The Heart Asks for Pleasure First

29 декабря 2183 г. 5:02 утра - Так-с. – Шепард поднесла кисть к самым глазам, чтобы лучше рассмотреть. Ворс состоял из самых что ни на есть настоящих, а не синтетических волосков, но она не могла точно определить, из шерсти какого животного ее сделали. У животных на Палавене есть шерсть? Ворс кисточки посинел от многократного использования, а деревянная ручка стала очень гладкой. – Что будет, если краска попадет мне на кожу? Она токсичная? Гаррус отрицательно покачал головой. Наблюдая, как Шепард рассматривает кисточку, он стоял рядом с кроватью, ожидая, пока свежая краска высохнет на лице. Шепард сделала все возможное, пытаясь не выходить за контуры метки, и считала, что проделала хорошую работу. Конечно, она понятия не имела, выдержит ли ее работа пристальное внимание турианцев. Метка выглядела почти так же, как и тогда, когда Гаррус наносил ее сам, но, возможно, у нее не слишком хорошее зрение, чтобы заметить разницу. - Не токсичная, нет. Но грунтовка, скорее всего, на твоей коже не возьмется. Чисто ради интереса Шепард нарисовала тонкую синюю линию на запястье и подняла руку к свету, любуясь темно-металлическим блеском на бледной коже. – На мне выглядит иначе. - Хм. - Он взял у нее кисть и провел ею по ее лицу. - Закрой глаза. Она повиновалась и почувствовала, как он толстым мазком нанес краску на переносицу ее носа. Ожидая, что он будет рисовать дальше, Шепард не двигалась, но Гаррус опустил кисть и одобрительно фыркнул. - Очень хорошо. - Что? - Ты такая бледная. Я будто рисую на бумаге. Она улыбнулась. - Когда я была ребенком, мне однажды нанесли аквагрим. Разрисовали лицо как у тигра. Он склонил голову набок. - Тигра? - Сейчас. – она активировала свой омнитул, и их лица озарились оранжевым сиянием. – Тигр. – напечатала она. Первое же попавшееся изображение было старой полноцветной 2D-фотографией начала 21 века. Гаррус уставился на фотографию. Он выглядел очарованным. - Эти метки натуральные? Они не нарисованы? - Нет. И кстати: каждый тигр индивидуален. У всех разные метки. - Хочешь сказать, они похожи на турианцев? Разные метки для разных мест рождения и семей? Шепард рассмеялась. - Нет. Это просто случайность. - Она пролистала следующие пару картинок, пока одна не бросилась ей в глаза. - Эй! А у этого метка похожа на твою. - Немного, - ухмыльнувшись, сказал он. – Тебе на лице нарисовали нечто подобное? Мне трудно представить, как это будет выглядеть. - Я как-нибудь свожу тебя на сельскую ярмарку, и ты увидишь. - Шепард оценивающе посмотрела на него. – Никогда не замечала раньше, но турианцы и тигры чем-то похожи. Метки… скорость… урчание, мурлыканье… - Я не мурлыкаю. - Гаррус фыркнул. - Называй как хочешь. - Шепард встала и подошла к огромному окну спальни. Под ней простирались просторы Цитадели - шаттлы, снующие туда-сюда, тысячи освещенных окон, здания, в буквальном смысле взмывающие к звездам. - У меня никогда раньше не было возможности по-настоящему осмотреть это место. Оно красивое. Она почувствовала его тепло и услышала его шаги позади себя, но не обернулась. - Отсюда это определенно выглядит именно так. - Думаю, только это и видит Совет, когда смотрит на Цитадель. Только высотные здания и красивые огни. Ни бедности, ни банд, ни рабства. - Шепард вздохнула. - Я не должна судить их строго. - Это их работа - знать все и заботиться обо всех на Цитадели. Если ты считаешь, что они не справляются, суди их так строго, как тебе нравится. - Если бы я судила всех по их неудачам, я не уверена, что остался бы кто-то, кого можно было бы уважать. - Думаю, одного я знаю. - Не надо, Гаррус. - Она коснулась руками окна; стекло приятно холодило ладони. В квартире Гарруса было почти жарко, вероятно, такой была обстановка, в которой он вырос; наслаждаясь ощущением прохлады, Шепард прислонилась к стеклу и лбом. - Если ты думаешь, что я никогда не проигрывала, то ты глубоко ошибаешься. Может быть, я ошибаюсь реже, чем большинство людей, но мои ошибки значительно дороже. - Никогда не видел, чтобы ты ошибалась. - Пропаганда Альянса, как правило, замалчивает самые неприятные моменты моей карьеры. - Шепард рассмеялась, зная, что это звучит горько. – В любом случае, наши с тобой понятия "ошибки" все равно несколько отличаются. Она скорее почувствовала, чем увидела его замешательство; оно было практически физически ощутимо в пространстве между ними. - Я определяю ошибку как то, что ставит под угрозу миссию. Разве это не общепринятое определение среди