el amor por uno mismo

Виенто. Это имя Тэхёну никогда не нравилось. Он не любил выделяться и ненавидел, когда в школе в шутку произносили его слащаво, с некой подначкой, дешёвкой. Лишь Виола произносит его с нежностью, лёгкостью, сестринской любовью. И только ей он привык доверять. Только с её уст оно не звучит противно — так думал он до определённого момента. Пока один очень серьёзный, всегда хмурый, уверенный в себе и напыщенный альфа не произнёс его с неким трепетом, придыханием и осторожностью. — Это всего лишь белка, Виенто. Большие карамельные глаза омеги распахиваются в глубокой темноте, а с губ срывается надрывный болезненный выдох. Этим именем его вправе называть лишь один человек, но не думал Ким, что так оно прозвучит с его уст. Болезненно. Хрипло. Надрывно. …с нежностью и спокойствием. — К-как Вы меня назвали, сеньор? — заикаясь и хватая ртом исчезающий воздух, спрашивает омега, когда рука с его рта исчезает, а хватка на талии расслабляется, но не перестаёт ощущаться. — Виенто. — не отпуская из рук холодного, до дрожи промёрзшего омегу, шепчет Чон, смотря на треклятый куст, из которого всё-таки выбежала та самая белка. — Не называйте меня так… — бурчит мальчишка, ёжась в чужих руках, но в то же время греясь от их теплоты. И сам он не уверен, действительно ли не хочет доверять, слышать с его уст собственное имя именно так, произнесённое совсем не противно, без издевательств и любимых усмешек. — Увы, мне оно понравилось. — руки окончательно сползают с худой талии, а на острые плечи ложится лёгкая ветровка. — Ты замёрз, додумался пойти в лес в одной футболке. — укоризненно ворчит альфа, кидая взгляд на висящий портфель, скорее всего тяжёлый, тем более после стольких хождений-блужданий. — Давай сюда. Чонгук срывает с плеча прямоугольную сумку, для мужчины лёгкую, однако Тэхён не сдерживает облегчённого вздоха. Сумка, и в правду, оказалась тяжёлой. Сам он невольно кутается в тёплую большую для его худощавого тела вещь, совсем случайно зарываясь носиком во вздёрнутый ворот и вдыхая горький шоколад. По лесочку они идут в тишине, никто не решается её нарушить, да и, честно, говорить не хочется. В этой тишине каждый гоняет собственные мысли, задумки, предположения и предложения. Тэхён вот пытается понять, отчего чужая куртка не кажется лишним грузом, придавливающим его к земле, наоборот согревает, ласкает своим запахом, и от этих бредней сойти с ума не долго. Но от них он тонет, вязнет, словно в болоте, а вылезти не может. Этот альфа намного отличается от Юнги. С Юнги легко, с ним нет этих дурацких навязчивых мух, что летают по черепушке и щекочут и без того натянутые нервы. Именно это он чувствует с Чонгуком. Потому что не знает, какой шаг станет последним. Чонгук же не знает, зачем попёрся за омегой, зачем пообещал бабушке Ким найти его, зачем всё это, если… Если дома его ждёт маленький альфочка, собственный сын, который редко видится с отцом, который боится каких-то ночных монстров под кроватью. А он здесь, с этим омегой, что кажется высокомерным внешне, но таким простым в душе… Даже со своими испанскими замашками, мальчишка отличается беспечной лёгкостью. А сейчас выяснилось, что он ещё и рисует. — Художник, значит? — ухмыляется своим мыслям вслух альфа, идя впереди и отодвигая все лезущие в глаза ветки. — Художник, сеньор. — кивает где-то сзади испанец. И сеньор это его приевшееся тоже щекочет внутри, без этого слова, уже совсем не то, совсем другие ощущения. Чонгук ловит себя на этой мысли и треснуть летящей навстречу веткой себя же хочет. И странно то, что оно не раздражает так же, как и Чиминовское каждодневное «Сэр». — И что же ты рисовал здесь в такой глуши? Чонгук действительно не понимает, что можно рисовать здесь, да ещё и затемно. Вид здесь не такой уж и красивый, чтобы сидеть в гордом одиночестве и рисовать пейзаж. — В этой глуши очень много звуков, на самом деле, сеньор. — возмущённо фыркает омега. — Чтобы их услышать, достаточно лишь прислушаться… — Однако рисунок же возникает не из-за звуков. — стоит на своём Чон, всё ещё не понимая этого мальчишку, что там за спиной начинает тихо хихикать. — Создание картин, сеньор, — это поиск необычайного в обыкновенном. Это свойственно любому человеку, главное — научиться видеть то самое обыкновенное. И Чонгук замолкает, задумываясь о сказанном. Этот мальчишка не такой простой, каким кажется. На самом деле с первой встречи не казался. С первых его слов и представления. Он бы назвал его особенным, но таких громких слов боится. — Всё же, поделишься рисунком? — Чон хлопает рукой по его сумке, где спрятан рисунок, привлекая внимание омеги. Тэхёна такой неистовый напор гнетёт. Он никогда не показывал свои рисунки, не собирается делиться ими и по сей день. Лишь раз матушка увидела, как он рисовал пейзаж, сидя на балконе их квартиры, от того и знает, что её сын прелестно рисует. Виола единственная, кто уважает его принципы, поэтому никогда в его работу не лезет и не подглядывает. Она младше всех, но по ощущениям — самая старшая. — Не думаю, что готов поделиться сокровенным, сеньор, это моё личное, в которое я никого не посвящаю. — немного грубо, но как есть, отвечает Тэхён. От того Чонгук и не докапывается больше. У каждого из нас есть что-то личное, которое мы не обязаны показывать миру. Однако останавливаться на этом он не собирается, ставит галочку в голове на то, чтобы обязательно добиться доверия мальчишки, сам не знает зачем, но своим принципам он не уступает никогда. Появилась мысль — значит, так