Snake trap

      Гарри пустым взглядом смотрел в потолок, положив руку за голову, отстранено слушая как дождь громко барабанит по крыше, что есть мочи хлестая по деревьям, срывая с них последние пожелтевшие листья и покрывая ими сырую землю. Порой монотонная дробь разбивающихся капель заглушалась громом, который был настолько оглушительным, будто сам Зевс пытался разломить небо пополам. После каждого такого грохота дождь будто бы становился агрессивнее, начиная бить в окно и крышу с особенной жестокостью. Эти звуки, как ни странно, дарили какое-то необъяснимое чувство спокойствия, отчего Гарри даже не думал поставить заглушку, рассеянно водя пальцем по пыльной парте, на которой он с сомнительным удобством лежал, вытянув ноги.       Это навевало воспоминания о том, как они с Роном и Гермионой втроём ютились в палатке, иногда переговариваясь, строя планы под глухой звук дождя где искать следующий крестраж и в какую даль им придется отправиться, стараясь занять себя хоть чем-то, дабы немного подбодрить себя и поднять боевой дух. Осенью вместе с холодом к ним пришла и безысходность. Дождь приносил с собой тоску и печаль, напоминая им в какой изоляции от всего мира им приходилось существовать, чтобы выполнить последнее желание Дамблдора, пользуясь его размытыми подсказками, не приносящими особой пользы, только вгоняющим в ещё больший тупик.       Гарри хорошо помнил свою ссору с Роном, находившегося под действием медальона, усиливающего его разочарование и страх за семью десятикратно. Его кричащие злостью и отчаяньем слова навсегда отпечатались в голове Гарри, в последнее время все чаще проскальзывая в его голове, четко отдаваясь в ушах: «Мы думали, ты знаешь, что делаешь!». Рон был прав, Гарри с самого начала не знал на что шел, что ему делать и где искать осколки чужой души. Он был уверен только в том, что ему нужно найти их и любым возможным способом уничтожить, чего бы ему этого не стоило. А ведь им почти удалось это сделать, пока его с Драко не засосало в 1944 год.       Когда Рон в тот день ушел от них с Гермионой, на улице шел такой же беспощадный дождь. Если закрыть глаза и хорошенько постараться, то можно было представить себя в палатке, где где-то неподалёку в кресле сидит Гермиона с книгой в руках с красными и опухшими глазами от слез, всеми силами пытаясь сделать вид, что она в порядке. Гарри предпочёл бы оказаться в холодной, продуваемой ветрами палатке с разбитой в дребезги Гермионой, чем находиться в теплом и уютном замке во времени, где никого из них даже не существует. То отчаяние, которое он испытывал тогда, не могло сравниться с тем, которое он чувствовал сейчас.       Его буквально топило и окунало с головой в это чёрное озеро, состоящее из безысходности и немного крика от помощи. Гарри уже не справлялся со всей возложенной на него ответственностью, давившей на плечи тяжёлым грузом. Если он не найдет способа вернуться и умрет в прошлом от старости (если ему повезет и Волдеморт не прихлопнет его где-нибудь в закоулке), то все близкие ему люди будут обречены на смерть. Было неясно, выжили ли Рон с Гермионой или их тоже закинуло в какой-то временной поток, как их с Драко. Гарри старался быть оптимистом, искренне надеясь, что им удалось избежать его участи и они смогли удачно выбраться из горящей пламенем Выручай- комнаты, хотя с каждым днём верить в это становилось все сложнее.       Возможно, это и стало толчком к тому, что несмотря на свое сомнительное отношение к Малфою и весомых опасений, он всё-таки решился рискнуть и довериться. Оказавшись один на один с проблемой в виде бессознательного и истекающего кровью Реддла, Гарри остро ощутил насколько на самом деле в этом времени был одинок и как сильно нуждался хоть в какой-нибудь опоре. Он не хотел содрогаться от каждого резкого движения, ожидая удара в спину от Драко, тщательно подбирать слова, чтобы не сболтнуть ничего лишнего. Просто поверить, просто дать шанс. Для него это было чем-то невозможным, но он упрямо боролся с самим собой и подавлял подозрительность, граничащую с паникой, просыпающуюся внутри каждый раз, когда Малфой появлялся в поле его зрения, одаривая мягкой улыбкой и парой сияющих добротой глаз.       Гарри не знал как давно лежал здесь. За окном уже стемнело, оставшиеся уроки и ужин он пропустил. Не было ни аппетита, ни сил, осталась лишь полная апатия и безразличие ко всему, что его окружало. В грудной клетке, где предполагаемо должно было располагаться сердце, появилась странная пустота, которая как паразит выкачивала из него все эмоции, превращая в ничем не наполненную посеревшую оболочку. Наверное, это было даже хорошо, загибаться от ужаса и паники совершенно не хотелось.       Гарри вернулся в этот кабинет после того как Драко, сверкнув на прощание успокаивающей улыбочкой, ушел к Реддлу, пообещав со всем разобраться. Зачем он пришел сюда и что делает здесь до сих пор, Гарри и сам не мог ответить. Кабинет был в таком же ужасном беспорядке, в котором он его оставил, разве что только пыль снова осела на поверхность парт и перекрыла узорчатый пол. Огромная дыра красовалась в стене как огромный глазок, но из-за плохого освещения больше напоминала черные врата, ведущие в пучины ада.       Гарри устало закрыл глаза, когда очередная яркая вспышка молнии на мгновение ярко осветила кабинет, отгоняя мрак.       Он вновь аккуратно прислушался к своим ощущением в шраме. Никакой боли и жжения не чувствовалось. Вряд-ли бы Драко задержался у Реддла так надолго, но тем не менее Гарри продолжал ожидать, когда в его голову ударит импульс, указывающий, что маленький Темный Лорд зол или в бешенстве. Но было удивительно тихо и спокойно. Даже слишком спокойно для быстро выходящего из себя Реддла, который не привык оставаться в проигравших. К тому же, Драко все еще не дал ничего о себе знать. Теперь у него была карта, он в любой момент мог найти и узнать, чем он занимается. Гарри дал ему в руки большую власть над собой, но отказываться от своего решения не собирался. Может быть, так действительно будет лучше для всех и для него самого в первую очередь.       Выдохнув, Гарри нехотя сполз с парты, чувствуя как неприятно заныли мышцы после долгого безделья. Размяв затекшую шею, он как смог стряхнул с себя пыль, которая, казалось, вросла в мантию намертво. Палочка лежала где-то в сумке и доставать ее было банально лень, поэтому плюнув на все, Гарри решил оставить все как есть. Закинув лямку рюкзака на менее болевшее плечо, он в последний раз обвел взглядом разгромленный кабинет и тихо вышел сквозь дверной проем. Дверь починить не удалось, как бы он не старался. Реддл разбил ее им же самим в щепки, отчего даже магия не могла помочь. Все что ему было осталось сделать, так это занести обломки внутрь и кинуть куда-то в угол, чтобы не мешались.       Едва волоча ноги по пустому коридору, Гарри про себя молился не наткнуться на Реддла ненароком. Если ранения были несерьёзны, то его должны были выпустить с больничного крыла ещё пару часов назад, а значит очень ответственный к своим обязанностям слизеринец обязательно вышел бы на ночную охоту за нарушителями. Гарри рассеянно подумал о том, что стоит надеть мантию-невидимку, тогда даже столкнувшись с Реддлом он сможет беспрепятственно пройти мимо, не ввязавшись в новые проблемы.       Додумать эту мысль он не успел, краем глаза заметив кислотно- жёлтую мантию, обладатель которой неспешно заворачивал за угол, освещая путь палочкой. Замерев в ступоре, Гарри некоторое время тупо пялится в том направлении, пытаясь понять показалось ему или нет, после чего придя в себя резко кинулся следом, игнорируя боль, которая как лава растеклась по всему телу, усиливая слабость. У него нещадно закружилась голова, но стиснув зубы, он стерпел, не давая себе время на передышку. Мантии с такой странной цветовой гаммой мог носить только один человек и он был именно тем, кто был нужен сейчас Гарри как воздух.       — Профессор Дамблдор! — окликнул Гарри, заставив Дамблдора стремительно развернуться, отчего подолы мантии с тихим шелестом приподнялись.       — Мистер Поттер? — с секундным замешательством сказал Дамблдор, после чего его лицо посуровело. — Почему вы не в постели? Ходить по замку по ночам запрещено правилами. Мне придется отнять у вас баллы и уведомить декана о вашем нарушении.       Гарри дрожь пробрала от этого строгого учительского тона и пронзительных глаз, смотрящих словно в самую душу. Для него не имело значения как много баллов собрался вычитать у него Дамблдор, он для начала пытался просто отдышаться. После того, как Реддл пошвырял его по различным поверхностям, у него начинало ныть каждая клеточка тела стоило сделать одно резкое движение, а после бега лёгкие горели не иначе как адским пламенем.       — У меня к вам срочный разговор, — на выдохе просипел Гарри, сжимая ткань в области груди и, не сдержавшись, болезненно поморщился, с трудом подавив глухой стон, едва не вырвавшийся наружу вместе со словами. Черт возьми, Реддл не жалел и бил от всей своей искалеченной душонки. Что бы он ни сделал, прежде чем его отбросило, но это было очень, мать твою, больно. Последствия Гарри хлебал до сих пор, хотя прошло порядком несколько часов.       — Сомневаюсь, что есть что-то, что могло бы не подождать до утра, — проговорил Дамблдор, но на его лице появилось заметное беспокойство. — Вы приболели? У вас нездоровая бледность, мистер Поттер, давайте-ка я вас проведу к мадам Бэррел, чтобы она вас осмотрела.       Он протянул руку, дабы придержать, но Гарри отшатнулся так стремительно, словно на него замахнулись плетью, а не хотели помочь. Игнорируя горячую лаву текущую по венам, он выпрямился, решительно сжимая челюсть, всем своим видом пытаясь показать, что он в полном порядке и врач ему не нужен. Если в больничном крыле все ещё находился Реддл, то он не мог добровольно туда сунуться, так же, как и вернуться обратно к себе в комнату, где тоже мог быть Реддл, если его, наоборот, уже выписали и прописали отдых. К тому же, была вероятность повстречать его в коридоре по пути, если все оказалось не так серьезно и он всё-таки на ночном патрулировании. Без карты он не мог знать точное местоположение Волдеморта. Гарри не хотел рисковать ровно также, как и видеть выводящее из себя самодовольное лицо подонка.       Дамблдор должен выслушать его прямо сейчас, чего бы это ему не стоило.       — Это действительно очень важно, профессор! — горячо возразил Гарри, крепко сжимая кулаки и заставляя голос звучать максимально ровно, не выдавая внутреннюю дрожь. — Это связанно с Темным Лордом и мне нужна ваша помощь.       Дамблдор замер. Пока что целая и здоровая рука, все ещё протянутая в его сторону, предательски дрогнула и медленно, словно в замедленной съёмке опустилась вниз. Дамблдор будто постарел на несколько лет за долю секунды, став больше похожим на того Дамблдора, которого когда-то знал он сам. По неясным причинам это только сильнее укрепило веру Гарри в то, что профессор знает как ему помочь и как вернуться обратно к Гермионе, Рону, Джинни, всем Уизли. К его семье. Взгляд ясных и чистых глаз неуловимо потускнел, став темнее на несколько тонов. Обеспокоенность сменилась на цепкую настороженность, но Гарри легко выдержал эту перемену, продолжая упрямо смотреть в чужие глаза. Отступать он ни в коем случае не собирался.       — Следуйте за мной, мистер Поттер. — после недолгой паузы молвил Дамблдор, ещё раз окинув его с головы до ног пытливым взглядом. Развернувшись, он неторопливо начал идти вперёд, освещая путь ярким огоньком. Дважды повторять было не нужно. Не обращая внимания на усиливающуюся боль в ребрах, Гарри заставил свое тело шевелиться, стараясь не отставать.       На болезненно -бледном лице неосознанно появилась широкая улыбка, полная вселенского облегчения и искренней радости, отчего мышцы щек неприятно заныли, успев привыкнуть к постоянной хмурой гримасе или ядовитому оскалу, которые он то и дело демонстрировал тем, кто пытался завязать с ним ненужный разговор или сблизиться. Гарри потребовалась вся оставшаяся сила воли, чтобы подавить импульсивное желание громко рассмеяться или сотворить нечто дикое в порыве эмоций. Сейчас было рано расслабляться, хотя небольшой проблеск надежды будоражил до самых кончиков пальцев, впервые за все время прибывания здесь ослабляя тяжёлый узел, сдавливающий грудь.       Тусклый свет факелов был практически бесполезен, отчего мысль, что они находились здесь только для галочки стала казаться менее абсурдной, чем раньше. Тихий шелест мантии Дамблдора и его уверенных шагов слабым эхом отдавались в коридорах, пока он вел Гарри в свой кабинет, проходя мимо закрытых дверей, иногда сворачивая, срезая им путь. Сам Гарри, несмотря на синяки и ушибы, продолжал двигаться аккуратно и нечеловечески бесшумно, подобно настоящему призраку.       Он и раньше замечал эту перемену: свою ненормальную осторожность в движениях, привычку смотреть по сторонам и мысленно оценивать степень угрозы, в каждом видя потенциального врага, но в последнее время паранойя обострилась, едва не сводя его с ума. Возможно, это было связано с недостатком сна или выводящим из себя близким присутствием Волдеморта, Гарри точно не знал, но весь защитный механизм, выработанный телом и мозгом, был для него бесполезен, когда все это в который раз сметало взрывом неконтролируемой ярости и слепящей ненависти.       Гарри не мог в достаточной степени расслабиться и передохнуть, доводя себя почти до крайности недоверием и желанием избавиться от любых опасностей. Первый шаг для возвращения внутреннего баланса и той части себя, которую он потерял находясь в бегах, уже был сделан, пусть это потребовало от него довольно много решимости.        Малфой мог его предать и Гарри прекрасно понимал всю опасность своего поступка, но Драко был верен своим родителям, а значит возвращение обратно тоже являлось его первостепенной задачей. Хоть он и был ублюдком раньше, но война слишком многое в нем изменила, сломав избалованного ребенка, при этом дав взамен какую-то неясную силу и решимость, вспыхивающую в светлых глазах в моменты, когда сам Гарри чувствовал раздражающую беспомощность. Он мог только надеется и верить, что не ошибся, открыв свою спину для бывшего врага, заглушая внутри себя страх предательства и подставы. Драко никогда не заменит Рона и Гермионы, но игнорировать и огораживать его от себя Гарри отныне не собирался.       Дамблдор первым прошел внутрь светлого кабинета, движением руки приглашая Гарри за собой. Не сдержавшись, он все равно незаметно огляделся по сторонам. Хотя Дамблдор ещё не стал директором, но здесь все неуловимо напоминало круглую комнату, в которой в будущем они будут не раз встречаться. Вместо многочисленных портретов бывших директоров и директрис, на стенах висело лишь парочка картин с изображением природы. Небольшое количество серебряных приборов, которые только должны были превратиться во внушающую коллекцию, аккуратно стояли в шкафу со стеклянными дверцами, при этом не издавая ни малейшего звука из-за наложенного заклинания. Под ногами лежал мягкий ковер, где без труда угадывалась яркая расцветка Гриффиндора, при этом каким-то образом гармонично вписываясь в интерьер и придавая этому месту домашнего уюта.       Его взгляд метнулся к столу заваленному ровными стопками бумаг, успев уловить за ними небольшое движение. Сквозь щель стопок на него уставились черные глаза -бусины. Острый золотой клюв слегка приоткрылся и из него послышался негромкий мелодичный звук, чем-то напоминающий пение соловья. Гарри узнал птицу, хотя, было бы странно, если бы он не смог этого сделать.       Фоукс с интересом склонил голову, подпрыгивая и начиная активно махать небольшими малиновыми крыльями, стараясь перелететь с одного края стола на другой, поближе к нему. Спустя пару неудачных попыток ему это всё-таки удалось и феникс издал невнятный звук, который можно было интерпретировать как вздох, поправляя короткий золотой хвостик. Он был меньше своего обычного размера, но куда больше только поднявшегося из пепла птенчика, и это никак не влияло на ауру величественности, идущую от каждого его пёрышка, заканчивая тонкими острыми коготками на лапах, обещающих в будущем стать смертоносным оружием.       Дамблдор слегка усмехнулся в бороду и присев за стол, обратил на него тяжёлый уставший взгляд, в котором, казалось, собрались все тяготы этого мира. Лёгкая хмурость исказила резкие черты лица, делая их отстранёнными и пустыми. Гарри заставил себя посмотреть на него, переправляя внимание с феникса на будущего наставника, не отводящего от него ожидающего взгляда, после того как он сел в указанное место.       — Мистер Поттер, — непривычно холодным голосом начал Дамблдор, вынуждая Гарри сосредоточится. — Что вы имели ввиду, когда упомянули Темного лорда?       Гарри сделал глубокий вдох, успокаиваясь и ловя прямой взгляд лучистых глаз, отгоняя сомнения и неуверенность, которые могли заставить отступиться и пойти на попятную. Он должен перестать бояться. Это же был Дамблдор, его директор, наставник, кто-то, кто защищал и оберегал его, сумев занять место в сердце и стать частью тех людей, которых он считал своей семьёй. Он мог ему доверять.       — Сэр, поверите ли вы мне, если я скажу, что мы с Драко прибыли из будущего? — четко, на одном дыхании выпалил Гарри, до боли прикусывая нижнюю губу, морально подготавливая себя к любой реакции, которую могли вызвать его слова. — Гриндевальд будет повержен, но после него появится другой темный волшебник, зовущий себя лордом Волдемортом и сейчас он учится здесь, в этой школе, под именем Тома Реддла, набирая себе будущих приспешников и создавая крестражи, чтобы заполучить бессмертие.       