За тобой 2: Москва и Криминал

___       2000 год. 25 июля. 10:43 утра.       — Вить, ну что ты там копаешься! Давай быстрей закрывай чемодан, у нас самолет через час, а мы еще даже не в аэропорту!       Рыжая худая девушка носилась по дому, судорожно собирая остатки вещей. Сегодня она возвращалась туда, где когда то прожила 4 года, откуда помогло сбежать армейское распределение в Москву. Во Владивосток.       (Рекомендуется включить прямо сейчас: Этот город — Браво)       Невероятной красоты город. Девушка любит его всей душой и считает вторым домом. Если бы не то, что происходило с ней там, она бы просто обожала Владивосток. Его живописные пейзажи, невероятные улицы и холодную погоду, которую Саша так любила.       — Малыш, не кипишуй, пожалуйста! Мы всё успеваем. Космос внизу уже, сейчас я его наберу и он заберет сумки. Ты Мишку одела?       — Да, он на кухне, чай пьёт.       Маленький четырех летний мальчуган сидел на кухне. Мальчонка был один в один похож на своего отца, те же кудрявые пшеничные волосы, те же голубые бездонные глаза-океаны, которых у Сашки теперь было в двойном экземпляре. Те же милые щечки, высокие скулы и бровки, всё это ему подарил папка. От любимой мамы он получил губки-бантиком, такие же милые и алые, как у мамки и такие же пухлые, как у отца. Кое где у мальчика выглядывали рыжие волоски, но их было мало.       — Мишань, давай в темпе, ладно?       — Хорошо! — донесся детский голосок до счастливого папаши с кухни.       — Саш, я понимаю, мы уже готовы, билеты, сумки, все дела, но я еще раз спрошу.       — Опять?       — Да, опять. Они даже на выписку не приехали, ни разу не видели собственного внука, и ни разу не поздравили ни его, ни тебя. Про себя я вообще молчу.       — Витюш, я понимаю, что ты о них думаешь. — Саша приблизилась к молодому человеку, нежно дотрагиваясь рукой до широкой груди.       — Но они — мои родители, и я должна, хотя бы из чувства долга, убедиться, что с ними все хорошо. Понимаешь? Они трубку не берут с декабря 96-го…       Парень втянул воздух, прислонился горячим лбом к холодному фарфоровому и, шумно выдохнув, кивнул.       — Может они сменили номер и по этому Сашка не может до них дозвониться? — пронеслось в его светлой голове, в которой сейчас было так много мыслей…       — Это насколько нужно бояться и ненавидить дочь, что бы так поступить? Ладно дочь, а внук? Внук не виноват ни в чем. Он не его мать, не его отец, не бандит и с криминалом никак не связан. Ну, если не брать в счёт меня и Львёнка. Мы связаны с ним, а он наш сын. Хотя нет. Тупая логика.       — Ребят, давайте чемоданы.       Космос ввалился в большую квартиру Пчёлкиных и всплеснул руками в стороны. Услышав знакомый голосок, маленький Мишка тут же спрыгнул со скамейки, не допив чай, и вылете в коридор, пробегая мимо высокого папы, попутно, чуть не сшибив его.       — Космос!       — Мишка!       Космос, не менее высокий чем Пчёла, присел на корточки, что бы быть на одном уровне с крестником. Радостно влетев в крестного, Миша обхватил того маленькими ручками, крепко прижимаясь к белому, идеально выглаженному пиджаку.       — Мишка, какой ты уже здоровый вымахал! Весь в папку!       — Да!       Миша очень любил, когда его сходство с папой находило отклик в глазах окружающих и они подмечали это.       — К бабуле с дедулей едешь?       — Нет, к тёте Ирине и дяде Славе.       Космос переглянулся с Сашей и Витей, они не удивлялись, ведь бабулей с дедулей для него были люди, которые всю его коротенькую, пока еще, жизнь были рядом. Родители Вити. Они были рядом всегда. Они поддерживали Сашу после похищения, Витю в том, что он будет замечательным отцом, а Мишку просто так, от большой любви. Каждые выходные он был у них, давая возможность молодым родителям насладиться днями отдыха и друг другом.       — Ну, поехали. Саш, Вить, давайте в темпе, а мы в машине.       Космос взял сумки, многозначительно подмигнул, от чего Сашка покраснела и завела глаза в потолок прицокивая. А маленького Мишу, который плелся возле него, весело перепрыгивая через ступеньки, он смешил своими смешными моськами и изображением макаки.       — Мишуль, аккуратно, пожалуйста! Не упади, у тебя костюм новый!       Доносилось вслед маленькому Мишке и взрослому дяде Космосу, который застрял в вечном детстве. У самого Космоса родилась принцесса-дочка, от которой он сходит с ума. Всё своё свободное время, Космос уделяет ей и Людочка, которую он просто боготворит после рождения Катюхи. Люда родила чуть позже Саши — 7 августа. А Мишка родился 26 июля. Сама Александра родилась 4 августа. Оба считают друг друга «братьями», как их папки. И Катька, и Мишка, и Сашка, будучи львами, души в друг друга не чают, Саша очень любит собирать деток своих подруг и братьев у себя и играться с ними в свободное от работы время. Оля родила маленького Ванечку. Он, к стати, родился до Кати — 3 августа. Они с Мишкой прекрасно ладили и всегда заступались за Екатерину в саду.       — Маленькая моя, расслабься. Он справится. А таких костюмов, да для любимого сыночка, пф, да я их 10 ему куплю, как два пальца.       Витя улыбнулся, показывая движение " два пальца об асфальт», и поцеловал девушку в плечо, которое только что растирала его массивная горячая рука.       — Пчёлкин, не сейчас, мы торопимся!       — Ну вот так всегда.       Он сделал вид, будто был огорчен и разочарован, хныкая, опуская голову так, что на лоб спадали его золотые волосы, а после поймал вопросительную бровь жены и рассмеялся.       — Бери и идем уже. ___       1996 год. Москва. 18 декабря.       12:48 дня.       — Согласны ли вы, Пчёлкин Виктор Павлович, взять в супруги Кудашову Александру Вячеславовну?       — Согласен.       Виктор накрыл тонкую ручку Сашки поверх второй ладонью и аккуратно сжал.       — А вы, Кудашова Александра Вячеславовна, Согласны взять в законные мужья Пчёлкина Виктора Павловича?       — Согласна.       — Тогда, объявляю вас мужем и женой. Жених может поцеловать невесту.       Виктор наклонился чуть ли не пополам, что бы дотянуться до алых губ, таких манящих и желанных… И лишь коснувшись их он понял, что это первый и последний раз, потому что это была любовь всей его жизни. Он больше ничего такого и никогда, даже близко похожего, не испытает…       Девушка стояла у алтаря в белоснежном пышном платье, которое струясь, идеально подчёркивало её некогда осиную талию в 55 сантиметров, которая из-за Мишки уже успела слегка округлиться и достигать 65 сантиметров в объеме, невероятно красиво отблескивало в районе упругой груди третьего размера, в планах которой еще было слегка увеличиться. Шлейф платья был усыпан шимером и напоминал звёздное небо, которое Пчёлкин просто обожал. Багров постарался на славу — на теле Саши не осталось ни следа от тех невыносимых, страшных трёх дней. Ни один шрам не проявился, настолько этот человек трудился и уважал свою работу. А может и не только работу, но и Сашку Белова и в том числе его сестру.       К алтарю Александру вёл самый близкий и родной человек. Брат. Саша… Сашка, даже будучи на каблуках, была на две головы ниже Белова, он вёл её с трепетом и блеском в глазах, каждое движение было наполнено теплом и любовью. Саша всегда знал о том, что Виктор любит девушку, и он никогда не был против него, так как он — его близкий друг и тот человек, которому Александр сможет доверить самое дорогое — собственно названную сестру. Он с детства сдувал с неё пылинки, и трепетал от каждой улыбки и смеха. Это была любовь, самая настоящая. Но не в том смысле, что Саша был влюблён в Сашульку как в девушку, а в том, что он был влюблён в её душу, смех, взгляд, движения. Как в сестру, вот так. Он смотрел на Виктора, в глазах которого светилось счастье, искрилась любовь и трепетала нежность. Он смотрел только на неё. На Кудашову Сашу, которая, с минуты на минуту, станет Пчёлкиной Александрой Вячеславовной. Она держала Александра за руку так крепко, как только могла, а второй рукой прижимала к себе букет белоснежных огромных ромашек, которые, специально для нее, сегодня утром, собрал лично Виктор Павлович. Она пожимала их к себе с трепетом и любовью, в глазах светилась надежда на светлое будущее, а в животе трепетали бабочки и билось чье — то маленькое сердечко.       — Теперь то ты уж точно никуда не убежишь, Пчёлкина Александра.       Он сказал это, глядя на неё с привычной высоты, с особым трепетом и нежностью, держа девушку за маленькие, как всегда прохладные, ручки.       — А мне теперь некуда, Жучок. — спародировала Сашка мужа и не удержалась от смешка.       Вокруг стояли родственники и друзья, только самые близкие. Ближе всех стояли родители Пчёлы, его папа был так счастлив, что на моменте поцелуя, как ребёнок, весело запрыгал и захлопал в ладоши, громко присвистывая молодым и слегка пихая стоящую рядом, не менее счастливую за детей, жену. Он очень любил Сашу, и мама Вити тоже. Они знали какая ситуация у неё с родителями и никогда не винили её. Они просто любили её, как настоящую дочь, которую всегда хотели.       Возможно сейчас многие задались вопросом: почему Сашу вёл к алтарю Белов, а не отец? А потому что в ответ на приглашение родной дочери, родители позвонили ей и сказали, что не хотят иметь ничего общего с криминалом и «мелкими пешками». ___       1996 год. Москва. 