военнослужащих? - Мой инструктор по тактике в лагере N7 однажды сказал мне кое-что, что я никогда не забуду. Он остановил меня после тренировки. Мы только что закончили отрабатывать штурм, небольшими группами пытались проникнуть на укрепленную базу. Он остановил меня и сказал: Шепард, это проблема. У тебя нет понятия о «приемлемых потерях». - Она улыбнулась воспоминаниям. - Цифры. Я неплохо разбиралась в математике. Но «приемлемые потери» для меня всегда были равны нулю. - Понимаю, почему это проблема. - Да. На войне потери никогда не равны нулю. Зато масштаб неудачи значительно шире. Тебе придется решать - если потерять пятьдесят человек, но получить стратегическое преимущество, это успех или неудача? Мои инструкторы обычно вручали мне калькулятор перед каждой миссией. Говорили, что мне нужна небольшая «дополнительная помощь». Шутка. Идиотская шутка, но все же шутка. - Шепард покачала головой. - Я не должна говорить об этом. Мы же в отпуске. - Когда ты собираешься говорить об этом, если не сейчас? - Не знаю. После первых нескольких уровней подготовки в спецназе я проходила сеансы психологической помощи, как и все остальные. Думаю, они считали, что несколько недель консультирования позволят нам продержаться до конца нашей карьеры. Если бы мы вообще прожили так долго. - На «Нормандии» нет ни одного психолога. - Нет. Были на больших военных кораблях, на которых я служила. Но я рада, что на Нормандии их нет. Доктор Чаквас знает, что я люблю, когда меня оставляют в покое; она не лезет не в свое дело. Другие врачи… им пришлось учиться на собственном горьком опыте. - А я лезу не в свои дела? Она обернулась и ободряюще улыбнулась ему. - Нет. Ну, может быть, немного. Но я не возражаю. Врачи, психологи… они на самом деле мало что понимают. Их там не было. Ты… ты был со мной все это время. - И я буду, пока все не закончится. - Иногда это единственное, что заставляет меня двигаться дальше. 29 декабря 2183 г. 7:49 утра Они завтракали в кафе Президиума рядом с Посольством. Во время охоты на Сарена Шепард заходила сюда, чтобы перекусить булочкой или бутербродом по пути на встречи с Андерсоном, Удиной или Советом. Последствия атаки Властелина изменили планировку местности: строительные барьеры частично преграждали некоторые проходы или целые здания; озеро частично осушили для того, чтобы убрать мусор из воды; мелкий бизнес либо полностью снесли, либо заменили временными стендами на прежних местах. Веселое шумное кафе, которое помнила Шепард, теперь превратилось в будку на воздушной подушке, управляемую уставшей незнакомой Шепард азари. - Во всяком случае, еда все еще вкусная, - сказала Шепард после того, как они с Гаррусом устроились на траве у озера. Она заказала омлет с курицей и помидорами, тосты, рогалик и миску овсянки. Единственная тарелка Гарруса с рубленым мясом - стандартная турианская еда - выглядела ничтожной по сравнению с ее порцией, но Шепард слишком привыкла к разнице в количестве еды между ней и другими солдатами, чтобы сейчас чувствовать себя неловко. Он посмотрел куда-то мимо нее. - Это Андерсон? Шепард проследила за его взглядом. На другом берегу озера находилась небольшая группа ресторанов, уцелевших во время взрыва; теперь они держали большую часть бизнеса в этой части станции. Столики располагались у самой кромки воды; за одним из них сидела одинокая фигура в белом костюме. Несколько секунд Шепард смотрела прямо на него и, наконец, когда мужчина повернулся в их сторону, она узнала его. – Ха, и правда он. - Выглядит не слишком занятым. Андерсон не притронулся к еде. Он просто сидел за столом, глядя на озеро, мосты и представителей всех рас, прогуливающихся по Президиуму. Шепард была удивлена; она никогда не видела советников за пределами их башни, не говоря уже об отдыхе у озера. Предполагалось, что сейчас они были заняты даже больше обычного, учитывая нанесенные станции Властелином и гетами разрушения. Шепард встала и замахала руками, пытаясь привлечь внимание Андерсона. Это заняло некоторое время; она не собиралась кричать через озеро, точно ребенок. В конце концов он оглянулся и увидел ее. Андерсон поднял руку в знак приветствия и поднялся со своего места. - Он идет сюда? - спросил Гаррус. - Думаю, да. - Вставай, пошли. Встретимся на полпути. Когда Андерсон подошел ближе, Шепард заметила, как он устало волочит ноги и какие глубокие круги у него под глазами. Она определенно не оказала своему старому другу услугу, сделав его Советником. Но изначально это не входило