Довериться?

      Они отправились через переулки, перебирались между домами, перебегали через дороги, иногда даже на красный. А Гука даже и не интересовало куда они направляются. Даже обычные похождения с Тэ были интересные. Они изредка делились своими историями, событиями, которые случались в разных местах. Тэхён рассказывал какие пейзажи его вдохновляли, а Чонгук делился рассказами, как где-то что-то воровал и убегал. –А ты оказывается плохой, малец, – сказал Тэ. –Не мы такие, жизнь такая. Ты презираешь? Они забирались по ступенькам пожарной лестницы, наблюдая за людьми в окнах, которые либо смотрели телевизор, либо готовили пищу, либо занимались другими бытовыми делами. –Нет, не презираю, пусть я и не знаком с такой жизнью. Говорят, такие вещи делают из тебя грешника. Постепенно каждая ступенька становилась чуть тяжелее и тяжелее, но даже с одышкой Чонгук опережал хёна. –А ты веришь в бога? – Чон упал на влажную крышу дома и восстанавливал дыхание, ветер был ужасно холодным, но не сильный. Тэ вполне нормально себя чувствовал, потому что не сильно спешил. Присев возле Чонгука, который смотрел в небо и щурился от солнца, резавшего глаза даже через облака, он начал дискуссировать: –В бога – не верю, но, наверное, верю в судьбу. –Типа фаталист? –Может и так. Не сильно задумываюсь о подобном. Пока я жив, то верю только в себя, а остальное для меня неважно. –И ты чувствуешь себя счастливым? –Да, я счастлив, абсолютно.       Тэхён потянулся во внутренний карман, Чонгук сразу понял зачем и, присев в позу йога, молча протянул руку для сигареты. Вкус табака снова напомнил вчерашние посиделки на лестничном пролёте, что заставило Чона расслабиться. –А ты? – после глубокой затяжки спросил Тэхён, – Чувствуешь себя счастливым? Гук молча смотрел на свои пальцы, между которыми медленно тлела сигарета и не знал что ответить. Тэхён разочарованно вздохнул и положил руку Чонгуку на колено. –Хэй, аналитик, ты еще найдёшь своё счастье. Ты, наверняка, этого заслуживаешь, не смотря на погрешности. За время, которое провёл с тобой, я понял, что ты далеко не плохой человек. Чон лишь с удивлением посмотрел сначала на руку, которая легла на его колено, потом на щетинистого парня. Для него такие слова звучали впервые и очень странно, из-за чего он не смог воспринять их всерьёз. –Спасибо... Тэ утешительно ухмыльнулся, поняв, что его слова прозвучали не так, как он хотел.       Его рука оставалась на ноге, Чонгук начал её внимательно рассматривать. Ладонь была тёплой и грела ногу через не сильно утеплённые брюки. Ногти были прилично ухожены, пальцы были явно длиннее его пальцев и настолько изящные, что Чон не сразу отвёл от них взгляд. Он начал присматриваться к кольцам, их было всего два: чёрный перстень на большом пальце левой руки, а на правой тонкое простое колечко на среднем пальце. Тэхён курил медленно, наслаждаясь тлеющей сигаретой. Его движения руки были чётко по определённой траектории, в то время как у Чонгука слегка тряслось всё тело. –Если ты счастлив, то почему убиваешь себя сигаретой? – вновь прервал тишину Чон. –Благодаря им я и счастлив, а смерть неизбежна, понимаешь? –Наверное... Я ведь не чувствую себя счастливым. Вообще не знаю какого это. Тэхён снова затянулся: –Когда ты знаешь, что не зря живёшь, всегда понимаешь, что находишься в нужном месте в нужное время. А также когда ни от кого не зависишь и делаешь то, что хочешь. У каждого, конечно, своё счастье, но всё делает меня счастливым. –И что ты делаешь? –Искусство очень люблю. Хотел бы я создавать свою музыку, но мне не даётся, поэтому я только фотографирую и рисую. –Ого, это уже очень круто. Я тоже хотел бы рисовать, но... отец. –Что он делает? – в словах Тэхёна проскочила нотка волнения. –Неважно... – Чон слегка заикнулся, – Я музыку пишу, пытаюсь точнее. –Чёрт, парень, да ты прекрасен! Мне очень хотелось бы послушать. –Может еще получится. А я хотел бы посмотреть на твои рисунки. Тэ сразу оживился, отправил бычок в полёт с крыши, убрал руку с колена, где теперь ветер обдувал согретый ладонью участок кожи. –Пошли покажу, – протягивая руку, сказал Тэхён с улыбкой.       