30 ноября.       11:25 утра.       Саша опешила и попыталась объяснить, что никто, ни чем таким не промышляет, а уж она то и подавно, но слушать её никто не стал. Лишь кинули в трубку короткое: у нас больше нет дочери. И всё… Послышались гудки… Сашу накрыло куполом слез и отчаяния, что она сделала не так в этой жизни? Нашла свою любовь и братьев, в лице лучших друзей детства, которые всю жизнь горой за неё стояли и будут стоять, вытаскивать ото всюду и защищать ото всех? Она не понимала этого. Витя поставил кружку на стол, отодвинул газету со свежими заголовками в сторону, и метнулся в коридор, откуда доносились тихие всхлипы. Он добрался до входной двери, где рядом, на тумбе, стоял красный телефон. Трубка на закрученном проводе свисала вниз, мирно покачиваясь, а рядом сидела Саша, подтянув колени и уткнувшись в них лицом. Витя подошёл и приподнял девушку за плечи.       — Сашенька, я прошу тебя, пожалуйста… Не нужно расстраиваться. Тебе сейчас вредно… У тебя есть я и это главное. У тебя есть Белый, Фила, Космическое Чудовище! Мы все будем рядом. Мои родители всегда готовы поддержать и тебя и меня.       Она подняла голову с заплаканными красными глазами и тут же уткнулась в широкую горячую грудь. Уже слегка округлившийся живот девушки упёрся чуть ниже пояса Виктора. Он прижал её к себе и прижался щекой к макушке Александры.       — Вить, почему всё так?.. Почему твои родители любят меня больше чем родные? Почему? Это не справедливо!       Она всхлипывала, бурча в майку будущего мужа. Он сам не понимал такого поведения её родителей. Неужели они настолько ненавидят собственную единственную дочь?       — Ты сказала им про внука?       — Нет. Не успела.       — Ну вот и хорошо.       Виктор не хотел, что бы настолько неблагодарные люди знали о его ребёнке. Он, хоть и не верил во всю подобную чушь, но всё равно как то подсознательно не хотел, что бы его… Сглазили?       Виктор вообще изменился с новостью о том, что скоро у него появиться не только любимая жена, но и общий с ней малыш. В его сознании что то мелькнуло и он стал более осознанно относиться к этой новости. Это стали подмечать и Бригадиры. Они всё чаще стали улыбаться от того, что в их сознании мелькала мысль о скором появлении племянника и от того, что их друзья наконец то, пройдя всё трудности, как им казалось, смогут наслаждаться жизнью, тишиной и покоем. На сколько это возможно, потому что Саша уволилась из армии и стала промышлять документами ребят. Людмила, вскоре, ушла в декрет, они с Космическим пространством, планируют свадьбу. Сашка Белый тоже сделал предложение своей девушке Оленьке, их свадьба планируется весной, в марте. Скоро и Пчёлкин станет крёстным сына лучшего друга. Холмогоров с нетерпением и трепетом относился к девушке, Люда, с которой Саша сблизилась так же, как и с Томой и Олей, очень любила Космоса, он видел это и сам чуть ли не боготворил девушку.       — Маленькая моя, всё хорошо, слышишь. Всё будет хорошо.       Это воскресное утро началось не с самых лучших эмоций и новостей, но Витя ни на шаг не отходил от беременной девушки, поддерживая её во всём. ___       1996 год. Москва. 10 ноября.       15:26 дня.       — Я не знаю что! Это ужасно!       Саша громко парировала на всю квартиру, не подбирая выражений. Дружба с бригадирами и будущий муж «здорово» повлияли на её восприятие мира и способ выражать свои мысли. Хоть мальчики и старались не говорить при ней ни матом, ни вообще как либо ругаться, из уважения и любви к ней, она всё равно иногда заставала их в таких моментах. С волками жить по волчьи выть — так ведь? При всех они были волками, гордыми и холодными, а с семьями белыми и пушистыми. Особенно Витя, он вообще становился мягкой и покладистой Пчелкой, особенно с беременной женой, у которой стали проявляться капризы, которые он мужественно терпел и стойко переносил, хотя сам готов был застрелиться. Вот и сейчас такая же ситуация…       — Малыш, что такое? — Виктор впорхнул в кухню, видя как со стола стекают остатки чая, а на полу расположилась любимая расколотая кружка.       Девушка подняла глаза с кружки на Виктора и они моментально заполнились слезами. От былой оторвы, которая никогда не проявляла слабость, не осталось и следа. Саша, за этот месяц, проревела столько, сколько никогда не смогла бы раньше.       — Солнышко моё, не расстраивайся. — Он подлетел к девушке, заключая её в горячие и нежные объятья.       — Пчёлка, ты мне её дарил, когда я в больнице лежала.       