Довериться?

–Ай! – Чонгук резко проснулся от неожиданной больной пощёчины. Перед ним нависал его отец с очень яростным лицом и собирался давать вторую пощёчину, но парень быстро вскочил и перевернулся на другой бок, увернувшись от тяжёлой отцовской руки. Он валялся на полу и до сих пор чувствовал дрожь от холода по всему телу, одежда всё еще была мокрой. –Где ты был, уёбок малолетний!? – голос отца, с нотками рыка, был слышен на весь дом. –Папа, я просто гулял! – начал придумывать бессмысленные оправдания Чонгук, уже поднявшийся на ноги, прикрываясь руками от отца. –Какого хрена ты как бомж валялся прямо у подъезда? Ты пил!? – подходя всё ближе и ближе орал отец. –Нет, мне просто было очень плохо из-за холода, у меня не было сил, я хотел позвонить тебе, но телефон вырубился из-за дождя, я не мог, папа, прости, пожалуйста! –Повтори, – уже более спокойным голосом указал отец. –Извини, пожалуйста, что заставил тебя беспокоиться, я больше не допущу подобного, обещаю! –Говно ты малолетнее, иди жри, – отец развернулся и пошёл к себе в комнату. А Гук осмотрелся и понял, что походу его только-только затащили в квартиру, потому что вокруг была обувь, а прямо за ним железная входная дверь. Дрожа от холода, он быстро направился в свою комнату. Его невыносимо шатало, поэтому он дошёл чуть ли не на четвереньках, снял всю свою одежду и направился в ванную.       Стоя у зеркала он считал все свои шрамы и новые порезы. Всё его тело было мокрым и покрытое мурашками, оно неистово дрожало, голова кружилась, а в желудке чувствовалась желудочная кислота, которая тянется к верху.       Горячая вода обжигала его тело, порезы ужасно пекли, но он терпел. Терпел и грелся. Во рту ужасно пересохло и на языке до сих пор был налёт от сигарет, скуренных с Тэхёном. –Тэхён... – слёзы почему-то потекли сами по себе, пусть и внутри Чонгук не чувствовал ничего. В голове начали всплывать воспоминания. Тепло, запах духов, уют и бархатный голос. После этих мыслей слёзы уже сопровождались тихим душевным воем. Теперь лицо обжигала не только вода, но и капельки из глаз. Чон дрожащими руками нашёл бритву сквозь пелену слёз и начал разбирать её на лезвия. Обмокшая кожа на подушечках пальцев слегка порезалась, но крови не было. Чонгук подставил маленькое лезвие к плечу, где уже позаживали все царапины, аккуратно впил его в кожу и начал, надавливая, проводить поперёк руки. Кровь потекла каплями сразу же и из-за температуры воды мгновенно сворачивалась, а боль уже почти не чувствовалась.       Чонгук выронил маленькое лезвие из рук, оно начало следовать куда-то за течением воды. Он сидел и просто отдался своему состоянию, не пытаясь сдерживать слёзы или как-то обдумывать свои мысли. Слёзы текли, всё тело начало понемногу согреваться и краснеть, дрожь уходила, но по прежнему оставалась в руках. –Т..Тэхёёёён, – снова и снова повторял Чонгук, вспоминая образ новознакомого человека, в котором чувствовалось столько тепла, столько доверия в его сторону, будто этот новознакомец с Чоном чуть ли не на протяжении всей его жизни.       Чонгук лёг боком в ванной и ворошил свои волосы, пытаясь их не выдирать. Что-то впилось в его ребро, он предположил, что это то самое лезвие, но проверять не стал, то ли не мог, то ли не видел в этом необходимости. ***       После немого перекуса с отцом, Чон засел в своей комнате, выпил пару таблеток анальгина, дабы угомонить головную боль, и взял в руки гитару. Он начал подбирать гармоничные минорные аккорды, иногда их украшая, и напевал какой-то спокойный мотив. Об карниз окна ударялись многочисленные тяжёлые капли дождя, беспрерывно тараторя. Под рукой стоял давно забытый Чонгуком холодный кофе, в котором уже плавали пару волосинок пыли. Он сделал глоток, чтобы хоть как-то убрать сушняк, но от вкуса лицо скривилось и по рукам прошли мурашки.       