Острые струны

Неторопливым шагом парни идут по Лиговскому проспекту. Минуя последний двор, они подходят к нужной арке. Сегодня Падальщики запишут свою первую песню, а затем возможно выпустят её на площадках, если на это хватит денег с концерта. В крайнем случае пойдут подрабатывать, ведь на одной стипендии они кое-как выживают. На входе их встречает непримечательный звукорежиссёр. Мужчина попросил снять обувь и проследовать за ним. Стэн и Кайл поставили гитары у двери и, переглянувшись, сели на пол. Никакой лавочки, а тем более дивана поблизости не было, так что другого варианта у них так же не было. Далее парни прошли в само помещение студии, где за мониторами сидел тот же мужчина. — Простите, можно попросить у вас воды? — спросил Кайл, сильно нервничая, ведь в этой песни ему тоже придется петь. — Да, конечно, одну минуту, — ответил их сегодняшний помощник и куда-то ушёл. Лучшие друзья остались одни. Две пары глаз любопытно разглядывали звукозаписывающую комнату, интерьер студии и аппаратуру, что была буквально везде. Сложно представить, как вообще работают эти штуки. Внезапно Марш вспомнил про гитары, которые они оставили в коридоре и, хлопнув себя по лицу, пошел за ними. Кайл остался в неведении, куда и зачем ушел главный вокалист группы. Тревога увеличивалась с каждой секундой. Что если они облажаются, и по итогу запишут не песню, а кусок говна? Что если перепутают аккорды, или кто-то из них случайно запнется? Что если их нахрен выгонят из студии, на последок сказав, что они полное ничтожество? Брофловски от стресса грыз ногти, все это время смотря лишь в одну точку — микрофон. Да и Стэн сегодня какой-то злой, нервозный… С другой стороны, Марш всю ночь плакал, а потому не выспался. Кайл надеется, что причина только в этом. Стэнли вернулся вместе со звукорежиссёром. Мужчина протянул стакан воды несчастному Кайлу, по которому было видно, что он вот-вот лопнет от стресса. Похлопав рыжеволосого по плечу в знак поддержки, тот сел в кресло, что-то рассматривая в мониторах. — Пошли, Кайл, — грубо сказал Стэн, уходя в звукозаписывающую комнату. Ни одного слова поддержки, или хотя-бы намека на ту добрую, беззаботную улыбку. Этот, казалось бы, незначительный факт сильно влиял на Брофловски, от чего рыжеволосый чуть не расплакался. На дрожащих ногах Кайл встал, следуя за своим лучшим другом. Стэнли посмотрел на него глазами, полными ярости и, показав на стул, сказал присесть. И Брофловски как послушная, безумно напуганная собака выполнила приказ. Удивленно таращась на Марша, который не обращал на него абсолютно никакого внимания, Кайл старался успокоиться, не устроить прямо здесь и сейчас лютую истерику. Что самое смешное, больше всего он таил обиду на самого себя. Странно, что он так реагирует, ведь это не первый раз, когда Марш так себя ведёт. Может чувство вины нахлынуло его спустя пару суток после убийства? Нет, она того определенно заслуживала. Сама запись была довольно волнующей, непривычной. Сначала записывали голос Стэнли, а затем и Кайла, отдельно игру на гитаре. При наложении должно было получится неплохо, и это хоть как-то обнадеживало. Звукорежиссёр был лапочкой, и когда у парней что-либо не получалось, без каких либо проблем он начинал запись заново. Мужчина постоянно поддерживал их, хвалил текст и саму музыку парней, веря в то, что этот трек зайдет массе людей. Когда настало время расплачиваться и идти домой, Кайл начал спокойно складывать гитары в чехол. Недовольный крик пронзил уши Брофловски, а вместе с ним и надежды, что такое настроение у Марша уже прошло. — Ебать тебя в рот, Кайл, какого черта ты творишь? — потирает переносицу Стэн, крича чуть ли не на всю студию. Рыжеволосый обернулся, увидев до боли знакомую, но такую редкую гримасу на лице лучшего друга. Никогда и никому Кайл не пожелает увидеть бешенного Стэнли. Он знает, что если бы они не были в чужой студии, вся мебель бы разлетелась в щепки, а по полу валялись бы осколки от посуды. К сожалению, такое было у Кайла дома, когда там спали родители. Забавная ситуация, ведь после нее им запретили общаться друг с другом. Хоть бы сейчас не произошло ничего подобного, а то им придется все органы продать за ремонт студии… — Что случилось? — спросил