помочь кому-то спасти свою шкурку от его справедливого возмездия, то теперь это не было чем-то важным, а только вновь подчеркнуло удивительный талант Поттера наживать себе врага в лице Тома.       Хах, Том определенно ещё воздаст ему по заслугам за все его проступки, ну а пока что стоило затаиться. Если Поттер не хотел по хорошему, что ж, он вполне мог добиться своих целей и другим методом, таким, что всегда ему был более по вкусу, чем внушение фальшивого ощущения безопасности и подёргиваний за ниточки, чтобы заставить действовать так, как ему было нужно. В мире нет ничего страшнее медленного ожидания расправы, заставляющей находиться в постоянном напряжении и тревоге, изводя этим себя и свое сознание. Том ударит тогда, когда тот не будет этого ожидать, в момент наибольшей уязвимости и слабости.       На его губах заиграла широкая злобная улыбка, больше похожая на оскал кровожадного хищника, вышедшего на след своей добычи.       Играть с ним должно быть довольно занимательно.       А теперь ему осталось только терпеливо ждать.

***

      — Но, тем не менее, ты все равно напал на него, — в очередной раз уточнил Драко, будто надеясь, что от изменившегося тона поменяется и ответ.       Он стоял, облокотившись лопатками об стену и прислонившись к ней затылком, не отводя измученного взгляда от Гарри, всеми силами стараясь сохранить свой равнодушный и отстранённый вид, ничуть не потревоженный новостями, хотя внутри его разрывало на части от ярости. Каждое слово звучало отрывисто, ему стоило огромных усилий шевелить языком и разговаривать с Гарри, параллельно с этим не избивая его. Ему бы взглянуть в зеркало и убедиться, что на его лице не горит гримаса, состоящая из злости и ненависти, но сейчас было смотреть на себя слишком тошно, поэтому в глубине души он был даже рад, что Поттер, потерявшись в чувстве вины и ужаса, не поднимал взгляда, продолжая невнятно что-то бормотать себе под нос.       Когда он рассказывал о стычке с Реддлом, Драко с каждой секундой бледнел все сильнее, сжимая кулаки почти до боли, но не перебивал, терпеливо слушая все то, что вываливал Гарри, хотя темнеющий взгляд говорил сам за себя о мнении Малфоя касательно его умственных способностей и его поступков в целом.       Увидев состояние Поттера, упавшего на пол, смотрящего на него с такой болью, отчаянием и разочарованием, первой его мыслью было, что он обо всем догадался, все понял и узнал. От такого предположения он забыл, как дышать и правильно функционировать, застыв, как каменное изваяние. Недавно похороненное чувство страха проснулось вновь, обвивая его глотку, сжимая до синяков и перекрывая кислород. Но все оказалось куда проще, за счёт беспросветной глупости гриффиндорца, не заподозрившего и не предположившего о таком развитии событий. Не задумываясь проглотил на ходу сочиненную Малфоем байку, состоящую из хитрых сплетений лжи и правды.       То, что он поверил ему сразу, подняло внутри него целую бурю эмоций, разрывающих его изнутри и чудовищно придавливающих сверху чувством вины. Поттер такой доверчивый и глупый, судя по всему, до сих пор верящий, что люди способны меняться. Драко даже не знал, его это заставляло больше ненавидеть Поттера или, наоборот, восхищаться им.       — Я не хотел ему сильно вредить, — одними губами безжизненно прошептал Гарри, решив не уточнять, что первоначально был готов убить Реддла голыми руками. — В тот момент у меня правда этого в мыслях не было, я вообще не понимал что происходит.       — Верю, — поразительно спокойно кивнул Драко, резким, каким-то нервным движением складывая руки на груди, смотря сверху вниз на все ещё сидящего на полу Гарри, что вцепился в свою голову с такой силой, как от невыносимой головной боли.       Его тело уже перестало дрожать, предполагаемая паническая атака исчезла без следа, только зарытые в темные волосы кончики пальцев все ещё слегка подрагивали и кожа не хотела возвращать нормальный цвет для живого человека, а не покойника. Слизеринцу ещё никогда не удавалось застать всеми любимого Избранного в таком жалком состоянии, как сейчас, и он не знал как реагировать.       Раньше он бы определённо подверг за это насмешкам, упоминая об этом в каждом удобном и неудобном случае, рассказывая всем, кто готов был слушать, чтобы вывести его из себя, но сейчас ситуация изменилась. Они были в одной лодке, и он не шутил, когда при заключении их сделки говорил, что их проблемы теперь общие. Но Драко никак не ожидал, что Поттер создаст их так быстро, да и настолько серьезные. К тому же, ему все ещё нужно было придерживаться образа его друга, чтобы тот стал ему больше доверять. Поэтому он просто стоял, решив сосредоточиться на более серьезной проблеме, мучительно хмуря брови в попытках найти наиболее выгодное решение, игнорируя желание встряхнуть Поттера и спросить какого драккла он творит.       — Правда? — Гарри слегка приподнял голову, со слабой надеждой в покрасневших глазах уставившись на Малфоя, напоминая побитого щеночка, которого жестокие хозяева бросили на улице под холодный проливной дождь.       От этого сравнения, возникшего в голове, лицо Драко перекосило от отвращения, а серые глаза стали практически черными от затопившего их гнева. Он прикусил внутреннюю часть щеки, сдерживая себя от неразумного порыва, но выдержка уже трещала по швам. Для него это было уже слишком.       К тому же, он никогда не любил собак.       — Нет, идиот! — прошипел Драко, невольно повышая голос, искренне жалея, что не может до синяков вцепиться в горло Поттеру. — Чего ты ещё ожидал, когда ударил его как магл? Ты хоть представляешь, какое это оскорбление?       «Ты хоть понимаешь, что ты наделал?» — вопрос полный отчаянья так и не сорвался с губ, тяжело повиснув между ними в воздухе, как непреодолимая каменная стена. Драко прикрыл глаза, быстро возвращая на мгновение утраченный контроль, напоминая себе, что сейчас не время злиться, а нужно искать решение. Хотя, стоило заметить, мысленно он уже успел похоронить их обоих.       Мерлин, как же он устал. Устал думать, притворяться тем, кем он не является, стараться завоевать чужое доверие, постоянно опасаться за свою жизнь и придумывать отговорки, разрываясь на два фронта. Драко хотелось лечь, провалиться в глубокий сон и больше не вставать. Он был измотан недавним срывом, идя к Миртл, в попытке вернуть себе душевное равновесие, он не ожидал встретить здесь Поттера, что снова вляпался в историю с его новым ночным кошмаром, в этом времени заменившим Драко Темного Лорда. Заставлять себя держать лицо было уже практически невозможно, он просто очень устал для всего этого дерьма.       Реддл определенно был не из тех, кто отпустил бы такое унижение на самотёк. Что-то Драко подсказывало, свою мстительность Темный Лорд перенял ни у кого иного, как у своего папаши, так что в скором времени Поттеру нужно было ожидать возврата должка. Несмотря на сменившийся факультет, Поттер так и остался тупоголовым гриффиндорцем, который сначала делает, а потом думает. Он никогда не умел держать язык за зубами и вовремя отступать, при любом случае торопясь вступить в бой, даже если он будет неравным. Проявил благородство, как верный пёс кинувшись спасать его, невзирая на предупреждения, которыми сам же и раскидывается на счёт Реддла, а ведь Драко думал, что тот за год скитаний хоть немного поумнел.       — Что нам делать? — тихо спросил Поттер, на удивление твердо поднимаясь на ноги. Пусть теперь он стоял ровно, пригвоздив Драко к стене своим пустым взглядом, который пускал колючий мороз по коже, но в нем все ещё немного проглядывалась недавняя слабость и уязвимость.       Драко обвел Поттера внимательным взглядом с ног до головы, вынуждая себя сосредоточиться. Что же такого мог сделать Реддл, раз смог напугать даже Поттера? Тот не страшился его отпрыска, что вырезал людей сотнями, вне зависимости от того, был ли они волшебниками или нет, не отступал перед Министерством, с лёгкостью игнорировал чужую ненависть и отвращение к себе, но на Реддла он реагировал слишком странно. Драко определенно никогда не слышал ни о ком с именем Том Реддл, а значит, за свою жизнь тот никак не прославился, но Поттер его знал. Мало того, он был единственным, кто мог в этом времени заставить его забыть об осторожности и с горячей головой кинуться в драку.       После того, как они оказались здесь, Поттер был до ужаса спокоен, всеми силами сливаясь с толпой, проводя как можно меньше времени в чьем-то обществе, а от Реддла бегал так стремительно, как будто на своей любимой Молнии летал. Будь тут банальная ненависть к тому, кто виноват в разрушенной жизни Полувеликана, Поттер бы не пылал такой ненавистью к нему, ведь даже Темный Лорд, убивший его родителей, и Беллатриса, уничтожившая его крестного, не удостоились гнева в таком разрушительном масштабе. Его взгляд, в прямом смысле, становился убийственным, а лицо темнело, когда в его поле зрения появлялся староста. Может, дело было в его личности? Поттер презирал его за то, что он вырастил монстра? Драко хотел, жаждал знать, но Поттер недостаточно ему доверял, чтобы раскрыть этот секрет, даже если он спросит напрямую. И это так… раздражало.       — Я не знаю, — честно ответил Драко, замечая как на дне остекленевших глазах Поттера вновь появляются эмоции. Ненависть, тревога и отчаянье. Довольно интересная комбинация, и необычная, для такого человека, как Поттер, но Драко было не до того, чтобы обратить на это должное внимание и затем штурмовать свой мозг различными догадками и предположениями. Реддл сейчас был их главной проблемой, требующей немедленного разрешения.       — Нам стоит пойти к Дамблдору, — с хрустом сжимая кулаки, решительно проговорил Поттер, дернув губами вверх, на мгновение показывая стиснутые до боли зубы, прежде чем вновь сжать их в тонкую линию. — Нам стоило с самого начала пойти к нему.       Драко дернулся всем телом, отшатываясь так быстро, будто ему ударили по лицу наотмашь. Болезненный страх пробежался по телу, до самых кончиков похолодевших пальцев, сжимая грудную клетку и прерывая поток воздуха. Тело Драко покрылось льдом, а зрачки сузились, намертво вцепившись в полное решимости лицо Поттера, так и говорившее о том, что он не отступит, пока Драко продолжал наивно надеяться, будто его подвёл слух. Поттер не может… Это же просто… Так нельзя! Только не Дамблдор!       — Ты совсем с ума сошел? — неверяще воскликнул Драко и его голос от шока взлетел на целую октаву. — Никто не должен знать, что мы не из этого времени, а он в первую очередь! Если эта информация каким-нибудь образом дойдет до Министерства, тогда нас до конца дней запрут в Отделе Тайн, как экспериментальных зверушек!       — Дамблдору можно доверять, — четко ответил Поттер и его слова наполненные уверенностью резанули по ушам, подобно холодному лезвию. — Без него нам не вернуться обратно. Я пытался найти хоть что-то, но все бесполезно. Я сомневаюсь, что и в Запретной секции найдется то, что нам нужно. Как ты не понимаешь? У нас нет другого выхода!       Драко не нашел что ответить, захлопнув рот, едва не ослепнув от вспыхнувшего внутри него бесконтрольного ужаса. Поттер был прав. Он тоже все это время старательно искал все, что могло им помочь, но никаких успехов так и не добился. Его знания, полученные в детстве от нанятых отцом преподавателей, были также поверхностны с давно известной истинной. Никто не может путешествовать в такой далёкий отрывок времени и при этом остаться живым, к тому же без каких-либо травм и отклонений. Это невозможно. Они давно должны быть мертвы, расщепившись во времени или попасть сюда по кускам, но ввязывать сюда директора… Драко предпочел бы застрять здесь на десяток лет и найти решение самостоятельно, чем впутывать сюда его.       — Мы можем связаться с моим прадедушкой, — сдерживая рвущий его на части дикий страх, как можно спокойнее предложил Драко, прикусывая губу, которая все ещё отдавала солёным привкусом, после укуса Реддла. — Это безопаснее. Я член их семьи, так что они обязательно нам помогут.       — Мы не будем рассказывать Дамблдору все, — легко раскусив причину его страха, сдержанно ответил Поттер, наградив вернувшуюся и поближе подлетевшую Миртл безэмоциональным взглядом. Та сжалась и искоса с надеждой глянула на Драко, ожидая его защиты, но тот этого не заметил и поэтому девочка обиженно надувшись издала тихий вой, нырнув обратно в туалет, скрываясь с их глаз. — Он не узнает ничего о своей смерти. К тому же, я совершенно не доверяю Малфоям.       На последние слова Драко криво улыбнулся, сдерживая прерывистый смешок, а его лицо исказилось. Недавний ужас чуть отступил, сменяясь ядовитой злостью, проснувшейся внутри него безумным зверем. Он чувствовал, как закипает, а лицо становится по температуре сравнимым с кипятком. Он был прав, Поттер и правда его ни во что не ставил. Если бы тот с самого начала не старался скрыть от него все, что только возможно, они бы не вляпались в такую ситуацию, да ещё и, может быть, работая вместе, нашли способ вернуться куда быстрее. К тому же, Драко был слишком напуган и зол, чтобы как обычно проигнорировать выпад в сторону своей семьи и себя в частности, сохранив на лице дружеское выражение Уизли.       — Значит, ты и мне не доверяешь? — Драко надменно приподнял брови, незаметно вцепившись побелевшими пальцами в рукава мантии. — Знаешь, если ты не сможешь забыть о наших бывших разногласиях, мы никогда отсюда не выберемся. Нам нужна командная работа, а если ты постоянно будешь относиться ко мне так, то можно считать эту битву заранее проигранной.       Поттер открыл рот, чтобы, судя по выражению на лице, возразить, но помедлив, всё-таки передумал, следом издав мученический вздох, снова зарываясь пальцами в и без того безбожно лохматые волосы. Драко буквально видел сложный мыслительный процесс, происходящий в его голове. Смотря на все это, он с трудом подавил желание дать Поттеру отрезвляющий удар в лицо. Порой казалось, что он разговаривает с бетонной стеной, пытаясь добиться ответа, при этом прекрасно осознавая, что это невозможно, но все равно не прекращая попыток добиться какого-нибудь эффекта.       