Глаза Дамблдора слегка расширились, а темные зрачки задрожали от недоверия, удивления и заметного оттенка ужаса. Его сложенные на столе руки в замок, сжались с такой силой, что Гарри невольно обратил на них обеспокоенный взгляд.       — Крестражи? — севшим голосом переспросил Дамблдор, темнея лицом, когда в ответ получил подтверждающий кивок. — Не один, а несколько?       — Семь, — выдавил Гарри, отводя глаза. — Он хочет создать семь крестражей. В моем времени ему это удалось и он стал чудовищем, убивающим всех без разбора, настолько далёким от понятия человека, насколько это только возможно. Благодаря крестражам он практически неуязвим, но мне с вами и моими друзьями, — голос дрогнул и Гарри поспешил прокашляться, сглаживая заминку. — Нам удалось найти несколько и уничтожить их.       — Можешь рассказать поподробней? — собрано попросил Дамблдор, но Гарри кожей почувствовал горечь, которую испытывал профессор, пронизывающий воздух вокруг него.       Гарри вновь кивнул, не поднимая на него глаз, с наигранным интересом изучая ковер под своими ногами.       — Первый крестраж он создал убив Миртл, — проглотив ком в горле начал Гарри, услышав прерывистый вздох, который издал профессор и возмущенные трепетание крыльев Фоукса. — Он заключил часть своей души в дневнике, который я уничтожил, учась на втором курсе. После этого он использовал кольцо как вместилище, убив и подставив своих кровных родственников. Его уничтожили вы, попав под сильное проклятие, наложенное на него…       Дальше слова сами пошли нескончаемым потоком. Гарри рассказал все, от начала и до самого конца, стараясь говорить как можно подробней и точней, насильно поднимая внутри себя старые воспоминания, причиняющие удушающую боль. Он рассказал об их миссии, путешествию по прошлому Волдеморта, все пережитые столкновения, начиная с того, где умерли его родители и чудом выжил он сам, получив шрам в виде молнии. Не упустил из виду и мутацию, вызванную черной магией, захват власти в магической Британии, охоту на «магловских выродков», все те крестражи, которые им с таким трудом удалось найти и вскользь упомянул дары Смерти, при этом внимательно смотря на профессора, но тот никак не отреагировал. Единственное, о чем он умолчал, было то, каким образом умер Дамблдор, скрыв участие Драко во всем этом, но в красках описал крысиное предательство Снейпа и его трусливый побег.       Если Дамблдор и заметил недомолвку, то ничего об этом не сказал, продолжая внимательно слушать и задавать уточняющие вопросы. Собственная смерть и слова о том, что это в итоге оказалось бесполезной жертвой никак не всколыхнули убийственное хладнокровие, но Гарри не мог не заметить как голос профессора становился все более глухим и мрачным, чем дальше продвигалась история.       Гарри замолчал только спустя примерно час, незаметно переводя дух, когда в конце поведал как они с Драко оказались здесь. Страх за Рона и Гермиону чуть ли не отразился на лице во время рассказа, но он смог привычно отогнать эмоции в сторону до того, как голос успел его подвести, хотя неприятное послевкусие холодного отчаяния все ещё чувствовалось на кончике языка.       Дамблдор молчал очень долго, негромко постукивая пальцем по поверхности стола, переваривая все то, что ему сообщили. Гарри не отвлекал, борясь с собственной нервозностью и играя в гляделки с Фоуксом, который успел перебраться к нему на колени, с удобством на них устроившись. Он протянул руку, мягко коснувшись ярких перьев, слегка поглаживая вдоль спины. Феникс довольно сощурился, издав грудной звук, чем-то напоминающий мурчание кота. Губы Гарри тронула лёгкая улыбка, а им самим завладело тепло, отгоняя поселившийся в нем колючий холод и страх с тела и мыслей.       — Значит, сейчас у Тома уже есть два крестража, — спустя пару минут тишины, слабым голосом заключил Дамблдор, в глубокой задумчивости подергивая себя за рыжую бороду.       — И третий крестраж, который он создаст в будущем, тоже здесь. — невесело добавил Гарри, продолжая гладить Фоукса, свернувшегося калачиком и что, судя по закрытым глазам и ровному дыханию, самозабвенно спал. — Мы с Роном и Гермионой смогли заполучить диадему, нам осталось избавиться только от змеи и тогда Волдеморт стал бы таким же смертным как обычный человек, не окажись я и Драко здесь.       — Могу ли я взглянуть на диадему? — спросил Дамблдор, бросив мимолётный взгляд на своего довольного питомца.       Смешинки, обычно горевшие в его глазах, окончательно померкли, скрывшись за туманом решительности и глубокой сосредоточенности.       — Я не могу показать ее прям сейчас, — неловко запнулся Гарри. — В целях безопасности я спрятал крестраж в надёжном месте, где Реддл не сможет найти, до тех пор, пока я не смогу найти способ безвредно его уничтожить.       — Это разумное решение, — пребывая где-то в своих мыслях, согласился Дамблдор. — Ты говорил, что с помощью своего шрама чувствуешь сильные эмоции, испытываемые Волдемортом. Каким образом это проявляется?       Гарри заерзал на месте, в несдержанном отвращении кривя губы. Воспоминание пылающей боли, разрывающей череп на кусочки, было ещё свежо в памяти, чтобы затрагивать эту тему без ледяных мурашек, пробегающих по коже.       — Это настолько больно, как будто меня пытаются сжечь заживо, — поморщился Гарри, дотронувшись кончиками пальцев челки, под которой был спрятан шрам, ощущая отголоски пережитых мучений. — В основном это происходит, когда он безумно зол или чрезмерно счастлив. Чувствуется недолгими вспышками или долговременной агонией, в зависимости от силы эмоций. Раньше я мог проникать в его сознание и видеть его глазами, но после провала с пророчеством он сам закрылся от меня с помощью окклюменции, поняв насколько наша связь может быть опасна для него и его великих планов по захвату мира.       Гарри не сдержал саркастичной усмешки, вспомнив как, узнав о потере своих драгоценных огрызков души, самоконтроль и самоуверенность Волдеморта пошли прахом, впоследствии заставив его самого загибаться от чужой ярости, бессилия и бесконтрольного страха. Гарри едва переставлял ноги, чтобы добраться до Хогвартса и найти предпоследний крестраж раньше, чем это сделает Волдеморт и в итоге это привело его сюда. В другое время, в знакомый, но такой чужой кабинет, к человеку, который для него и всего Магического мира был мертв.       — Проявляется ваша связь каким-нибудь способом сейчас? — уточнил Дамблдор, напрямую взглянув на него поверх своих очков.       Гарри нерешительно встретился с его печально потухшими глазами, думая как вернее ответить.       — Да, но не думаю, что он догадывается об этом, — с трудом шевеля языком, признался он.       «По крайней мере, я на это надеюсь» — добавил Гарри про себя, недовольно хмуря брови, силой воли сдерживая вспышку злости.       Связь с этим ублюдком преследовала его всегда и везде, куда бы он не пошел и никак не поддаваясь контролю. Одного этого факта было достаточно, чтобы возненавидеть Реддла пуще прежнего и в который раз пожелать сгнить мучительной смертью где-нибудь в канаве.       Гарри не был уверен услышал ли Дамблдор в его голосе нотки неуверенности, но, в любом случае, тот, видимо, посчитал его ответ довольно убедительным, чтобы перейти к теме пророчества, его «избранности», детству у Дурслей и особенно профессор уделил внимание ритуалу воскрешения, заставив вспомнить его до мельчайших деталей.       Гарри понимал, что, возможно, допустил ошибку, вывалив на Дамблдора все события, которые только должны произойти в далёком будущем, но ни о чем не жалел. Его первоначальная цель: сделать все возможное, чтобы Дамблдор ему поверил, прекрасно осознавая насколько сумасшедшим он может выглядеть в глазах профессора и как бредово звучат его слова, оказалась выполнена, раз тот до сих пор не отправил его в Мунго, а продолжил интересоваться этой темой. Этот разговор мог исказить то будущее, которое он знал, но Дамблдор особо не интересовался своей судьбой, познавая все зверства, которые в будущем совершит один из его учеников. Гарри был уверен, что профессор знает, что делает.       Но сейчас Гарри видел только два выхода, один из которых предполагал незаметное убийство Реддла. Его можно было устранить заранее, до того, как он станет ужасом каждого волшебника, превратив их жизнь в беспробудный кошмар. Но озвучить эти мысли вслух он не решался. Реддл — убийца, обещающий стать самым отвратительным монстром в истории, но в этом времени он был семикурсником и талантливым, пусть и не особо любимым учеником Дамблдора, для которого тот сам открыл двери в Волшебный мир, позволив стать тем, кем он был сейчас. Кто знает кем он будет выглядеть в глазах Дамблдора, когда выдвинет такое предложение.       