Брофловски. — Кто так, блять, гитары складывает? Вообще ничего не смущает, да? — Марш холодно посмотрел в зелёные глаза, саркастически улыбаясь. Обратив внимание на чехол, рыжеволосый не заметил ничего необычного. Вроде как всегда, как делает и сам Стэн. Да и к тому же, разве есть какое-то правило, как правильно складывать гитару? Она и так у него войну прошла, значит и это переживёт, в крайнем случае. Искренне не понимая, в чем заключается проблема, Кайл вопросительно приподнял одну бровь. Хотел было он что-то выдавить, как из уст Марша послышалось грубое: — Господи, да иди ты нахуй, заебешь. Брюнет направился к выходу, по пути втюхивая пару купюр звукорежиссёру с круглыми от шока глазами. А ведь со стороны казалось, что они очень хорошие, дружные мальчишки… По сути так и есть, но ссор никто и никогда не отменял. У всех бывают перемены настроения, правильно? Стэнли наскоро надел конверсы, попутно нащупывая где-то на дне кармана пачку сигарет. Пока Марш копошился, Кайл извинился и, прихватив гитары, быстрым шагом пошел за лучшим другом. Голова кипела, на нервах играют, как на струнах. Мда уж, Брофловски всегда мечтал именно о такой записи их первой, бесспорно важной песни. Как только ноги переступили порог коридора, перед глазами закрылась дверь, из которой выбежал разъяренный Стэнли. Ещё чуть-чуть, и Кайл тоже взорвется, полностью копируя поведение Марша. А на улице пошел дождь, что типично для питерской погоды. Брюнет не убежал далеко. Ему срочно надо было покурить, немного расслабиться. Стоя под крышей, Стэнли ворчливо бубнил все возможные маты, ненавидя весь этот мир. Как назло вслед за ним выбежал Кайл, видеть которого сейчас совсем не хотелось. Он нагрубил, всем испортил настроение, и к тому же, даже не договорился о примерной дате их релиза. Сейчас Марш точно не готов к серьезным разговорам, выяснением их отношений, ругани и спорам. Недолго думая, он потушил сигарету, и уходя, прокричал: — Приеду поздно, может утром. Не еби мне сегодня мозги, плс. Услышав это, Кайл застыл в полной растерянности, так скажем знатно охуел с происходящего. Он просто впал в ступор, наблюдая за тем, как его лучший, невероятно злой друг идёт в направлении метро. И не понятно, куда и зачем он собирается ехать. Брофловски безумно нервничал, но в конечном итоге решил смириться. Марша невозможно остановить, если он действительно чего-то хочет. Пожалуй, сейчас его действительно лучше не трогать… С ощущением огромной дыры в теле, как при ножевом ранении, рыжеволосый пошел домой, предварительно включив музыку в наушниках. *** Гнев рвал изнутри. Раздражительности стало столько, что возникало желание уничтожить всех, каждое живое существо на этой планете. Стэн не хотел так поступать с Кайлом, но и сдержать себя он не смог. Такое в принципе довольно трудно сдерживать. Обычно брюнет скуп на какие-либо открытые чувства, искренние эмоции, но пожалуй именно этот день является жирным исключением. Возможно, он пожалеет об этом чуть позже. А сейчас, когда вечер постепенно сменяется ночью, Марш поедет на гребанном метро до места, где возможно ему станет лучше. В молодости он был там пару раз, и всегда уходил под большим впечатлением. Бунтарский дух тогда целиком и полностью захватил его душу. Нарушать какие-либо правила всегда было весело. Несмотря на то, что сегодня это будет вполне законным, и с какой-то стороны обыденным, Стэнли надеется, что хотя-бы грамм тех ощущений перепадёт на сегодняшний день. Брюнет мигом заскочил в метро, и достав проездную карту, прошел к эскалатору. Пришлось немного постоять в очереди, постепенно продвигаясь вперёд. И вновь жизнь не приносит ему ничего хорошего. В метро куча людей, тот самый «час пик» чёртовой пятницы. Это самое противное, что Стэнли мог пережить за этот день. Вагон — как банка с огурцами, наполненная мокрыми от пота людьми, которые постоянно толкаются и без умолку разговаривают. Ворчливые бабки, орущие дети, подростки, алкаши, и самое страшное, агрессивные узбеки: все они там были в одном огромном комбо невезения. Его самого же прижали к двери. Ловя воздух как рыба, Марш молился, чтоб поезд поскорее приехал к нужной остановке, ведь долго в этом месиве людей он точно не протянет. Станция гостиный