Метель — 2

*** Оля укладывет малыша спать, поёт колыбельную песню. Богдан закрывает глазки и крепко засыпает. Ольгу и саму клонит в сон, беременность и токсикоз её вымотал. Она тихонько встаёт и уходит в спальню. – Паш, ты чё не спишь? – Не бери в голову, Оль. Ерунда. – Ну-ну. – строго отвечает она и, отвернувшись к стене, засыпает. Паша на цыпочках выходит из спальни в гостиную и делает то, на что раньше он никогда бы не решился. *** Вечерняя Москва обнимает Марину Аверину. Отчего-то ей тревожно. Она думает о внуке, которому по её подсчётам не больше двух с половиной лет. Тоскливо и паршиво. Она знает лишь только имя — Богдан. И помнит, что от её Пашки в нём только круглое лицо и ямочки на щёчках. Женщина слоняется по комнате и вспоминает тот роковой день, когда её Пашка навсегда закрыл за собой дверь. И вдруг из вороха воспоминаний её выдёргивает звонок того, чей голос она мечтала услышать долгие годы. *** – Доброй ночи, Ваше Высочество. Не отвлекаю. – Паш, ты знаешь, что я всегда тебе рада. – Я звоню по делу. Завтра мы идём в парк, Богдан хочет, чтобы ты пришла. Тебя ждать? – Я приду. – отвечает Аверина, и по щекам её стекают горячие слёзы. *** – С добрым утром, любимая! – Паша оставляет на её теле нежные следы от прикосновений. – Богдан спит? – Пока ещё да. Не решился его будить, завтра в садик рано вставать, пусть сегодня поспит подольше. Оля встаёт с постели и идёт завтракать. – Паш, у нас мороженое есть? – В морозилке посмотри. Оля накладывает мороженое в креманку и закусывает им ржаной хлеб. – Арефьева, я для кого вафли испёк? – Точно не для меня. Они воняют жареным желтком. Паша озадаченно на неё смотрит, в прошлую беременность предпочтения у Ольги были другими, даже обычными. – Пойдём будить сына, а то на прогулку опоздаем. – К чему такая спешка, Павлуш? – иронично поддевает Оля мужа и невесомо целует в щёку. – Я маму пригласил. Оля смотрит на него недоумённо: ещё вчера он был готов вычеркнуть эту женщину из своей жизни навсегда, а сегодня... Сегодня она уже ничего не понимает. – Не спрашивай, Олечка. Она одобрительно кивает, понимая, насколько ему сложно было решиться на этот шаг. – Я поняла.