У Гарри был небольшой выбор: либо убьет он, либо убьют его, третьего не дано. Здесь он провалился даже не начав. Его буквально парализовало от страха возле бессознательного тела Реддла, вида его крови, закрытых глаз и мертвенной бледности. Гарри не находил в себе ни смелости, ни сил, чтобы убить молодую версию Волдеморта, как бы он сильно этого не хотел, а его сердце не жгло от жажды расплаты. А ведь в двенадцать лет Гарри почему-то не испытывал никакого сомнения, уничтожая дневник клыком Василиска и видя в полумраке Тайной комнаты лихорадочно сверкающие, как черный драгоценный камень, глаза, где застыл всепоглощающий страх смерти. Предсмертный крик и агония Тома Реддла из дневника тогда не вызывали таких острых эмоций, как сейчас.       Поэтому для него оставался только второй вариант.       — Нам нужно найти способ вернуться обратно в наше время как можно быстрее, — решительно сузив глаза, практически шепотом сказал Гарри.       Ему нужно вернуться туда, где он сможет запачкать руки в крови, не испытывая жалости и неуверенности. Волдеморт должен умереть, а Гарри должен быть тем, кто убьет его. Он чертов Избранный, от него зависит много жизней и судеб людей, он не может подвести их, позволив кому-то ещё умирать за него. Снова. Он потерял слишком много и вновь проходить через это не хотел. Весь Хогвартс в опасности, его друзья, семья все остались там, рискуя своими жизнями, только чтобы дать ему небольшой шанс на победу. Гарри не мог подвести их, просто не имел права.       — К сожалению, пока мы не поймём как вы оказались здесь, мы не сможем выяснить как вам вернуться, — негромко сказал Дамблдор и Гарри смог уловить в его словах тихую грусть и сочувствие. — Время — понятие очень сложное и малоизученное, мальчик мой. Все те, кто пытались контролировать его, заканчивали свою жизнь весьма трагически. Ваша ситуация с мистером Малфоем необычна и перечит всем законам магии. Я не могу сходу найти выход из положения, не подвергая ваши жизни смертельной опасности. То, что вы переместились сюда относительно целыми, уже благословение.       Рука, гладящая феникса, застыла и сердце Гарри рухнуло вниз так стремительно, как если бы камень столкнули с высокой скалы прямо в пропасть. Слова профессора застали его врасплох. Он был так уверен, что Дамблдор знает как им помочь, отчего даже не рассматривал другой вариант, где он был так же бессилен, связан по рукам и ногам, как они. Губы задрожали, холодный пот выступил на лбу от внезапного открытия и Гарри сдавленно застонал, зарываясь пальцами в волосы, чувствуя как его только обретеная надежда и уверенность рушатся, превращаясь в ничто.       — Мы и так находимся здесь слишком долго! — в отчаянии воскликнул Гарри, мигом вскакивая на ноги, позабыв о Фоуксе, лежащем на его коленях. Тот издал удивленный клич, только чудом успевая выровнять свое падение, приземлившись на лапы. — Просто находясь рядом с Реддлом мы можем изменить то будущее, которое мы знаем! А что если кто-то из нас не родится? Или Волдеморт станет сильнее, чем должен быть и у нас не будет ни единого шанса его победить? Наше нахождение здесь уже катастрофа, кто знает чем это обернётся, задержись мы тут дольше! Поймите, мы не…       Гарри запнулся, почувствовав неожиданный всплеск эмоций внутри себя, определенно ему не принадлежавших. Замерев, он стал прислушиваться, силясь разобрать эмоции, передававшиеся через шрам. Это было раздражение и злость? Гарри тряхнул головой. Нет, скорее, удивление и… веселье? Он недоуменно нахмурился, концентрируясь всем своим существом на тонкой ниточке связи, передающей чувства Волдеморта, желая убедиться. Как бы странно это не было, но Реддл действительно был доволен, никакого намека на агрессию не чувствовалось. Что, черт возьми, у него там происходит?       — Гарри?       Гарри вздрогнул, поднимая помутневший взгляд на Дамблдора. Тот вопросительно приподнял светлые брови и на него неожиданно навалилось все понимание того, как должно быть странно он только что выглядел, замолчав на середине слова, пустым взглядом уставившись сквозь профессора. Растерянно моргнув, Гарри поспешно взял себя в руки, выпрямляясь.       — Простите, сэр, я немного отвлекся.       — Судя по твоим словам, Том по крайней мере не знает откуда вы и кем он станет в будущем. — устало потерев переносицу, изрек Дамблдор, позволяя Фоуксу забраться к себе на плечо и оттуда сверлить Гарри оскорбленным взглядом. — Но это не значит, что он не будет пытаться выяснить. Я ведь не ошибусь, если предположу, что это ты был тем, кто отправил сегодня мистера Реддла в Больничное крыло?       Гарри пристыжено втянул голову в плечи, виновато прикусывая щеку и для Дамблдора это стало достаточным подтверждением.       — Я понимаю твою враждебность и злость по отношению к Тому, но не стоит демонстрировать ее столь открыто. — смягчившимся тоном сказал Дамблдор, прерывая любые возмущения, готовые сорваться с его уст. — Хоть он уже сотворил бесчеловечные поступки, но он не тот Волдеморт, который зверствует в вашем будущем. Постарайся воспринимать Тома как обычного ученика, иначе ты только сильнее будешь выделяться, оказывая пагубное влияние на будущее.       — Разве отправить Реддла в лазарет недостаточно, чтобы привлечь внимание и заделаться его врагом? — горько усмехнулся Гарри, опускаясь обратно в кресло. — Я отказал ему несколько раз, устроил с ним дуэль, дал кулаком по лицу, после чего притащил в Больничное крыло, бросив возле двери. Вряд-ли есть что-то, способное заставить Реддла отвязаться от меня, в особенности, пока мы живём в одной комнате. Его гордость настолько велика, что он не забудет об этом, будто ничего не произошло, а начнет искать способ отомстить.       — Я могу поговорить с профессором Диппетом и ускорить ваше переселение, — молвил Дамблдор. — А ты пока можешь пожить в Больничном крыле. Судя по мешкам под глазами, все это время ты очень плохо спал, не так ли?       — Я не могу оставить Драко с ним! — немедленно возразил Гарри, сжимая зубы до скрипа. — Он не знает кто такой Реддл на самом деле, для него опасно так долго оставаться с этим монстром наедине. Мне нужно…       — Мистеру Малфою грозит куда меньшая опасность чем тебе, Гарри. — оборвал его Дамблдор. — Ты упоминал, что он хорошо владеет окклюменцией, но ты не способен защитить свой разум так как Драко, а значит именно ты являешься куда более слабой мишенью из вас двоих. Тот факт, что он не знает истинной личности Тома и есть его спасение.       Гарри открыл рот, чтобы возразить, но не найдя нужных аргументов всё-таки сдался, кисло поджимая уголки губ, принимая поражение и признавая жестокую правду. Драко мог чувствовать, когда кто-то пытался прорваться сквозь защитные барьеры, пока у самого Гарри не было даже их. Он был открыт как книга и было неизвестно пытался ли Реддл заглянуть в его воспоминания или нет. К тому же, даже прорвавшись в мозг Малфоя Реддл сможет увидеть только змееподобного монстра и поэтому вряд-ли свяжет это чудовище с собой, ведь по имени к нему никто обращаться не решался, а значит его собственная личность из будущего останется для него загадкой. Это хоть немного, но обнадеживало.       — Если ты не против, я буду рад провести для тебя несколько уроков окклюменции. — объявил Дамблдор. Гарри вскинул голову, впившись в него удивлённым взглядом. — По твоим словам ты уже пытался обучаться с другим преподавателем, но это не взмыло эффекта. Надеюсь, я смогу быть чуть более полезен в этом плане. — Дамблдор скромно приподнял уголки губ. — Я постараюсь сделать все возможное, чтобы вернуть вас с мистером Малфоем домой, но мне нужно больше времени. Зацепок слишком мало для нахождения быстрого и эффективного решения. А до тех пор вам обоим стоит держаться от Тома подальше и не провоцировать новый конфликт. Советую сосредоточится на учебе и отдохнуть от войны, живя как обычный ребенок, позволив себе заниматься тем, чего ты был лишён по вине Тома.       Гарри моргнул, рассеянно потирая затылок, чувствуя как на тело наваливается привычная усталость и напряжение. Жить как обычный ребенок — это звучало так желанно и незнакомо, что Гарри и правда на короткий миг захотелось позволить себе забыть о проблемах, полностью положившись на Дамблдора, но он никогда не был обычным ребенком, чтобы так легко принять эту роль. Реддл в погоне за величием разрушил его жизнь, убив семью и многих дорогих людей. Он не сможет расслабиться, пока Реддл так близко. К тому же, смысл его жизни был не здесь. Все они остались там, в его времени.       Дамблдор выжидающе уставился на него сквозь очки половинки.       — Я сделаю все возможное, профессор, — тоскливо вздохнул Гарри, понимая, что сколько бы усилий он не приложил, очередная стычка с Реддлом все равно была неизбежна. Тот обязательно нанесет ответный удар и переговоры Драко не помогут.       — Отлично, а теперь давай-ка я проведу тебя к мадам Бэррел, нам обоим нужно о многом подумать, я ведь прав? — Дамблдор по доброму улыбнулся, отгоняя атмосферу серьезности прочь, и Гарри затопило облегчением от мысли, что больше он был не один. Дамблдор снова был с ним, на его стороне и этого было достаточно, чтобы почувствовать себя более уверенным. Уж кто, а Дамблдор всегда находил выход и Гарри не сомневался, что и этот раз не будет исключением. — Уже поздно и кое-кому определенно стоит отдохнуть. Можешь не торопиться на занятия, советую воспользоваться нахождением в лазарете и хорошенько выспаться. — Дамблдор заговорщически подмигнул, вызвав у Гарри смешок. — Не стоит пренебрегать своим здоровьем и позволять переживаниям затопить здравый рассудок. Ты со мной согласен, Гарри?       Гарри скопировал улыбку Дамблдору, позволяя беспокойству отойти на задний план. Фоукс склонил голову, издав очередной переливочный звук, захлопав крыльями.       — Очень даже согласен, профессор.       Оказавшись в Больничном крыле, Гарри сразу завалился на кровать с накрахмаленными простынями, после того как переоделся в выданную пижаму. Мадам Бэррел впустила их внутрь без лишних вопросов. Наверное у него был достаточно жалкий и утомленный вид, чтобы она приняла его за очередного больного до того как Дамблдор успел ввести ее в курс дела. Он не рассказал настоящей причины, но уведомил, что Гарри не может спать с незнакомыми людьми в одной комнате из-за чего в итоге столкнулся с ужасным недосыпанием. Это не было ложью. Гарри в самом деле не мог спать в одном помещении с Волдемортом, поэтому озвученная причина выглядела весьма убедительно в глазах медсестры, как и его тени под глазами в паре с ужасной белизной кожи. Дав ему какое-то зелье для спокойного сна, она оставила его в покое, закрывшись в своем кабинете, а Гарри, получив от Дамблдора обещание вернуться к теме крестражей и путешествию во времени, тут же погрузился в царство Морфея, едва его голова коснулась подушки.       Ему ничего не снилось и он просто дрейфовал в темноте, не чувствуя абсолютно ничего кроме мертвого умиротворения и свободы. Проснулся Гарри спустя примерно сутки, ощущая себя так хорошо, будто бы он не спал вовсе, а заново родился, полностью обновленным и полным сил. Усталость, сковывающая мышцы и путающая мысли, отступила, позволяя дышать полной грудью и ясно смотреть на окружающий мир. Он давно не чувствовал себя так прекрасно, отчего настроение, обычно находящееся на самом дне, начало подниматься к отметке «неплохо» и у него наконец-то появился аппетит. Он с непередаваемым удовольствием умял поздний ужин, после чего позволил себе снова забыться в глубоком сне и на этот раз проспать до самого обеда.       После того как он все рассказал Дамблдору, Гарри стало как-то легче. Даже Драко не знал об этой части истории, не догадываясь о крестражах и том, какой настоящий Реддл, без лживой маски на лице. Теперь Гарри был не одинок в своем знании, у него появился могучий союзник и неоспоримая поддержка. Он и не предполагал как сильно скучал по тому теплу и уверенности, которые излучал Дамблдор, защищая так, словно Гарри был за каменной стеной, пока не открылся вчера, немного ослабив груз ответственности на своей шее.       Переодевшись в школьную мантию, Гарри отправился в Большой зал, подавив эгоистичный порыв пойти на кухню к эльфам. Сегодня был выходной, поэтому в глубине души он надеялся, что Реддл ушел вместе со своей компашкой маленьких Пожирателей смерти в деревню, чтобы строить свои темнолордские планы там. Сам он хотел встретиться с Драко, а для этого ему нужно было больше появляться на людях, чтобы окончательно не прослыть социофобным отшельником. Издав глубокий вздох и посчитав в своей голове до пяти, он толкнул тяжёлые двери и сразу двинулся к полупустому слизеринскому столу, глазами выискивая блондинистые волосы и стараясь не смотреть по сторонам.       Драко не было, видимо всё-таки ушел в Хогсмид. Понимая, что если он прямо сейчас развернется и уйдет, то это будет выглядеть до ужаса нелепо, Гарри все же сел за стол, разочаровано притягивая к себе чашку с луковым супом и игнорируя любопытные взгляды младшекурсников, которые пока что были недостаточно взрослыми, чтобы тоже посещать деревню. Таких старшекурсников как он в зале находилось очень мало, в основном они сидели уткнувшись носом в учебники и не замечая ничего, что творилось вокруг них. На Слизерине отсутствовали все, кроме первого и второго курса. Змеи предпочитали проводить законные выходные вне стен Хогвартса и даже обострившаяся война с Гриндевальдом и маглами не могла им помешать. Половины учителей тоже не наблюдалось, Дамблдора со Слизнортом в том числе.       Без особого энтузиазма поковырявшись ложкой в супу, Гарри проскользнул в комнату, которую он делил с Драко и Реддлом. Сельваторе нигде не было видно, наверное ,змейка опять задержалась на охоте в Запретном лесу или решила навестить портрет Слизерина, чтобы показушно его игнорировать, специально действуя на нервы древнего мага. Гарри виделся с ней редко из-за ее каждодневной охоты, которая иногда могла растянуться на несколько суток и опасения, что Реддл или Драко ее заметят и слежки за все тем же Реддлом. Как ни странно, он по ней скучал. Она была ласковой и заботливой, но могла указать на ошибки и пыталась помочь, не требуя ничего взамен. Она успела стать ему кем-то наподобие друга.       Порывшись в сундуке и надев более теплую мантию, он отправился в деревню. За счёт привилегии совершеннолетнего, его выпустили из замка без вопросов, не требуя разрешения родственников или подтверждения личности. Завхоза нигде не наблюдалось, а двери приветственно были открыты для учеников на весь день.       Холодный осенний ветер приятно ласкал открытые участки кожи, сдувая черные пряди волос со лба и создавая прекрасный обзор на зигзагообразный шрам. Гарри не беспокоился, что кто-то его увидит. На улице было пусто, все отсиживались в теплых пабах и кафешках, прячась от пасмурной погоды. Пушистые облака покрывали огромное серое небо, в ближайшее время обещая излиться сильным ливнем, утопив Хогвартс и Хогсмид в лужах окончательно. Ботинки хлюпали по сырой земле, пачкая их в грязи. Пару раз Гарри едва не поскользнулся, спускаясь с возвышений, но всегда успевал вовремя восстановить равновесие как раз перед самым падением лицом в слякоть.       Гарри шагал прямо, оглядываясь по сторонам с каким-то меланхоличным любопытством. Хогсмид этого времени не сильно отличался от того Хогсмида, к которому он привык. Несколько магазинов отсутствовало и вместо них стояли небольшие уютные домики с соломенными крышами, почта находилось чуть в стороне, чем он помнил, по пути ему также попался паб «Три метлы», куда то и дело просачивался нескончаемый поток школьников и коренных жителей. Даже в далёком 1944 году это место было также популярно, оставаясь неумолимо крошечным на фоне других гостиниц и кафе.       Потратив некоторое время на раздумья, Гарри вздохнул и всё-таки влился в толпу людей, аккуратно пробравшись в теплое помещение, одновременно с этим приглаживая волосы, скидывая обратно на лоб. Тут было привычно шумно и людно, возле стойки крутилась парочка нетрезвых парней, пытавшихся разговорить симпатичную женщину со светлыми волосами, собранных в плотный пучок и блестящими смешливыми карими глазами. Она не поддавалась, продолжая вежливо улыбаться, то и дело подливая им в бокалы чего-то едкого зелёного цвета, испускающего плотный серый дым. Судя по хитрому прищуру глаз, ее явно веселила напористость ребят, пытавшихся подружиться и скосить себе цену за выпитый алкоголь.       Гарри огляделся по сторонам, сканируя посетителей. Как и ожидалось, большинство из них были школьниками, громко шутившими и в огромном количестве поглощающих сливочное пиво. Ученики старших курсов вели себя более сдержанно, сидя за крайними столиками и спокойно что-то обсуждая или негромко посмеиваясь. Слизеринцев оказалось найти до отвращения легко.       Его нынешние однокурсники сидели на том самом месте, где расположились они с Роном и Гермионой, когда он на третьем курсе впервые против правил пробрался в Хогсмид с помощью Карты Мародеров. Он определенно успел заметить безукоризненную прическу Реддла и его скучающее лицо, прежде чем отвернуться, подходя к стойке. Драко там не было, а подслушать их разговор явно не удастся. Реддл был очень осторожен и потому в наличии чар, заглушающих их голоса, можно было не сомневаться. Гарри ловить там было нечего.       Женщина заметила его сразу, едва он оказался в поле ее зрения. Она тут же дружелюбно улыбнулась, отвлекаясь от разговорчивых клиентов, переключая все свое внимание на него, чем вызвала разочарованную гримасу на лицах пьяных собеседников. Ее улыбка чем-то напомнила миловидную Розмерту, будущую владелицу этого паба. Возможно, она была ее матерью или бабушкой, Гарри особо не стал на этом зацикливаться.       — Здравствуйте, мне одно сливочное пиво, пожалуйста.       — Секундочку, — сверкнув белыми зубами, чуть ли не пропела она, исчезнув с глаз и через пару секунд появившись снова, ставя перед ним большую кружку с горячим напитком.       