Птица свободного полёта

Я сидела в купе вагона, прислонившись к окну. У меня на коленях калачиком свернулся Чешир и сладко посапывал; убаюкивал и внушал спокойствие своим присутствием. По стеклу лупил дождь. Было темно, и кое-где можно было в сумерках разглядеть сгустки тумана. Однако в самом поезде было как всегда донельзя уютно. Напротив меня уместилась девчонка. Кажется, она была второгодкой. «Сверстница Джинни», — подумала про себя и слегка улыбнулась. Светлые, словно белое солнце, локоны доходили ей до поясницы. Они казались такими мягкими, что с каждой секундой приходилось все больше бороться с собой, лишь бы не потерять самообладание. У нее были очень бледные аккуратненькие брови и глаза навыкате, все время придававшие ей удивленный вид. Она с интересом читала газетку, казалось, не замечая ничего вокруг. Серебристо-серый взгляд из-под темных ресниц придавал образу неслыханное очарование. И только спустя несколько минут я заметила палочку у нее за левым ухом. Стало так смешно и спокойно, возможно, именно поэтому так любила Хогвартс-экспресс, из-за его неизменности. Внезапно поезд дрогнул и с ужасным скрипом колес остановился. Я подняла голову и с интересом обвела взглядом купе. Вдруг еще одна сильная тряска, а позже свет резко и неожиданно потух. Чешир распахнул глаза и встал напротив двери, во мраке показались его необычного голубо-зеленого цвета зрачки. Он напрягся и зашипел, когда в коридоре послышались страшные звуки. Не знаю, как девчонка рядом, но я увидела нечто. Подобие человека имело бледную покрытую слизью и струпьями кожу. Вдруг он поднял руку, и тут же показались его длинные, с неимоверно отросшими острыми ногтями пальцы. По моему телу пробежала холодная дрожь, я вцепилась руками в плечи и тяжело задышала. Существо скоропостижно остановилось на мгновение, повернулось ко мне мордой, и на его лице застыла тень «ухмылки». У него не было зубов, и нес за собой он лишь тьму да гниль. Вонь перекрывала доступ к кислороду. Я не могла дышать. Не получалось. Меня окутал с головой чудовищный и нездоровый страх. В глазах темнеет, не вижу больше ничего - лишь сплошную черноту. Понадобилось несколько минут, чтобы тело перестало трястись, а я смогла наконец полноценно вдохнуть. Меня накрыли тоска и отчаяние, резко захотелось расплакаться, прижаться к родителям, будто младенец. Я уткнулась лицом в ладони и томно вздохнула. По коже крупными каплями стекал пот, пока в ушах раздавался пронзительный звон. Где-то на глубине сознания я услышала до боли знакомый смех и именно тогда распахнула глаза. Все закончилось, свет вновь горел над головой, а беловолосая девчонка протягивала мне маленькую плитку молочного шоколада. Я откусила небольшой кусок и благодарно кивнула. А далее я слышала лишь успокаивающий стук колес: чух-чух, чух-чух.       Со стуком о блюдце я наколола кусок тыквенного пирога на вилку и отправила в рот. Чувствовался едва уловимый привкус корицы, такой излюбленной мной. Сомневаюсь, что где-то тыквенный пирог мог быть вкуснее, чем в Хогвартсе. Вдруг рядом уселась белокурая девчонка. Я подняла на неё свои болотно-зеленые глаза и теперь впервые поняла, что не знала ее имени, хоть мы и сталкивались пару раз. — Эй, — едва слышно прошептала я и пихнула рядом сидящего парня локтем. — Ты знаешь ее? Он скептически поднял одну бровь и издал тихий смешок, позже наклонился к моему уху, прикрывая рот рукой от других. — Ее зовут Полумной Лавгуд. Ну или чокнутой в народе. Я вопросительно уставилась на него, очевидно ожидая продолжения, но его не последовало. Паренек встал из-за стола и ушел, когда я могла наблюдать лишь за его удаляющейся фигурой. А после за ним встал и его друг, громко выкрикнув что-то похожее на «Роджер». И какой достойный джентльмен будет называть девушку чокнутой? Думалось мне, это отнюдь не нормальное явление. Затем я