Гук удивлялся как его ладони оставались такими горячими без рукавиц и даже вне карманов. Они были невероятно уютными и идеально ложились между его пальцев. Для Чонгука такие частые касания были непривычными и слегка смущали его, ведь единственная его тактильность была только от пощёчин отца и с декой гитары, но от этого его контакты с Тэхёном чувствовались только особеннее.       Тэ сжал руку Чона, пытаясь согреть. Они отправились снова вниз по лестнице, но не спустились на землю, а остановились возле окна на 3 этаже. –Ты только не удивляйся, там сильный бардак, – Тэ открыл окно, которое было сбоку от лестницы, аккуратно перелез через перила и залез к оконный проём. –Я уже удивлён... – Чон менее уверенно, но также удачно залез в окно.       Они оказались в тёмной комнате, где было куда теплее, нежели снаружи. Помещение полосами освещал лишь бледный свет через жалюзи на окнах. Обои были кусками оторваны, из-за чего виднелись в некоторых местах бетонные серые стены. Вокруг были неуклюже разбросаны вещи, в углу лежало много тканевых планшетов для рисования, некоторые были измазаны разными цветами краски, коей пахло повсюду. Прямо посреди комнаты стоял небольшой диван, а перед ним кофейный деревянный столик. –Это... – с застывшим комом удивления в горле растянул Чонгук. –Это моя конура, – с гордостью сказал Тэхён. –Ох, миленько.       Чон начал ходить по комнате и рассматривать каждую деталь, но больше всего конечно же его привлекли картины в углу. Тэхён помог расставить их подряд. Большинство картин были серыми, где были изображены разнообразные дома, крыши, пасмурное небо, но сильнее всего Чонгука зацепила картина луны, висящая меж двух зданий, за которыми красовалось розово-оранжевое небо. Он задержал на ней взгляд, присел и начал с восторгом рассматривать, прикусывая губы. –Ну, сможешь ли ты это прокомментировать? – с добродушной улыбкой спросил Тэ, подсев к Чону. –Это... просто восхитительно. –Чай кофе? – спустя краткое молчание спросил Тэхён. –Кофе. –Пошли, – старший снова дотронулся до руки Чонгука и провёл по ней, подзывая за собой, от чего сердце приятно ёкнуло.       На кухне было светлее, ведь одно большое окно было голым без штор или жалюзи. В углу комнаты стоял диванный уголок, перед ним – круглый стол, на котором стояла баночка с сахаром. Сбоку находились холодильник, раковина и печь, где стоял обычный эмалированный ржавый чайник. На подоконнике стояла баночка с кучей окурков и пепла, а рядом несколько пачек разнообразных сигарет. –Ты живёшь один? – садясь за стол спросил Чон. –Не сказал бы, что живу. Я здесь только сплю и изредка питаюсь, но вообще да, один. –Здесь спокойно, – Чонгук смотрел в окно на пролетающих мимо ворон, положив голову на руку, пока Тэ зажигал плиту. –На самом деле бывает пусто, скорее всего из-за одиночества. –Я бы остался здесь жить, но, опять же, у меня отец... –Можешь сюда приходить, как понадобится, я здесь всё равно редко бываю. –А где ты обычно бываешь? –Хожу повсюду, скитаюсь по городу без какой-либо цели, мне больше нечего делать. Снова наступило молчание, вода в чайнике закипела и Тэ залил её в две чашки. –А еще тут не хватает музыки, хоть и есть два музыкальных инструмента, – с намёком сказал Тэ.       Чонгук посмотрел ему прямо в глаза, они были похожи на щенячьи, в которых блестела жизнь. Такие добрые карие глаза, которые одним своим взглядом приносили уют и внушали доверие, в них хотелось утонуть и, пусть даже со слезами, но наслаждаться ими. –Э... Какие? Тэхён встал и скрылся в еще одной комнате. Там что-то упало, побилось, но в итоге он вышел с потрёпанной временем гитарой и сел на табурет. Чонгук взял её в руки и провёл большим пальцем по струнам. Абсолютно все струны были ужасно расстроены. Чонгук покрутил колки, до идеала их не настроил, но гитара звучала уже более прилично. –Хм... – юный музыкант задумчиво прикусил губу и всё таки поставил первый аккорд. Пальцами он начал извлекать простой перебор на двух струнах. Тэхён приметил, что уже даже вступление звучит умиротворяюще.