в ее планы: она сделала лучший выбор, который могла сделать для всего человечества. За то короткое время, что она лично знала Удину, она сочла его жадным и властолюбивым, неспособным на дипломатическую сдержанность, в которой нуждался высший галактический представитель человечества. Андерсон явно был лучшим вариантом - по крайней мере, на данный момент, пока не появится более подходящий кандидат и не позволит стареющему солдату уйти в отставку. - Коммандер. Рад тебя видеть. Они пожали друг другу руки в знак приветствия как старые друзья. – Пожалуйста, Андерсон. Ты же знаешь, для тебя - просто Шепард. - Возможно, мы больше не сможем позволить себе роскошь расслабиться. Галактика нуждается в Советнике и Коммандере, а не просто в Андерсоне и Шепард. - Он попытался улыбнуться, но улыбка не коснулась его глаз. - Рад снова вас видеть, офицер. - Взаимно. - Гаррус колебался лишь мгновение, прежде чем протянуть руку для рукопожатия, копируя человеческий жест приветствия. Должно быть, это СБЦ так на него влияло - формальности не были так уж распространены на корабле Шепард. - Я так понимаю, у тебя проблемы? - спросила Шепард. - Выглядишь измученным. - Никаких, кроме тривиальной задачи по восстановлению огромной космической станции из обломков. Ты выглядишь ... более отдохнувшей, чем обычно. Шепард улыбнулась. - Я в отпуске. Полагаю, начальство решило, что я это заслужила. Андерсон покачал головой. - После всего этого бардака, ты заслуживаешь как минимум повышения. По крайней мере, до штабс-коммандера. С натяжкой – до майора - причем не очень большой. Но Хакетт настоял, что Спектру повышение по службе не нужно. - Я знаю, сэр. Поверь, я не прошу повышения. Меня все устраивает. Меньше бумажной волокиты. - Более мудрых слов никогда не было сказано, Шепард. Я вижу, что помешал вашей трапезе. Давайте присядем. 29 декабря 2183 года 8:20 утра. То были долгие три недели для Андерсона. Конечно, он с самого начала знал, что Совет - дело серьезное. Горы бумажной волокиты и работы по ночам, постоянные видеоконференции и душераздирающая, удушающая тяжесть триллионов жизней на плечах. Но, в том случае, если человечество реально получило бы место в Совете при его жизни – Андерсон ожидал, что эту должность займет Удина. В этом было больше смысла. Удина был политиком, Андерсон - солдатом. Он делал грязную работу человечества; он не метил в большие шишки. В этом они с Шепард похожи. А затем все изменилось. Шепард стала героем (Андерсон всегда знал, что она им станет) и внезапно ее слово стало иметь больший вес, по крайней мере символически, чем слова Андерсона или Удины. Конечно, он гордился ею. Иногда сложно было поверить в то, что окровавленный плачущий подросток, которого его наземный отряд подобрал много лет назад, вырастет в такую сильную и бесстрашную женщину, как Шепард. Он только и делал, что гордился ею. Но когда она вдруг порекомендовала его в качестве представителя человечества в Совете … Андерсон всерьез засомневался в ее здравомыслии. Ни для кого не было секретом, что Шепард не ладила с Удиной. Честно говоря, Удина ни с кем не ладил. Но Шепард была такой же дисциплинированной, как и любой офицер Альянса; она знала, как смириться с этим и выполнять приказы без возражений или ворчания. А когда дело доходило до серьезных решений, Андерсон знал Шепард и знал, что она сделает выбор, который считает правильным, независимо от личных чувств. Это означало, что она включила его в Совет, потому что считала его лучшим выбором. Он не ожидал увидеть ее здесь сейчас. Но когда он задумался об этом, холодная логика приобрела печальный смысл. Куда еще ей пойти? У всей ее команды были семьи, жены или мужья, которых нужно было навестить, дети, которых нужно было поддержать, родители, которых нужно было утешить. Все, что было у Шепард - пустота. - Как продвигается реконструкция? - спросила Шепард, когда все трое заняли места у кромки воды. На Андерсоне была довольно дорогая обувь - его гардероб несколько обновился после того, как он стал членом Совета, - поэтому он просто вытянул ноги, но Шепард скинула туфли и опустила ноги прямо в воду. После нескольких секунд колебания Вакариан сделал то же самое. Любопытно. - Медленно. Хранители делают в два раза больше работы втрое быстрее нас. Единственная проблема в том, что нет никакой возможности координировать с ними наши действия; нам постоянно приходится обходить их улучшения, а они продолжают сносить наши и строить все заново. - Гаррус упоминал что-то в этом