услышала смех, до жути желанный мной еще с самого раннего лета. Мой взгляд устремился на гриффиндорский стол. — И чего же ты ожидал? — громко через смех возразил Фред, глядя на своего кудрявого друга Ли, пока его руки накладывали на тарелку чуток повзрослевшей Гермионы большие куски картофеля и курицы. Та даже не смотрела на парня, а когда заметила, что еды в ее тарелке стало больше, тут же положила свою руку поверх ладони Фреда, призывая перестать. И тот слушается. Не перестает улыбаться, никак не реагирует, лишь заботливо окидывает ее медовым теплым взглядом. Я прикусила губу, взялась за сумку и поспешила выйти из зала. Тошно. Стук моих каблуков наверняка был громким и гулким, однако мне это ничуть не мешало, наоборот, я чувствовала себя гораздо увереннее, пока слышала свои же шаги. Они напоминали мне, что я живая, не призрак, не привидение. Заставляли желать вдыхать кислород снова и снова. На секунду я прикрыла глаза и ощутила тихое тепло, повеявшее от огня, практически глухой треск и гудение ветра за стеклянными высокими окнами. Я снова моргнула, взглянула под ноги из-под ресниц и вздохнула, набрав холодный воздух в легкие. И тут я оступилась, споткнулась и врезалась во что-то и не твердое, и не мягкое, а после схватилась за место ушиба и зашипела. Было неприятно. Подняв голову, я увидела знакомые огненные пряди. Одно чертово напоминание о них заставляет сглотнуть подступивший к горлу ком. — О, Рокхарт, вот так встреча, правда? — Уизли расплылся в ухмылке, напоминая кота, и посмотрел на меня сверху вниз. Черт, и почему он такой высокий? Не понимаю. А переносица все еще зудела. — Ага, сама неожиданность, — чересчур громко вырвалось из моего рта, и через секунду я пожалела о сказанном. Стало неловко. — Знаешь, — он положил руку на шею и потер ее, а затем немного растерянно взглянул на меня. — Я… — Прости, я пойду. Увидимся позже, — приветливо улыбнулась и поспешила дальше, так и не позволила договорить ему. Мне было чересчур стыдно. Я раскраснелась до самых ушей, мое дыхание почему-то участилось, и тело пронзила дрожь. Не понимаю, почему я себя повела так странно, так глупо и бессмысленно? Абсурд. Это все он, чертов Уизли. Сам ведет себя глупо, так еще и других заражает. Невыносимый.       Так прошло несколько дней. Солнце светило ярко, но почти не давало тепла. На часах было раннее утро, а я направлялась в совятню. Настроение было довольно хорошим; я напевала какую-то магловскую мелодию и наблюдала за тем, как из моего рта вылетали струйки пара, поднимались в воздух и рассеивались. На входе я услышала громкое уханье сов. Множество сидело на специально подвешенных досточках и взирало сверху вниз на зашедшую гостью в виде меня. Мерлин, дай мне хоть вечность, я вряд ли смогла бы различить среди них свою. Как это делали другие? Никогда не понимала. Ухмыльнувшись, я начала медленно взирать на каждое летающее недоразумение. Все такие разные: форма клюва, цвет перьев, глаз, даже характеры. Я еще раз взглянула на письмо в своей руке, что сжимала так сильно. Я так и не поняла, кому именно оно предназначалось. Должно быть, брату. А может и отцу. Поперек горла встал ком, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы проглотить его. Когда-нибудь я перестану реагировать столь остро. Через окно в совятню влетела белая сова, громко ухая и хлопая крыльями. Мои губы расплылись в улыбке. — Давно не виделись, красавчик. Он тихо что-то прошипел и уселся мне на предплечье. Я уже было хотела привязать к лапе свое письмо, как заметила небольшого размера сверток. В моей семье редко отправляли почту подобным образом. За всю мою жизнь было лишь однажды — от дворецкого, когда он просил меня остаться на зимние каникулы в Хогвартсе. Я знала, что Гарольд далеко не из тех, кто делает что-либо без причины, потому молча и покорно следовала указаниям. Ему я