Ему повезло, что, проведя много времени в обществе Темного Лорда и Пожирателей, он хорошо научился скрывать свои чувства за фальшивыми эмоциями, уже ставшими неотъемлемой частью его сущности, чтобы снова сейчас не сорваться, но на этот раз на глазах у Недоизбранного. Только благодаря натренированной выдержке он смог спрятать свое презрение и разочарование, раздирающее изнутри, больно ударившее по макушке.       И ради этого «Избранного» он рисковал своей жизнью и жизнью семьи в поместье? И ради него он пошел на сделку с папашей Темного Лорда, всеми силами сохраняя секрет их появления? Он действительно это сделал только ради того, чтобы через время этот полоумный придурок пошел и рассказал об их тайне Дамблдору? Ради чего он вообще рискует, будто и правда верит, что Поттер в состоянии победить кого-то настолько могущественного, как Темный Лорд, и освободить их род от рабских оков? Драко скривился, устало потерев глаза. Идиот, какой же он всё-таки идиот.       — Я пока что не могу рассказать тебе все, — тщательно подбирая слова, медленно начал Поттер, вынуждая Драко вновь поднять на него взгляд. — Но я могу раскрыть несколько своих секретов.       Драко внутренне встрепенулся, не ожидая таких слов, хотя лицо продолжало сохранять ледяное равнодушие, способное спугнуть даже боггарта. Задумчиво окинув взглядом замеревшего Драко с ног до головы, Поттер медленно развязал мешочек на шее и повозившись на некоторое время, вытащил оттуда в несколько раз сложенный и скрученный старый пергамент, с каким-то трепетом держа его в руках. Драко пригляделся к нему чуть внимательнее, но не заметил ничего необычного, помимо странного оттенка, намекающего, что этому пергаменту далеко не первый год. Когда Поттер начал его разворачивать, он невольно поддался чуть вперёд, ожидая увидеть какие-нибудь важные записи, но глазам предстал совершенно пустой лист. Его брови недоуменно приподнялись, а в серых глазах застыл немой вопрос.       — Ты издеваешься? — Драко склонил голову, с завидным усилием сдерживая порыв убить Поттера прямо на месте, наплевав на все. Как тот находил время на розыгрыши? В такой-то ситуации? Драко даже стало смешно с самого себя и своей наивности. А ведь он и правда на мгновение поверил, будто Поттер сможет ему довериться и раскрыть кое-какие секреты.       Поттер, не обращая на его слова внимание, протянул ему пергамент. Драко только мельком глянул на него, но в руки так и не взял, вернув свой горящий скрытым бешенством взгляд на убийственно спокойного Поттера. Поняв, что Драко брать пергамент не собирается, тот обречённо вздохнул, потирая пульсирующие виски пальцами, снимая напряжение. Он выглядел так, словно был не до конца уверен в правильности своего решения и желал вернуть пергамент на законное место, обратно в безвкусный мешочек болтающийся на тонкой шее, но всеми силами сдерживал себя от такого порыва.       — Просто возьми, — недовольно пихнув пергамент прямо ему в руки, словно боясь передумать, зло процедил Поттер, сжав зубы почти до слышного скрежета. — Эта вещь принадлежала моему отцу и его друзьям. С помощью этой карты я могу следить за перемещениями любого человека на территории школы. Именно так я нашел тебя и Реддла.       Драко машинально сжал пергамент в руках, когда Поттер отошёл, а тот едва не упал на грязный пол. Прикрыв тяжёлые веки, проклиная Темного Лорда, Реддла и Поттера вместе взятых, он снова их открыл и опустил взгляд. Повертев пергамент с разных сторон, ища хоть что-нибудь полезное, Драко поднял голову, внимательно смотря на лицо Поттера, постаравшись найти признаки обмана, но там застыло мрачное безразличие, разбавленное лёгким оттенком задумчивости. Губы Поттера едва заметно изогнулись, заметив пристальное внимание к себе, словно догадавшись о направлении его мыслей, помимо этого больше никакой реакции не последовало.       — И как это работает? — поборов желание кинуть пергамент прямо в наглое лицо гриффиндорца, максимально ровным голосом поинтерисовался Драко, пряча насмешку. — Что-то я не вижу никакой карты, — Драко выразительно постучал кончиком указательного пальца по пустой бумаге, раздражённо вскидывая брови.       Вместо слов, Поттер неторопливо достал палочку и незамедлительно коснулся ею грубого пергамента под скептический взгляд Малфоя, открывая рот и четко проговаривая каждое слово, звучавших оглушительно громко в звенящей тишине:       — Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость.       Едва последнее слово сорвалось с его губ, пергамент будто ожил. От того места куда коснулась палочка, начали проявляться чернильные линии, будто паучья паутина, соединяясь и переплетаясь в замысловатые узоры. Драко с широко распахнутыми глазами резко выпрямился, отталкиваясь от стены, с недоверием смотря на проявляющуюся карту Хогвартса. По нему двигались маленькие точки, а под ними красовались имена, написанные красивым, аккуратным почерком. Помимо этого он видел небольшую часть Запретного леса, попадающего на карту, озеро и… секретные ходы?       Драко ошеломленно моргнул и приподнял карту ближе к глазам, желая удостовериться, что зрение его не обманывает. Все верно, он не ошибся. Помимо обычных, общеизвестных изображений коридоров, на карте были изображены секретные проходы, что вели куда-то вон из замка. В какой-то степени при виде них Драко даже почувствовал некоторую досаду. Если бы эта карта попала ему в руки на шестом курсе, ему бы не пришлось так долго возиться с исчезающим шкафом. Привести Пожирателей в Хогвартс было бы раз плюнуть, стоило только узнать куда они ведут, и ему бы не понадобилось так страдать над этим практически год. Отец бы не получил наказание за не до конца выполненное задание, а он бы не корчился на полу как грязный червь под круциатусом Темного лорда.       Поняв, что он отвлекся, Драко едва заметно вздрогнул. Ужаснувшись от направления собственных мыслей, он мысленно отвесил себе смачную пощечину, приказывая себе не думать об этом. Не сейчас. Это уже не важно, ничего не изменить. Все уже произошло и ему нужно выкинуть это из головы.       От оцепенения его выдернул чужой голос, мягкий и спокойный как водная гладь. С усилием оторвав взгляд от фигурки со своим именем, стоявшей в туалете в обществе Гарри Поттера, Драко потеряно взглянул на гриффиндорца, снова коснувшегося палочкой пергамента, так же четко проговорив: «Славная вышла шалость». Карта замка мигом исчезла, чернила впитались внутрь, превращаясь обратно в пустой, ничем не примечательный пергамент. До Драко не сразу дошло произошедшее, потерявшись в воспоминании своего унижения и громкого счастливого смеха Беллатрисы, больше всех наслаждающийся его болью. Слегка тряхнув головой, он загнал это воспоминание как можно дальше. Как всегда, кошмары появлялись не вовремя.       — Теперь сделай это сам.       