Девушка уткнула вздернутый носик в тот самый свитер, насквозь пропахнувший сигаретами с ментолом и его духами. Сквозь всхлипы, Саша пыталась объяснить как дорога была ей эта кружка и какая она не благодарная, раз не смогла сохранить подарок любимого. Витя лишь по доброму усмехнулся и прижался щекой к рыжей макушке, он понимал в каком положении девушка и почему она так остро реагирует на это. Если бы не его сын, она бы просто рассмеялась и, собрав осколки, заварила бы новый чай, со словами: Насекомое, с тебя новая кружка!       — Малыш, да я тебе таких миллион куплю. Не расстраивайся.       — Мне та нравилась… — Она выудила руку из крепкой хватки и ткнула пальчиком вниз, указывая на темно — синюю кружку. Точнее то, что от нее осталось.       — Я тебе такую достану, которую ты никогда и ни у кого больше не увидишь. Обещаю. А ты знаешь, я слово своё держу. — Он провёл пальчиком по кончику носа Саши и та, всхлипнув, улыбнулась, чуть смеясь сквозь слезы.       — Вить, спасибо тебе…       — За что? — Искренне удивился Витя, чуть отстранив лицо от макушки девушки, но продолжая прижимать её к себе за пояс.       — За то, что ты есть… За то, что ты терпишь меня такую…       — Какую, солнце?       — Ну, такую…       — Самую лучшую? Хм, дай-ка подумать. Даже не знаю. Приходится как то.       Пчелкин говорил это с таким серьёзным лицом, что Саша сначала вообще не понимала, что он имел в виду. А после того, как парень рассмеялся, до девушки дошел смысл его слов и она, уже не плача, но продолжая всхлипывать и шмыгать, залилась смехом, сильнее прижимаясь к мужскому телу. ___       2000 год. Москва — Владивосток. 11:40 утра.       Поезд. (Рекомендуется включить прямо сейчас: Владивосток 2000 — Мумий Тролль)       Маленький Мишка стоял на коленях мамы, уже сидя в купе. Она пыталась стянуть с непослушного парнишки верхнюю одежку, а тот всё никак не мог намахаться дяде Космосу в окно. За ним стояло сборище друзей и свита охраны, от которой проходящие мимо пассажиры шарахались по сторонам.       — Папа, папа! Мы сейчас уедем, а тебя забудут! — Маленький Мишка стучал по стеклу, боясь, что он уедет без любимого папы.       За всю его маленькую жизнь, Виктор ни разу не сорвался на любимом сыне, ни разу не ударил его и ни разу не накричал. Он держал себя в руках в любой ситуации. Это был его долгожданный ребёнок, которого он еле спас. Который хранит любовь молодых людей друг к другу.       — Мих, сядь уже, а! Я его девять месяцев носила, нормально спать не могла, от токсикоза мучилась, а он опять о своем любимом папке! Не забудут про твоего папку, не боись. Его забыть это всё… Смерть.       Она сказала это, пока стягивала с еле угомонившегося Миши летнюю кепку и развязывала ботинки.       — Кому смерть?       — Мишуль, это шутка была. Всё хорошо. Вон, видишь, нам дядя Валера машет! И Сашка! Давай, помаши им ручкой, оп, оп.       Саша улыбалась, радостно глядя на сына, который сидел у неё на руках, а она выплясывала перед окном, пока они прощались с ребятами.       — А вон и Оленька с Томочкой. Ой, А вон там Люда! Они тебе тоже машут, видишь.       Саша махала маленькой ручкой сына, А второй он посылал им воздушные поцелуи. Девушки сходили с ума, прилипившись почти вплотную к окну их купе. Они умилялись красоте маленького Пчёлы и его харизме, которую ему передал по наследству любимый папа.       — А вон и папа нам машет, и уже идёт, видишь?       — Да.       Витя растянулся в улыбке, как чеширский кот, гордо глядя на своего сына и любимую рыжую девчушку в белом свитере, на которую смотрели все и завидовали тому, что это его женщина. Мужчина попрощался со всеми, пожал руки пацанам и, размашистым шагом, не торопясь, направился ко входу, попутно выкидывая в сторону почти дотлевшую сигарету с запахом ментола.       Пока Сашка была беременная она просто с ума сходила по этому запаху. Виктор, конечно, был против, и кое как спас её от того, что бы она сама закурила. Но и в комнате при ней курить он не позволял никому, и сам держался. Саша очень сильно просила посидеть рядом и вдохнуть этот невероятный запах, но Виктор был не приклонен. Саша и сама понимала, что нельзя, вредно, но ничего не могла с собой поделать. В тихаря от мужа, ей всё-таки удавалось тырить его майки, и пока того не было дома, что давалось очень уж редко, потому что он всегда был рядом с беременной женой, она втягивала носом этот невероятный для неё аромат и, как нарик, ходила счастливая. Впрочем, ничего не изменилось, Сашка до сих пор обожает ментоловые сигареты и, тайком от Виктора, иногда курит, но все же старается отвыкать.       — Хоп, а вот и я!       