верила больше, чем кому бы то ни было. Сверток приземлился мне на ладонь, и я поспешно его раскрыла. Послание особо не отличалось ничем от других его или брата писем. Погода, мать, Мэри, цветы. Гребаные цветы. Ни слова о состоянии отца, ни слова о его бреднях, лишь гребаные цветы. Меня с головой накрыли сомнения, гнев и, возможно, преждевременная скорбь. Устала. Я так, черт возьми, устала. Парой дней ранее в моем сознании блеснула одна ядовитая мысль, засевшая так глубоко, что, казалось, уже готова давать арендную плату. Может, будет лучше, если он умрет. Может, если его не станет, я смогу наконец вдохнуть полной грудью? Быть может, я бы смогла отпустить, стать такой же, как они — все остальные.       Как же я, мать его, ошибалась. Я отгоняла эти мысли, будто назойливых мух, а затем снова и снова возвращалась к ним. Лицемерка. А сейчас все стало иначе. Больше не будет как прежде. Перед моими глазами одна лишь аккуратно выведенная фраза, кроме которой я не вижу ничего. Все остальное размыто, будто специально. Словно разум пытается донести мне, вбить в чертову голову, чтобы я не смела отрицать. «Берегите себя, не сжимайте слишком крепко тонкую ветвь акации…» Мои глаза стали точно стеклянными. Слезы наполнили их, готовые вот-вот стечь вниз. Не сжимать ветвь акации? Каким образом? Смешно! Я громко фыркнула и закатила глаза, а затем с ощутимыми гневом и обидой порвала пергамент. Я забыла обо всем: о конверте в руке, о своих истинных намерениях, о прохладе и тяжести воздуха. Мне плевать. Теперь плевать. Акация — нежность и сопереживание, ее ветвь окутана шипами. Чувство скорби. Отца больше нет. Мысли одна за другой метаются с места на место, закрывая друг друга, преломляя свет. Мои ноги понеслись прочь. Обратно в башню Когтеврана. Даже если бы захотела, все кабинеты замка были закрыты. Должно быть, моя новоиспеченная соседка по комнате еще сладко посапывала, лежа в теплой и мягкой кровати.       Я остановилась перед огромными деревянными дверями со статуями в виде огромных голов птиц. Они громко произнесли загадку, и я подумала, что все больше ненавижу это место. — Боится пламенной свечи, сгорает вместе с фитилем, сжигает за собой мосты, один лишь пепел поднимая. Он устремляется к верхам и бурю разжигает там. Горит не горечью свечи, а страшным ядом подсознания. Зовут его твоим воспоминанием. Я постаралась сосредоточится на мыслях, но вместо ответа по моей щеке все же потекла слеза. Думай, ты Рокхарт или кто? Но, видимо, не сегодня. — Мерлин, да просто откройте кто-нибудь эту чертову дверь! — ору я непонятно на кого. На статуи? Бессмысленно. Этим ранним прекрасным утром я буду стоять под дверями гостиной в надежде, что какой-нибудь чудак решит выйти на три часа раньше! Голова с тяжестью легла на колени, а руки прижались к груди. Мне не хотелось думать, оставаться с самой собой. Но все действовало не в мою пользу, будто назло. — Фотопленка, — прошептал неожиданно чей-то высокий голосок. Девушка блуждала по замку босиком с едва удивленным видом, кожа ног была грязной и мозолистой, но все такой же бледной. И снова «Полоумная» мне помогает. — Ты не идешь? — я подалась вперед и схватилась за протянутую длань, а затем словно налетела на нее и сжала хрупкие плечи. Я была выше на полголовы, и именно сейчас эта разница в росте особенно чувствовалась. Мы вместе вернулись в комнату, после чего мое внимание привлек чемодан, что все еще стоял неразобранным. Школьная форма школьной формой, но все остальное продолжало лежать ввиду ненадобности. Нужно будет заняться этим позже. Сейчас мне слишком сильно хочется спать. Мои глаза закрываются, стоит коснуться головой подушки, а сознание проваливается в бескрайнее пространство темноты. Мозг не желал воспринимать столь сильную информацию, ему нужно было время. Время, которого теперь было предостаточно.       