двор, пару шагов к выходу, несколько минут на эскалаторе, и вот он, свежий, прохладный воздух. Стэнли огляделся, пытаясь вспомнить, в каком направлении надо идти. Пиная камни и о чем-то размышляя, он оказался в толпе, окружённый шумом и музыкой. Та самая Думская улица. Там, наверное, думают? К сожалению нет, полная противоположность, и Марш знает это. Место, кишащее криминалом, пропитанное атмосферой чего-то грязного, максимально аморального. Улица, где тусуется вся молодежь Санкт-Петербурга. По сути, самое обычное место, где куча клубов. От их разнообразия в юности кружилась голова, но а сейчас, они все едва ли отличимы. Случайно забежав в какой-то бар, Стэнли заприметил место в дальнем углу помещения, и тотчас пошел к нему. Поток людей не закончился, а наоборот возрастал. Попса резала слух, пока другие под нее с удовольствием танцевали. Протискиваться сквозь множество пьяных людей было трудновато, но Маршу удалось занять то самое уютное место у барной стойки. Неожиданно нахлынула новая порция отвращения. Боже, зачем он вообще сюда пришел? Поведение людей напоминало ему собственного отца. Их невнятная речь, нелепые танцы, громкие разговоры настолько сильно раздражали Марша, что тот хотел было свалить, но увидев огромную толкучку людей у выхода, решил остаться на месте. Все-таки приходить сюда трезвым было плохой идеей. Попросив бармена налить ему стаканчик спиртного, Стэн с ужасом осознал, что придти сюда, было самым худшим решением, которое он принимал за всю свою жизнь. Десятки клубов, наполненные низкосортным быдлом, которые, казалось бы, просто отдыхают. Такой вид отдыха в какой-то мере приносил удовольствие, но не сейчас, не в таком паршивом настроении. Каждый человек напоминает отца, от них так и веет тем самым запахом рвоты, агрессии и лжи. Мерзость. Грязь запачкала всю одежду, всё нутро Стэна. Вот бы пережить этот ужас и спокойно уйти домой, предварительно выпив пару стаканчиков любимого виски. Наблюдая за несчастным барменом, что бегал туда сюда, принимая другие заказы, брюнет глубоко вздохнул, искренне сожалея этому парню. Наконец, спустя почти десять минут, к Стэну подлетел долгожданный стакан виски. Брюнет сосредоточенно рассматривал янтарный блеск дорогого алкоголя, долго не решаясь выпить его. Правда ли ему так хотелось пить? А что если он сам так похож на всех этих отвратительных людей, и на своего отца? От таких мыслей Стэнли разом выпил всё содержимое, желая отключить свою голову хотя-бы на какое-то время. Иначе будет плохо… Очень плохо. За первым стаканом прилетел второй, и тут Марш совсем отключился. Напряжённо смотря в одну точку, он словно спал, или находился в глубоком трансе. Не танцевал, не просил добавки, не подкатывал к девушкам, просто застыл. -Хеей чувак, привет! Чего ты такой кислый? — говорит какой-то парень, по голосу лет двадцати. Стэнли не обращает внимания, наверное, это не к нему обращаются. Да и не важно, все равно мысли звучали громче. — Эй, я к тебе обращаюсь! — незнакомец присаживается рядом, нагло пытаясь разглядеть лицо игнорщика. — Ну же, что случилось? С работы уволили? Не переживай. Ты это, посмотри сколько красивых девчонок! Я редко здесь таких встречаю — тычет локтем незнакомец. Тогда Стэн обернулся, желая дать гаду по роже и послать нахуй. Злоба вернулась, и наверное, это очень хороший повод сбавить напряжение, хоть и через насилие. И тут он увидел темно-карие, добрые глаза, которые прикрывали блондинистые пряди волос. Их обладатель довольно потрёпан, ещё и улыбается как идиот. Сразу же Стэн заметил ещё одну странность. Пока на улице под плюс тридцать, этот пацан ходит в оранжевой парке. Да и тут не меньше градусов, судя по тому, как здесь душно. Этот чел вообще живой? Он в порядке? Маршу стало любопытно. Впервые за весь день агрессия ушла на задний план, и сейчас невероятно сильно хотелось узнать, кто этот человек и что ему надо. Особо не заморачиваясь над вопросом, стоит ли рассказывать первому встречному все свои переживания, Стэнли прохрипел: — У меня подруга умерла. — Оу… Блин, пацан, соболезную, — растерялся незваный собеседник. — Может в таком случае действительно стоит отвлечься? А то сидишь тут уже битый час, как мертвый в одну точку смотришь, и даже не