Поблагодарив, Гарри заплатил ей нужную сумму из своих небольших запасов, после чего отвернулся, планируя занять как можно более далёкий столик от слизеринцев. Так и не найдя ни одного свободного места спустя пару минут, Гарри почувствовал прилив знакомого раздражения, который по каким-то причинам опять вылился в сторону Реддла, словно это он был виноват в том, что Гарри не находил места. Не удержавшись, он всё-таки кинул в ту сторону испепеляющий взгляд и почти сразу же замечая чужую руку, настойчиво махающей ему с соседнего от Реддла столика, силясь привлечь его внимание.       Он посмотрел в ту сторону, встречаясь взглядом с синими омутами Эйдана, едва не подпрыгивающего на своем месте. Тот расплылся в радостной улыбке, поняв, что его наконец-то увидели, начав активнее размахивать руками, только чудом не опрокинув кружку, подзывая к себе и стараясь перекричать шум, заглушающий его слова.       Сохраняя бесстрастное выражение на лице, Гарри с тяжёлым мысленным вздохом приблизился к компании друзей, стараясь не смотреть на слизеринцев и надеясь, что Реддлу не приспичит отомстить прям здесь и сейчас.       Помимо Эйдана, тут была девушка с резкими чертами лица и светлыми русыми волосами, заплетёнными в две толстые косы. Ее глаза были закрыты за затемненными стеклами очков, но даже так Гарри чувствовал ее сканирующий взгляд каждой клеточкой своего тела. Справа от нее расположился смазливый парень, похожий на девушку даже больше, чем сидящая рядом с ним подруга. Серебристого оттенка волосы были собраны на затылке в неряшливый хвост, несколько выбившихся прядей спадали на загорелую кожу, а глаза с необычным розоватым отливом немигающе следили за любым резким движением. Они оба сидели с небрежно обмотанными шарфами на шее с расцветкой своих факультетом и от одного их вида Гарри уже становилось до невыносимости душно. Девушка была гриффиндоркой, а вот парень являлся когтевранцем.       — Я вам говорил о нем, — Эйдан схватил Гарри за руку, утягивая на место рядом с собой. Тот не сопротивлялся, позволив беспрепятственно себя усадить на стул, продолжая хранить молчание. — Ребят, это тот самый Гарольд Поттер. Гарри, знакомься, это Айсис и Ашиль Лавгуд, мои близкие друзья.       — Лавгуд? — оживился Гарри, с уже большим интересом оглядывая собеседников. В его голове возник образ Ксенофилиуса и Полумны Лавгуд, и он не приметнул мысленно сравнить их друг с другом. Луна и ее отец внешностью были больше похожи на Ашиля, чем на Айсис, хоть и не унаследовали такую необычную красоту, как у него. Некоторые из его черт лица проглядывались в Полумне, наподобие острых скул, тонких губ и отрешенном выражении глаз, словно он находился где-то в другом мире, но в остальном схожестей не наблюдалось.       — Да, Лавгуд. — каким-то потерянным тоном подтвердил Ашиль, смотря мимо Гарри. — Если ты подумал, что мы брат и сестра, то ты ошибся. Она младшая сестра моего отца, так что мне она родная тетушка.       — Оу, понятно. — неловко улыбнулся Гарри. — Рад знакомс…       — А вот ты и Малфой ведь тоже не братья. — встряла Айсис, поворачивая голову к нему.       Гарри покосился на Эйдана, приподняв брови. Тот лишь пожал плечами, как ни в чем не бывало продолжив пить свое пиво.       — Пусть мы не родные, но для меня он все равно остаётся братом. — ответил Гарри, выдавив слабую улыбку. Всё-таки, странность в крови Лавгудов передавалась по наследству. — Хоть мы иногда и…       — Вы не братья, — снова перебила Айсис и Гарри кожей почувствовал ее пробирающий до костей взгляд. — Вы даже не отсюда, не так ли? Ни тебя, ни его не должно быть с нами. Ваше появление здесь — ошибка.       Эйдан, явно не ожидавший таких грубых слов, резко поперхнулся напитком, оглушительно закашляв. Согнувшись в три погибели, он издавал звуки умирающей собаки, стараясь вернуть дыхание в норму, но ни Ашиль, ни Айсис не попытались ему помочь, а Гарри оказался слишком ошеломлён, чтобы хотя бы немного пошевелиться.       Его взгляд, как и каждая мышца в теле, застыли в окаменевшей позе, а в голове творился сумасшедший хаос. Гарри забыл обо всем, что происходило вокруг и о Волдеморте, сидевшим совсем рядом, вновь и вновь прокручивая в голове сказанные слова и с каждым разом всё больше убеждаясь, что это не было простой случайностью или попыткой оскорбить. Она точно знала, что имела в виду, когда говорила это и не сомневалась в правдивости слов.       — Что ты… имеешь в виду? — натянуто спросил Гарри, сам не ожидая услышать такого пустынного холода в своем голосе. — Наши родители хотели отправить нас сюда, так что наше появление в Хогвартсе не может быть «ошибкой».       — Вы нужны не здесь, — упрямо сложив руки, обиженно насупилась Айсис с таким видом, словно не понимала, почему Гарри отпирается. — Чем дольше задерживаетесь, тем больше вероятность, что вы никогда не сможете вернуться назад, Гарри Джеймс Поттер. Грань размывается и тебе нужно поспешить, если не хочешь застрять тут навсегда. Не справишься и все те, кто тебе дорог, умрут, исчезнув, будто их никогда не существовало.       Большие зелёные глаза в ужасе расширились и Гарри медленно выпрямился, до синяков вцепившись пальцами в колени, с помощью боли силясь придти в себя. Но попытки оказались тщетными. Перед застывшими глазами не переставая мелькали образы мертвых Рона, Гермионы, Джинни, мистера и миссис Уизли, Римуса, профессора Макгонагалл и остальных, лежащих с окровавленными лицами и пустыми глазницами, вместо глаз, а над ними всеми возвышался покрытый их кровью костлявый Волдеморт, взрывающийся безумным счастливым смехом. От этой картины внутри все заледенело, парализуя, волосы встали дыбом, а сам он покрылся тонкой корочкой льда, стискивая зубы до скрежета, дыша едва слышно от накатившего оцепенения.       Айсис озвучила его главные страхи, будто без ведома пробралась к нему в душу, докопавшись до самого откровенного, вывернув его наизнанку. Гарри затошнило, а голова загудела от переполнявших мысли отвратительных картинок с трупами, у которых были лица его друзей, изуродованные пугающей гримасой страха и боли. Недавно обретенная почва под ногами и приподнятое настроение пошли трещинами, осыпаясь кровавыми осколками.       — Я не понимаю о чем ты, — прохрипел Гарри, не замечая притихшего Эйдана, переводящего озадаченный взгляд с него на Айсис, и обратно.       Горло дерло от каждого произнесённого слова, словно там находились лезвия. Внутри него будто что-то взорвалось, превратив органы и сосуды в кровавый кисель, сохранив целым только оболочку. Гарри чувствовал почти физическую боль, хотя разрывало на ошмётки морально. Его глаза, как одержимые, метались по светлому лицу Айсис, наполненному равнодушием, стараясь найти признаки чего-нибудь, что указывало бы на ее понимание их ситуации с Драко, пусть её слова уже служили достаточным доказательством. Но откуда она узнала? И, самое главное, что она имела ввиду, когда говорила о грани?       Ашиль криво улыбнулся, неодобрительно покачав головой в сторону Айсис.       — Она не хотела тебя задеть, — зачарованно уставившись в потолок, протянул он, выискивая что-то между лампочками. — Айсис знала, что ты сегодня будешь здесь и привела меня сюда. Она хотела вам с мистером Драко помочь.       — Эй! — возмутился Эйдан, громко хлопнув ладонью по столу и этим приводя Гарри в себя. — Это вообще не весело! Я едва не задохнулся, пока ты, Айсис, опять пугала людей своими глупыми предсказаниями! Могли бы для начала помочь мне, а если бы я и правда умер?!       — Предсказаниями? — одними губами повторил Гарри, заторможенно моргая, чувствуя как в голове вращаются шестерёнки.       — Ты бы не умер, — нахмурились Айсис, поджимая губы в щёлочку. — Я же уже говорила, ты умрёшь, потому что…       — А ну, стоять! — выставив руку перед Айсис, заголосил Эйдан, обречённо прикрывая один глаз. — Это слишком нелепая смерть и я уж точно не хочу услышать причину повторно! Я отказываюсь с этим мириться!       — Эта смерть идеально тебе подходит, — мило прищурившись, пропел Ашиль, надувная губы. Гарри не понимал, как можно говорить о смерти с такой мечтательностью. — Но даже она может измениться.       — Ну, вот видите! — приободрился Эйдан, надуваясь от гордости и наливаясь энтузиазмом. — Я уверен, что погибну, совершая великий подвиг или спасая людей из страшной опасности! — он импровизированно несколько раз ударил кулаками в воздух, при этом чуть не перевернув стол. — Я останусь в памяти волшебников героем! Обо мне будут писать книги, а мою биографию учить на истории! Вы только представьте, сейчас вы разговариваете с будущей знаменитостью! Цените это время, вдруг потом я буду слишком занят, спасаясь от журналистов, чтобы вот так расслабленно веселиться с вами. О! А вдруг вы тоже станете моими преданными фанатами? А что? Звучит очень даже круто!       — Появились переменные, — не повышая голоса сказала Айсис, но все равно умудряясь без особых усилий звучать удивительно четко, сквозь веселую болтовню Изергиля. — Возможно, измениться абсолютно все, но цена для кого-то может стать непосильной ношей.       — Это не твоя забота, — выразительно дёрнув носом, когда Изергиль всё-таки снёс свою полупустую кружку со стола, сказал Ашиль, убирая свое пиво подальше от бодрых размахиваний Эйдана, не заметившего ничего необычного, продолжая нести чушь о подвигах и великих рыцарях. — У тебя и без того проблем хватает, для начала будет неплохо, если ты в первую очередь сосредоточишься на них.       — Ты прав, — кивнула Айсис, протянув руку и подвинув полную кружку нетронутого пива Гарри к себе, куда аккурат через секунду приземлилась рука Эйдана, в порыве чувств ударившего по столу. — Но запомни мои слова, Гарри Поттер, и поторопись.       Она поставила кружку на место и слегка приподняла затемненные очки, уставившись на него выпуклыми и покрытыми белой пеленой глазами. Ее расфокусированные светлые зрачки смотрели точно на него, хотя он был уверен, что она его не видит. Гарри смотрел в ответ, напряжённый, как натянутый лук, меняясь в лице, когда она мило прищурилась, предчувствуя подвох.       — Иначе однажды очень пожалеешь, — закончила Айсис, широко улыбнувшись очаровательной улыбкой, вгоняющей в ещё большую дрожь.       Гарри не совсем понимал как оказался в замке. Он встретил Драко недалеко от почты, но не мог точно вспомнить о чем они говорили. Вроде бы Малфой сказал, что сегодня состоится вечеринка в клубе Слизней и он приглашён, потому будет поздно, так как отказаться не может, после чего быстро скрылся с глаз. Гарри на это лишь кивнул, безостановочно крутя у себя в голове слова Айсис Лавгуд и борясь с паникой, которую порой заменял истерический смех, где не было и грамма веселья. Все его существо пропиталось немым отчаянием и он маялся по замку, ища утешения и того, кто мог его выслушать и помочь справиться с терзающими его мыслями.       Дамблдора в кабинете не находилось, Сельваторе до сих пор не вернулась, о чем свидетельствовала пустая комната и простыни без единой складки. В покоях Слизерина ее тоже не наблюдалось, а портрет древнего мага, заметив его, едва он преступил порог комнаты, не упустил шанса радостно закидать замечаниями и в который раз выразить сожаление о том, в какое разочарование превратились его дорогие потомки. У Гарри не было сил с ним препираться, поэтому он просто сбежал, под недоуменный взгляд в спину.       Ноги принесли его в тот же кабинет, где вчера с Реддлом произошла дуэль. В его руках находилось две бутылки огненного виски, которые он нашел среди вещей, конфискованных у учеников. Реддл до конца недели оставлял их у себя в комнате, то и дело пополняя, после чего в воскресенье сдавал все декану, с полным списком имён нарушителей. Заметил алкоголь Гарри совершенно случайно, споткнувшись об ящик, когда нагнулся, чтобы заглянуть под кровать, зовя Сельви. Идея напиться не казалась ему такой плохой, как в первые две секунды. Сомневался он недолго, без чувства стыда и совести, украв их, затем, укрывшись мантией, пошел в первое место, пришедшее в голову, мысленно поблагодарив смельчака, не побоявшегося протащить алкоголь в школу. Крепкий огневиски было именно тем, в чем Гарри нуждался на данный момент особенно остро.       У Гарри не было стаканов, но он не унывал. Открыв огневиски с помощью магии, он поднес горлышко к губам, делая большой глоток и сразу же начиная хрипло кашлять, скривившись, когда горло обожгло пожаром. Довольно таки мерзко на вкус. Он никогда не напивался до невменяемого состояния и уж тем более не пил в одиночестве, но это был особый случай. Услышать в лицо изредка промелькающие в мыслях опасения стало настоящим ударом на поражение. Отчаяние болезненно проникало в кровь, отравляя эффективнее лучшего яда. Это было насмешкой судьбы. Гарри только укрепился в вере, что все будет хорошо, как его снова безжалостно столкнули в бездну, напомнив об ответственности.       «Ваше появление здесь — ошибка»       «Вы нужны не здесь»       «…нужно поспешить, если не хочешь застрять тут навсегда»       «…все те, кто тебе дорог, умрут, исчезнув, будто их никогда не существовало»       «Иначе однажды очень пожалеешь»       Гарри глухо зарычал, вцепившись свободной рукой в волосы, пытаясь заглушить голос Айсис, заевший как старая пленка. Пряди натянулись, несколько волос выдралось с корнем, но Гарри только раздражённо стряхнул их на пол. Поняв, что это бесполезно, он затравлено рассмеялся, царапая ногтями кожу головы. Айсис была как совесть, которая неожиданно решила о себе напомнить, начав терроризировать мысли и сводя с ума. Рон, Гермиона, Джинни, все трое мертвые по его вине. Разрушенный Хогвартс, убитое семейство Уизли, уже мертвый Сириус, Седрик, Добби, Дамблдор. Оставшиеся живые, неужели и они умрут тоже из-за него? Почему? Почему? ПОЧЕМУ?       Сделав ещё несколько глотков янтарной жидкости, его опять пробрало на кашель, но вторая попытка выпить оказалась более успешной, чем первая. Лицо опалило жаром, дыхание стало рваным, пульс участился, больно ударяя по вискам, но Гарри не останавливался, с незнакомой до этого настойчивостью делая глоток за глотком, желая забыться. Гарри не старался распробовать или насладиться алкоголем на языке, он хотел как можно скорее напиться и пустить пустоту в мысли, избавившись от оживших ночных кошмаров и поэтому опустошал открытую бутылку с ненормальной скоростью, не заботясь ни о чем.       Он не должен верить словам Айсис, в конце концов Лавгуды всегда были странными и воспринимали мир иначе, чем остальные. С ним был Дамблдор, самый великий волшебник этого столетия, он поможет и вернет их обратно. Никто больше не погибнет.       «А ты уверен, что он сам знает, что делает?» — прозвучал в его голове ехидный голос, подозрительно похожий на Реддла. — «Здесь Дамблдор не обладает такой силой и умом, как в твоём времени. Он простой учитель, который даже ещё не победил Гриндевальда. Он бесполезен.»       — Заткнись, — разрывая гробовую тишину кабинета, сипло прорычал Гарри.       «Ты знаешь, что это правда, не так ли? Этот Дамблдор слаб,— глумливо продолжил голос. — Ты совершил ошибку, доверившись ему. Возможно, этим ты сам увеличил шансы уничтожения твоего будущего и ускорил смерть друзей.»       — Замолчи.       «Пытаясь спасти, ты их убил. Ну и неудачник.»       — Они живы, — бесцветно сказал Гарри, сжимая руки до побеления костяшек. — Живы.       «Так забавно, не находишь?» — веселился он. — «Твоих друзей убил даже не Волдеморт, а ты сам.»       — Я сказал ЗАТКНИСЬ!!!       Почти пустая бутылка полетела в стену, с громким шумом разбиваясь на мелкие осколки и стеклянным дождем осыпаясь на пол. Уцелевшее горлышко отрикошетило от нее, падая ему под ноги, но Гарри пнул его носком ботинка в сторону, подальше от себя. Насмехающийся голос исчез с головы, но дрожь с тела не проходила, заставляя трястись как от мороза.       — Я определенно свихнулся, — ломанным голосом пришел к выводу Гарри, начиная нервно расхаживать взад-вперед по кабинету. Блеклый взгляд растерянно бегал по пыльным поверхностям, но мыслями он был не здесь. — Кроме меня здесь никого нет, этот голос был в моей голове? Такими темпами я и правда стану настоящим сумасшедшим. Я ещё и разговариваю сам с собой. Ты чертов псих, Гарри Поттер.       Ущипнув себя за переносицу, Гарри обессиленно застонал. Голова кружилось, как на убийственных каруселях, кажется, алкоголь начал действовать в полную силу. Подойдя обратно к немного очищенному от пыли столу, он нащупал вторую бутылку и откупорил ее, набрасываясь на нее как утопающий хватается за соломинку. Плевать, на все плевать. Он разберётся со всем потом.       Выпив до самого дна, Гарри снял очки и положил непосильно тяжелую голову на парту, следом потянув за собой свое вялое тело. Перед глазами все расплывалось, а тело было ватным и неповоротливым, как если бы ему удалили все кости. Стало клонить в сон, в ушах шумело, но ни спокойного потустороннего голоса Айсис, ни бредовых разговоров с самим собой, ни мертвых друзей больше не было. Гарри уткнулся щекой в прохладную поверхность, несвязно промычав ругательство на пыль, попавшую в нос. Пьяно рассмеявшись с нелепости ситуации, в которой он оказался, Гарри немного повозился, ложась максимально удобно, и блаженно закрыл глаза, теряя последнюю связь с реальностью.       Проснулся он от холодных прикосновений к своему лицу и шее, которые исчезли сразу, стоило ему дернуться в сторону. Голова нещадно раскалывалась, а во рту было сухо, как в пустыне. Хотелось пить. Ужасно жарко, одежда намокла и прилипла к телу, душа в духоте, не давая достаточно кислорода. Как долго он спал? Поборов чудовищную слабость, он ни с первого раза смог с трудом разлепить сонные глаза, натыкаясь на мрак, без единого проблеска света. Застонав, Гарри схватился рукой за лоб, борясь с головокружением и стараясь вспомнить где он и что здесь делает, даже не предпринимая попытки подняться. И так ясно, что сейчас он на этот подвиг не способен.       