Дверь школьной библиотеки открылась со скрипом. Тишина в этом месте порой ужасала. Коридоры пустынны, несмотря на то что через час должны заполниться спешащими на завтрак студентами. Этим утром я так и не явлюсь туда. Я пробежалась взглядом по книжным стеллажам. Мадам Пинс не было на месте, стоило ей отпереть помещение, как она сама скрылась в подсобке, надеясь, что никто больше не побеспокоит. Окинув взглядом комнату, прошлась к самому дальнему шкафу. «История магии», «Фантастические твари и их подразделения», «Законы магической и магловской Британии, их различия и лазейки». — Интересно. — Рука потянулась к последнему толстому и, похоже, новому тому, а затем я села на ближайшее место, находившееся не в углу или около стены, но напротив окна. «Статья номер двести двадцать три: Запрет на экспериментальное разведение животных». Вероятно, в дальнейшем бизнесе мне это не понадобится. Но если я собираюсь перевозить их, следовательно, не будет ли это иметь за собой проблем? Импорт и экспорт можно списать на наличие или же удерживание магических животных, а из этого вывод и на разведение. Возможно, если получить кое-какие бумаги, то, может, мне удастся доказать, что транзакция не имеет в себе экспериментальный наклон, а вот тогда… Я взяла перо и кривым почерком вывела надпись: «Бумажное соглашение, заверенное магловским нотариусом и лично Министром магии». Следующее: «Статья номер двести двадцать четыре: Запрет на использование аппарации для живых существ, не входящих в рекомендуемые». Что ж, следовательно, аппарация для фирмы в дальнейшем будет невозможна. Устало вздохнув, прикрыла веки. На секунду мне показалось, что я все еще нахожусь в кабинете отца. Мне всего девять лет, и он рассказывает о своих давних мечтах перенаправить бизнес по экспорту товара на территории востока. Рассказывает с таким рвением и воодушевлением, будто ребенок о своих давних мечтах. — Будет прорыв, если на следующим банкете я представлю тебя заграничной аристократии. Может, даже замуж тебя выдам! Помню, как мое лицо перекосилось, будто съела целую горсть чеснока или больше обычного размера лимон. — Пап, ну ты ведь не серьезно!.. — я была чересчур доверчивой, особенно к его словам.       Глаза распахнулись и вперили взгляд на место рядом. Оно было пустым. Отец, как же я скучаю. Шелест страницы, и та перевернулась. «Закон о среднем бизнесе, принимающим в себе магическую и магловскую части Англии». Интересно. То что нужно. Стул со скрипом отодвинулся, и за стол присела высокая фигура. Подняв глаза, слегка нахмурила брови. — Чего тебе? — слова прозвучали грубо и агрессивно. Уизли не сказал ни слова, молча ухмыльнулся, и в его глазах загорелся загадочный для меня блеск. Он прекратил свою безмолвную игру и, сцепив руки в замок и положив поверх свою голову, вперил взгляд мне в лицо, чуть ниже глаз. Нос или рот? Или, может, щеки. Этот парень странный, совсем не похож на брата. — Так тебе нравятся рыжие? Я подняла брови в изумлении. Что ему, черт возьми, нужно?! — Ты хороша в нумерологии. Помоги мне. Рука непроизвольно сжалась и уже вовсю чесалась, чтобы вмазать по этой наглой смазливой физиономии. Почему именно сегодня он сменил свое лицо, зачем стал таким раздражающим? — С чего бы мне это делать? — я постаралась вложить в голос все свои раздражение и неприязнь, однако он и бровью не повёл. — А я помогу завоевать братца. Я усмехнулась, и на моих губах застыла кривая ухмылка. Что за бред он несёт… На секунду я замерла, а затем закашляла от резкого смеха. Мои глаза стали расширяться, я уставилась на него вовсю. Во мне что-то вскрикнуло, заставило наконец подумать. Зачем ему совершать подобное, когда его брат счастлив с маленькой Грейнджер? Зачем ему делать что-то такое? Чистота крови? Не смешите, это явно даже не одна из причин. Только если... Придвинулась к его лицу и постаралась