Решив не спорить, Драко автоматически достал собственную палочку, без единой ошибки проделав все то же самое, что и Поттер, и практически сразу нахмурился, когда вместо ожидаемой карты стали появляться слова, выведенные ядовито-зелеными чернилами. Апатично скользнув взглядом по проявляющимся буквам, Драко незаметно сменил выражение лица, заставив шевелиться одеревеневшие мышцы лица, придавая себе больше дружелюбности.       — Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост… — Медленно начал читать вслух Малфой, по привычке растягивая слова. — Поставщики вспомогательных средств… Волшебников-шалунов… Мерлин, что за чушь? Карта Мародеров? Серьезно?! У такого гениального изобретения, такое ужасное название? — добавив голосу лживой искренности, возмутился Драко, с негодованием смотря на строчки, желая при этом провалиться глубоко и надолго в сон. — Это чистое кощунство!       — Она была создана для шалостей, — лаконично подметил Поттер, ничуть не задетый словами Малфоя. — Так что я считаю название весьма подходящим.       — У твоего отца с его друзьями просто не было вкуса, — фыркнул Драко, весело закатывая глаза, профессионально разыгрывая счастье. Возможно, он бы и правда был бы очень рад несколько часов назад, если бы Поттер оказал ему это доверие, но после сделки с Реддлом он был слишком истощен, чтобы чувствовать хоть какие-нибудь положительные эмоции. — Взять хотя бы их подобранные себе псевдонимы. Лунатик? Сохатый? Хвост? Про Бродягу я молчу, псиной наверняка был Блэк. С годами он только больше стал подтверждать свое прозвище. — Проигнорировав испепеляющий взгляд, только доказывающий его правоту, Драко снова обратил внимание на появившуюся карту. — Хвост тоже очевидно и безвкусно, молва о предательстве Петтигрю была весьма популярна среди Пожирателей. Для крысы — идеально. А вот Лунатик — это оборотень, верно? Как там его звали, Лимус Рюпин?       — Римус Люпин, — нехотя поправил Поттер, устало поморщившись.       Он прекрасно понимал, что Драко специально произнёс имя бывшего преподавателя неправильно, но сильного недовольства не высказывал. Судя по всему, после стычки с Реддлом и испытанного потрясения, Поттер был выжат как лимон и не желал тратить силы ещё и на препирательства с Драко. В любом случае, от этого Малфою же лучше. Вымотанный Поттер — это предсказуемый Поттер, а предсказуемый Поттер — это идеальный способ выведать новую информацию. Они оба были морально иссушены одним человеком, что выкачал из них энергию, как какой-нибудь особенно противный и жадный кровосос, но Драко скрывал это под предлогом болезни. Поттер ни в коем случае не должен узнать о разговоре, произошедшем в том кабинете между ним и Реддлом.       Тот факт, что он рассказал ему о такой вещи, являющейся идеальным инструментом для слежки, уже о многом говорило для Драко. Кажется, всё-таки какой-то эффект от его притворства есть, так что сейчас он не имел права отступать, дабы не разрушить то, чего успел добиться. Поттер раскрыл существование такой карты весьма вовремя, как раз после того, как он примкнул к Реддлу. Ему нужно быть осторожнее, мало ли какие ещё тайны хранит Поттер, способные разоблачить или вставить палки в колеса его плану. Сейчас Драко не хотел думать обо всем этом, но мысленно отметил это все галочкой у себя в голове, чтобы позже подкорректировать кое-какие изменения, что могут из-за этого возникнуть.       — Ага, оборотень гуляющий под луной, — придав лицу умный вид, важно кивнул Драко, проводя пальцем по карте, отслеживая дорогу. — Тогда, остаётся только Сохатый. Мой отец не раз говорил, что ты вылитый Джеймс Поттер, так что я уверен, что Сохатый это он, ведь только в него ты мог пойти таким оленем.       — Они были анимагами, поэтому и подбирали прозвища на основе животных, в которых превращались. — Поттер предпринял одну попытку отправдать своего отца и его компанию приятелей в отсутствии креативности, но безуспешно.       — У них, оказывается, даже фантазии нет, — мигом съехидничал Драко, краем глаза глянув на Поттера, прослеживая реакцию. — Тогда теперь я смело могу продолжать называть тебя оленем, ведь это не так далеко от правды.       Против воли по губам Гарри скользнула лёгкая улыбка. Драко старался звучать в как можно более дружеской манере, запихивая паршивый настрой в самую бездну своей черной души, поэтому увидев, как Поттер понемногу расслабляется в его обществе, он убедился, что двигается в верном направлении. Слова Драко не звучали обидно, тот не пытался задеть, а просто рассуждал вслух, к тому же по сравнению с его прошлым поганым характером, сейчас он ещё был очень мягок.Малфой сосредоточенно нахмурился, пряча мимолётную удовлетвореную усмешку, упорно продолжая искать нужное имя.       — Нашел! — спустя время воскликнул Драко и самодовольно оскалился, взмахом руки подзывая Поттера ближе, имея ужасно загадочный вид, заставивший Поттера насторожиться, и указывая на какое-то место на карте. — Смотри, видишь?       Гарри пригляделся, чтобы в следующее мгновение с ругательством отшатнуться. Увидев его налившееся краской лицо, Драко громко расхохотался, в фальшивом приступе смеха принявшись колотить себя ладонью по колену. Ему было не смешно, но разыгрывать нечто настолько банальное и лёгкое как веселье было раз плюнуть. Он случайно заметил эту парочку на карте и те стояли уж слишком близко, а хаотичность движений двух точек подписанных как Лари Моноган и Каена Дангботтон, и их подёргиваний нельзя было спутать ни с чем другим. Реакция Золотого мальчика была действительно бесценной, таких ярких эмоций ему ещё не доводилось видеть ни у кого за последний год.       — Извращенец! — гневно прошипел Поттер с огненно- красным лицом от смущения, вспыхнув до самых кончиков ушей. Драко невольно провел параллель с самим собой. Совсем недавно он также назвал Реддла и это понимание едва не скинуло с его лица маску, но он вовремя опомнился и ещё сильнее растянул губы в улыбке, отчего на глазах выступили слезы. — И это ты искал все это время?!       — На самом деле нет, — сдавленно ответил Драко, сквозь вырывающийся смех, без особого энтузиазма мысленно себе аплодируя за прекрасную игру. — Но кто бы мог знать, что один из когда-то самых завидных и желанных парней Британии все ещё девственник и стесняется таких вещей!       — Заткнись!       — Неужели Уизлетта ни разу так тебя и не осчастливила? — как ни в чем не бывало продолжил Драко, уворачиваясь от кинутого в него жалящего заклинания. — Ты решил до свадьбы хранить свою неприкосновенность? Или тебя больше парни интересуют? Только не говори, что в твоём вкусе другой Уизли, что постоянно шатался рядом с тобой! — с наигранным ужасом воскликнул Драко, видя трясущегося Поттера, не знавшего куда деться от бессильного возмущения. От бесстыдства Драко тот даже не мог подобрать слов, чтобы дать достойный ответ.       — Просто заткнись! — взорвался Поттер, переходя на крик.       