Пчелкин завалился в купе с распростертыми объятьями, кидая ключи на кровать. Маленький сын тут же слез с мамы и прыгнул в сильные руки отца, которые когда то так же ловили и его маму.       — Папа, а я тебе кричал! Мы чуть без тебя не уехали! А мама сказала, что если мы без тебя уедем, то кто то, кого то убьет!       Виктор усмехнулся, но строго посмотрел на девушку, мол, зачем ты такое сыну маленькому говоришь? ___       1996 год. Москва. 26 июля. 13:40 дня.       Роддом.       — Вот, вот, вот, давай, давай, давай! Давай, Сашенька! Ну!       Роды у Саши принимала тётя Катя, сестра тёти Тани, мамы Сашки Белова. Она пыталась помочь Саше, так как сынок её рождался очень уж крупным, по сравнению с самой девушкой, ей было очень тяжело. Витя был рядом. Как и обещал. Ему самому было страшно, но он понимал, что сейчас он помогает Саше и находится с ней рядом в трудную минуту, по этому терпел и почти что отворачивался, смотря только ей в лицо. Сколько же в нём было боли и страха.       — Маленькая моя, давай! Ты же сильная девочка! — Саша сжала его руку так, что мужчина думал, что она сломает её.       — Витя!       — Давай, давай, Сашуль!       — Вот! Вот! Родила! Время, время!       — 13:46.       — Ну, давай, счастливый папашка! Поздравляю тебя! Молодец, Санька!       — Кто там?..       — А вы кого хотели?       — Мальчика! — воскликнула девушка.       — Не важно! — махнул парень рукой. — Э-э… Мальчика! Да… — изменив свое решение в пользу жены, крикнул Витя с уже нестерпимым желанием в глазах — увидеть ребенка.       Саша на эмоциях, продолжала держать Виктора за руку, крепко сжимая её, и пыталась приподняться и заглянуть в кулёк с ребёнком на руках Кати.       — Ну, как Санька и хотела! Мальчик!       — Саша, слышишь! Мальчик! У меня родился сын!       Виктор принялся целовать лицо Саши, не смотря на то, что она довольно сильно была опухшей.       — Как назовёте то?       — Пчелкин Михаил Викторович.       Гордо заявил Виктор, глядя, как уносят его сына, поправляя халат на плечах и шапку, которая почти упала с головы. Нарадовавшись, молодой папаша, всё-таки грохнулся в обморок, от чего Катя совершенно не удивилась и лишь хмыкнула.       — Ну, я же говорила, что все папки такие.       И, с совершенно спокойным неторопливым видом, пошла за нашатырем. ___       2000 год. Москва — Владивосток. 12:30 дня.       Поезд.       (Рекомендуется включить: Половинка — Танцы Минус)       — Вить, извини. Профессиональный юмор, так сказать.       Саша тихо усмехнулась в кулак, а Виктор картинно закатил глаза, понимая, что сам втянул любимую в это дело. Саша заметно изменилась в характере, работая с Бригадой. Девушка стала еще более рассудительно и холодно мыслящей. Парни быстро освоились с ней и принимали как полноценного члена команды. Витя, конечно, был против, но поделать с буйным характером девушки ничего не мог, по этому лично обучал ее самообороне и стрельбе из разных видов оружия.       Однажды она сказала, лежа на теплой груди мужа возле камина в загородном доме:       — Вить, а если мы умрём, он останется один…       — А мы не собираемся умирать.       Серьезно заявил Виктор, выводя узоры на лбу Александры, играясь с ее волосами.       — Пап, ну ты же никогда не умрёшь?       Мальчик сжал ворот идеально — выглаженной рубашки отца, над которой этим утром пахала Александра. Миша растеряно глянул в бездонные, такие же как у него, глаза и с детской наивностью улыбнулся.       — Мишка, тебе нужно кофточку сменить. Пошли. И я покормлю тебя. А то папа устал наверное, да, папа.       Она угрюмо уставилась на него и встала в позу «руки в боки», от чего брови парня взлетели в потолок и он рассмеялся. Сам не понимая почему, но ему просто доставляло удовольствие смотреть на такой вид жены.       — Иди к мамульке, Мишуль. — Мужчина развернул сына и тот потянул свои маленькие ладошки, сжимая и разжимая детские пальчики, к матери. Саша улыбнулась и подхватила тяжёлого сына на руки.        Девушка совершенно не поправилась после родов. Разве что до она весила — 45, а после — 48. Виктор очень переживал, что она чем то больна, но как бы он не всовывал ей еду, которую, к слову готовил сам, и готовил очень даже вкусно, девушка всё равно не поправлялась. С одной стороны это даже хорошо: молодая, 24-х летняя девушка, 48 килограмм, кукольная внешность, сын и муж. Всё замечательно. Но на долго ли?..       — Кушать хочешь?       — Нет.       — Витюш, а ты?       — А я бы не отказался «заморить червячка».       — Подержишь, я сгоняю быстренько к проводнице? — Она вновь протянула сына отцу.       — Аккуратно.       Девушка коротко махнула головой и вышла. Пройдя по узкому коридору к маленькому купе проводниц, она постучала и после одобрительного возгласа вошла.       — Здравствуйте, можно у вас кофе попросить и кашу, если есть?       — Да, конечно. Кофе с молоком, с сахаром?       — Одно без всего, другое с молоком и три ложки сахара. А кашу, овсянку, если есть.       — Да, хорошо. Какое купе?       — 18-е.       Проводница кивнула и Саша скрылась за дверью. А всё неплохо начинается! — подумала она, бодро шагая по узкому коридору, в сторону своего временного «гнёздышка». Попутно, девушка стянула с себя белоснежный свитер «Boys», да — да, тот самый, инкубаторский свитер. Ему было уже около десяти лет, но девушка обожала его до сих пор.       — Витюш, эт я.       Девушка улыбнулась во всё 32. Сперва, в купе впорхнули рыжие кудри чуть ниже бёдра, а следом показалась макушка и сама Александра.       — Ш-ш-ш!       Он свёл брови на переносице, зло шикнув на Сашу, от чего та лишь умилилась. На руках мужчины, мирно посапывая, притаилась сивая голова сынишки. Он обнимал большую руку папы, прижимаясь к ней всем телом. Парень смотрел на сына с восторгом и трепетом, как когда то в первый раз.       В первые в жизни увидев его в роддоме, Витя смотрел растерянно и по детски наивно. Он не понимал, что это за чудо, ещё не осознавал кем он стал и что сейчас нужно делать. Саша, сидя на больничной кушетке, протянула довольно крупный кулёк с чем то крехтящим, Вите, который стоял как вкопанный и завороженно смотрел на этот конвертик, интуитивно распрастив руки в стороны. Он даже не догадывался как нужно держать ребёнка и просто на угад протянул свои большие руки. Саша даже пошутила тогда, мол, такой же богатырь, как папашка. Миша и вправду был очень крупным, но с годами вытягивался, доказывая всем то, что он будет таким же мускулистым и высоким небоскрёбом, как папа.       Вот и сейчас мужчина смотрел на него, как на нечто очень родное и знакомое, так тепло смотрел, но в глазах до сих пор мелькало неосознание происходящего в его настоящем. Единственное, что он знал ещё тогда, была его клятва, данная Саше. «Я очень люблю тебя, Сашенька! Клянусь тебе, что в отличие от меня, наш сын будет человеком!»

В. П. Пчёлкин

      — Я же вроде быстро. Мне, что бы его уложить, надо весь дом оппрыгать!       Сашка возмущенно бурчала мужу в ухо, присаживаясь возле него. Она поправила его локоть, что бы сыночку было удобнее.       — Ну тк. Ты не папа. — С гордостью заявил он.        Так было не только у них, но и у Космоса с Саньком. Их дети тоже ни в какую не могли угомониться и лечь спать во время, когда их укладывают мамы.       А когда Белый, однажды, просто прилёг возле сына, который игрался самолетиками, и начал рассказывать ему про их устройство, то Ванька, как завороженный послушал его и уснул. Космос садился возле дочки на пол, брал дракона в руки и показывал, как профессионально откусить голову принцессы-куклы. Дочка смотрела, громко заливаясь смехом, с интересом повторяя за действиями Космического чудовища-папы, а через пару минут ложилась на куклу сверху, что бы спасти её от дракона, и мирно засыпала. Мамы всегда удивлялись супер-способностям отцов, ведь они, абсолютно ничего не делая, теша своего внутреннего ребёнка, тешили ещё и родного. Наверное, это и вправду их супер-способность. Ведь только папы так могут. Как в песне: половина души у детей называется словом «папа».       — Сейчас кофе принесут. У меня голова раскалывается, я утром не выпила. Не успела.       Саша поглаживала свою макушку, пытаясь избавиться от назойливой головной боли.       — Иди сюда, солнце.       Мужчина аккуратно, не тревожа мирный сон сына, высвободил руку и обхватил девушку, которая чуть ли не упала на его плечо, она была очень уставшей. Три дня назад у них была очень важная сделка, которую Саша проводила, как личный переводчик Белова. Её дедушка обучал Александру немецкому с детства, девушка говорила на нём в совершенстве, как на родном. Они летали в Германию на два дня и там им нужно было общаться на родном языке тех людей, кому принадлежит «земля». Но, как это обычно бывает у русских: «хотели как лучше, а получилось как всегда». Пришлось обращаться в бега, еле живими выбираясь из-под обстрела. Витька бежал быстрее всех, с Сашкой на плече. Вот у кого реальная эмоциональная нестабильность и всплеск адреналина.       — Кофе пить вредно, ё-моё. А у тебя уже зависимость, блин. Сашуль, давай завязывай уже.       — Ты помнишь, как я умирала, пока кофе не пила и Мишку грудью кормила. Я ради него терпела, потому что ради тебя, ребят и сына пойду на всё, но сейчас не такая ситуация и я уж лучше не буду мучаться и отвыкать от того, что уже случилось и оставлю всё как есть.       Она прикрыла глаза, улыбнулась и чмокнула Витю в щеку, пока тот нежно водил по голове и волосам девушки своей огромной, почти что медвежьей лапой, рукой.       — Обычно, тебе удаётся подмазаться такими действиями и речами. Но только не со мной и не в этот раз. Я основательно возьмусь за твоё здоровье, дорогуша. Вот вернемся и точно возьмусь!       Саша открыла хитрые сощуренные глазки и похлопала ими, сводя брови на переносице и складывая руки в замок на груди.       — И не надо мне тут вот этого вот. Я всё сказал.       Парень улыбнулся и поцеловал жену. Его радовало то, что она, со своими возмущениями и закидонами, не стала с ним спорить и переубеждать в обратном.       В дверь раздался стук.       — Вот ваш…       — Ш-ш-ш!       Молодые родители единогласно зашипели на проводницу, от чего та вздрогнула, увидев, что их «почётные» гости, только уложили ребёнка. Ей ясно дали понять, кто эти люди, по этому она тут же извинилась и моментально ретировалась из купе.       — Мне показалось или она очень уж сильно испугалась нас?       — Сашуль, порой, мне кажется, что ты забываешь кто я и кто ты. Они ещё до посадки видели наши документы и, по моему, сделали правильные выводы.       Саша легонько толкнула Витю в плечо и улыбнулась.       — По моему ты злоупотребляешь своим положением в обществе.       — Ничего такого и в мыслях не было, любовь моя.       Он завёл глаза к потолку и сделал самое удивлённое лицо на свете, будто и вправду ничего такого не думал. Хотя Саша слишком уж его знала, что бы вестись на это.       — Пей кофе и давай, отдыхать ложись.       — А ты?       — А что я? Я с Мишкой посижу. Он видишь, уже спит. А ты тормозишь!       Саша не поняла его наезда и вскочила с его груди, но мужчина лишь рассмеялся и, притянув Сашу за голову, поцеловал в рыжую макушку.       Саша выпила кофе, глядя на зелёные пейзажи за окном. Её взгляд притягивали деревья, поля, травинки, всё это создавало невероятную атмосферу поездки. Пчёлкину, для атмосферы, нужна была только Саша и настрой. Всю дорогу он смотрел на неё, пока та завороженно наблюдала за спешно изменявшимися пейзажами. Многие говорят о том, что после свадьбы, люди перестают любить друг друга так, как любили до неё. Саша свято хочет верить, что она и Витя живут как доказательство обратного, того, что любовь живёт ровно столько, сколько двое хотят, что бы она жила. Она любит его так же, как и до этого, единственное, что изменилось в их жизни, это сын и штамп. Всё остальное осталось тем же. Те же невероятные утра после бессонных ночей, те же невероятные ночи, те же волшебные кофе по утрам и те же любимые поцелуи. Витя, как был готов на всё ради Сашки, так и остался. Он до сих пор уверен в том, что сделает всё, но теперь уже ради всей их семьи. Саша так же была готова отдать всё, что у неё есть, дабы защитить сына и мужа.       16:58 дня       (Рекомендуется включить прямо сейчас: Девочка с Севера — Премьер-министр) Едва голова коснулась подушки, девушка провалилась в сон. Она знала, что все рядом. Миша спит у папы, а папа читает книгу, сидя у её ног.       — Ви-и-ить…       Потянулось сонным девичьим голосом. Девушка повторилась, но никто не ответил. Тогда она нехотя оторвала голову от подушки, увидела свежий дымящийся кофе.       — Даже о кофе позаботился…       Мелькнуло в её голове и девушка тут же сонно улыбнулась. Она опиралась руками в кровать, волосы слегка растрепались, а нижняя часть не слушалась и совершенно не хотела подниматься. Но надо было. В купе никого не оказалось. Саша присела на кровати, почесала голову, мило зевнула и обернулась на стол, который располагался под окном. За ним во всю начинало сумрачнеть. Оранжевый летний закат опускался густой, яркой пеленой на хвойный лес и макушки высоких сосен. Саша завороженно хлопнула глазками, улыбнулась невероятной красоте за окном и, взяв резинку со стола, завязала высокий пучок. Густые волосы улеглись в небрежный пучок. Рыжие кудряшки спадали на лоб и попадали в чёрные глаза, но девушка старательно заправляла их за уши, цепляясь за серьги-кольца. Решительно встав и поправив чёрную водолазку и кожаные штаны-клеш, она направилась к выходу из комнаты.       