как можно тише озвучить свою гипотезу: — Тебе нравится грязнокровка? Сначала на его лице не отображалось ничего, а затем он свел брови к переносице и тихо прорычал. — Не забывайся. Так-так, это уже было интересно. Я вернулась на место, выровняв спину, и, свесив голову набок, подняла брови. Этот ответ не был однозначным. Он мог прямо сейчас защищать ее, а мог защищать и себя. Сегодняшний день не так ужасен, как я думала. На губах заиграла улыбка. — Понимаю, наверное, не хочется ставить себя наравне с ней, да? Грязная кровь, невыносимая зубрилка и занудная… Мне не дали договорить, он вдруг вскочил с места и уперся руками в стол. Во взгляде больше не было ни капли симпатии или интереса. Должно быть, в его глазах я упала ниже каменных хранилищ Гринготтс. Теперь уже наступила моя очередь подниматься с места, только вместо того, чтобы продолжить эту ни о чем не говорящую дискуссию, я подошла к книжному стеллажу, где брала законы. Теперь меня интересовал другой том — «Фантастические твари и их подразделения». Встав на носочки, потянулась к самому верхнему фолианту. А затем на мгновение остановилась, осмысливая, не показалось ли мне. Но нет. Я ощущала холод, исходивший из-за книжной полки. Быстрым движением достала свою цель и онемела, когда вместе с ним упал и маленький кусок кристалла. Подняла его и теперь поняла, что это был лед. — Вам чем-то помочь, милочка? — внезапно послышался строгий, но сегодня необыденно ласковый голос мадам Пинс рядом, и я поспешила спрятать находку в рукав мантии, а затем подняться и поравняться с ней. — Нет, мадам. Я уже все нашла. Поспешила пройти к месту и собрать книги в сумку. Как хорошо, что мне было разрешено брать их без записи — доверительные отношения с Флитвиком походили на божий дар. Наш декан был лучшим, бесспорно.       В коридоре меня нагнал Джордж, и после сцены в библиотеке я старалась не обращать на него внимания. Куда важнее для меня был бизнес отца, который я должна была продолжить. Брату будет некогда, уж точно. Внезапно из-за спешки из рукава вывалился прозрачный камень, походивший на стекло. И, как назло, его подняла самая раздражающая девчонка, заинтересованно рассматривающая его. — Откуда это у тебя? — ее напыщенный голосок досаждал. Не удивлюсь, если именно она в будущем займет место старосты. — Тебя учили не трогать чужие вещи? Как же она раздражает, Мерлин. Она нахмурила брови и, высоко задрав голову, ответила своим фирменным тоном: — А тебя не учили разговаривать с людьми нормально? — за спиной послышался смешок, и я бросила на Джорджа гневный взгляд, после чего выхватила из ее рук осколок льда. Ей о нем знать необязательно. — Какая же, черт возьми, доставучая. Самой не противно? Или у твоих родителей не было на тебя и капли времени? Вот так бедняжка. Друзей, небось, тоже не бывало, оттого ты такая дикая! Как бы мне хотелось выплюнуть все, что накопилось, но нельзя — грязнокровка не переварит. Я взглянула на нее, она уже была готова расплакаться: поджала губы, смотрела на меня со злобой и хмурила брови. Все как всегда. Дикая кошка Грейнджер. Я уж было собралась уйти, как дорогу перекрыла фигура выше меня ростом — ну не интеллектом же. Уизли. Джордж, твою мать, просто уйди. Поднимаю голову и с раздражением взираю в карие глаза. Медовые. Оборачиваюсь, Джордж стоит сзади и смотрит на меня с отвращением, прямо как и его брат-близнец прямо передо мной. — Тебе просто завидно, вот ты и!.. Завидно? Мерлин, что она несет… — Было бы чему завидовать, Грейнджер, — и про себя добавила, — гребаная грязнокровка. На самом же деле было. Я ведь и правда завидовала ей. Друзья, семья и тот, кто нравится мне. Стиснув зубы, я пошла прочь. Какой у нас урок? Заклинания? Вот и отлично.       Флитвик был таким же, как всегда. Стоило всем рассесться по своим места, как он плавным движением палочки перевернул доску.