Чон вспомнил про сигареты. Для него было странным не найти пачку у себя в карманах, поэтому он поднялся и подошёл к своему рабочему столу, где было множество простых скетчей, набросков и пару листов с нотами, конспекты по музыкальной грамоте и несколько разнообразных книг. Гук открыл ящик, где обычно лежат его сбережения сигарет, и всё таки нашёл их, облегчённо вздохнув.       Облокотившись на голую подушку без простыни, Чонгук вставил сигарету в зубы, закурил её, иногда сбрасывая пепел, и наигрывал только что придуманный мотив на гитаре. Его сигареты далеко не похожи на те, которые давал ему Тэхён. Те были дороже, вкуснее, крепче и не отдавали кислятиной.       Чонгук подумал о том, чтобы под эту гитарную мелодию написать сейчас текст, но перенёс эту идею на потом, когда будут полностью собраны все пазлы в голове. Он лежал и наблюдал за густым дымом, выходящим из его рта и носа, который завивался вокруг себя же и рассеивался под слабым светом мерцающей лампочки. Глаза понемногу закрывались сами по себе, Чон на последних силах поднялся, чтобы спрятать гитару и сигареты и лёг спать, сразу же провалившись в сон. ***       Чонгук очнулся еще давно и неизвестно на протяжении скольких минут втыкал в потолок, он это осознал, только когда сухость начала резать его глаза из-за редкого моргания. Тело болело после вчерашнего, слабость давала о себе знать, порезы сильно болели и пекли. «Температура», – подумалось парню.       Он поднялся с кровати, голова слегка кружилось, а тело было сложно контролировать из-за резких движений. Чон допил кофе, оставшийся отцом, который уже холодным стоял на столе, и слегка скривился от вкуса. В холодильнике нашлось пару бутербродов, которые Чонгук сразу же проглотил.       Вернувшись в свою комнату он обратил внимание на гитару, только потянулся к чехлу, как услышал, как об окно что-то глухо бьётся. Посмотрев вниз, где был виден переулок, Чонгук заметил знакомую фигуру, которая стояла на мусорном баке и кидала маленькие камушки в окно. Это был Тэхён, он начал активно махать рукой, то ли приветствуя, то ли подзывая выйти Чона. Тот приятно удивился, потому что он не говорил Тэхёну свой адрес и что он тут делает оставалось вопросом, пока Чонгук всё таки не спустился.       Первые мысли при виде вчерашнего новознакомца были разные, а чувства и эмоции смешанные, с одной стороны для Чона этот парень как приятный сон, с другой стороны обычный человек. –Чонгук, помнишь меня? – спросил Тэ. От красивого бархотного голоса у Гука пошли мурашки по коже. –Как же тебя забыть, – Чон вспоминал те моменты, картины, запах и ту тишину вчера, которая никак не давила, а лишь позволяла чувствовать себя свободней. Всё таки это был не как приятный сон, а как событие, которое не хочется забывать никогда, – Как ты меня нашёл? Следил за мной? Тэхён приподнял брови и отвёл взгляд в сторону. –Я хотел тебя догнать, но ты быстро забежал в подъезд, я не успел. –Но я вчера еще какое-то время сидел возле подъезда, не ври. –Я бежал за тобой, просто чтобы убедиться, что с тобой всё в порядке. Чонгук лишь вздохнул и не хотел продолжать допрашивать. Но в голове всё еще оставались вопрос откуда Тэ знает его место обитания и почему он всё таки не подошёл, когда Чонгук потерял сознание прямо возле подъезда. Он развернулся и пошёл прочь. –Да стой же ты! – подбежал Тэ и поровнялся с Чонгуком, – Куда ты? –Домой, у меня дела. –Важные? –Да, очень важные. Чего тебе надо? Тэ сдержал паузу в несколько секунд и всё таки сказал: –Хотел прогуляться с тобой. –Чувак, я тебя и суток не знаю, ты какого-то хера волнуешься за меня, так еще и следишь. А сейчас хочешь меня куда-то взять, чтобы просто прогуляться? Знаешь как это выглядит со стороны? –Да, знаю, – спокойно ответил Тэ. Его правая бровь была слегка поднята, но она скорее была чертой его лица, чем эмоцией, – Ну так, как насчёт отвлечься от дел? Чон закатил глаза, но при этом сдерживал улыбку. –Ладно, погнали. Тэхён широко улыбнулся, что было удивительно для Чонгука, ведь такое случилось впервые. Он посчитал улыбку странной, необычной, но очень даже милой.