надо. Дальше до дома они доходят в тишине. Мальчишка весь путь нервно жуёт бедную ни в чём не повинную губу, думая, что всё–таки нагрубил ни за что альфе. Альфе, который позаботился о его тепле и усталости, дав в замен свою куртку и отобрав потяжелевшие вещи. Альфе, который вообще-то пришёл за ним и вытащил из леса. Тем не менее он тешит себя успокоением о том, чего не просил. Чонгук сам решился поделиться заботой. Омега ему ничего не должен. Ведь так? Тогда почему так сосёт под ложечкой? — Внучок! — из дома вылетает обеспокоенная женщина с горькими слезами на глазах, когда оба парня подходят к воротам. — Что же ты творишь, окаянный! Она хватает его за щёчки сухими ладонями, смешно сжимая их, из-за чего губки омеги превращаются в трубочку. Мужчина, что стоит рядом, посмеивается над действиями аджуммы, с того, как при этом мило выглядит омега. — А если бы Чонгуки не пришёл! Ты думал о том, что случилось бы?! — вскрикивает она, дёргая зажатое в руках лицо с вытаращенными глазёнками. — Нельзя тебе так поздно разгуливать по деревне… — Ну, ба, я же не маленький… — фырчит ей в след омега, перед взрослым альфой как-то стыдно выслушивать ругань. — Причём тут взрослый, Тэхён-а! — она хлопает его полотенцем, выуженным из фартука, по голове. — Ты ведь омега, мало ли кто пристанет к тебе в ночи! У нас деревня тихая, никто никого не трогает, но ведь и попутчики существуют, уж они-то мимо тебя не пройдут! — Да-да, попутчиков у нас как раз-таки много, — поддакивает ей вровень Чонгук. И тут младший тушуется от своей глупости. На то, какой он всё же нерасторопный и безответственный. Подвёл бабулю своим поведением и заставил переживать, да ещё и слёзы лить. И этот ещё стоит тут поддакивает, подливает масла в огонь. — Прости, бабуль, я больше не уйду в такое время, — так и бурчит себе под нос извинения Тэхён, не смотря на довольную улыбку позади. — Ладно, аджумма, пропащего я доставил, теперь и мне домой пора, — мужчина клонится перед старушкой, что гладит его по макушке и вываливает из дома любимых пирожков его ребёнка в дорогу. Чонгук выходит за ворота, но не успевает ступить и шагу, как его криком, полюбившимся «Сеньор!» останавливает омега, оборачиваясь и кланяясь чуть ли не во все 180 градусов. — Спасибо… — срывается куда-то в землю шёпот мальчишки, что покрывается лёгким румянцем, но в глаза «спасителя» не смотрит. Вздрагивает, когда до слуха доходит короткий смешок. — Будь аккуратнее, Виенто, — бросает напоследок альфа, не дожидаясь чужой реакции, не видя, как резко выпрямляется мальчишка, выпучивая глаза и раскрывая в удивлении рот. Уже в доме бабушка сообщает Тэхёну, что Чонгук принёс его телефон, который тот забыл у них. Из-за чего Тэхён гнобит себя по полной — альфа ещё и пёрся сюда, чтобы ветряному Тэхёну вернуть телефон. Вернуть… Ох, чёрт! Тэхён на месте спохватывается, когда вспоминает, что куртка альфы, всё ещё на нём, а вот мужчины уже и на их улице нет. Он так и ушёл в одной футболке, отдав всё тепло омеге. Мальчишка сжимает в руках клочок ткани, закусывая истерзанную за сегодня губу. Что ж молодец, Тэхён, ты провалился, как мог. Он вешает её в своей комнате на стул. Сам уходит в душ после не лёгкого дня, смывает с себя всю накопившуюся тяжесть и возвращается в спальню в одной хлопковой рубашке и боксёрах. Ёрзает на кровати, никак не уляжется в то положение, в котором смог бы уснуть. Всё раздражает, и духота эта назойливая тоже. Вертится, крутится, пока не приходит в голову безумная мысль. НетНетНет Он не станет этого делать… Он же не какой-то извращенец. Однако в противовес своим мыслям, он встаёт с кровати, крадётся, словно воришка, к предмету, что покоится на спинке стула. Краснеет торчащими из-под волос ушками, но вещь снимает и сигает быстро в кровать, пока его не заметили. Ага, как будто за ним следят… Сердце стучит зайцем, пробивая грудную клетку, это трепыхание доносится и до ушей. Он смотрит в стену, стискивая в руках чужую вещь, расслабляется, выдыхая, и зарывается своим проворным носиком в воротник ветровки, вдыхая оставшийся шоколад, растекающийся лавой внутри. И нет, он не хочет думать о том, что за безумная мысль подвигла его так поступить. Он просто взял и сделал, понятно? В этом нет ничего странного… Странного нет, а вот кое-что зарождающееся…

***

Дни пролетели совсем незаметно, в обычном повседневном ритме. Тэхён назвал бы это днём сурка, ведь каждый день он вставал в одно и то же время, завтракал по чуть-чуть своей зеленью, шёл на конюшню, осваивая всё больше и больше навыков, сидя в седле уже намного увереннее. А после шёл домой, не забывая находить новые места для рисования. Одно из которых он уже опробовал, пока было светло, совсем недалеко от конюшни. Каждый день Тэхён приходил к Торменте, наглаживал её и разговаривал обо всём, что в голову взбредёт. К нему присоединялся и весёлый Чимин, шутивший каждый раз, что омега скоро тут ночевать будет. Куртку Чонгука, омега занёс на следующий же день, с извинениями отдавая чужую вещь. Краснел и заикался от своей неловкости, но справился со своей задачей. Чонгук с него лишь посмеялся тогда и взъерошил уложенную причёску. И жест этот для Тэхёна был непривычным, новым со стороны этого альфы. На неделе он виделся и с Юнги, которого стал всё больше избегать после того инцидента. Сам альфа это тоже заметил, но сделать что-то с этим не решался. Тэхёну не хотелось, чтобы между ними выстраивалась пропасть, каждый раз откладывая данную мысль на следующий день. Возможно, когда-нибудь он всё-таки осмелится