«ИМПЕДИМÉНТА»

— Итак, кто-нибудь знает, что это за заклинание? — в его высоком голосе звучало привычное воодушевление. Истинный преподаватель Чар. Рука одной из пуффендуек взлетела вверх. Я знала лишь ее имя. Темные волосы собраны в небрежный хвост, гордо поднятая голова — Лианна. Да. Видела ее вместе с гриффиндорцами пару раз. — Да, Мисс? — Это Чары Помех. Сбивает с ног и останавливает объект. Признано боевым заклинанием. — Вы правы, пять очков Пуффендую! — чудачка задрала нос и ухмыльнулась самой себе. Гордишься тем, что ответила на простенький вопрос? Смешно! — Кто-нибудь хочет что-нибудь добавить? Я тут же подняла рукой и выпрямила спину. Флитвик мило улыбнулся и подал знак ладонью. — Благодарю, сэр, — я специально выдавила как можно слаще, дабы позлить. — Я не могу полностью согласиться с Мисс… — Линелли, — подсказала она же мне. — С Мисс Линелли. Хоть заклятие и называется Чарами, но относится к сглазам. Так же, как и эффект: его продолжительность не более десяти секунд. А формула представляет собой одну сплошную горизонтальную линию. Не самое эффективное заклинание, вместо него я бы предпочла тот же Иммóбилюс. — Что ж, блестяще! Десять очков Когтеврану. Лианна закатила глазки и что-то буркнула себе под нос, после чего отвернулась, когда у меня в груди отозвалось приятным чувством. Вот теперь все в этом замке выглядело так, словно было на своих местах. — На самом же деле заклятие кажется более действенным, но это лишь на первый взгляд. Помимо плюсов, есть и минусы. Оно относится к самым бесполезным перед смеркутом. Так же, как и дементорами. В школьной дуэли это наилучший вариант, но не в настоящем бою. Флитвик в связи со своим низким ростом старался говорить громче, хоть его борода порой мешала в этом. Вдруг из живота послышалось урчание, и я, смутившись, спрятала глаза в учебник. Девчонка рядом со мной глупо рассмеялась, пока не поймала мой раздраженный мимолетный взор. Когда урок наконец-то закончится? При всем моем уважении к профессору, я не ела со вчерашнего дня! Теперь я уже вовсю смотрела на часы, отсчитывая секунды. Оставалось еще семь проклятых минут. — Кто-нибудь хочет показать заклинание на практике? Все та же рука пуффендуйки взлетела вверх. — Если Вы не против, сэр, — она пропела это таким же сладким голоском, как и я раньше, а затем с ехидной усмешкой уставилась на меня. — Я бы с удовольствием попрактиковалась в паре с Рокхарт. Ну-ну, змейка. Хочешь поиграть? Я не против. Подняв голову с руки, на которую я все это время опиралась, выпрямила спину. Мы вышли в середину аудитории и поклонились друг другу, после чего отошли ровно на четыре шага. — Импедимéнта! — крикнула она, не дожидаясь сигнала. — Сáльвио Гéксиа! — ее удар был чересчур неожиданным, и, сделав два шага назад, я выкрикнула первое, что пришло в голову. Вот только совсем забыла, что это заклинание было эффективно от порчи, никак не сглазов. Была поймана на собственной ошибке. Благо, заклинание смогло отразить атаку. Линелли не стала ждать, пока я ударю в ответ, вместо этого она сделала еще один выпад, пустив точно такое же заклинание. — Протéго! Теперь ее заклинание вновь отлетело, а я сделала очередной выпад. — Импедимéнта! — в мгновение ее откинуло к стене, а возле самого камня она застыла в воздухе. Всего на шесть с половиной секунд. Этого слишком мало. Разочарование, да и только. Что бы мне ответил отец? Что такое бывает и это нормально? Бред. Слабаки не для этого мира. — Великолепно! Вы показали нам наглядный пример использования заклинания в дуэли. По десять очков! Вскоре прозвенел звонок, и я поспешила собрать все вещи в сумку и выйти из класса, вот только у самого выхода нагнала Лианна. Она задела меня плечом и враждебно глянула, будто я — причина всех ее бед.       