«Я один сижу в тёмной комнате, Мрак пропитан запахом курева. Пропадаю, тихо утопая в омуте Своих неосознанных мук.»

Текст от мелодии отличался горечью и отчаянием.

«Алкоголь невыносимо кружит голову, Рука тянется к лезвию ржавому. Думаю, сколько еще протяну, сделав порез телу худощавому.»

      Тэ наблюдал за каждым движением Чонгука, за пальцами, которые без напряжения зажимали аккорды. Музыка полностью поглощала в себя музыканта, тот будто ушёл в экстаз и без дрожи, без смущения издавал звуки. Расстроенные струны гитары лишь украшали атмосферу и слова песни.       Проиграл последний аккорд, а вместе с ним выдохнул Чонгук последний слог. Он смущённо прикусил губу и с ожиданием посмотрел на Тэхёна. –Твоя песня? – с лёгким восторгом спросил Тэ. –Да, она еще недописанная. И ты, как раз, отвлёк меня от её написания. –Я предложил – ты согласился, поэтому не жалуйся, – добродушная ухмылка не сходила с лица Тэхёна, а Чон пытался сильно не всматриваться, чтобы до конца не смутиться, но при этом и не отводил взгляд, – Я буду обязательно ждать полноценной песни. –Это вдохновляет, – Чонгук отставил гитару и сделал глоток кофе.       Тэхён снова потянулся в карман за сигаретами. Уже без всяких слов и протянутых рук он положил пачку на стол, откуда Чонгук взял себе одну штучку. В помещении курить куда красивее, чем на улице, где ветер сушит глаза и кожу. Дым медленно рассеивается в пространстве и запах тлеющего табака чувствуется куда лучше. –Не думал о своей группе? – спросил Тэхён. –Нет, не хочу с кем-то разделять своё творчество. –А куда ты его собираешься выпускать? Чонгук задумался: –Хмм, у меня нет денег для записи в студии, да и не думаю, что мои песни кому-то нужны. –Эй, это неправда! Всегда найдутся люди, которым будет нравится твоё творчество, которые будут искать себя в твоих словах и наслаждаться. Ты не представляешь как эта песня звучала прекрасно со стороны, и ты полностью отдался ей. Это так... завораживающе. И я уверен, что у тебя таких песен еще много, – в честных глазах читалась уверенность его слов, но Чонгуку всё равно не верилось. –Наверное... –Чон Чонгук, – Тэхён подсел еще ближе к младшему, смотря прямо в глаза, – ты творческий человек, способный писать свою музыку и стихи, ты восхищаешься искусством и чувствуешь его, что не каждому дано. Ты очень сильный духом и телом и при всём этом ты в себе не видишь совсем ничего хорошего? Да я уверен, что если в тебя заглянуть поглубже, – Тэ дотронулся пальцами до груди Чона, – то там еще найдётся много прекрасных черт, которыми невозможно не восхищаться.       Чонгук слегка дрожал от осознанности, что сейчас находится с человеком так близко и слушает от него такие воодушевляющие слова, которых он не слышал со времён матери. И ведь ему хочется довериться, хочется полностью открыться, выразить при нём все свои эмоции, зная, что его не осудят, не оскорбят, не ударят, не принесут боли. Но он знает, что любое сближение с человеком это невыносимо больно, рано или поздно это всё очень плачевно закончится.       Чон отвёл взгляд, его кинуло в жар, в ушах пищало. Он чувствовал себя сумашедшим, потому что никак не мог поверить в то, что сейчас с ним происходит, в события, которые ему абсолютно в новинку: человек, который его толком не знает, говорит о своём восхищении. Он чувствовал, что не выдержит и вот-вот заплачет. Но нет, нельзя же. Чонгук со всех сил зажмурил глаза и прикусил губы, чтобы не сорваться. Слёзы наворачивались всё сильнее и сильнее, но Чонгук со всех сил пытался держать дыхание ровным и сдерживать свои эмоции, не давая волю мышцам на лице. Тэхён приобнял и приложил его голову к своей груди, поглаживая по мягким волосам. –Не сдерживайся... – тихо сказал Тэхён сквозь глухие всхлипы Чонгука. –Я не... Я не буду при тебе рыдать! – Чон со всей силы сжал в кулаке пальто Тэхёна и спрятал своё лицо ему в грудь. Всё его тело задрожало, но он уже не мог держать свои эмоции. Слёзы потекли ручьём, резкие вздохи, всхлипы и рёв были слышны на всю кухню. В голове было много мыслей и рассуждений что он сейчас делает, зачем, к чему это приведёт и правильно ли он поступает, но они никак не обрабатывались и не приходили к одному единому выводу.       Чонгук просто расслабился и полностью открылся Тэхёну...