поговорить с ним и возобновить хотя бы дружеские отношения. — Тэхён-а, ты покушал? — как бы тихо не ходил, бабушка всё равно заметит его, словно с глазами на затылке живёт. — Да, ба… Я поел, — вздыхает мальчишка, а живот раздаётся тихим журчанием, чуть не сдавая своего хозяина со всеми потрохами. Он поел, само собой, однако для его маленькой сумочки в виде желудка этого совсем недостаточно. Пока он возился со всеми своими сумками с одеждой, которую он теперь носит на конюшню, красками и портфелем для рисования, бабушка готовила свои любимые пирожки, поглядывая в окошко. — Гроза назревает сегодня, — причитает женщина, вставая у окна и вздымая взгляд в небо. — Поэтому вернись пораньше, внучок. Тэхён мельком заглядывает в окно, не понимает, с чего бабушка делает такие выводы, если на небе ни оболочка нет. — Небо же ясное, ба, — что и констатирует мальчишка, продолжая возиться со своими сборами. — А ты на птиц посмотри, — усмехается она. — Вон как низко летают. Они такое явление сразу чувствуют. Не то, что мы — люди. Омега таким приметам не верит. В городе обычно, если и начинается что-то, то по собирающимся тучкам видно сразу. Поэтому бабушкино замечание пропускает мимо ушей. У него дел сегодня много. Долгожданный день настал, и сегодня он, наконец, увидит Виголя во всей красе, да ещё и Чонгука на нём. И сам сядет на белоснежную лошадь. А уже после всех событий помчится к лугу, который заприметил вчера — рисовать пейзажи забытой миром деревни. Так что никак нельзя ему рано домой. Не сегодня. Он бежит к выходу со всеми своими причиндалами, запинается об свисающие ремни и впопыхах поправляет лямки. — Тэхён-а, ты меня услышал? — удостоверяется старшая омега, вышедшая его провожать с кухонным полотенцем в руках. — Услышал, ба, но если ничего не будет, я забегу на луг порисовать, — хватая велик и сбрасывая на багажник все вещи, бросает он. — Не переживай, я больше не приду затемно. — Несносный ребёнок… — качает головой она. — Не веришь словам старушки! — кричит ему уже вслед. Тэхён крутит педали, растягивая улыбку до ушей. В глазах горит детский азарт от предвкушения. Он засматривается на проезжающие мимо злаковые поля, что золотом светятся на ярком солнце. Ну, о какой грозе может идти речь, когда небо так улыбается ему блестящими лучиками большого жёлтого шара. Когда пролетающие мимо соловьи напевают свою летнюю красивую песнь. Омега сегодня счастлив как никогда и ничто не может его настроение испортить. И погода его счастью подыгрывает. И на пути ему встречается деревенская ребятня, лезущая под колёса и весело смеющаяся. Уже у конюшни омега замечает какой-то кипишь. Толпу людей, среди которой он видит Юнги, Хосока, Намджуна и Сокджина. Дахён стоит в стороне, разговаривая с кем-то, кого Тэхён видит впервые здесь. Чонгука среди них почему-то нет. Он кидает велик, забирая свои сумки, направляясь сразу в дом, где встречает бегающего Чимина, на панике собирающего вещи. Что происходит в этом доме? Тэхён напрягается всем телом. — Чимин? — зовёт он друга. — Что происходит? Рыжик вздрагивает от внезапного голоса и подбегает к мальчишке, обнимая того резко и в спешке. — Сегодня приезжает продавец, у которого мы выкупили ту лошадь, которую ты назвал… — бросает он, убегая дальше складывать вещи. — Он должен оценить её состояние, — Тэхён напрягается ещё больше, закусывая нервно губу и проходя вглубь дома, — и если она выдержит нагрузку, то он оставит контракт нетронутым, если же она не оправдает нас… — испанец вскидывает голову, округляя свои глазки. — Да… Он отберёт её. И ей лучше не оказываться в его руках снова, поверь. Ким тяжело сглатывает, понимая масштаб проблемы. А он ведь думал, что сегодня пройдёт всё гладко и спокойно. Теперь он будет весь на нервах из-за этого продавца. — Иди, переодевайся, Тэхён, — звучит как-то озабоченно и серьёзно, — тебе тоже надо подготовиться. И как ему подготовиться морально, скажите, пожалуйста. Чимин напугал до чёртиков, аж ладошки вспотели. Руки начали дрожать и трястись, а голова кружиться. Ну вот… Разнервничался называется. Но он ведь справится, всё же не зря неделю отходил на тренировки. В комнате Чимина он был один, как и во всём доме, пока все толпились на улице, он мог спокойно переодеться. Стоя в одной большой футболке, скрывающей лишь сочные ягодицы, которые сам омега таковыми не считает, и открывая вид на худые бёдра и ножки. Он вытаскивает из сумки бриджи, которые ему отдал Чимин, стоя задом к двери. От наклона футболка слегка задралась, но это совсем не смущает омегу, ведь здесь он один. Однако дверь неожиданно распахивается, пугая тем самым мальчишку, что подпрыгивает на месте от звонкого, но хриплого: — Чимин! И прикрыться-то нечем. Омега пищит, натягивая футболку на молочные бёдра. На пороге стоит удивлённый Юнги. И нет бы альфе отвернуться, а он глаза вытаращил да рот раскрыл на заливающегося краской мальчишку. — Отвернись! — взвизгивает испанец. — Qué vergüenza! * — добавляет уже тише на своём испанском. Наконец, до альфы доходит, и он резко отворачивается, сам краснея от смущения. — Прости, Тэхён! Я не знал, что ты здесь… Я искал Чимина вообще! — тараторит мужчина, пряча лицо в ладонях. — Хён? — раздаётся рядом голос омеги. Юнги убирает руки с лица и видит перед собой обеспокоенного рыжика. Ну что за double kill какой-то. — Чимин… — хрипит альфа. — Я всё объясню. — отчаянно скулит он. И пока Мин объяснял рыжику, что произошло, Тэхён спокойно натягивал бриджи, прикладывая иногда холодные ладошки к щекам, чтобы их остудить. Звуки