В зале на обеде очень людно. Я прохожу к столу Когтервана и сажусь спиной к гриффиндорцам. Я была голодна и, разумеется, пара их лиц не испортила бы аппетит, но все же решила воздержаться от подобных зрелищ. — Ты не против? — обращаюсь к Лавгуд, заранее зная, что та не откажет. Она утвердительно кивает, и я сразу с облегчением ставлю сумку рядом и тяжело вздыхаю, накладывая как можно больше салата и немного мяса. — У тебя упало, — в своей привычной манере произносит и кладет на стол тонкий кусок льда. За все это время свою форму он не поменял, да и мокрым не был. Очень интересная вещица. — И вот опять твой взгляд потемнел. О чем ты так углубленно думаешь? Эх, милая Лавгуд, в моей жизни нет ничего, о чем бы стоило рассуждать. Разве что пара нюансов, о которых ты даже не догадываешься. — Ни о чем таком. Хей, — тут резко до меня доходит, что рядом со мной сидит та, кто видит этот мир совершенно иначе. — Знаешь что-нибудь об этом льде? Он выглядит странным, учитывая, что я нашла его в библиотеке. — Вероятно, он как-то связан с легендами Хогвартса о подземельях, — она сняла очки и как ни в чем не бывало пожала плечами. Понятно, значит придется разбираться самой. — В любом случае, спасибо, ты здорово помогла. На ее лице появилась милая улыбка, образующая ямочку на правой щеке. Меня же не покидало чувство, что следует прийти туда вновь, причем как можно раньше. Теперь я спешила поскорее насладиться всеми прелестями еды и закончить свою бывалую трапезу.       Все бы ничего, но меня выпроводили из библиотеки быстрее, чем я успела в нее зайти. Мадам Пинс раздраженно цокнула языком и грубо оповестила о том, что сегодняшним днем мне туда уже не попасть. Что ж, значит, невелика потеря. Как минимум, мир не рухнет. А вот я — не уверена. Коридоры Хогвартса одновременно и теплые, и до безумия холодные. Свечение фонарей и факелов алым оттенком придавало месту некий уют и чувство безопасности. А вот каменные стены делали его сырым, темным и таинственным. — Ох, прости меня, я такая неуклюжая! — произнес чей-то ласковый и слегка игривый голосок. Это была блондинка с Пуффендуя. Такая милая на вид: округлые глазки, чуточку припухлые губы и аккуратненький носик на фоне едва заметных щечек. Была бы я парнем!.. Мне и сейчас ничего не мешает. Я тихо рассмеялась от своих собственных мыслей, таких абсурдных и нелепых. Парень помотал на свету копной своих рыжих волос, а затем помог девчушке встать. Она была ниже него почти на две головы. — Все в порядке, главное, что не пострадала ты, — знакомый хриплый голос я узнаю из тысячи. — Тебе следует вернуться на занятия, уже почти пять. — Но как же!.. Я где-то здесь обронила свою заколку, — хитрый неплохой прием. Школа Чанг, точно! Уизли взъерошил свои волосы и слегка подмигнул особе. — Если я увижу, я обязательно найду тебя, чтобы передать. Идет? — ее глаза заблестели. Она кинулась ему на шею, и он немного приобнял ее, после чего отпустил. — Беги уже! — все в той же нежной манере буркнул он, и девчонка сорвалась со всех ног. Теперь же он собрался уходить, и только развернулся, как встретился взглядом со мной. Я свесила голову набок и приподняла брови. Сперва он улыбнулся и хотел было прокричать мое имя, но я поджала губы и выдавила кривую гримасу, что стало его катализатором. Ухмылка сошла с его губ, и он вплотную подошел ко мне. — Продолжаешь лезть не в свое дело, Рокхарт? — хриплый голос с примесью насмешки. Он больше не притворялся, не рядом со мной. Ведь нет смысла скрывать свой яд от того, кто постоянно готов к нему. Джордж Уизли, а ты не из робкого десятка.