Избранный был ужасно на взводе и увидев, что сейчас он кинет в него что-то посерьёзнее обычного Жалящего, Драко решил пойти на попятную, примирительно поднимая руки вверх с зажатой в одной из них картой, быстренько стирая с лица ехидство. Если Поттер вспылит, то нормального разговора уже не получится. Кажется, для чистого и незапятнанного Избранного эта шутка стала очень серьёзной травмой, раз яркий румянец все ещё не сходил с его щек. Все идёт так как надо. Сейчас в голове Избранного должен царить хаос и это должно сыграть в пользу Драко.       — Ладно, ладно, сдаюсь. — Драко спокойно подошёл и с миролюбивой улыбочкой отвёл направленную на него палочку в сторону, после этого указал на карту, на этот раз уже на другую часть замка, где толпилось куча народу, сразу же приступая к делу, решив больше не отвлекаться на посторонние и раздражающие вещи. — Смотри, у Дамблдора в данный момент идёт урок, поэтому идти к нему сейчас нельзя. Реддл находится в Больничном крыле в одиночестве, а мадам Бэррел у профессора Слизнорта. — Драко постучал пальцем по подземельям, где красовались имена Слизнорта и мадам Бэррел. Судя по всему у зельевара было окно и он решил пополнить запасы зелий в Больничном крыле, позвав для этого медсестру. — Не торопись и наведайся к Дамблдору, когда он будет один. Не забудь тщательно подобрать слова и продумать диалог.       «А желательно вообще не иди» — мысленно взмолился Драко, давя тяжёлый вздох, понимая всю бесполезность своих надежд. Ему бы сейчас зарыться лицом в подушку и игнорировать все за пределами своей кровати, но вместо этого ему приходилось ошиваться здесь в компании Поттера, после чего пойти на встречу к самому дьяволу. Поттер был слишком упертым, чтобы отказаться от своей идеи. Будет невозможным достижением, если он хотя бы немного к нему прислушается и повременит с этим разговором.       Дамблдор… Он бы предпочел нашествие дементоров или Нагайну в качестве домашнего питомца, чем ввязать в это будущего директора. Пусть Поттер и сказал, что не будет рассказывать все, но страх все равно сковывал конечности, подобно объятьям питона. Он просто не представлял, что будет делать, если однажды вскроется его причастность к смерти Дамблдора.       — А я навещу Реддла и попытаюсь все уладить, — чувствуя, как внутри него все холодеет от собственных слов, не дрогнувшим голосом продолжил Драко. Всё-таки он не планировал пересекаться с ним настолько быстро. — Я был косвенным виновником в его избиении, так что лучше всего пойти мне. К тому же, вряд-ли едва очнувшись он будет готов вести с тобой переговоры, не горя желанием тебя прихлопнуть. Ты со мной согласен?       Драко вопросительно посмотрел на снова помрачневшего Поттера, сложившего руки на груди, всем своим видом так и говорившего об его позиции и как он против этого. Сложно было сказать, что злило Золотого мальчика больше: то, что он втянул в свои проблемы Драко или что некогда ненавистному ему слизеринцу придется решать их за него. Драко беззвучно рассмеялся, продолжая читать его как открытую книгу.        Отвратительно.       Всё-таки, когда Поттер был слишком вымотан или выходил из-под контроля, он становится слишком уж очевидным. Для Драко это было плюсом, но и проблемой. Если кто-то из их врагов, или тот же самый Реддл, просечет эту фишку, они окажутся в крайне невыгодном положении, из Поттера любой сможет с лёгкостью вить веревки. Бесцветным взглядом просканировав его с ног до головы, Драко про себя вздохнул и посмотрел на имя, что совсем недавно успел возненавидеть. Томас Реддл.       Род Темного Лорда судя по всему в любом времени должен стать проклятием для Малфоев. Что сейчас, что через пятьдесят лет, что сын, что отец, они оба не оставляют выбора, заставляя действовать так, как нужно им самим. Драко совсем не удивится, если в конце концов выясниться, что Реддл с самого начала это все подстроил.       — Для тебя тоже будет небезопасно идти к нему, едва он очнулся, — безо всякой интонации проговорил Поттер, нахмурившись. — Он больной ублюдок и…       — Я знаю, — без тени беспокойства перебил Драко, растягивая губы в ленивой полуулыбке. — Я все прекрасно знаю, именно поэтому лучше всего идти к нему сейчас, когда он будет ослаблен. Если верить твоим словам, то он неслабо приложился головой, в нынешней ситуации я с лёгкостью справлюсь с ним.       — Тогда почему бы и мне не пойти тоже? — тоном, которым обычно разговаривают обиженные дети, спросил Поттер, ещё ощутимее сводя темные брови вместе.       «Ты будешь мне мешаться» — мысленно выругавшись, подумал Драко, продолжая держать на лице улыбку как приклеенную.       — Я же только что сказал, он может отказаться от мирного разговора, а нам этого не нужно. В конце концов, я был причиной его избиения, но ты был тем, кто ударил. — Драко развел руки в стороны, даря многозначительный взгляд. — Очевидно, ненависть к тебе сильнее, чем ко мне. Там должен быть только я.       Сложив карту, Драко извиняюще помахал ею перед страшно недовольным лицом Поттера, что, судя по виду, искал в голове убедительные аргументы, способные не позволить Драко идти к Реддлу в одиночку. Драко бы польстило такое беспокойство о нем, если бы он не знал, что Поттер больше переживал о том, что он перейдёт на сторону Реддла или выдаст его секреты. Драко не мог сказать, что его опасения безосновательны, но все это уже произошло, поэтому теперь вся эта гиперопека только раздражала, навевая смертную тоску, обещая доставить в будущем ему большие неприятности. Ещё и эта карта, вот она стала поистине неожиданностью. Неудивительно, что Поттера во время ночных прогулок ловили крайне редко, к тому же это был идеальный инструмент для слежки. Кто знает какую хрень Поттер проворачивал с этой штукой. Куда безопаснее для них обоих будет придержать ее у себя.       — Не иди сразу за мной, карту я одолжу, если ты не против, но желательно тебе перестать ею пользоваться. — Драко сделал вид, что не заметил как от этих слов резко переменилось лицо Поттера, а взгляд потяжелел, заострившись. — Пусть она весьма полезна в нашей ситуации, но также создаёт и проблемы. Увидев на ней наше с Реддлом местоположение ты пришел к неверным выводам и крупно влип. Для кого-то с таким бойким темпераментом как у тебя, лучше не полагаться на такие опасные вещи, если ты не способен мыслить рационально.       Поттер в кои-то веки промолчал, чем поставил Малфоя в некоторый тупик. Тот ожидал крупномасштабную истерику и даже приготовился к этому, прокручивая в голове аргументы в свою пользу, готовясь в любой момент их выпалить, но он уж точно не предугадал молчаливое принятие.       Поттер молчал, не издавая и звука, а только смотрел потемневшими глазами на Драко, словно стараясь ворваться в его голову и разгадать его мысли. Драко на всякий случай проверил мысленный барьер на наличие атаки и потустороннего проникновения. Поттер был способен на все, на его счёт Драко был ни в чем не уверен. Слишком непредсказуемый и неконтролируемый, а ещё безумно удачливый придурок.       Драко в очередной раз в мыслях обреченно вздохнул. Он вновь оказался зажат между двух огней, но только если в прошлый раз он разрывался между Темным лордом и желанием примкнуть к стороне Света, то теперь с одной стороны находился Поттер, что определенно его возненавидит узнав о предательстве, а с другой располагался Реддл, готовый прихлопнуть его за малейшую ложь и ошибку. В том, что тот способен его убить, он и не сомневался.       