разговоров стихли, отдаляясь от комнаты, из-за чего омега невольно выдохнул. Когда он вышел из комнаты, в доме, кажется, не осталось никого. На улице по-прежнему наблюдалось столпотворение, в которое внедрился омега, проскальзывая сквозь замершие тела. На этот раз ему понятно, отчего столько народу, а точнее из-за кого. Посреди открытого манежа в самой его сердцевине в чёрной расстёгнутой на три пуговицы сверху рубахе, заправленной в такого же цвета бриджи с кожаными вставками на внутренних сторонах бёдер стоит по струнке ровно альфа, зачёсывающий свои чёрные пряди длинными пальцами. В другой руке у него скользил поблёскивающий чёрный чомбур. А рядом… Тэхён задержал дыхание, восторженно смотря своими раскрывшимися глазёнками. Возвышался большой, с массивными крепкими ногами вороной конь. Его шерсть переливалась на солнышке иссиня-чёрным блеском, а морда, подобно хозяину, горделиво вскидывалась к небу. Угольная грива и хвост, красиво заплетены и подготовлены к показу. — Es tan hermoso! * — сорвался с уст шёпот, тогда-то его и заметили. — О! Испанец! — широко улыбнулся Хосок. — Пришёл, наконец-то! — и хлопает мальчишку по плечу. — Готов показать сегодня мастер класс? Тэхён ни к чему не готов… Он трясётся, как осиновый лист, а сердце заходится зайчиком. Глупые мысли по типу «Что если я ошибусь», «Что если Тормента не позволит сесть на себя», «Что если она скинет меня» и миллион других терзают бедную голову омеги. Для него это всё впервые. — Не переживай, — видя сомнения на чужом лице и растерянность, подбадривает альфа. — Ты справишься с этим. — Если Тормента, как и Виголь, тогда почему именно я должен испытать её? — робко интересуется Ким, этот вопрос мучал его всю неделю. — Кто тебе сказал такое? — удивлённо вздёргивает бровь Хосок. — Сначала её испытает Чонгук, потом уже подпустит тебя. И не слышит Хосок, как Тэхён облегчённо выдыхает. В это время к ним подходит взбудораженная Дахён, улыбаясь племяннику и обнимая его после. — Идём Тэхён-а, скоро приедет продавец, нам нужно подготовить тебя. — и после этих слов, омега вновь сжимается и погружается в панику перед предстоящим. Они доходят с тётушкой до конюшни, где обитала Тормента, и, проходя мимо, омега поздоровался с Чонгуком, оглядывая его вороного коня вблизи. Жеребец, словно почувствовав аромат знакомого человека, потянулся своей мордашкой к Тэхёну, внимательно наблюдая за его передвижениями, на что сам мальчишка невольно подмигнул коню. В конюшне белоснежной лошади уже сняли бинты, за которыми на удивление ничего не оказалось. В этот раз Тормента не лежала болезненно, а бодро повиливала хвостиком, стоя у окошка денника. — Тебе предстоит почистить её и седлать, — старшая омега снимает засов, параллельно воркуя с лошадью. — Как раз мы и посмотрим, как она отнесётся к тебе. И отнеслась, на удивление всех, спокойно. Смирно стояла, даже далась надеть на себя узду. Тэхён её в процессе всё наглаживал, успокаивал и разговаривал с ней. Один раз она воспротивилась, лишь когда мальчишка вытащил всю амуницию. Однако и тут, почесав за ушком и нашептав всяких нежностей животному, белоснежка успокоилась и терпеливо ждала, пока её нарядят. А вот, когда подошёл Хосок, узнать, как дела у омежки, Тормента издала недовольное ржание и отступила назад, задрав свою мордочку. — Кажется, ей не нравятся альфы… — заключил брюнет, отходя назад. — Кроме Чонгука, конечно. Действительно, лошадь легко давалась омегам, но стоило подойти альфе, она тут же начинала брыкаться. Скорее всего, понимал Тэхён, её берейтором был альфа, из-за которого у неё теперь выработался страх. Хоть и удивительно в этом то, что Чонгуку, она действительно даётся. На его высказывание, Тэхён промолчал, поджав губы. Ему жалко малышку. Он искренне не понимает, как можно так негуманно относиться к неповинному животному. Когда Тормента была готова, к нему подошёл Чонгук, оставив привязанного Виголя у забора. Осмотрел поседланную лошадь и мысленно себе кивнул, похвалив Тэхёна за проделанную работу. Дальше он уже самостоятельно увёл малышку к середине манежа, чтобы после, прислонившись к её мордочке собственным лбом и что-то прошептав — это было заметно по шевелившимся губам, мастерски оседлать её. Ким Тэхён впервые за всё это время видит сидящего на коне Чонгука. И это выглядит настолько мужественно, гордо и сексуально, что у омеги открывается рот чуть ли не до земли. Голые мощные, обвитые выпирающими венами руки крепко сжимали чёрный повод. Дюжая спина, обтянутая рубахой, была изящно выпрямлена, а жилистые ноги надёжно сжимали бока лошади. Он погладил длинную гриву, нагнувшись, и на ушко шепнул о том, какая она молодец. Лишь одними словами попросил белоснежку двинуться с места, и, когда она не послушалась, ласково повторил, слегка дёрнув ногой, после чего Тормента всё же сделала шаг, затем и второй, переходя на медленную рысь. Толпа удивлённо охала и ахала, и лишь Тэхён запоминал действия мужчины, чтобы его послушались так же, одновременно с тем, восхищался чужой верховой ездой. Чонгуку этот вид спорта шёл намного больше, нежели Тэхёну. Учитывая габариты альфы, его мускулистость и присущую ему мужественность, в седле он держался горделиво и властно. — Это ты его ещё на Виголе не видел! — подмигнул омеге Чимин. — Чонгук прекрасен так же, как и его конь… — горящими глазами смотря на мужчину, прошептал он, на что Тэхён поджал губы. Чимин слишком восхищается тем, кто в его сторону даже не смотрит… Чонгук перешёл на галоп, подлетая телом, но не отрываясь от седла