роде. Турианец кивнул. Он сидел по другую сторону от Шепард, свесив ноги в воду. Зрелище было странно забавным; Андерсон не думал, что когда-либо видел турианца таким расслабленным. - Мой сектор был очень активен в реконструкции. - Хотел бы я сказать то же самое, - с сожалением сказал Андерсон. - Немного физического труда было бы глотком свежего воздуха после всей той бумажной работы, которую я переделал. Шепард улыбнулась. - Как я уже сказала, я рада, что меня не повысили. Тяжелая работа - моя специальность. - Ее глаза загорелись. - Вообще-то, не знаю, слышал ли ты, но вчера мы с Гаррусом накрыли рабовладельческую сеть. Андерсон поднял бровь. – Рабовладельческую сеть? Где? - Прямо здесь, на Цитадели. Был там один клуб… - Она наклонилась вперед, странно взглянув на него. – Ты действительно не в курсе? Советник азари знала… Я думала, что и остальные члены Совета тоже. Я имею в виду, рабство на Цитадели? Громкое дело. - Я займусь этим, - заверил ее Андерсон. Честно говоря, сказанное его не удивило. Он провел достаточно времени на Цитадели, чтобы знать, что идеальный фасад, который станция демонстрировала остальной галактике, маска счастливого процветания, была далека от истины. На Цитадели было столько же преступлений, сколько и на любой другой станции. Но он знал, что Шепард выросла в колонии и, вероятно, все свое детство слушала истории о том, каким замечательным местом была Цитадель, каким богатым, каким безопасным. Сердце галактической цивилизации. Шепард не выглядела удовлетворенной, но откинулась назад. - Рада это слышать. Ты же знаешь, как я отношусь к рабству. - Знаю. – Безмолвная девчушка, вся в крови, обеими руками сжимает отцовский пистолет, на грязном лице блестят полупрозрачные дорожки от слез. Она наблюдала в иллюминатор, как Миндуар исчезает во мраке космоса, оставляя позади всех, кого она когда-либо знала - мертвых или того хуже. - С такого рода преступлениями трудно бороться, Шепард. Рабство является законным во многих мирах и станциях, особенно на тех, которые находятся под юрисдикцией корпораций. Большинство работорговцев окружены таким количеством юридической брони, что арестовать их практически невозможно. - Броня закона, - фыркнул Гаррус. - Так вот как это называется. - Теперь я понимаю, почему ты все время такой расстроенный, - пробормотала в ответ Шепард. - Это бесит. Вот арестовал ты кого-то, вызвал на допрос, а потом появляется его адвокат и сует в лицо свод правил. Прощай, подозреваемый. - Я все еще считаю, что Спектры обладают слишком большой властью. Но когда дело доходит до работорговцев… Гаррус усмехнулся. - Сожжем это место дотла? Шепард ударила его по руке, но ухмыльнулась. - Эй. Я же сдержалась. Андерсон улыбнулся, забавляясь динамикой отношений между ними. Их обмен репликами был плавным, непринужденным, почти отрепетированным - это отражало их взаимное панибратство. И это напомнило ему о лучших временах, когда у него были надежные товарищи и нужно было только выполнять приказы. Шепард правильно делала, что не хотела повышения. - Я рад, что ты отдыхаешь, Шепард. К сожалению, я не могу больше отлынивать от своих обязанностей. - Тебе нужен отпуск, - заметила Шепард, когда Андерсон, кряхтя, поднялся на ноги, усталые мышцы застонали от напряжения. Большую часть недели он жил на стимуляторах, и физический стресс почти нагнал его. - Членам Совета отпуск не полагается. - Может быть, мне следовало включить Удину в Совет. Была бы не прочь посмотреть, как он свалился бы с небес на землю. - Чуть больше уважения, Шепард. - Андерсон попытался изобразить неодобрение, но у него не получилось. Возможно, ему слишком понравилось бить Удину по морде во время захвата Нормандии. При сложившихся обстоятельствах он был бы не против сделать это снова. - Только когда я в мундире, сэр. - Шепард легко, почти с юношеской грацией, поднялась на ноги, и Андерсон от души ей позавидовал. Гаррус повторил ее движение после полусекундного колебания. Андерсон пожал им обоим руки, пожелал Шепард удачи в ее следующем задании и отправился в Башню Цитадели, чувствуя себя немного более беззаботным, чем до сего момента. Иногда легко было потерять надежду, когда Жнецы маячили на краю галактики, а остальные советники отказывались признать правду. Но Шепард была из тех женщин, которые заставляют тебя думать, что, возможно, все будет хорошо. Она видела все то, что видела, большую часть жизни провела в окопах на передовой, и все еще вот так улыбаться Гаррусу …. Это было просто потрясающе.