Отодвинуть раздвижные двери, Саша устало потерла лицо ладошкой, и пошла в сторону туалета. Уборная комната оказалась пуста, дверь легко поддалась на напор девушки и отворилась без особых усилий. Саша не паниковала, уже научилась, что если муж внезапно исчезает, он так же внезапно, но обязательно появится. Но в этот раз он ушел вместе с Мишкой, а за Мишку она готова убить. Мгновенно проснувшись, Александра направилась в другое крыло, внимательно прислушиваясь, ведь куда они могли деться с «подводной лодки», как говориться. Дойдя до конца правого крыла она услышала знакомый бархатный смех.       — Витя       Подумала Саша и уже была относительно спокойна, потому что нашла его, но смех доносился из-за комнаты проводниц. С одной стороны, он жив, его никто не пристрелил, но с другой, он сейчас ржет с какими то бабами в закрытой комнате. Саше было известно каким ловеласом и бабником был ее будущий, на тот момент, муж. Саша была уверена, что Виктор любит ее, это отражалось во всём: во взгляде, в движениях, в действиях, словах и их общем сыне. Она никогда не ревновала мужа, ей было чуждо это. Саша даже осуждала таких девушек, говоря, что они просто не уверенны в себе, раз бояться, что муж уйдет от них. Но сейчас же ее переполняло необъяснимое всепоглощающее чувство, от которого она была готова взорваться.       — Витьку тридцать один год, куда его потянуло?       Подумала она про себя, нахмурилась и, почти что с ноги, выбила дверь. За эту дверь, за дверные петли, да даже за сам этот поезд она могла спокойно потратить парочку миллионов и купить всё, по этому выбитая дверь девушку ни грамма не страшила. Она сжала руки в кулачки и хмуро глянула на мужа, который, развалившись на синем кожаном диване, мило болтал с двумя проводницами, а те в свою очередь умилялись их сыну и тискали его, говоря как он похож на отца, на что и тот и другой гордо заявляли, что очень гордятся этим.       — О, солнышко проснулось.       Мужчина вскочил с дивана, с распростертыми объятьями, и двинулся на девушку, моментально накрыв её плечи и руки, собранные на груди в замок. Девушка, с тем же выражением лица, косо поглядывала на перепуганных девушек, а те моментально съежились и отдалились от сына девушки.       — О, а вот и мама проснулась!       Мальчик вскочил с ковра и обвил худенькую ножку мамы. Девушка опустила одну ладонь на макушку мальчика и нежно потрепала её.       — Мы тут познакомились с добрыми тетями, папа мне у них шоколад покупал. Прости, я его съел, а тебе не осталось… Но он был таким вкусным, что…       — Не волнуйся, малыш, всё хорошо. Скушал и на здоровье. — она улыбнулась, но продолжала настороженно смотреть на проводниц.       — Александра Вячеславовна, Виктор Павлович сказал, что у вас голова часто болит. Вот, возьмите, эти таблетки быстро борются с головной болью.       — Спасибо, я попытаюсь справится с ней сама.       Саша приторно улыбнулась, показывая этим свою неприязнь. Девушки были симпатичными, но именно это Александру и напрягало. Виктор, похоже, заметил это и спас свою жену, с невыносимо эмоциональным характером, прямо как у Космоса, от взрыва.       — Спасибо вам, девоньки, но мы пойдём, что бы не доставлять вам больше неудобств.       Девушки махнули руками и только хотели сказать, что ничего страшного, и они ждут их вновь, но увидев Сашу, они осеклись и сдержанно кивнули.       — Солнце, ну ты чего?       Мужчина обнял Сашу за плечи одной рукой, от чего та резко врезалась в его бок, но не отошла. Витя поцеловал Сашу в макушку, идя чуть согнувшись, что бы маленький сын дотянулся до его руки, за которую держалась, двигаясь весело и в припрыжку.       — Мама, не ругайся на папу. Мне стало скучно и мы пошли погулять, а добрые тёти дали нам чай и шоколад. Папа не хотел, он пытался уйти, а я уговорил его остаться.       Саша изменилась в лице и посмотрела сначала на Мишку, а за тем на Витю. Устами младенца глаголит истина, верно?       — Ла-а-адно.       — Сань, ты что, ревнуешь что ли?       Витя поднял брови, лицо в изумлении вытянулось и он глупо растянулся в улыбке.       — Ничего я не ревную! С чего бы? Ты — мой муж. У нас сын есть, если что.       — Вот именно, что у нас, если что, есть сын. Не ревнуй меня, пожалуйста. Я же говорил тебе, что кроме тебя мне никто не нужен, помнишь?       Виктор спародировал слова жены, а Саша махнула головой, глядя прямо в любимые затягивающие глаза, и в её лоб вновь прилетел поцелуй.       — Ты выспалась?       — Ага. Спасибо за кофе.       Выдохнув с облегчением, молодые родители направились в сторону купе, проходя по коридорам, среди которых шныряли люди, а маленькие детишки лётали туда сюда. Один мальчик привлёк внимание Виктора, он показался ему смутно знакомым или кого-то явно напоминавшим. Глаза голубые, бледный, чёрные, как смоль, волосы. Что то необычное не давало парню покоя.