ягодицами. — Да! Вот так, малышка! — раздался счастливый голос альфы. — Умничка, Тормента… — шепнул он ей, наклонившись к чувствительным пушистым ушкам, остановившись у ног Дахён. — Она смогла! Она справится… На лице женщины отзеркалилась чужая улыбка. По ней было видно, как со спокойной душой опустились напряженные плечи, а с губ слетел облегченный выдох. Омега вытянула вперёд ладонь, протянув её к белой лошади и положив на кончик носа. — Приехал! — все резко обернулись на омежий крик, который последовал от бегущего к манежу рыжика. — Продавец… — запыхавшись и согнувшись в три погибели, уперев руки в колени, выдыхает Чимин, договаривая: — Приехал. Чонгук быстро спешился, неожиданно передавая поводья замершему испанцу. Мужчина кивнул, подбадривая мальчишку, мигнув ему глазами. А Тэхён только и мог хлопать длинными ресницами и рот то раскрывать, то закрывать. Продавцом оказался высокий, статный альфа с густыми нахмуренными бровями и пугающим жёстким взглядом, что словно в душу глядел. Его скулы выделялись тонкой острой линией, желваки заметно играли, показывая всё недовольство. Руки спрятаны в классических серых брюках, локти небрежно лежат на полах открытого пиджака, под которым идеально выглаженная рубашка. Мужчина вышагивает горделиво, осматривая территорию, словно тут впервые. Дахён вместе с Чонгуком вышли вперёд, собранно встали, встречая продавца. — Здравствуйте, мистер Райан, — тётушка мягко поклонилась, растягивая ярко красные губы в улыбке. Альфа, напротив, словил женскую миниатюрную кисть, вальяжно поцеловал тыльную сторону ладони, ехидно поднимая тонкий уголок губ. — Мисс Ким, — приторно с английским акцентом замурчал мужчина, Тэхён невольно скривился от фальши в его голосе. — Давно не виделись. На деле же недели три назад, когда Торменту только забирали. От слащавых слов лишь Чонгук стоял напряжённый, стиснувший зубы до невозможного скрежета. Ему противен этот альфа до чесавшихся кулаков, но и поделать он с этим ничего не может. На кону жизнь белоснежной лошади. — Совсем недавно, мистер Райан, но Вы удивитесь, чего мы достигли за это время, — женщина старалась отвечать спокойно, добродушно и сдержанно. — Что ж, я с нетерпением жду представления! — шелестит альфа, скаля белые зубы с заострёнными клыками. Пока они переговаривались, Тэхён стоял в сторонке, незаметно подрагивая и успокаивая себя. Повод, который он крепко сжимал в руке, стал мокрым и потным от вспотевшей ладони. Он понимал, что сейчас пора оседлать белоснежку. Омега разворачивается к Торменте, судорожно выдыхая. Он не должен подвести. Осторожно касается своим лбом чужого, как это ранее делал Чонгук, прикрывая глаза и свободной рукой поглаживая лошадиную щёку. — No voy a hacerte daño… — выдыхает мальчишка, успокаивая тем самым и себя тоже. — Todo va a ir bien. Te lo prometo. — заканчивает и слышит тихое фырканье в ответ. Специально говорит на испанском, чтобы никто в округе не понял, о чём шептал он сам. Омега отстраняется от лошади, беря себя в руки, и, как его учили, ставя одну ногу в стремя, легко запрыгивает, усаживаясь в седле поудобнее. За неделю настолько привык, из-за чего в седле сидит, как на своём месте. Наглаживает напрягшуюся шею, сам набирается сил. Кобыла размахивает пушащимся хвостом, делая шаг, от которого Тэхён напугался, ведь не давал команды. — Тщщ, пока что мы стоим, Тормента. — он погладил загривок, убирая магнитящиеся волоски. — Давай не будем делать резких движений… — и добавил уже шепотом: — Пожалуйста… Тормента, словно услышав его, замерла, негромко фыркая в ответ. В это время беседующие с продавцом Дахён и Чонгук развернулись, одновременно закатив глаза, пока мужчина, стоявший сзади, этого не видит. Это вызвало улыбку на лице омеги, до чего они смешные. Однако улыбка в тот час стирается, когда он натыкается на взгляд незнакомца. — Так-с, а это у нас что за дива? — язвительно расплылся мужчина, оглядывая мальчишку с головы до ног. Тэхён мог поклясться, что услышал как минимум два несдержанных еле слышных рыка от в миг скорчившихся альф. Хосок, готовый уже нападать в любую секунду, сделал шаг к вздрогнувшему испанцу. И Чонгук, подошедший впритык к Торменте, хотевший было рассказать и показать, куда бы не пойти слишком наглому альфе, был прерван подоспевшей Дахён. — Это наш новый ученик, по совместительству мой племянник. — протараторила она, заметив сгусток недовольства и ярости в виде Чонгука. — Он усердно учился, поэтому сегодня покажет, на что способна белоснежка. — Интересно, — альфа задумчиво почесал подбородок, усмехнувшись. — Тогда давайте приступим. — кивнул он сам себе. — Мистер Чон, помнится мне, Вы хотели так же показать и вороного коня. — повернувшись к мужчине, напомнил он. — Покажу, — скрипя зубами прорычал Чонгук. Этого хватило, чтобы больше не задавать лишних вопросов. Райан лишь хмыкнул на столь хамское поведение берейтора и перевёл всё своё внимание на притихшего мальчишку. — И как же зовут тебя, новый ученик? — ехидно прошелестел продавец. Такое ехидство Тэхёну было не по вкусу, однако вряд ли у него есть право грубить в ответ. Он мельком глянул на стоящего рядом Чонгука, у которого от перенапряжения явно стекали капельки пота по вискам, и, гордо выпятив грудь, испанец выдаёт чёткое: — Меня зовут Тэхён, сеньор. — умолчав о своей Великой фамилии, но выдав себя испанским обращением с ноткой акцента. — Интересно-интересно, — повторил довольно Райан. — Ты случайно… — начал было он, пока нервный Чон не прервал его бестолковую речь. — Давайте начнём.