прикоснулся к своему, всего лишь третьему стакану. «А он довольно внимательный», — подумал Марш. Они вряд ли когда-либо увидятся, так почему же не продолжить этот смехотворной диалог? — Я не хочу, — откашлявшись, сказал Стэн. — Тяжёлый случай, — задумчиво протянул блондин. — Может выпьем.? Я тебя угощу, но немного. Только сегодня зарплату получил, и надо как-то месяц прожить. А то этим девушкам не угодишь! Приходится платить природе за их большие сиськи, — звонко рассмеялся пацан. Он свистом призвал бармена, и показав два указательных пальца, разлёгся на стуле. Этот странный парнишка качал ногами, как ребенок, и что-то напевал себе под нос. Через пару минут принесли любимые коктейли, видимо, их частого гостя. — Как звать то тебя, молчун? — спросил незнакомец. — Стэн Марш, — сухо ответил брюнет, разглядывая содержимое стаканов. — О, а я Кенни Маккормик, рад знакомству, — радостно пожимая руку Марша, тот продолжил. — Пробовал ли ты когда-нибудь шарики здесь? — Нет, — озадаченно протянул Стэнли, пытаясь вспомнить, о каких шариках идёт речь. — Воу, тебе стоит это попробовать, мигом настроение поднимется — подмигнул блондин. — Но только за свой счёт. Уж прости, кошелек у меня не резиновый. Да и я гарантирую, что тебе понравится. А если нет, я куплю ещё один коктейль, — парнишка пальцем указал на список самых дорогих коктейлей. Марш сильно удивился, воспринимая это предложение как спор. Ладно, ничего страшного, если сегодня вместо обещанных пятисот рублей он потратит тысячу. Не дождавшись ответа, Маккормик вновь призвал бармена, уже обращаясь к нему по имени. Стэнли даже не пытался что-либо говорить, как то отнекивается. С другой стороны, кто знает, что сейчас ему подсунут, и было бы неплохо заранее позаботиться о своей шкуре. — Не бойся, я самый дешёвый попросил, — ухмыльнулся Кенни. — И сколько это будет стоить? — поинтересовался Марш. -Около трёх сотен, если цены не взлетели. Три сотни, за какой-то там шарик, наполненный непонятно чем? Да уж, с каждой минутой этот день становится все более насыщенным. Остаётся надеется, что он не станет последним. Маккормик, подобно ребенку, что получил подарок на рождество, забрал долгожданные шары из рук своего старого приятеля. Морда была настолько довольная, будто он выиграл в лотерее автомобиль, или квартиру в центре города. — Ну же, попробуй, просто втяни воздух, — сказал Кенни, протягивая один шар Стэну. Тот немного покрутил его, рассматривая, пытаясь понюхать. — Да не нюхай ты! Всё нормально, не ссы, это легально, — продолжил блондин, уже присасываясь к своей доле. Глубоко вздохнув, Стэнли боязливо повторил действие нового знакомого. Будь что будет, теперь абсолютно ничего не беспокоит. Перед глазами закружились разноцветные самолёты. Фигуры танцующих людей слились в одно размытое месиво. Голова стала тяжелее, шея уже не в состоянии ее держать. Чем-то это состояние напомнило Маршу похмелье, но сейчас его не тошнило, и в целом он чувствовал себя превосходно, словно бесстрашный орёл свободы, парящий над облаками. Гравитация на мгновение исчезла, и он в буквальном смысле улетел. Ну, не в небо, и тем более не в космос. Марш полетел на пол вместе со стулом. Как по щелчку пальца, приятные ощущения исчезли, сменившись дикой болью в конечностях. Тело заныло, совершенно не ожидая такого резкого удара. Пока Маккормик смеялся на весь бар, Стэнли тихо скулил, сжимая повреждённые участники кожи. «Здорово, полный улёт», — посмеялся про себя брюнет, постепенно вставая. Скинув слезинки, Кенни подал ему руку, говоря веселое: — Ой, ну прости, чувак, наверное ты не заценил. — Иди в задницу, Кенни, мне блять понравилось, — улыбнулся Стэнли. Это несомненно было самое необычное знакомство в жизни Марша. Всю ночь они разговаривали о всем и одновременно ни о чем. Кто где учится, где работает, сколько всего на свете повидал и тд. Стаканы спиртного подавали десятками, шаров так же было не мало. Нищие студенты собирали последнюю мелочь и делили чеки пополам, каждый раз борясь с желанием заказать ещё. Когда время близилось к утру, и все нормальные темы закончились, как и деньги, парни хотели было молча разойтись по домам и больше никогда друг друга не видеть, но на последок Кенни предложил: — Эй, может