Повторное ледяное прикосновение к подбородку заставило забыть о недавних вопросах и на этот раз неосознанно потянуться ближе к источнику прохлады, жаждя получить больше. Послышался тихий смешок и холодная ладонь приземлилась на лоб, выбивая из него довольный вздох. Гарри расслабился, снова закрывая глаза, наслаждаясь. То, что надо.       — Гарри, — позвал его тихий шипящий голос, чуть ли не мурлыкая.       — М-м-м? — сонно откликнулся Гарри.       Ладонь незнакомца заметно дрогнула, но, благо, осталась на месте, продолжая спасать от жары. Атмосфера потяжелела, сдавливая со всех сторон как в тисках. Гарри не отреагировал.       — Гарри, кто же ты? — ещё тише спросил тот же вкрадчивый голос, второй рукой невесомо проводя по шее и останавливаясь на дернувшимся вниз кадыке.       — М-м? — непонимающе промычал Гарри, поворачивая голову в бок, давая больше доступа приятным холодным рукам. Мозг работал заторможенно, медленно и вяло, не в силах сосредоточится на чем-то, кроме приятных касаний. Голос определенно был знаком, но кому он принадлежал Гарри понять не мог. Какие-либо слова казались такими неважными, пустыми и глупыми, а сам он до невозможности далёким и нереальным. Спать, как же ему хотелось спать.       — Я все равно узнаю кто ты на самом деле, ты не сможешь хранить свои секреты вечно.— почти ласково шепнули ему в ухо, заботливым жестом заправляя за него прядь волос.       В этот же самый момент Гарри почувствовал как чужие губы накрыли его. Он не попытался отстраниться, потерявшись где-то далеко и не контролируя ничего, включая свое тело. Его целовали аккуратно, словно впервые пробуя на вкус и боясь спугнуть как дикого зверя неосторожным движением. Гарри не отвечал, но и не отталкивал, стараясь удержать себя в сознании и снова не отключиться. Он ощущал холодные мягкие губы, но дыхание на его щеке было парадоксально теплым, сравнимым с температурой его разгоряченной кожи. Ледяная рука, слегка потеплевшая за счёт Гарри, переместилась со лба в его спутанные волосы, нежно зарываясь в них и затем крепко сжимая у корней, запрокидывая голову вверх, ревностно притягивая ещё ближе к себе, вызывая у него приступ усиленного головокружения.       Гарри недовольно зашипел, на время приходя в себя от резанувшей боли и пытаясь отодвинуться, но ему не позволили, грубо вжимая его своим телом в парту и, словно в наказание за непослушание, вцепившись в нижнюю губу острыми зубами, прикусывая до крови и следом жадно слизывая языком. Темп изменился, став поистине диким. У Гарри появилось ощущение, будто его хотели сожрать, не оставив после него ничего. Надавив на челюсть с обеих сторон, Гарри заставили открыть рот, толкнувшись внутрь языком, обводя ровный ряд зубов и переплетаясь с его, прерывая любые признаки бунтарства ещё до того, как он успевал воплотить их в жизнь.       Зажмурившись до ярких пятен перед глазами, Гарри хрипло рыкнул, поднимая руку и слабо упираясь ею в плечо, желая отвоевать немного личного пространства. Ее ожидаемо перехватили, сжав с такой силой, что кости захрустели, а кисть онемела, безвольно повиснув. Сил не было. Воздуха в лёгких оставалось катастрофически мало и когда он начал почти задыхаться, ему дали шанс насытиться кислородом, разрывая поцелуй. Потеплевшие влажные губы с какой-то жадной одержимостью сделали дорожку от подбородка к линии челюсти, спускаясь вниз к шее, прикусывая и оттягивая светлую кожу на тонкой грани удовольствия и боли, пока Гарри восстанавливал способность правильно дышать. Он чувствовал как его подхватили за лодыжку и потянули на себя, отчего он чуть съехал с парты вниз. Неизвестный устроился между его разведённых ног, расставив руки по краям от лежащей на парте головы. Наклонившись, он припал губами обратно к шее, обманчиво нежно проводя зубами по яростно бившийся венке. Гарри почувствовал в этом жесте еле уловимую угрозу.       — Что за хрень, — бессвязно выругался Гарри, едва шевеля заплетающимся языком. Он безрезультатно вглядывался в темноту, успевая увидеть два красных уголька, которые почти сразу исчезли. Мягкие волосы щекотали лицо, но сил отвернуться не было. Головная боль усилилась, став почти невыносимой. — Ты, блять, кто?       Ему не ответили, сделав дразнящий укус вблизи уха. Гарри вздрогнул, а его пробрал электрический заряд до самых кончиков пальцев. Интуиция кричала, инстинкт самосохранения бил тревогу, но Гарри забыл, что недавно хотел сделать, снова потерявшись в пространстве. Его мысли были спутанные, формируясь и распадаясь до того, как он успевал их осознать. Тело реагировало на каждое касание, а жар стал ещё сильнее, переместившись в низ живота и вытянув у него жалобный стон. Это было так мучительно, что даже смерть казалась более лучшим выходом, чем просто терпеть. Он был как сплошной оголенный нерв.       Гарри ощутил как губы на его шее растянулись в хищной улыбке, прежде чем оставить там неизвестно какой по счету собственнический укус и вернуться обратно к лицу, требовательно вгрызаясь в губы. В этом поцелуе не было намека на какую-либо существующую нежность. Чистейший голод и желание, разрывающие Гарри на куски.       Не выдержав бесцеремонного напора, Гарри уже сам поддался вперёд, сопротивляясь головокружению и лёгкой тошноте, яростно отвечая, желая перетянуть инициативу в свои руки. Он не знал кто его целует и зачем, но быть послушной мягкой игрушкой для ублюдских развлечений какого-то извращенца, не собирался. Губы щипало от боли, а поцелуй давно приобрел привкус их общей крови и слюны. Гарри мстительно укусил чужой язык, поцарапав короткими ногтями руку, когда его схватили за горло, сжав так, будто в самом деле старались его сломать. Но никто из них не думал останавливаться, борясь за первенство, как за жизнь. Гарри делали больно, он делал то же самое в ответ, вызывая гортанное рычание и куда более жестокую расправу.       Перед глазами проскользнул образ красивой рыжеволосой девушки, с тёплыми карими глазами и ободряющей улыбкой на лице. В сердце появилась тяжесть, сжавшись до колючих спазмов и Гарри поспешил отогнать ее в сторону, не желая отвлекаться в этом неожиданном соревновании. Здесь было место только их дыханию разделенным на двоих, переплетённым языкам, неконтролируемому голоду, прослеживаемому в каждом движении чужака и…       Джинни.       Гарри резко раскрыл глаза. В затуманенных алкоголем черных зрачках проскользнул огонек понимания. В этот же самый момент он с силой вцепился непослушными пальцами в чужие волосы и рывком отдернул от себя, вызвав раздраженное гортанное рычание. Гарри шумно дышал, напрягая слезившиеся глаза, вглядываясь в темноту, продолжая сжимать чужие волосы в кулаке, не позволяя вновь к себе приблизится. Перед ним маячило два расплывчатых красных огонька, смотрящие точно на него, слегка прищурившись. У этого ублюдка даже дыхание не сбилось, оставаясь таким же спокойным и ровным, только ускоренное сердцебиение выдавало его с головой. Гарри нахмурился, начав рыться в глубинах сознания, но не находя ничего полезного, кроме обрывочных образов и серого тумана.       — Гарри, ты как всегда не вовремя, — разочарованно процедил мелодичный голос и Гарри в шрам ударил импульс резкой боли, но передававшиеся эмоции были слишком спутанные, чтобы что-то понять.       — Захлопнись, — гневно прохрипел Гарри, дёргая рукой и этим вырывая прерывистый вдох, полный сдержанного недовольства.       Тот не пытался вырваться из хватки, хотя Гарри был уверен, что он мог с лёгкостью это сделать, не прилагая особых усилий. Он все ещё был зажат между поверхностью парты и красноглазым чужаком, открытый и беззащитный, сейчас подмять его под себя ничего не стоило, но вторженец не предпринимал никаких попыток, продолжая нависать над ним, опаляя горячим дыханием и пожирая пугающим взглядом. Гарри понимал, что наличие красных глаз само по себе плохо, но не мог вспомнить причину. Голова шла кругом, тошнота подкатывала к горлу, в висках ломило, отчего сосредоточиться ни на чем не получалось.       — Ты слишком пьян, пора спать, Гарри, — тихо бросил пленительный голос и он почувствовал прикосновение холодных пальцев к щеке, исчезнувшее быстрее, чем он успел скинуть наглую руку. —Спокойной ночи, Гарри.       Гарри открыл рот, чтобы возмутиться, крепче сжимая волосы в кулаке и, наверняка, причиняя этим заметную боль, как неожиданно услышал негромкое неясное бормотание и в тот же момент на него навалилась такая сильная усталость, что пальцы разжались сами собой, а рука безвольно соскользнула вниз, со стуком упав на парту. Тошнота прошла, головная боль притупилась, став слабой и незначительной. Веки против воли стали закрываться, но Гарри успел увидеть как красные угли приблизились к его лицу оставив прощальный поцелуй на подбородке и шепнув что-то ещё напоследок.       За этим последовала бездонная темнота, утопившая его сознание в безмятежном спокойствии.       Он уснул.