Can't Hold Us (feat. Ray Dalton)

Macklemore, Ryan Lewis feat. Ray Dalton

Альфа отошёл на шаг от Тэхёна, кивая ему, чтобы тот приступал к работе. Омега понял всё без слов, легонько послав лошадь шенкелем, прося совсем тихо: «Вперёд». Тормента как назло с места не сдвинулась, из-за чего у мальчишки накатывала лёгкая паника. — Ну, давай же, Тормента, вперёд… — скулит испанец, со страхом смотря на ухмыляющегося Райана. И выдыхает, когда Тормента встряхнув головой и ударив недовольно хвостом, всё же перешла на шаг, вызывая удивление в чужих глазах, а в чьих-то восхищение и радость. Рыжик со всем своим энтузиазмом совсем тихо похлопал в ладоши, а Юнги, стоявший рядом с этой рыжей бестией, лишь приподнял довольно уголки губ, стараясь не отходить от Чимина дальше двух метров. На самом деле Мин переживал по поводу сегодняшнего дня. Изначально он думал, что Чонгук отдаст Торменту рыжику, следовательно, и сегодня на ней должен был быть рыжик. И показывать сие превосходство двух мустангов должны были либо Чонгук с Дахён, либо Чонгук с Чимином. Как рыжик может выглядеть сейчас не обиженным, таким радостным и весёлым, Юнги не понять, ведь его, можно сказать, так очевидно отшили и заменили другим мальчишкой, который здесь находится без пяти минут неделю, в отличие от Чимина, что живёт тут и занимается лошадьми чуть ли не с трёх лет. Когда Тэхён перешёл на лёгкую рысь, держа лицо таким серьёзным, а руки сжимая крепко-крепко, чтобы не упустить повод, Чонгук, убедившийся, что всё хорошо, пошёл к своему давно ждущему коню, скормив ему перед этим небольшое лакомство. И как только омега прошёл круг и развернулся, глаза его завороженно округлились. Перед ним на вороном коне восседал поистине красивый, Тэхён сравнил бы его чуть ли не с Аполлоном, статный берейтор, подошедший на жеребце к середине манежа. Виголь выглядел под стать своему хозяину. Перекатывающиеся мускулы при ходьбе, поблёскивающая на солнце шерсть — он был прекрасен, не иначе. Тэхён помнит программу, которую они прогоняли на неделе, но сам он при этом не сидел на белоснежке, лишь смотрел со стороны, как Чонгук пытался подружить двух мустангов, чтобы показать продавцу, что Тормента не имеет страха в социуме и спокойно может находиться в кругу других лошадей. Он дал приказ малышке идти так же к середине, чтобы встретиться с жеребцом и поприветствовать его. Жест, который они так же отрабатывали, в виде поклона двух лошадей. Чонгук выполнил его прекрасно, заставив Виголя склониться над землёй, перед этим предпочтительно вытянув одну переднюю ногу слегка вперёд, а вторую согнув в колене, что должна была повторить и Тормента. Делать поклон, когда ты на лошади, немного страшно, потому что ты можешь легко упасть, из-за чего Тэхён перемещает руки на рожок, за который крепко цепляется, и просит вслух малышку, когда та подходит ближе к жеребцу. Поклон проходит безупречно, после чего, что Тэхён, что Чонгук спокойно выдыхают. Лошади встают рядом друг с другом, восхитительно сочетаясь цветами, превращаясь в некий инь и ян. Так же прослеживающийся и в омеге с альфой, что нарядились под стать своим лошадям. Дальше по программе они пошли вровень на ещё один круг, тихо переговариваясь. — Всё в порядке? — слегка наклонившись, уточнил мужчина, плавно натягивая повод для поворота. Тэхён, что с таким же серьёзным лицом ехал весь путь, не отрывался от дороги, молча кивнул, перехватывая поводья, что скользят в потных ладошках. — Расслабься, — шепчет альфа на покрасневшее омежье ушко. — Помни, что она всё чувствует. — Я помню, сеньор, и, правда, пытаюсь расслабиться, но этот продавец, меня напрягает. — признаётся омега. — Он ничего не сделает тебе, помни об этом. Не то, чтобы это успокаивало, но словам мужчины омега верил. Тэхён держался молодцом, ни разу не показал свою неуверенность в действиях или же слабость. А страх он и вовсе зажевал глубоко в себе. Тормента его слушалась, и это было главным из всего. — А он не так плох, — кивая на испанца, подмечает продавец, наблюдавший всё это время за раскрывшейся перед ним картиной. — Он ведь испанец, да? — обращается уже к стоявшей рядом Дахён. — Нечистый — смесь испанца с корейской кровью, — как-то недоверчиво отвечает женщина, напрягшаяся такому вниманию продавца к персоне своего племянника. — Он говорит с акцентом, грех не заметить такой лакомый кусочек, — скалится Райан. — Мисс Ким, Вы хотите сделать из него берейтора? — Мистер Райан, — не выдерживает женщина, — Вы приехали, чтобы посмотреть на лошадь или на моего племянника? — возмущённо — настороженно спрашивает она. — Просто хотел узнать, ничего личного, — чеканит альфа. — На лошадь я уже посмотрел, свои обещания я сдерживаю, поэтому её я оставляю, — как-то загадочно начинает он, — А вот Вашему племяннику я бы предложил работу в своей конюшне. — Нет, — сразу отрезает она. — Не обольщайтесь, он уедет в конце лета в Сеул и не вернётся сюда. — До поры до времени, Мисс Ким, — лишь бросает он. На этом разговор был окончен. Дахён вполне поняла намёк альфы, грех не заметить его, однако и соглашаться с ним она не спешит. Одно дело, если мальчишка вернётся из-за любви, и не обязательно к лошадям, другое — если его тут же приватизирует