выйдем, покурим, расскажешь что да как там с твоей подружкой. Вновь не дождавшись ответа, Кенни пошел к выходу, жестом призывая Марша пойти за ним. Стэнли немного раздражал тот факт, что ему не дают право выбора. Разве что максимально косвенное, которое всё равно проигнорируют. Но это ведь Кенни Маккормик, и для него это, видимо, нормально. За пару часов о нем сложилось огромное впечатление, в основном позитивное, так что в целом на все остальное можно закрыть глаза. Брюнету было хорошо с этим улыбчивым, местами пошлым, весёлым пацаном. Этой ночью он наконец расслабился, вместо того, чтобы плакать часами в убогой общаге. Хоть и тема, интересующая блондина была неприятной, Марш не боится рассказать именно ему всё во всех подробностях. Незнакомцу будет гораздо проще открыть свою душу, не боясь каких-либо последствий. Немного жаль, что это первый и последний раз, как он видит эту смазливую рожу. — Мы все равно вряд-ли когда-нибудь увидимся, если ты, конечно, не частый обыватель подобных мест, — закуривает Маккормик, буквально прочитав мысли Стэна. — А ты здесь часто бываешь? — Марш сменил тему, желая узнать побольше, гораздо больше об этом человеке. Насрать, что у него самого там в жизни происходит. В каком надо быть отчаянии, чтобы тусить здесь каждую ночь? Зачем? Почему? А может, Кенни такой же, как и все эти безбашенные люди? Но даже это не столь плохо, как казалось изначально. Они все такие свободные… Такие счастливые… По крайней мере, таковыми кажутся со стороны. — Я? Ещё бы. У меня наверняка есть спид, вич, рак и прочие эти самые, — загибая пальцы, перечисляет Маккормик. — Так что это, целоваться ко мне не лезь. — Я и не собирался! — удивлённо воскликнул Стэнли. — Ух, довольно грубо, — обиженно нахмурился блондин. — То есть тебе плевать, что ты в буквальном смысле являешься разносчиком инфекций, раз спишь со всеми подряд? — Знаешь, да, мне плевать. Тут все на голову отбитые, и их вряд ли ждёт светлое будущее. Все друг другом пользуются. Вот например, прямо сейчас, я разговариваю с тобой, просто потому что мне скучно, а не потому, что мне действительно это интересно. По большей части мне похуй, что там у тебя на душе. Мне просто надо дождаться открытия метро, только и всего, — потушив сигарету, плюнул Маккормик. — А со стороны ты кажешься доброжелательным, — протянул Марш, задумавшись. — Все так говорят. Но сам подумай, довольно удобно оставаться таким, получая от этого некую выгоду. А ведь он в чем то прав… От этой информации стало некомфортно, как-то тревожно с ним находится. — В чем тогда была выгода угощать меня шаром и напитками? — интригующий вопрос, который наверняка может сбить с толку, сломать все то, что Кенни сказал до этого. — Я все же не бездушная кукла, и могу испытывать жалость, — развел руками блондин, доставая вторую сигарету. — Тебе меня жалко? — озадаченно посмотрев на собеседника, Стэнли протянул ему зажигалку. — Конечно. Смерти близких это полный отстой. — Хах, и ты ведь поверил в это? Разве можно кому-либо доверять здесь? — напряжённо посмеялся Марш, с болью осознавая, что все его слова в той или иной степени являются чистейшей правдой. Получается, к нему испытывают жалость? Это хорошо? Наверное нет. — Вообще никому, — прошептал Кенни, закуривая. У такого беззаботного, жизнерадостного человека резко изменились эмоции, от чего стало страшно. Пустой, усталый взгляд карих глаз уставился в даль, на старые, потрясающие своей архитектурой дома. — Но, я думаю, иначе такой парень как ты вряд ли бы сюда явился. — Спасибо, сочту за комплимент… Небо стало голубее. Жёлтый свет фонарей потух, его сменило яркое солнце. На часах наступило утро. Нормальное население уже идёт на работу. Дороги стали более загруженными и шумными. Метро наконец открылось, впустив толпу ждущего народа. Кенни тут же слился, оправдываясь тем, что надо занять место в вагоне, а вернее целых пять, дабы немного поспать. А он не перестает удивлять… Стэнли шел пешком более часа, медленно умирая от усталости. Долгожданное здание их общежития радовало как никогда раньше. Удивительно, что оно вообще может радовать. Как только голова Марша касается мягкой подушки, сознание уплывает в глубокий, спокойный сон. 173 пропущенных от Кайла