Поттер может побрезговать таким способом мести за счёт своей чистой и светлой натуры, а вот Реддл нет. Он убьет не раздумывая, как незначительную букашку, которых люди каждый час давят сотнями, не замечая такую мелочь под подошвами своих ботинок. Тот взгляд, которым он на него смотрел, когда в красках описывал способы, которыми он может его убить, практически в точности повторял взгляд Темного Лорда в моменты, когда он играл с психикой своих жертв, перед тем, как разорвать на куски или скормить своей обожаемой Нагайне. Без раздумий и тени сомнений.       Если бы Драко не знал, что Реддл отец Темного Лорда, то принял бы их за одного человека. Они были слишком похожи, да вот только у первого имелась внешность очаровательного и обворожительного ублюдка, с лёгкостью притупляющего бдительность, то у второго в арсенале находилась пугающее змееподобное лицо и убийственная аура, способная довести до точки невозврата одним близким нахождением.       Но Поттер всегда переигрывал Темного Лорда, оставляя того в проигравших, каким-то чудом каждый раз ускользая и выживая. Подробностей их столкновений Драко не знал, но он определенно видел, что Темный Лорд воспринимал его как серьезную угрозу, признавая в нем достойного противника, а ведь даже Дамблдор, самый великий светлый волшебник последнего столетия, не удостоился такой участи. Могло ли это значить, что рядом с Поттером и Реддл не проблема? Как-то Драко об этом не задумывался. Но Том тоже был непростым: он смог породить и вырастить самое настоящее чудовище, способное за раз стереть с лица земли множество волшебников взмахом своей палочки. Его нельзя было недооценивать.       — Хорошо, я доверюсь тебе Драко. — Поттер приподнял уголки губ, Драко замер. Гриффиндорец улыбнулся настолько теплой улыбкой, которой обычно удостаивались разве что Грейнджер и Уизли. Как зачарованный, он подчастую забыл о ленивых мыслях, что недавно крутились в его мозгу, с глупым видом уставившись на чужое лицо. Она была вымученной, но очень светлой, напоминая чем-то летнее солнце. Драко даже не подозревал, что такие улыбки и правда существуют, способные одним своим видом подарить давно забытое чувство лёгкости. — Надеюсь, я не пожалею об этом.       Поттер сказал это спокойно, словно чью-то фразу процитировал, как нечто неважное и само собой разумеющееся, будто не сомневался, что Драко не предаст и будет с ним до конца, став для него опорой и другом. Внутри Драко все противно сжалось и появившееся приятное чувство тепла в груди мигом испарилось, превратившись в ядовитые иглы, больно коловшие при каждом попадании воздуха в легкие. Эти слова резанули по нему острым кинжалом, точно попав в цель, быстро спуская с небес на землю.       Как бы он ни желал обратного, доверие Поттера было уже предано и им же лично втоптано в грязь некоторое время назад. Им двигало обещание родителям и собственная безопасность, так что он не задумывался в правильности своего поступка, веря в единственный верный выбор, от которого в плюсе будут все, если он провернет все правильно, но теперь он видел, что был слишком самонадеян. Если он хоть немного ошибётся, то это станет полным провалом и все может стать только хуже. Они могут застрять здесь навсегда. А ещё не было никакой гарантии, что Реддл сдержит свое слово и не будет лезть в их общие секреты.       У Драко закружилась голова и его затошнило от неожиданного приступа мерзости к самому себе, но он всё-таки заставил собрать все окрохи теплоты, что остались внутри него, ощущая себя при этом замершей глыбой льда, и постарался улыбнулся в ответ, крепче сжимая Карту Мародеров в руке, что теперь обжигала его кожу, как накаленный металл, порождая желание отбросить ее от себя как можно дальше. Он чувствовал себя слишком грязным, чтобы касаться ценной Поттеру вещи. Недостойным.       — Конечно, Гарри — выдавил из себя Драко, сверкая широкой улыбкой, от которой у него свело челюсти и заболели зубы. — Я вернусь быстро, не успеешь даже соскучиться!       Из последних сил подняв руку и махнув ею на прощание, Драко, как уж, выскользнул с туалета, едва не запутавшись в подолах собственной мантии, в очередной раз пожалев, что здесь у него нет приличного состояния для покупки удобной и комфортной одежды. Он не оборачивался, слишком боясь увидеть реакцию Поттера или презрение в глазах, хотя за годы совместной учебы к последнему он должен был привыкнуть. Паранойя и страх того, что Поттер обо всем догадается, играли с ним злую шутку, он теперь везде видел намеки своего раскрытия.       Быстро шагая по светлому, все ещё пустующему коридору, Драко крепче сжимал в руках пергамент, словно он был спасительной ниточкой, способной удержать его от эмоционального срыва, подкрадывающегося все ближе, скалящего клыки в усмешке и обещая сожрать, уничтожив его чувством вины и собственной безнадежностью. Драко усмехнулся, увидь его сейчас отец и узнав о причине такого беспокойства у своего отпрыска, у него бы сердце остановилось, лишив Темного лорда шанса лично отобрать его жизнь, пустив в него Аваду.       Уже подходя к Больничному крылу, Драко развернул карту, чтобы убедиться, что за время его ходьбы мадам Бэррел не успела вернуться обратно. На карте все также красовалась точка, в одиночестве лежавшая в палате, мадам Бэррел до сих пор была со Слизнортом, но вблизи кабинета медсестры ошивались ещё две точки с до ужаса знакомыми именами. Поняв, что миновать их незаметно никак не получится, Драко с трудом подавил раздраженный рык, пожалев, что заклинание невидимости у него до сих пор получается довольно слабенько. Он заметил их там, когда ещё был в туалете Миртл, но понадеялся, что им надоест караулить дверь и, пока он дойдет до Больничного крыла, они свалят, но он недооценил их терпение.       Негромко пробормотав нужные слова, коснувшись палочкой бумаги, заставив карту стереться, он убирал ее в карман мантии и расправил плечи, желая придать себе больше уверенности, чем он испытывал на самом деле. Драко преодолел лестничный проем, огибая угол, мельком глянул в окно, чтобы в следующее мгновение в отвращении скривиться. Безрадостная, унылая погода навевала тоску не хуже завываний Беллатрисы, разочарованной игнорированием ее персоны Лордом. Темные набухшие тучи обещали в скором времени излиться ливнем и подарить ещё больше сырости, утопив двор замка в глубоких и грязных лужах. Драко мысленно пообещал себе не высовываться из замка ближайшие пару дней, не горя желанием лично испытать на себе силу погоды.       Возле больничного крыла было привычно тихо, но если постараться, то можно было услышать почти неразличимый, негромкий обеспокоенный шепот возле двери кабинета медсестры и шорох мантии. Драко решил не пытаться скрыть свое присутствие, прекрасно понимая, что его все равно рано или поздно заметят, каким бы аккуратным и тихим он ни был. Каждый его шаг гулким эхом отдавался в пустующем коридоре и едва он начал подходить ближе к нужному месту, то любые звуки затихли, а на него из полумрака коридора уставились две пары глаз.       — Что ты тут делаешь? — поборов свою гордость, первым спросил Абраксас, подходя ближе и останавливаясь в двух метрах от него, прожигая неприязненным взглядом, способным убить даже акромантула, не прилагая особых усилий.       — Пришел навестить Реддла, — безразлично ответил Драко, ничуть не задетый вселенским холодом в каждом сказанном слове. Этот тон был ему прекрасно знаком ещё с младенчества. — Уйди с дороги.       Абраксас, как и ожидалось, остался стоять на месте, перекрывая собой двойную дверь ведущую в палату, ещё сильнее сводя светлые брови вместе. Рядом с ним возник такой же хмурый и мрачный Альфрад, в котором не проглядывалась и грамма привычной смешливости. Впервые Драко так четко ощущал исходящую от них угрозу. Казалось, один неверный шаг и Абраксас с Альфрадом кинутся на него, не сговариваясь и невзирая на последствия. Это ясно показывало, что для Блэка симпатия не играла важной роли, когда Реддл был ранен или находился в опасности, это немного разочаровывало. Переманить одного из ближайших друзей старосты на свою сторону не получится.       Реддл смог добиться потрясающей верности от членов своей компашки и это для них с Поттером было плохим знаком. Если они перейдут дорогу Реддлу, то это будет значить, что они осознанно сделали себя мишенью не только для своего факультета, но и всей школы. В Хогвартсе не было никого, кто не уважал и не любил бы Реддла, испытывая к нему безраздельное восхищение и благоговение. За время наблюдений за ним Драко не раз успел в этом убедиться. А значит, если сейчас он провалится и не сможет сгладить конфликт, то о более- менее спокойной и размеренной жизни в замке можно навсегда забыть. Одно слово или намек Реддла и их существование превратится в ад. В конце концов, Драко не понаслышке знал о жестокости подростков. Он вырос в их обществе, и сам не раз становится свидетелем их издевательств.       — Что тебе нужно? — выгнув бровь, ледяным голосом спросил Альфрад. — Когда мы заходили к нему двадцать минут назад, он был без сознания, сомневаюсь, что он мог очнуться так быстро. Приходи позже, когда он придет в себя.       — Вы пришли к нему сразу, едва он оказался здесь? — прежде, чем он он успел остановиться, невольно вырвалось у Драко. Какая потрясающая преданность. — Но как вы…       — Как мы узнали? — не хуже змеи прошипел Абраксас, умудряясь сохранять при этом пустое выражение на лице и медленным показательным движением доставая палочку, давая таким образом тонкий намек проваливать. — У нас есть способ, который уведомляет нас, когда кто-то из нас оказывается в опасности. Пока мы успели отпроситься у преподавателя и добраться до замка, его заботливо притащили в Больничное крыло, кинув у самой двери, как какой-то мусор. — на последних словах его тонкие пальцы сильнее сжались на палочке, а глаза сверкнули скрытым гневом. — Тебе что-то известно, не так ли? Я точно знаю, за этим стоишь либо ты, либо Поттер, а твой приход сюда только подтверждает это. Никто бы не решился напасть на него, прекрасно осознавая его силу, но вы оба вполне способны на такую глупость. С вами связано слишком много странного, я не могу закрывать на это глаза.       Драко глянул на недвигающегося Альфрада, сжавшего руки в кулаки и смотрящего на него теперь с неприкрытой ненавистью, разительно отличавшейся от обычного любопытства и неугасающего веселья. Судя по всему, его мысли в точности совпадали с мнением Абраксаса, он также считал, что, сговорившись с Поттером, они опрометчиво напали на Реддла. Или же, после неудачного разговора со слизеринцем он напал на него сам, воспользовавшись каким-нибудь гнусным, низким способом, ранив его. Забавно, теперь промах Поттера без доли сомнений скидывали на него, считая, что в качестве унижения они притащили и бросили Реддла возле Больничного крыла, как какой-то мешок с мусором.       — Если Том ещё не пришел в себя, тогда я зайду попозже, — проигнорировав свирепый взгляд и ядовитые слова Абраксаса, Драко круто развернулся, отчего мантия снова едва не запуталась в ногах, не желая тратить на эту парочку время.       Ругнувшись и поправив ткань, Драко успел сделать один шаг, прежде чем перед ним вырос Альфрад, без малейших колебаний направивший палочку точно ему в грудь. Драко остановился, без каких-либо эмоций посмотрев сначала на палочку, а потом на ее хозяина, не выражая по этому поводу особого беспокойства. Ему было как-то плевать. Пусть они его хоть в слизняка превратят или вторую голову приделают, с Темным Лордом им все равно не сравниться, так что удивить своей креативностью его не получится. Тестировать запрещённые заклинания на нем точно не будут, так что переживать было не о чем.       — Ты не уйдешь, пока не расскажешь нам все, — зловещий тон, раздавшийся у него за спиной, ясно давал понять, что Абраксас настроен серьезно.       — Это к вам не относится, — повернувшись к побелевшему от злости Абраксасу, выдал Драко с одной из своих самых любимых мерзких улыбочек. — Если я и скажу что-то, то только Тому.       Абраксас сузил светлые глаза, но нападать не спешил, явно что-то просчитывая в своей голове. Альфрад тоже ничего не предпринимал, но Драко кожей чувствовал его боевую готовность. Малейший знак или намек и Блэк тут же кинется в атаку, как цепный пёс вцепившись в глотку своей жертвы, не отпуская до последнего. Драко продолжал стоять под прицелом двух палочек, но свою так и не достал. Что-то ему подсказывало, нападать на него здесь и сейчас не будут. Слишком открытое пространство, любой желающий мог заметить вспышки заклинаний и прибежать на шум. Так рисковать ни один уважающий себя слизеринец не будет. Ничего удивительного, что его инстинкт самосохранения не вопил в истерике. Пусть и выглядело так, будто он находится в невыгодной позиции, но на самом деле именно на его стороне было неоспоримое преимущество.       Абраксас открыл рот, чтобы, если судить по выражению лица, выдать нечто очень резкое и явно нелестное, но его остановили голоса, раздавшиеся в отдалении, заставив замереть как истукан, повернув голову в сторону нового источника шума. Он с расширенными от лёгкого испуга глазами посмотрел через плечо Драко на Альфрада и они снова с удивительной синхронностью убрали палочки, спрятав в корман мантии. Драко тяжело вздохнул. Мадам Бэррел возвращалась, и не одна, а со Слизнортом, чей взволнованный голос не узнать было невозможно.Грудь Драко сдавило от разочарования. Он всё-таки опоздал.       Слизнорт и мадам Бэррел появились перед ними спустя пару мгновений и если вторая удивилась, увидев нового посетителя, то до смерти перепуганный Слизнорт его даже не заметил, умоляюще уставившись на медсестру. Альфрад с Абраксасом уже стёрли с лица любые признаки враждебности, нацепив на лицо маски полные трепетного беспокойства и взволнованности. Драко на это представление только закатил глаза и незаметно отошёл подальше, вставая чуть позади них, таким образом прячась от измученного взгляда раздражённой медсестры, что безуспешно пыталась отцепить от себя зельевара, намертво приклеившегося к ее руке.       — Изольда, тебе вовсе не нужно лезть в самое пекло! — взвыл Слизнорт и все трое учеников как по команде неловко отвели от них взгляды, понимая, что стали свидетелями чего-то личного. — Хогвартс самое безопасное место, а там и без тебя справятся. Зачем тебе уходить и подвергать себя опасности?       — Мой племянник сражается каждый день с приспешниками Гриндевальда, я не могу позволить ему страдать там в одиночку, — гордо отрезала мадам Бэррел с неимоверным усилием всё-таки отцепив от себя клешни Слизнорта. — Я должна быть рядом с ним.       Драко заинтересованно склонил голову, посмотрев на зельевара. Он не до конца понимал о чем шла речь, но тяжело было не заметить как напряглись его однокурсники, а руки Абраксаса сжались в кулаки.       — Но… — растерянно пролепетал Слизнорт, безвольно повесив руки вдоль пухлого тела. — Тебе вовсе не нужно…       — Разговор закрыт, Гораций, — подойдя к двери резко сказала мадам Бэррел, хватаясь за ручку и поворачивая ее. — Ты же так хотел проверить своего блистательного ученика, так что скорее проходи, пока я добрая. Он должен был уже проснуться.       Больше не говоря ни слова мадам Бэррел исчезла за дверью, слегка прицокивая небольшим каблучком на своих туфлях. Слизнорт проводил ее спину печальным взглядом, тяжко вздохнул, поправил жилетку, тесно обтягивающую его живот, и кряхтя поковылял следом за ней, так и не заметив своих притаившихся подопечных, ставших сторонними свидетелями их разговора. Драко, воспользовавшись моментом, сделал шаг вперёд, вставая рядом с Альфрадом и краем глаза покосился на них.       Блэк был красным, как рак и нервно теребил массивное кольцо на тонком пальце, то и дело поглядывая на задумчивого Абраксаса, не отводящего настороженного взгляда от двери, за которой находились профессор, Реддл и мадам Бэррел. Между его бровей пролегла морщинка, а сам он скривился, с тихим стоном потерев глаза. В светлом коридоре вновь стояла мертвая тишина, но никто не спешил ее прерывать, застыв в каком-то неясном ожидании. Заметив, что Драко все ещё был рядом с ними, Абраксас ничего не сказал, только серые глаза опасно сузились, будто он всерьез раздумывал над тем, каким образом от него можно незаметно избавиться прямо здесь и сейчас.       С самого его появления здесь Абраксас не упускал ни единого случая одарить его презрительным взглядом или кинуть парочку колких слов. Драко вполне мог смириться с таким отношением, он сам бы реагировал точно также, если бы в один прекрасный момент появился ещё один Малфой с практически идентичной внешностью, представившийся его фамилией, к тому же ещё и одногодка, на полном серьёзе утверждающий о чистоте своей крови и при распределении поступивший на Слизерин. Но основная проблема заключалась в нежелании Абраксаса смотреть на него, когда он не предпринимал попыток унизить или оскорбить, предпочитая делать вид, что он пустое место.       Несколько предпринятых попыток Драко поговорить с ним были обрублены на корню сразу же, едва он открывал рот. Каждое его слово перекрывали потоком оскорблений и издевательских насмешек. Казалось, Абраксаса не интересовало, каким образом и откуда он появился, зациклившись на мысли, как побольнее его задеть и выдворить с Хогвартса. Но вместе с тем он был очень внимателен с Блэком, ловя его каждое слово и действие, как преданный пёс и начинал злиться, когда его внимание доставалось кому-то другому. Трепет и нежность, с которыми он смотрел на Альфрада мог не заметить разве что слепой. И это стало достаточной причиной для Драко, чтобы возненавидеть своего деда до красных пятен перед глазами. Абраксас был ничтожен, надеяться на его помощь было глупой затеей с самого начала. Драко был слишком наивен в своей вере в деда, совсем забыв, с какой холодностью тот всегда относился к нему и его отцу. Совсем забыв о слухах, что на протяжении жизни окружали Абраксаса, черным пятном ложась на репутацию семьи.       Когда дверь палаты вновь открылась, вся троица вздрогнула и обратила взгляд на появившегося Слизнорта, но тот был не один, а в компании того, из-за которого они все здесь и собрались. Реддл выглядел здоровым и невредимым, словно это не его с немалой силой некоторое время назад не хило приложило об твердую поверхность. Мантия, прическа и лицо выглядели все так же безукоризненно, как и в их первое знакомство. По нему нельзя было сказать, что он только недавно пришел в себя, до этого находясь без сознания с кровоточащей раной на голове.        Реддл мимолётно пробежался по однокурсникам глазами, толком не удостоив их взглядом, сразу же намертво уперевшись им в Драко. Малфой, увидев темные глаза, обращённые точно на него, замер в оцепенении. Всё-таки в них было что-то особенно жуткое. Казалось, внутри черных зрачков разверзлась бездна, с головой утягивающая в пустоту, топя каждого взглянувшего в них в безысходности. Слизнорт что-то заботливо приговаривал, то и дело мельтеша перед Реддлом, как заботливая курица-наседка, но тот смотрел только на Драко, как будто помимо них здесь никого не было.       Внезапно Малфоя пробрал озноб до самых кончиков пальцев, и он снова почувствовал, насколько на самом деле был сейчас утомлен и как сильно нуждается во сне. За последний год хорошо выспаться не удавалось из-за кошмаров, что преследовали наяву, а при наступлении ночи пробирались в сон, до самого утра изводя сознание безостановочным кадрами смерти и убийств. Драко сдержал унылый, обреченный вздох, массируя переносицу, краем уха слушая причитания Слизнорта, пытавшегося уговорить Реддла отдохнуть ещё какое-нибудь время, но то и дело получая мягкий отказ. Драко чуть ли не валился с ног от усталости, эмоциональное истощение сказывалось на его теле бумерангом. Он не был уверен, что сможет выдержать ещё один разговор с Реддлом в таком состоянии, если тот опять выкинет какую-то хрень в виде Сыворотки правды или того отвратительного поцелуя, до сих пор призрачно ощущающегося на губах.       По тому как дернулись уголки губ Реддла, а черные глаза сверкнули мрачным торжеством, когда они встретились взглядами, стало сразу понятно, что на самом деле его прихода с нетерпением ждали. Он выглядел все также дружелюбно, как и всегда, но лишенные человечности и чувств глаза разбивали иллюзию фальшивой безопасности в дребезги. Он был зол. Весь этот маскарад и притворство было только для одного человека и едва тот отойдет от них, чужая маска слетит с лица в мгновение ока. Альфрад и Абраксас тоже понимали это, судя по тому, как быстро сменилось облегчение, появившееся на их лицах, когда они увидели живого и здорового Реддла, на озабоченность.       Драко словил на себе быстрый обеспокоенный взгляд Альфрада, но никак не отреагировал, обессиленно закрывая сухие, воспалённые глаза. Отступать он не собирался.       Он должен доказать себе, что он не трус.