один докучающий ненадёжный альфа. Его намерения вполне ясны. А причина, почему он хочет забрать к себе испанца, красным шрифтом прописана у него на лбу. — Мне понравилось ваше представление, — заключает альфа, когда лошади приходят к середине и одновременно выполняют поклон, что делали в начале. Толпа, что наблюдала, скрепя сердцем, до этого, раздалась не громкими хлопками, чтобы не напугать животных. Чимин запрыгал от счастья, в порыве хватая бедного Юнги за руку и дёргая её до посинения, на что альфа буркал рядом стоящему другу: «Она сейчас отвалится, Хосок». А Хосок что, Хосок сам радовался удачной сделке, чуть ли не прыгая вместе с рыжиком на пару. — Лошадь Ваша, Мисс Ким, я сдерживаю свои обещания, однако у меня есть условие, — ехидно растягивает губы Райан. — Тэхён, — обращается уже к омеге альфа, пальцы на ногах которого в ту же минуту поджались. — я должен сделать тебе выгодное предложение, как бы не противилась твоя тётя. Смех и радость стихает, оставляя после себя замершее напряжение в воздухе. Все вслушиваются в слова этого толстосума, который здесь был противен каждому. Чонгук спешит спешиться с коня в сию же секунду, чтобы, как и обещал, защитить омегу. Тэхён весь подбирается, ожидая, что ему скажут следом. — Ты очень хорошо показал не только лошадь, но и себя, и я готов предложить тебе работу в своём лагере. Он находится в Чонсоне, не так далеко от этой деревни, соответственно с проживанием и питанием за мой счёт. Ты подзаработаешь за лето и наберёшься опыта. Тэхён, честно признаться, пребывает в огромном шоке от этого самого предложения. Но что-то ему подсказывает, что здесь не всё так просто. Если он наберётся опыта и подзаработает, тогда что он должен сделать взамен? Этот вопрос он смело преподносит так называемому продавцу. — Что я должен вам взамен? — омега хмурится и, кажется, бьёт в точку, смотря на то, как глаза напротив хищно сужаются. — Работать на меня, — так просто отвечают ему, тем не менее за этим словом каждый из присутствующих слышит подтекст. — Боюсь Вас огорчить, Мистер Райан, — вступается Чонгук, делая шаг к альфе, и, конечно же, кого он обманывает, нифига он не боится, — Тэхён несовершеннолетний омега, находящийся здесь без родителей, Вы не имеете права его принуждать, если не хотите пойти под статью. — выплёвывает он. — Чонгук, — предупреждающе окликает Дахён. Этот человек не такой простой, как кажется. Разговаривать с ним в таком тоне, а тем более угрожать уставами для всех них опасно. Ведь, как всем известно, никакой закон не остановит это чудовище. — Нет-нет, всё в порядке, — противно посмеивается Райан. — Скажите, Чонгук, Вы являетесь его родителем? — ответом ему светит лишь тишина, из-за которой мужчина довольно продолжает. — Нет? Так вот не лезьте тогда не в своё дело, — затыкает он, стирая с лица улыбку и поворачиваясь к побледневшему омеге. — Ну, так, Тэхён? Что скажешь на моё предложение? — Извините, сеньор, но я вынужден отказать Вам, — начинает Ким, поглаживая зашевелившуюся лошадь, успокаивая и её и себя. — Мой отец директор большой компании Оазис в Мадриде, а так же её дочерних — в Сеуле, моя матушка всем известный дизайнер одежды Furla в Сеуле. Если Вы думаете, что это выгодное предложение для меня, то после таких знаний о моей семье, думаю, Вы поймёте, что ошибаетесь. Надеюсь, мы друг друга поняли. Где-то на фоне прозвучало тихое: «Вау…» от Хосока. — Вопросов больше нет, Тэхён, — скрепя зубами, поверженный каким-то семнадцатилетним омегой, альфа поворачивается к Дахён. — Закончим с этим и подпишем документы. Женщина молча кивает и уходит вместе с продавцом в дом, в то время как все подбегают ближе к мальчишке, всё ещё восседающем на белоснежке. — А ты не так прост, малец! — наконец, выдаёт Юнги, посмеиваясь своим хриплым голосом. — Ты так круто его заткнул! — тут же подхватывает задорство Мина Чимин. Чонгук на всё это лишь фыркает в сторонке. Ну да, ну да заткнул Райана он, а крутым оказался всё равно испанец. А Тэхён, наконец-то, спокойно выдыхает и начинает трястись, ведь всё это время сдерживал в себе весь страх и тревогу. Он-то не трус, постоять за себя может, но вот отвечать всегда страшно. — Как зовут твоего отца? — единственный адекватный Хосок, после Чонгука, спокойно поинтересовался столь интересной информацией. Омега так разрекламировал свою семью, что в принципе все деревенские ребята повытягивали свои шеи, чтобы лучше было слышно. Тэхён смущённо надул щёчки, опустив взгляд вниз и тиская в руках поводья. — Даниэль Кортес Монтеро, сеньор. На этом все вытянули свои губы в букву «о» и замерли. — Тот самый Оазис Монтеро дэ Лавис твоего отца?! — вскрикивает Хосок удивлённо. — Он же капец какой огромный! — такое восхищение ещё больше смущает омегу, что не проходит мимо Чонгука, наблюдающего всё это представление с недовольным лицом. — Тэхён, заведёшь Торменту в денник, на сегодня ты можешь быть свободен, — чеканит альфа, оглядывая остальных хмурым взглядом. — И да… — добавляет затем робко он, как можно тише, — Ты хорошо справился, — и уводит вороного коня в сторону конюшни. — Чонгук — есть Чонгук, вечно недовольная морда, — ворчит Хосок, продолжая донимать мальчишку, что спешился с белоснежки, принявшись наглаживать её. — Значит, ты у нас не простой мальчишка! Я, конечно, сразу это понял по твоим нарядам, да и сестрёнка у тебя ничего такая! — и после быстро брошенного грозного взгляда омеги в его сторону, тут же поднял перед собой ладошки в примирительном жесте, — Шучу-шучу! Ты ничего не подумай… — Ага, ты за языком следи, бро, а то испанец тебе не только язык отрежет, — посмеивается хрипло Юнги, на что Тэхён закатывает глаза. Ну что за дурочки… Они с Намджуном стебут его ещё долго, пока вышедший с конюшни Чонгук не пришёл по его душу, позвав в дом проследить за Райаном. И все словно в один миг разбежались по углам. Юнги с Чимином ушли в конюшню за каким-то кормом, про который так же сказал Чонгук, а Намджун с Сокджином помогли испанцу снять тяжёлую амуницию и отнести в конюшню, после которой оба куда-то пропали. Пока Тэхён чистил Торменту после тяжёлого дня, к нему сзади подошёл тот самый высокий парень, который был для него единственным незнакомцем среди всех. Его волосы были небрежно взъерошены, обрамляя лицо каштановыми прядями, а тёмно-карие раскосые глаза блестели заинтересованностью. — Неплохо выступил сегодня, — просто выдал он, подойдя ближе со спрятанными в карманах чёрных шорт руками. — Спасибо…- робко кивнул омега, начищая спинку белоснежки. — Меня Минхо зовут, а ты значит тот самый Тэхён, о котором гремит вся деревня. Тэхён округляет свои глазки бусинки, оборачиваясь на альфу, от которого разит насыщенным ароматом чёрной смородины. Что значит, гремит вся деревня? Чем он мог прославиться здесь? — Что я мог уже такого сделать? — недоуменно спрашивает Ким. Альфа непонятливо вскидывает брови на вопрос омеги, а после мило улыбнулся маленькими пухлыми губами. — Как что? Приехал в нашу деревню весь такой распрекрасный, да ещё и в конный спорт подался. Наблюдать за алеющими щёчками мальчишки напротив одно удовольствие. Тэхён скромно ведёт плечом, отворачиваясь и хмурясь, ещё комплиментов ему тут не хватало от чужих альф, воняющих смородиной. Он фыркает на столь смущающее для него заявление и заканчивает начищать малышку, предпочитая не комментировать. Однако альфа на удивление не стал навязываться и быстро отстал, сославшись на важные дела дома. Тэхёну даже делать ничего не пришлось, видимо по его лицу было видно, насколько он недолюбливает альф. На улице время близилось к вечеру, пробуждая ночных соловьёв, начинающих напевать свою песнь. Настораживало лишь то, что до этого чистое голубое небо начинало затягиваться подозрительно серыми тучками, подгоняемыми усиливающимся тёплым ветром. Не уж-то бабушка была права, и сегодня действительно будет гроза? Ну, нет, у Тэхёна в планах сегодня поле и он никак не может его отменить. Но, кажется, у погоды на него свои планы. Он понимает это, когда те самые птицы, которые для бабушки низко летали, в какой-то истерической панике начали громко гаркать, собираясь в одну кучу и кружа, как коршуны, над головой. Омега уводит лошадь в денник, прощаясь с ней, целуя её в белоснежный носик и крепко закрывая щеколду, а после, пока никто не видит, забегает в общую конюшню, где доходит до одного недовольного коня, что обращает на него внимание сразу же. — Хэй, Cuervo, ты сегодня был очень хорош, да? — шепчет он, подходя к железным прутьям, где выглядывает чёрная мордашка. — Смотри, что я тебе принёс. Омега вытаскивает из бриджей пакетик, из которого извлекает кубик сахара и поднимает его на уровне своей головы. — Ты дашь мне себя покормить? И протягивает аккуратно на середине ладошки белый сладкий квадратик. Виголь заинтересованно суёт мордашку между прутьями, долго всматриваясь в глаза человека своими чёрными горошинами. Он медленно принюхивается к его руке и только после быстро слизывает лакомство и возвращает голову в денник. — Ах, ты хитрожопый какой! — засмеялся проворности и ловкости жеребца Тэхён, пока его смех не прервал Чонгук. — Опять пристаёшь к моему коню, — недовольно пробурчал он. — Я не пристаю… — буркает мальчишка, тушуясь и отходя от денника, идя в сторону выхода. Чонгук на это лишь вздёрнул бровь, торопясь пойти следом. Переступив порог конюшни, Тэхён замер, вглядываясь в тёмно-серые тучи. Тёплый ветер завывал свою мелодию, поднимая с земли пыль и опавшие листочки и лепестки цветов. Все предвестники кричали о том, что грядёт гроза и нужно бы быстрее уходить. С губ испанца сорвался удивлённый вздох. Он был в конюшне минут пять, как за такое время, небо могли атаковать тучи?! Всё же бабуля была права насчёт погоды. Как в воду глядела. — Грядёт гроза, — бьёт по фактам мужчина. — Я и пришёл за тобой, чтобы передать от Дахён, что ты остаёшься сегодня у нас, — Тэхён только хочет возмутиться и воспротивиться, вдохнув поглубже и раскрыв рот, как ему не дают сказать. — Она уже позвонила твоей бабушке и предупредила, — после чего омега ошеломленно выдыхает. Он будет ночевать с Чонгуком в одном доме? Ну, уж нет… — И это не обсуждается. …или да. И в подтверждение словам берейтора, с неба упали холодные большие капли прямо на кончик носа возмущённого омеги, после которых следом начал расходиться дождь, а где-то отдалённо прогремел пугающе гром, как бы насмехаясь над мальчишкой и не давая ему право выбора.